– Просто тут такое дело… – замямлил Лео.

Мне не нравился его взгляд, и этот ужасный тон, который предполагал, что я должна его понять.

– Какое такое дело? – воскликнула я. – Нельзя, чтобы тебя увидели с Землей?

Еще была вероятность, что Лео станет отрицать. По-честному, или лукавя – но я ждала, что он станет оправдываться.

Но этого не произошло. Я сглотнула – стало горько. Оказывается, у досады такой мерзкий привкус. Еще секунда и я, резко развернувшись, понеслась к корпусу. Он припустил за мной, и я, совсем себя не сдерживая, закричала:

– Кажется, нас видят вместе!

Я ускорилась, но шаг Лео был раза в полтора шире моего. Ему моя пробежка была как легкая прогулка. Почти сразу он схватил меня за плечо. Я попыталась вырваться, но куда мне было с ним тягаться? Тогда я остановилась, и уставилась в его глаза злым взглядом.

– Не совсем так, – сказал Лео неуверенно.

Еще раз дернув плечом, чисто для профилактики, я наконец-то замерла, и сказала:

– А как?

Я была уверена – мне в любом случае не понравится то, что я услышу. К тому же Лео молчал долго, как будто выбирал вариант ответа, который мне больше всего не понравится.

– Просто это плохо не только для моей репутации… Но и для твоей.

Будь я Огнем, а не Землей, тут же стала бы пламенем – так жарко мне стало. Да, здорово было бы обернуться сейчас стихией, только бы Лео не мог больше держать меня за плечо. Но делать это перед ним, да и вообще на общем обозрении… Конечно, нет. Я не настолько глупа. И не становлюсь таковой, лишь от того, что Лео так долго меня касается.

– У меня нет здесь никакой репутации! – воскликнула я. – В Академии я никто. Может, ты забыл, но моя стихия Земля!

От такого резкого ответа стало дурно нам двоим. Мне не казалось, что я погорячилась. Но вместе с тем подумалось, что надо было помягче ответить. Даже будь у меня выбор, под каким знаком и под какой стихией родиться – я бы выбрала Землю.

Только вот, кажется, Лео меня не так понял. Он вдруг сказал как-то нежно:

– Я даже не знаю твой знак зодиака.

Я молчала.

– Попробую угадать.

Я снова молчала.

– Такая упрямая… Будь ты рыжей, я бы решил, что ты Овен. Но… – Тут глаза Лео сверкнули догадкой. Его рука на моем плече сжалась сильнее. – Ты Телец, да? Тот же баран, но земляной.

Он хохотнул, и я дернула плечом. Наконец-то у меня получилось высвободиться. Я в который раз за это ненормальное утро направилась к жилому корпусу. Снова думала, что быстро, и снова Лео нагнал меня за полторы секунды.

– Угадал, да?

Не останавливаясь, я глянула на него прищуренными глазами.

– Угада-а-ал, – протянул он, довольный, словно раскрыл большую тайну. – Тогда, получает, тебя зовут как-то на «Т»?

Я не стала это ни подтверждать, ни отрицать. Даже маленькие дети знают, что у многих первая буква имени совпадает с первой буквой знака.

– Тея? – начал Лео. – Теона?.. Тана?.. Нет? Ну хорошо. Может, Тирель?

– Да прекрати! – воскликнула я, и, прежде чем он снова заговорил, сказала: – Иди первый. Я жду десять минут, и тоже иду.

Слова дались с трудом. Мне было противно от себя. Покажется, словно я легко прощаю такое большое унижение. Лео так и подумал, судя по его прояснившемуся лицу. Только вот он все забывал, с кем имеет дело. Верить мне, понимать мои слова однозначно – ужасно глупая ошибка.

Он так обрадовался, думая, что я его прощаю, что даже ничего не сказал. Бросился к корпусу. Но потом вспомнил, что так торопиться не солидно, и пошел спокойно.

Я уселась на ближайший парапет. Тут же встала – камень оказался неожиданно холодным. Очень бы хотелось, чтобы все это принесло результат. Иначе я совсем перестану себя понимать.

Стоило поскорее оказаться в тепле. Вопреки логике, чем ближе был полдень, тем холоднее становилось. Я обнимала себя руками, но это едва ли помогало. Так что к корпусу я зашагала чуть раньше, чем через десять минут.

Подъем на четвертый этаж помог согреться. Но даже так я его не полюбила. Мне нужны были силы, в особенности моральные. Так что не хотелось их понапрасну тратить.

Только оказалось, что гораздо труднее будет не взобраться по лестнице, а открыть дверь в комнату Лео. Я стояла долго – думала, что все должно быть наоборот. Он переживает, а я чувствую, что контролирую ситуацию. Но, как всегда, получилось не так, как я планировала.

Казалось, весь четвертый этаж пустовал. Тишина стояла как под землей. Поэтому я очень хорошо слышала свои мысли, которые кричали: «какого черта ты тут забыла?»

Прежде, чем оглохнуть от них, я занесла руку, чтобы постучать в дверь. Не успела. Та распахнулась, едва не стукнув меня створкой по лбу.

– Я уж думал, что ты меня обманула.

– Это я могу, – улыбнулась я.

Лео выглядел растерянным. Этот его вид мне очень нравился. Особенно, если он становился таковым из-за меня.

– Заходишь? – спросил он.

Надо же, какой обходительный. Интересно, где была его галантность, когда он просил меня не идти рядом, чтобы о нем не думали плохо?

– Ну зайду, раз пришла, – сказала я, нахмурившись.

Но тут же взяла себя в руки, и шагнула в его комнату.

Я очень хотела побывать в этом помещении. Но оказалось, что оно совершенно посредственное. Даже скучное. Все как в моей комнате, только кровать одна и шкаф один. Да и площадь поменьше. Не каморка, конечно, но и не бальный зал.

Быстро осмотревшись, я плюхнулась на единственный стул, радуясь, что успела занять его первой. Подперев щеку кулаком, я уставилась на листки на столе. Не вчитывалась в них – взгляд ни на чем не концентрировался. Но Лео резко подскочил, чтобы перевернуть их вниз записями. Конечно, теперь мне стало интересно, что там было.

Перехватив мой недоумевающий взгляд, Лео заулыбался.

– Секретная информация.

Я едва не заплакала. Знала бы – не стала рядом с ней маячить. Изучала бы издалека.

– Что же там такого секретного? – спросила я, не надеясь на ответ.

Лео качнул головой и с легкой улыбкой уставился в окно. Он все еще накрывал ладонью листки, так что я не видела надписей даже в перевернутом виде. Я не думала, что он ответит. Но тишина тянулась, словно подначивая его. А потом Лео сказал:

– Стратегия победы команды Огня на соревнованиях.

– Что за стратегия?

Лео ухмыльнулся. Сгреб листки и сунул их в ящик стола, так что они стали для меня навеки недоступны.

– Так я тебе и сказал.

Я поджала губы и, застучав пальцами по столу, сказала:

– Больно надо. Как будто эти соревнования что-то значат.

– Может, и не значат. Но факультету дают сотню балов за победу.

– Сто балов?

Я даже со стула вскочила. Глянула на ящик стола, только бы не смотреть на насмешливое лицо Лео.

– Разве это что-то значит? – спросил он, перекривляя меня.

– Ты прав, – сказала я и снова села. – Ничего не значит.

Лео тоже сел, но на кровать, прямо напротив меня. Теперь наши колени соприкасались. Я этого словно бы не замечала. Так прошла целая минута. Я изучала его лицо, он – мое.

Когда совсем невмоготу стало, я сказала:

– Так что там за испытания в этих соревнованиях?

Лео снова состроил это ужасное выражение лица, из-за которого я понимала, что знаю меньше него – улыбнулся надменно, еще и повел плечом.

– Секрет.

– Раз секрет, – сказала я. – Как ты его знаешь?

Секунду ничего не происходило. Только лицо Лео из насмешливого сделалось испуганным. Он постарался это скрыть, но я только тем и занималась, что изучала его. Так что от меня эта перемена не укрылась.

– Ты тоже не должен знать этот секрет, да? – обрадовалась я. – Своровал его?

– Не совсем так… – сказал Лео.

– Так что за секрет? Ну? Скажи! – затараторила я, не давая ему и слова вставить. – А то придется всем рассказать, что Огонь на соревнованиях мухлюет!

Осознав, что Лео тоже нарушает правила, я так обрадовалась, что не заметила, как он насупился. Долго не ликовала – Лео вдруг схватил меня за ладони. Я задержала дыхание – думала, он хочет притянуть меня к себе. Но он лишь сжал мои указательные и средние пальцы, и сказал, глядя в глаза:

– А теперь пообещай, что не сделаешь это, если я тебе отвечу.

Я засмеялась. Ну разве лишь скрещенные пальцы останавливали меня от вранья? Тем не менее кивнула, все еще с улыбкой. Тогда Лео отпустил меня и сказал:

– Ты все равно не собираешься участвовать, ведь так?

– Больно надо! – сказала я. – У меня есть дела поважнее.

Лео не стал спрашивать, что за дела, и я была этому несказанно рада.

– Все мухлюют, – сказал он, словно извиняясь. – Важно только, у кого это получится действеннее.

В целом, я была согласна, так что кивнула. Несмотря на мое одобрение, Лео еще сколько-то сомневался. Но потом заговорил:

– Все испытания утверждаются ректором. Вот и мой доступ к ним.

Я фыркнула. Так банально. Слишком просто. Разве не Лео мне недавно говорил, что не любит, когда ему что-то достается так просто? Например, мое имя. Или любить не любит – но положением пользуется?

Да что там. Я бы на его месте действовала точно так же. Но мое происхождение мне скорее мешало. Тем не менее я им гордилась.

– В этом году суть соревнований будет, как всегда, в том, чтобы пройти все четыре стихии. Но главное условие: нельзя смотреть на противников.

– Что это значит? – нахмурилась я.

Лео поджал губы. Потом он подался ко мне, сжал коленями мое колено, и заговорил прямо у моего уха.

– Кажется, я и так уже слишком много сказал.

– Я все равно не собираюсь… – начала я, но меня оборвали совершенно бесцеремонным образом.

Ладонями Лео обхватил меня за щеки, словно боялся, что я начну вырываться, а потом прижался губами к моим губам. Я, конечно, не брыкалась. Наоборот. Чем дольше это длилось, тем больше я ощущала жар, но не от его ладоней на моей коже, и даже не от губ. Жар разгорался где-то внутри меня.

Кажется, он ощущал то же самое. Прошло совсем немного времени, как Лео переложил руки мне со щек на плечи и потянул к себе. Всего одно движение – и Лео лежал бы на кровати, а я на нем.

Но тут уж я не поддалась.

– Куда? – спросила я, словно не понимала.

Он чуть отстранился. Взгляд полуприкрытых глаз с трудом сфокусировался на мне.

– В кровать, – сказал он с моим любимым недоумением.

– Хорошо, – шепнула я, а потом, резко отстранившись, сказала громко: – Только давай раздельно… Ляжем в смысле. А то, боюсь, моей репутации навредит, если меня увидят с огненным.

Я вскочила, что было жутко трудно – ноги сделались ватными. Затем, не оборачиваясь, выбежала из комнаты, и не отказала себе в удовольствии хлопнуть дверью.

Сердце заходилось, внутри что-то ныло. Но я была довольна собой, как никогда. Два-один, рыжий!

***

– Что вам известно про выборы ректора?

Две девчонки с короткими, чуть ниже ушей, ярко-синими волосами глянули на меня словно на надоедливую муху. Знали бы они, на что мухи слетаются – поменяли бы свое мнение.

Они даже не остановились, когда я к ним обратилась. Поэтому я, как дурочка, шла за ними, понемногу отставая, потому что они ускорялись. Так и не получив ответ, я остановилась.

Надо переменить стратегию. Никто не хочет со мной разговаривать. Может, попробовать улыбнуться? Я попыталась сделать это, но ничего не вышло. Мой рот словно физически не мог искривиться в улыбку.

Обед заканчивался – приближалось начало четвертого занятия. Я почти целый час перемены пыталась опросить народ. Но добилась лишь того, что на меня поглядывали, как на сумасшедшую. Острее, чем всегда, я ощутила себя изгнанницей.

Качаясь с пятки на носок, я задумчивым взглядом смотрела на выход из столовой. Я стояла чуть поодаль, так, чтобы не перекрывать вход. Не хотелось бросаться в глаза. Но, кажется, все и так меня запомнили.

Заметив, как из столовой выходят парень и девушка с волосами цвета шоколада, я дождалась, пока они спустятся с крыльца, и свернут в мою сторону. Затем нагнала их, стараясь улыбаться.

– Что вам известно про выборы ректора? – спросила я.

Вопрос натер на языке мозоль. Но, к счастью, это был последний раз за сегодня, когда я его задала.

– Что? – сказала девушка. – Какие выборы?

Это было уже что-то. Я приосанилась.

– Выборы ректора. Ежегодное мероприятие, во время которого студенты голосуют, чтобы решить, кто станет ректором Академии на будущий год.

Парень и девушка переглянулись. Мне это не понравилось.

– Не было такого, – сказал парень.

Я нахмурилась. Парочка не стала прояснять мне ситуацию, так что я спросила:

– Что это значит?

– В Центральной Академии нет никаких выборов ректора, – пояснил парень.

Пару секунд я молчала, а потом спросила:

– А вы бы хотели, чтобы они были?

Парень и девушка снова переглянулись. Меня это начало раздражать. Словно друг без друга они не могли принять решение.

– Пожалуй, да, – сказала девушка, сделав выводы из размышлений их коллективного разума. – Только вряд ли такое возможно. Раз уж ректором стал огненный, вряд ли он позволит главенствовать другой стихии. Даже если ректор сменится, то скорее всего снова на кого-то из Огня. И если так, то разве не все равно, кто именно им будет?

Я покусала губу. Этот настрой мне не нравился. Впрочем, каким еще ему быть с такой стихийной социализацией?

– А что, если я скажу, – начала я, выдумывая на ходу. – Что выборы на самом деле существуют, просто их никто не проводит?

Прежде, чем они снова переглянулись, то есть запустили размышления коллективного разума, я продолжила:

– Вы на каком курсе?

– Второй, – ответила девушка.

– А ректор наш сколько лет на посту?

Они снова переглянулись, так что я едва не взвизгнула. Только на этот раз оба не пришли ни к какому выводу. Зато пришла я и заговорила:

– Я вам скажу. Десять. Десять лет. За это время все, кто помнят о том, что в Академии были выборы, уже закончили ее. Ректор этим воспользовался. Он отменил студенческое голосование, и просто каждый год назначает сам себя. Как вам такое? А?

Полная надежд на понимание и сотрудничество, я переводила взгляд с одного на вторую. Они широко улыбались. Я обрадовалась – подумала, что это они так меня поддерживают. Но чем дольше я смотрела на них, тем сильнее убеждалась, что это взгляд не поддержки, а сострадания.

– Нет, правда! – воскликнула я. – Нам просто нужно выдвинуть других кандидатов, провести голосование и…

– Удачи, – бросил парень и, схватив девушку под локоть, быстрым шагом направился в сторону корпусов.

Девушка уже на ходу улыбнулась мне с извинением, и отвернулась прежде, чем я успела открыть рот.

Я смотрела, как их силуэты становятся все меньше, сливаясь с побагровевшим виноградом на стенах учебных корпусов, бурой палой листвой, и посеревшим с приближением вечера воздухом.

Еще пара секунд, и я почувствовала на глазах слезы. Хотя мне стало жутко досадно, они были результатом не печали, а ветра. Поганого, холодного октябрьского ветра, который не сулил ничего, кроме приближения зимы.

Сжав руки в кулаки, я топнула, и, не сдержавшись, рыкнула. Выглядело глупо. Я понадеялась, что этого никто не заметил. Но, разумеется, зря.

– Что за хищнические замашки? – спросил кто-то за спиной. – Неужели общалась с кое-кем плотоядным?

Я резко развернулась, но сзади уже никого не было. Тогда я встала прямо и наконец-то заметила того, кого уже различила по голосу. Этот парень, Киса, как же он меня заколебал!

Он вечно ко всем приставал. Не только ко мне, а, кажется, абсолютно ко всем в Академии. Я ненавидела, когда он подкрадывался сзади, и словно бы случайно пугал меня. Я трусила, и вскрикивала, чего очень стыдилась. Предупредить это было невозможно – шаги Кисы оказывались бесшумными, словно вместо ступней у него были мягкие подушечки.

– Закройся, – сказала я.

– Грубиянка, – обиделся Киса.

Прежде, чем я успела поспорить, он сказал:

– Ты почему сегодня весь обед выпытывала у людей про ректорские выборы?

Поджав губы, я мысленно чертыхнулась. Неужели я была прямо настолько заметной? Хотя этот Киса – он все про всех знает. Так что неудивительно, что от него не скрылась моя предвыборная кампания.

– Собираю голоса, – брякнула я.

Киса понял все буквально. Он посмотрел на мои пустые руки, которые я тут же сунула в карманы юбки, и сказал:

– Вижу, безуспешно.

Я цокнула языком, и устремилась к корпусу. Конечно, Киса припустил за мной.

– Я только начала… – сказала я. – И вообще, что тебе за удовольствие ходить за мной? Иди к своей… Как ее? Подруга твоя.

Киса либо не понял, либо сделал вид, что не понял. Он умолк, и ступал так тихо, что, задумавшись, я на какой-то миг решила, что иду сама.

Оказалось, все гораздо проще, чем я думала. Свергнуть нынешнего ректора можно вполне себе законным путем. Неужели он настолько самоуверенный, что без зазрений совести скрывает такую важную информацию, как перевыборы? Это… нечестно. Впрочем, откуда бы у Лео было такое мнение о мухлеже, если бы подобным не промышлял его папочка?

– Тебе стоит поучиться с людьми общаться.

От голоса Кисы я вздрогнула. Впрямь забыла, что он здесь. Я замерла, и он тоже замер. Студентов на улице, кроме нас, осталось совсем немного. Если мы с Кисой сию секунду не бросимся в аудиторию, то опоздаем на занятие. Но это сейчас парило меньше всего.

– Очень смешно, – сказала я, наблюдая, как промозглый ветер гонит по земле темно-оранжевый, почти коричневый лист. – Ты, как Земля, должен меня понять – общение, это не то, в чем я сильна.

Когда лист шлепнулся в лужу, мне стало не за чем наблюдать, и я подняла взгляд на Кису. Тот улыбался уголком рта. Еще чуть-чуть, и, как мне думалось, покажется белый клычок.

– Ну так найди того, кто силен, и заставь его содействовать. Как будто принуждать других делать то, что угодно тебе – у тебя хорошо получается. Не правда ли?

Потом Киса, не дав мне ответить, развернулся, и, сунув ладони в карманы, поплелся к корпусу. Я недолго постояла. Но уяснив, что такой глухой тишина может быть лишь во время занятия, я бросилась к учебному корпусу.