А вот тут улыбка угасла. Так он просто тянул время? Что же, у него неплохого получалось. Я и правда не хотела уходить. Да и самому Лео, верно, нравилось, что здесь, в этом ужасно жарком коридоре, нас никто не может вместе увидеть. Жаль только, что при этом и мы друг друга не видим.

– Вот так мне больше нравится, – сказал Лео.

Потом я почувствовала его пальцы на своем подбородке, и почти мгновенно его губы, изогнутые в улыбке, на своих, вытянутых в линию.

Может, он провоцирует меня? Что, если на самом деле времени у меня больше?

А все же казалось, что он не врет. По крайней мере его поцелуй был искренним. Я чувствовала это, и отвечала тем же. Мне нравилось то, какими обжигающими казались его губы, язык, да и все тело. Я его не трогала – лишь чувствовала, какой жар от него исходил.

Мне бы хотелось прикоснуться. Понять хоть наощупь, во что он одет – как много непокрытой кожи оставляла его одежда. Но я себе сдерживала. Не стоило лишний раз напоминать Лео, как мне его хотелось. Да и стена уже не просто грела спину. Она обжигала.

Нет, он действительно не врал. Еще немного, может, всего пара минут – и я проиграю. Надо же, как обидно. Столько пробираться, столько терпеть, чтобы сейчас сразиться каким-то поцелуем.

В то время как моя настороженность росла, во многом благодаря жгучей стене, у Лео бдительность остывала. Теперь он касался меня не чтобы удержать, а, кажется, просто потому что желал. Нежно и аккуратно, словно и не хотел никогда мне вредить. Я бы, может, не так явно ощущала эти касания, если бы мои органы чувств не обострились благодаря тому, что отключились глаза.

Мне бы хотелось точно так же коснуться его. Провести пальцами по шее, скользнуть под рубашку, или футболку, или что там на нем? Второй рукой найти подол, и, поднырнув под него рукой, провести по позвонкам – по каждому, до которого дотянусь.

Но время шло, стена пекла, да и я сама уже горела. Дождавшись, когда Лео на миг отпустит меня, наверное, чтобы подхватить под бедра, и еще сильнее прижать к стене, я резко дернулась в сторону.

Успела. Готовая к тому, что ослепну от яркости, я распахнула глаза. Не хотела налететь на стену. Тогда мой побег завершился бы слишком быстро.

Устремившись по коридору, я бешено моргала, старясь привыкнуть к свету, и не расшибиться о камень. Все вокруг стало ярче. Может, я бредила – многовато пережила за последние несколько минут. Но что-то мне подсказывало: зрение не обманывало, и посветлели стены от того, что они и правда раскалены.

Несмотря на жар, липкий пот, и ноги, которые не слушались – я была рада. Бежала и улыбалась. Расслаблюсь сразу, как заверну за поворот, чтобы эта клятая змея из пламени меня не нагнала.

Продлилось это блаженство секунд пять. Я не успела добежать до поворота – что-то обняло мою лодыжку. Что-то склизкое и жгучее. Словно лассо, оно обхватило мою ногу и дернуло. А потом я с криком рухнула на пол.

Я не успела ни руки подставить, ни сгруппироваться. От неожиданности было во стократ больнее и обиднее. Из глаз брызнули слезы, дыхание сперло. Все тело пульсировало тупой болью и, хотя она с каждой секундой ослабевала, до нормального состояния мне было еще не менее суток.

– Чтобы я еще хоть раз тебе поверил, – услышала я.

Я не поднимала голову, чтобы не чувствовать, как слезы стекают по щекам. Если они не выберутся из глаз, можно будет считать, что их не было, ведь так?

Я сжимала кулаки, чувствуя, что огонь, который обхватил мою лодыжку, потихоньку ослабевает. Собрав крошки сил, я, все еще лежа на животе, посмотрела на ногу. От нее уползала тонкая огненная змейка, которая возвращалась к своему хозяину. Кажется, Лео наклонился, чтобы змейке было проще взобраться ему на руки. Не знаю. Я тут же зажмурилась. Да, я все еще надеялась, что, может, и не доберусь до финала, но проиграю хотя бы не по вине Лео.

Он подошел к моему лицу – я слышала по шагам. Наверное, если открою глаза, увижу его ботинки.

– Ты правда думала, что сможешь убежать?

Лео говорил не со злорадством и, надо же, не ухмыляясь. Я слышала лишь жалость, но от нее было во стократ обиднее, чем от любого другого тона, пускай даже насмешки.

Потом я услышала его вздох, и еще через мгновение почувствовала, как он касается моей ладони. Не ботинком, к счастью, но и его руке я не была рада.

Я отдернула ладонь, да так резко, что боль, которая уже начала затухать, всколыхнулась новым приступом.

– Да ладно тебе, – сказал он. – Я просто хочу помочь тебе подняться.

Фыркнув, или простонав от боли, или, может, даже как-то не по-хорошему обозвав Лео, я стала подниматься. Сама. Не знаю, что я там бубнила – сознание плыло. Сложно было подниматься с закрытыми глазами, особенно после такого дурацкого падения.

К тому же я чувствовала, как по мне скользит язычок пламени.

– Тебе так интересно знать, как я? – спросила я сквозь зубы.

Пробуя поймать огонек, я чувствовала себя неуклюжей. Однако, почти сразу мне удалось его коснуться. Правда, я тут же отдернула руку, ошпарившись, хотя телом я не чувствовала жара огонька.

– Не обижайся, – сказал Лео. – К тому же ты сама в этом виновата. Я же сказал: без ожогов тебе отсюда не уйти.

Я бы закатила глаза. Но, да, не могла, ведь они все еще были закрыты.

Лео недолго молчал. Потом сказал:

– Еще минута. Потом ты сгоришь. Как насчет провести ее как-нибудь… увлекательнее?

Захотелось закричать, но сил не хватило. Поэтому я лишь думала гневно: «Ну что за человек? Откуда такая самоуверенность?»

Я попробовала пятиться. Ступала неслышно, надеясь, что вот сейчас… ну вот сейчас Лео точно ослабит бдительность, и не заметит, как я сбегу. Черт возьми, у него закрыты глаза, а я никак не могу от него отделаться!

Конечно, у меня и в этот раз не получилось. Я снова почувствовала этот дурацкий огонек. Он взобрался по моей ноге, перепрыгнул на руку и обвил ее браслетом. Потом заставил меня поднять запястье – секунда – и моя ладонь была в руке Лео.

– Поймалась.

– Да я и не пыталась…

Он не дал мне соврать – снова поцеловал. Только теперь держал крепко. За предплечья – притягивая к себе. За бедра – в ответ прижимаясь своими. За талию – сдавливая, хотя мне и без того не было чем дышать.

А потом я услышала треск пламени, и поняла, что коридор затапливает – только не водой, а огнем. Попробовала отстраниться от Лео, и – что неожиданно – мне это удалось.

Только вот толка в этом не было. Едва он перестал меня касаться, я почувствовала, как, еще мгновение, и меня поглотит пламя. На размышления была всего секунда. Этого хватило. «Ты проиграешь, едва огонь коснется твоей кожи» – сказал Лео.

А что, если кожи у меня не будет?

Показалось, что воздух заискрился. Запахло горелым. Не сладким пеплом, как кожа Лео, а неприятным, горьким запахом сожженного.

А потом нас накрыл огонь.

Лео больше не держал меня. Отпустил за мгновение до того, как нас накрыл огонь. Наверное, подумал, что тоже исчезнет, если будет держаться за меня, когда я выйду из игры.

Поэтому он не понял, что я рассыпалась.

Раньше я не пыталась закрыть глаза, когда становилась стихией. Может, у меня бы получилось с подготовкой. Но в первый раз… Нет, я все-таки увидела Лео. Как он стоит среди пламени, не глядя под ноги, где бархан песка раздувает по коридору. Я хотела тонким слоем разложиться по полу. Когда огонь остынет, Лео решит, что я выбыла.

Только я увидела его. И проиграла, ведь так? Мне нельзя было смотреть на него. А все же я видела, как он тронулся по коридору, не дожидаясь, пока пламя ослабнет. Огонь расступался перед ним, но вряд ли Лео обжигался, касаясь его.

Продолжалась это слишком долго. Я хорошо успела рассмотреть Лео. И медь волос, из-за которой они сливались с бушующим пламенем, и черную одежду, которая, наоборот, выделялась контрастом. Я видела, как Лео озирается в поисках меня, и как самодовольно улыбается, решив, что я пропала.

А потом я перестала его видеть. Но лишь потому, что он завернул за угол коридора.

Пламя стихало. Понемногу укладывалось на каменный пол, растекаясь по нему, обжигая рассыпанный там песок. Я чувствовала его жар, но горячо не было. Силы уходили быстро, но я все думала, что вот-вот исчезну, поэтому не обращала на это внимания.

Еще немного. Миг. Два мига… Игроки выбывали сразу, как нарушали особое условие. Но я все еще оставалась в коридоре.

Кажется, все-таки сработала моя хитрость.

Дождавшись, когда потухнет последний островок огня, я стала собираться. Еще несколько секунд и я стояла в середине коридора в своем истинном обличье. Голова шла кругом, в глазах темнело от нехватки сил. Я пошатнулась, оступилась, но все же поймала равновесие. Поднесла руки к голове, чтобы пощупать волосы. Почему-то очень хотелось пощупать волосы – наверное, понять, что они не сгорели.

Первый пункт, не касаться кожей огня, я выполнила, потому что вместо кожи в миг бушующего пламени, у меня был песок. А не смотреть на противника… Наверное, тут дело было в глазах. Их у меня тоже как бы не было, когда я была стихией. А заклятие, которое накладывали преподаватели, касалось именно что глаз.

Как же это было легко.

Оборачиваться в стихию – слишком крутое умение для соревнований. Наверное, именно поэтому они проводятся в первом семестре, когда студенты даже четвертого курса не владеют им. А я владею. Это не мои проблемы, что остальные не могут. И что этим можно обойти большинство препятствий.

Довольная собой, я уверенно зашагала по коридору. Никто меня сейчас не нагонит, никто не поймает. Все думают, что я выбыла. Как бы не так.

Хотелось броситься вприпрыжку. Но я не смела. Рано радоваться – соревнование еще не кончилось.

Я еле заставляла ноги не бежать. Но все же добралась до двери быстро. Кажется, за несколько минут. Надо же – моя цель была так близко. Если бы не Лео, я бы пришла, наверное, одна из первых… Или меня бы караулил другой огненный за другим поворотом. Сказал же Лео, что они тут этим занимаются: отлавливают тех, кто сумел пройти предыдущие этапы.

Толкнув дверь, я снова по привычке зажмурилась. Услышала голоса, топот, и другие признаки посторонних. Но тут же вспомнила: это последний этап. Я прошла все четыре. Я победила.

То есть, конечно, это было не совсем так. Соревнование – командная работа. Победа считается по количеству тех, кто прошел все этапы. Но все же для меня главным было то, что их прошла я.

Хотя, конечно, мне бы хотелось увидеть разочарование на лицах огненных, когда они поймут, что продули. Особенно – если Лео не врал – после многолетней череды выигрышей.

За дверью оказалась та же площадь, с которой мы стартовали. Только теперь она была людной, и как будто более светлой. Я щурилась. Солнце слепило так, что я не могла посмотреть на небо, и определить хотя бы примерно который час. На этапах соревнований все естественные нужды мне не досаждали. А тут мне разом захотелось есть, пить, и, конечно, спать.

Было шумно. Чуть свыкнувшись с голосами и светом, я огляделась. Толпа была раза в три больше той, которая провожала нас на соревнования. Все что-то горланили. Откуда столько эмоций? Разве не у нас, участников, их должно быть во стократ больше? Но мы молчали – утомились.

Отыскав своих, я медленно к ним поплелась. Села рядом, стараясь держать спину ровно, и стала осматривать других.

Из водных пришло два человека, из воздушных, кажется, один. Наших, включая меня, осталось трое. Обрадовавшись, я посмотрела на огненных. Их было двое.

– Мы выиграли? – шепнула я соседу.

Я старалась не ликовать, понимая, что чего-то не улавливаю. Но губы все же растянулись в улыбке, которая ту же сошла, когда парень сказал:

– Еще не конец. Дожидаемся двух последних участников.

Я нахмурилась. Неужели я почти последняя? Получается, так медленно проходила испытания? Нет, нормально я проходила. Просто, если бы не Лео на последнем этапе…

Вглядевшись в толпу огненных, я поняла, что именно его и не хватает. Неужели мы все его ждем? Получается, он один из последних, самых медленных участников? Я снова заулыбалась. Даже если не выиграет Земля, меня будет тешить уже то, что я обогнала Лео.

Он мог выйти из двери, а мог возникнуть прямо по середине площадки, как проигравший. Только что так появилась воздушная, у которой в миг перемещения лицо застыло в удивлении. Потом она ослепилась ярким светом. А уже через несколько секунд шагала к своим, особо не расстроенная.

Оказалось, что я нервничала. Топала ступней по полу, так что даже пыль поднималась. Сосед попросил прекратить. Сперва я хотела огрызнуться. Но оказалась, что и правда сильно дергалась. Напряглась, перенервничала – конечно, мне было сложно усидеть на месте.

Лео появился через пару минут после воздушной. Вышел из двери. Его лицо, как и когда он подумал, что победил меня, было довольным. Я не сомневалась: он подставил эту воздушную, как некогда попытался сделать со мной. Надеюсь только, ее он задерживал иным способом…

При этой мысли неприятно заскребло в груди. Да, наверняка, она просто увидела его – и потому выбыла из соревнований. Не хочу верить, что они… Лео мог, конечно. Но нет, нет, конечно, нет.

Впрочем, все неудовольствие растворилось, когда Лео перехватил мой взгляд.

Он даже остановился. Вгляделся в меня, хотя нас разделяла пара десятков метров. С надменного его лицо сделалось недоумевающим. Совсем ненадолго – все-таки он понимал, что все сейчас на него смотрят. Но мне хватило и этой пары секунд.

Лео снова двинулся, больше на меня не глядя. Но я-то знала, как он этого желает. Хотелось помахать ему. Но это было бы глупо, и я удержалась – да и он больше не смотрел на меня.

– Все в сборе? – услышала я голос ректора.

Кто-то усиливал его – казалось, что он говорил прямо мне на ухо. Я даже обернулась, но за спиной было лишь строение лабиринта.

– Я прошу всех, кто сумел пройти четыре этапа, подойти ко мне и выстроиться в соответствии со своей стихией.

Ректор как раз подошел к середине площади. Я нехотя поднялась и поплелась к нему. Пока мы выстраивались, ректор говорил:

– В этом году особым условием стала невозможность видеть своих соперников. Как обычно, из-за него было исключено наибольшее количество участников – половина.

Далее ректор перечислял выбывших по этапам. В первом проиграло больше всего воздушных. Не удивительно: ветер, которым лабиринт реагировал на них, был заметнее теплоты или сырости стен. На втором этапе выбыло больше водных. Я сперва не понимала почему. Логично, если бы продуло больше земляных – все-таки мы боимся высоты. Но потом осознала: на такой высоте влажность воздуха совсем небольшая, так что водным просто нечем было себе помогать. На этапе Воды, как я и думала, посыпался Огонь. Но все же самый убыточный этап оказался последний.