Несколько минут они сидели в напряжённой тишине. Варвара вернулась к изучению материалов, делая пометки в блокноте, но ощущала, как Санин продолжает наблюдать за ней. Она догадывалась, что ему нравится проверять её терпение.

– Ладно, – сказал он вдруг, нарушая тишину. – Где мы начнём?

Она подняла глаза. Её лицо оставалось непроницаемым.

– С анализа координат старых маршрутов, – повторила она, возвращаясь к своему прежнему тону, без льда в голосе. – Я уже подготовила запрос в архив. Нужно понять, почему именно это депо. Что связывает его с погибшим и… со следами, которые мы нашли.

Санин кивнул, но в его взгляде всё ещё сквозила насмешка.

– Значит, всё же сначала бумаги, потом поле? – уточнил он.

– Именно, – ответила его напарница, уже не скрывая сарказма. – И, пожалуйста, не тратьте моё время на очевидные вопросы.

Санин хмыкнул и больше ничего не сказал. Он явно наслаждался тем, как её раздражение нарастает, но Варвара знала, как сдерживаться. Сейчас главное – дело. Всё остальное было второстепенным.

Следует отметить, что Санин только недавно вернулся с войны. О том, где именно он был и что видел, он говорил редко, а если и говорил, делал это так, будто рассказывал не о себе, а о вымышленном герое из фильма или книги.

Его прошлое казалось затуманенным, словно сам он старался отгородиться от воспоминаний. Но в его настороженном и немного хищном взгляде иногда мелькала тень тех событий, которые оставили на нём незримую отметину.

Квартира Санина, расположенная на окраине города, была небольшой и почти пустой. Простая мебель, лишённая всякого изыска, книги на полке, несколько фотографий, которые он так и не повесил на стены. Там было тихо, даже слишком тихо.

Единственным источником звука был старый механический будильник, тикавший в углу на тумбочке. После возвращения он неохотно обустраивал это пространство, как будто не верил, что задержится здесь надолго.

Виталий жил один. Холостяк, не искавший отношений и не стремившийся к ним. Его прошлые попытки построить личную жизнь всегда заканчивались одинаково – либо его отсутствие, вызванное частыми командировками, становилось преградой, либо его молчаливость и нежелание говорить о своих эмоциях.

Однажды, много лет назад, была женщина, которая, казалось, понимала его без слов. Но их история закончилась так же тихо, как началась, оставив после себя лёгкую горечь, которую он больше никогда не позволял себе испытывать.

Его дни дома были однообразными. Утром он пил крепкий чёрный кофе, смотрел в окно на двор, где играли дети, или просто сидел, слушая радио. Иногда он выходил на пробежку, стараясь не терять форму, к которой привык за годы службы. В его шкафу висела аккуратно сложенная форма, которую он уже не носил, но не мог выбросить. Она была частью его, как и те шрамы – видимые и невидимые, – которые он привёз с собой.

В работе Санин находил своего рода убежище. Он был человеком действия, привыкшим к ясным целям и конкретным задачам. Его решения часто казались импульсивными, но те, кто знал его ближе, понимали, что за каждым его шагом стоит точный расчёт. Он не любил пустых разговоров и лишних формальностей, что делало его неудобным коллегой, но незаменимым в сложных ситуациях.

Его боевое прошлое, наполненное напряжением и опасностями, наложило на него отпечаток. Санин умел замечать то, что ускользало от других: тонкие изменения в интонации, незначительные детали в обстановке. Этот навык сделал его ценным оперативником, хотя сам он редко задумывался о своей значимости. Для него это была просто работа.

Виталий не стремился к теплу или уюту, не искал понимания. Иногда он возвращался домой после долгого дня, включал старый телевизор, но почти никогда не смотрел его. Время от времени он доставал из ящика письменного стола фотографию – выцветший снимок, на котором он, моложе и улыбающийся, стоял рядом с товарищами. Эти лица были единственным, что он сохранил из своей прежней жизни, и даже их он позволял себе видеть лишь изредка.

Он редко заводил друзей. Ему было проще оставаться на расстоянии, не привязываться. Те немногие, кто всё же считался его приятелями, знали, что обращаться к нему за помощью можно в любое время, но при этом не стоит ждать от него долгих разговоров. Виталий был человеком поступков, а не слов.

Его возвращение в Москву было возвращением в другую реальность. Город, который казался ему таким знакомым, изменился. Или, возможно, изменился он сам. Шумные улицы, вечный поток людей, неоновый свет витрин – всё это теперь раздражало его. Или он просто потерял способность наслаждаться миром, лишённым опасности. Но в этом новом, странном мире у него оставалась работа, и он цеплялся за неё, как за якорь.

Виталий привык, что в его жизни нет ничего постоянного. Он давно не строил планов на будущее и не пытался найти смысл там, где его, возможно, и не было. Но даже в этой упорядоченной пустоте что-то в глубине его сознания иногда напоминало: ты жив, а значит, всё ещё можешь что-то изменить. Только он не знал, что именно.

Санин, помолчав некоторое время, внимательно наблюдая за Варварой, снова нарушил тишину. Его голос звучал спокойно, но в нём чувствовалось лёгкое напряжение, словно он подбирал слова, чтобы не показаться излишне резким.

– А вы не думали, что вся эта история с фарами, звуками и бумагой – просто хорошо поставленный спектакль? – спросил он, слегка наклонившись вперёд, но удерживаясь от пересечения личных границ. – Ну, знаете, чтобы отвлечь от чего-то более реального. Например, от махинаций руководства депо?

Варвара подняла взгляд от папки, слегка приподняла брови. На секунду она задумалась, прежде чем ответить.

– Вы предполагаете, что руководство депо могло устроить это всё, чтобы скрыть свои делишки? – уточнила она, без труда выдержав его взгляд.

– А почему нет? – пожал он плечами. – Сценарий простой: создаёшь что-то необъяснимое, вроде фары в заброшенном депо, чтобы все начали говорить об этом. А в это время можно спокойно заметать следы.

– Следы чего, например? – Варвара опёрлась на спинку кресла, сложив руки на груди, готовая слушать его версию.

Санин улыбнулся, но эта улыбка была скорее холодной, чем доброжелательной.

– Финансовые махинации, кражи оборудования, нелегальные сделки с арендаторами – список можно продолжать. Старые депо часто используются для чего-то, о чём руководство предпочитает молчать. Охранник мог узнать что-то лишнее, а этот "цирк с фарами" – отличный способ отвлечь внимание от истинной причины его смерти.

Она задумалась. Его слова звучали логично, но пока это была лишь гипотеза. Тем не менее, игнорировать её было бы глупо.

– Интересная теория, – медленно произнесла Варвара, не собираясь пока что соглашаться с Саниным только из собственного упрямства. – Но, чтобы проверить её, нам нужны доказательства. А у нас их пока нет. Только странности и туман.

– Тогда стоит искать эти доказательства, – ответил он, расслабленно откинувшись в кресле. – Начнём с документов депо. Может, что-то всплывёт.

Варвара кивнула, обдумывая его предложение. Руководство депо действительно могло быть связано с чем-то нелегальным, но было ли оно причастно к этому убийству? Её интуиция подсказывала, что дело сложнее, чем просто сокрытие финансовых махинаций. Но проверить эту версию стоило.

– Хорошо, – сказала она, решительно закрывая папку. – Я сделаю запрос в бухгалтерию и архивы. Но пока нам нужно сосредоточиться на маршрутах и связи погибшего с депо.

Санин внимательно посмотрел на неё, а затем, соглашаясь с новой коллегой, кивнул.

– Договорились. Но, – он сделал театральную паузу, – если эта теория подтвердится, я хочу сказать "я же говорил" ещё до того, как вы это произнесёте.

Она чуть улыбнулась, едва заметно. Несмотря на раздражение, которое у нее вызывал новый помощник, шутка ей понравилась.

– Посмотрим, кто кого опередит, Санин, – ответила она, поднимаясь из-за стола. – А пока, если вы готовы, отправляемся в депо. Нам нужно больше данных.

Он тоже встал. Его движения были точными и быстрыми, как у человека, привыкшего к действиям.

– Всегда готов!

Его тон звучал игриво, но глаза оставались серьёзными. Варвара видела, что, несмотря на его насмешливое поведение, он воспринимает дело всерьёз. Это давало ей надежду, что их сотрудничество принесёт результаты.

Они покинули кабинет вместе. Варвара знала: это расследование только начинается, и за кажущимися логичными теориями могут скрываться тайны, которые они ещё не готовы принять.

Они вышли из здания Следственного комитета и направились к служебному автомобилю. Холодный осенний ветер обдувал улицы, принося с собой запах сырости и лёгкий металлический привкус во рту. Варвара молча шла рядом с Саниным, который лишь выглядел непринуждённым, но в его глазах читалась сосредоточенность.

Когда они уже подошли к машине, Санин вдруг остановился, сунув руки в карманы пиджака.

– Варвара Олеговна, а вы кофе пьёте? – неожиданно спросил он.

Она чуть приподняла бровь, явно не ожидая такого вопроса.

– Пью. А к чему вы ведёте?

– К тому, что поблизости есть неплохое кафе, – ответил он с лёгкой улыбкой. – Может, перед депо заглянем туда? Чуть согреемся и обсудим план действий.

Варвара посмотрела на него с лёгким подозрением. Её опыт подсказывал, что за такими предложениями часто скрывается что-то большее, чем просто желание выпить кофе. Но она знала, что в напряжённых делах иногда нужно позволять себе небольшие паузы.

– Хорошо, – ответила она спустя пару секунд. – Но, если мы потеряем время, я это запомню.

Санин усмехнулся, галантно открывая дверцу машины.

– Договорились.

Кафе оказалось небольшим, но уютным. Тёмное дерево мебели, мягкий свет ламп и запах свежей выпечки создавали атмосферу, которую трудно было назвать деловой. Варвара огляделась, подмечая обстановку, а затем села за столик у окна. Санин выбрал место напротив, без лишних церемоний заказав два эспрессо и пару круассанов.

– Вы часто приводите коллег в такие места? – спросила Варвара, наблюдая за тем, как он с видимым удовольствием осматривается по сторонам.

– Только тех, кто работает со мной, – ответил он, словно это объясняло все его действия. – К тому же, мне показалось, что вы немного напряжены. Это неплохо, но иногда нужно сделать паузу.

Варвара чуть прищурилась, не сводя с него глаз.

– Это забота или попытка найти лишний повод для разговора?

Санин улыбнулся, но в его глазах вспыхнул интерес.

– Скорее желание понять, с кем я работаю. А вы? Часто принимаете на такие приглашения?

– Почти никогда, – коротко ответила она, отодвигая папку с материалами дела на край стола. – Но сейчас это скорее часть работы, чем что-то личное.

Санин кивнул, принимая её слова как данность, но его лёгкая улыбка не исчезла. Официант принёс заказ, и они ненадолго замолчали. Варвара сделала пару глотков кофе, ощущая, как тепло постепенно возвращается в её тело. Санин, напротив, ел круассан с видимым удовольствием, словно хотел разрядить обстановку своей непринуждённостью.

– Так вот, – начал он, когда на столе осталась только пустая чашка, – что вы думаете об этом деле?

Варвара слегка напряглась. Она ожидала, что разговор может вернуться к работе, но её внутреннее раздражение, вызванное его поведением, не позволяло расслабиться.

– Я думаю, что у нас есть слишком много вопросов и слишком мало ответов, – ответила она, тщательно выбирая слова. – И если мы продолжим тратить время на кофе, то вряд ли что-то изменится.

Её резкий тон явно задел его, но Санин лишь усмехнулся, опустив взгляд на стол.

– У вас интересный подход, – сказал он, откидываясь на спинку стула. – Всегда настороже, всегда отстранённая. Это помогает в работе?

– А вы всегда задаёте такие вопросы, чтобы вывести собеседника из себя? – ответила она, не отводя взгляда.

Санин поднял руки в притворном жесте капитуляции.

– Ладно, вы правы. Это была плохая идея. Давайте вернёмся к делу.

Варвара чуть кивнула, возвращая разговор в профессиональное русло. Но она заметила, что между ними осталась тень не сложившегося диалога. Санин, казалось, пытался найти способ лучше понять её, но его методы были слишком прямолинейными, слишком грубыми для человека, привыкшего к сдержанности и контролю.

Когда они вышли из кафе, воздух снова показался Варваре холодным и тяжёлым. Она почувствовала облегчение, что это короткое отвлечение закончилось. Санин, однако, выглядел вполне довольным, словно даже напряжённый разговор в кафе дал ему то, что он искал.