Inter arma enim silent leges

После доклада адъютанта о налёте русской авиации на танки и разгроме колонны снабжения генерал фон Виттерсгейм собрал оперативное совещание.

Генерал фон Виттерсгейм: «Час тому назад русская авиация разбомбила грузовики, которые везли нам снаряды, боеприпасы и топливо для наших танков. Кроме того, их бомбардировщики уничтожили восемь наших танков. Вероятно у русских хорошо сработала разведка. Мы лишились ударной наступательной мощи для дальнейшего продвижения вглубь русской территории к Сталинграду. Я вынужден временно приостановить наш бросок к Волге до прибытия подкрепления. Рассчитываю, что мы получим его в течение нескольких суток. Пока приказываю сохранять максимальную бдительность и замаскировать лучше наши оставшиеся танки и артиллерию. Не исключено, что красные снова захотят развить свой сегодняшний успех. Приказываю усилить наблюдение и охрану: русские лазутчики попытаются добыть новые сведения о нашем расположении».

Через два дня рано утром в деревне немецкие танкисты замечают недалеко от их танков русского мальчика в оборванной одежде, который ковырял палкой землю недалеко от сгоревшей избы. На загоревшем лице с засохшей грязью и пылью видны светлые тонкие полоски, идущие от глаз к губам – это слёзы мальчика, которые пробили себе путь своими потоками на его измученном жаждой и голодом лице. Ветер слегка колышет его выгоревшие на Солнце волосы.

«Ты кто такой и что ты тут делаешь?», – кричат они ему.

«Я здесь жил. Это раньше был мой дом. Мои родители погибли во время обстрела, а наша изба сгорела. Мне нечего есть, и я пришёл на наш участок, на картофельное поле, чтобы поискать картошечку», – отвечает мальчик.

«А ну иди сюда. Посмотрим, кто ты такой есть на самом деле», – приказывают ему эсэсовцы.

Но неожиданно мальчик резко вскакивает и пускается наутёк, перепрыгивает забор и бежит в степь.

«Halt! Стой!», – кричат немецкие танкисты.

Но мальчик продолжает бежать от них.

Один из немцев вскидывает автомат и даёт очередь в воздух. Но мальчик по-прежнему бежит прочь от них, не обращая внимания на стрельбу.

Трое эсэсовцев бросаются в погоню. Пять минут продолжалась погоня, пока мальчик бегал и ускользал от них резкими поворотами. Но ему было негде спрятаться в голой степи, и, в конце концов, его настигли и сбили подножкой.

Услышав автоматную очередь, к сгоревшей избе подбежали другие эсэсовцы.

«Что ты тут вынюхивал и высматривал, русский щенок? Кто тебя послал?», – вопили они на ребёнка.

Через десять минут подошёл оберштурмбанфюрер СС Шольц, которому доложили о происшедшем.

Он был зол после больших потерь. Вдобавок он был не выспавшийся.

«Кто ты и что ты тут делал?», – спросил он мальчика.

«Я тут жил с родителями. Мой дом сгорел. У нас – голодуха. Я почти ничего не ел вчера и очень хочу кушать. А есть мне нечего, и я вернулся, чтобы поискать картошечку в земле на нашем участке», – говорит мальчик.

«Как тебя зовут? Сколько тебе лет и кто твои родители?», – продолжает допрос Шольц.

«Меня зовут Миша. Мне восемь лет. Мой папа работал трактористом, но потом был несчастный случай, и он стал инвалидом. А мама работала на почте», – отвечает ребёнок.

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Зачем ты убегал от моих солдат?»

Миша: «Потому что они стреляли из танков и убили моих родителей несколько дней тому назад и сожгли наш дом. И сейчас они тоже стали стрелять в меня из автомата».

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Не ври. Они стали стрелять тогда, когда ты дал дёру. Почему твой отец не на фронте? Он был ранен на войне?»

Миша: «Нет, он стал инвалидом ещё до войны».

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Кто тебя сюда послал? Почему ты был около наших танков? Зачем ты их считал?»

Миша: «Я – голодный и знаю, что у нас на картофельном поле росла картошечка. У меня кроме родителей не было никого. Идти мне не к кому. Никто меня не посылал. Я рыл землю и искал картошечку, а не считал танки».

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Зачем ты врёшь мне? Говори правду, кто тебя послал сюда? Кому ты должен был сообщить о наших танках?»

Миша: «Я не вру. Никто меня не посылал. Там в земле моя картошечка. Можешь сам туда пойти и найти её».

Оберштурмбанфюрер СС Шольц: «Ганс, выпори его хорошенько ремнём. Уверен, что этот русский гадёныш выяснял наши позиции и считал танки. Добейся от него, кто его сюда прислал, и где они находятся».

Ганс: «Слушаюсь, господин офицер!»

Двое нацистов схватили и повалили мальчика на землю, а Ганс, вытащив ремень, стал наотмашь бить его. Но Миша орал во всё горло, бил изо всех сил ногами обступивших его немцев и отчаянно кусался. Трое фашистов с трудом справлялись с орущим и яростно сопротивляющимся мальчишкой под гогот наблюдавших за экзекуцией других танкистов. И чем сильнее Ганс хлестал его ремнём, тем яростнее сопротивлялся и пытался вырваться Миша.

Оберштурмбанфюрер СС Шольц снова закричал: «Кто тебя послал? Кто тебе дал задание искать и считать наши танки? Говори сейчас же, мерзавец, иначе переломаем тебе все кости!»

Миша: «Сам ты – мерзавец! Я искал картошку на моей земле, а не на твоей!»

В этот момент Миша удачно вырвался и смог нанести точный удар ногой в пах Ганса. Немец согнулся от боли на полминуты, а потом с разворота со всего маха хотел ударить ремнём мальчика по лицу, но тот успел увернуться, и удар пряжкой ремня пришёлся по руке второго нациста, который завопил. Третий фашист схватил за плечо Мишу, но мальчик укусил зубами его за руку до крови, чем вызвал приступ безудержного смеха у стоявших невдалеке фашистов, наблюдавших эту сцену.

«Смотрите поосторожнее с ним, а то он вас без рук оставит», – последовали саркастические шуточки и усмешки от них.

Взбешённые фашисты поволокли мальчика на лавку, а оберштурмбанфюрер СС Шольц выхватил карабин у одного из солдат. Мальчик продолжал брыкаться, визжать и пытался вырваться, но его крепко держали. Затем Шольц прикладом «Маузера» стал бить по суставам рук и ног Миши, чтобы он перестал дёргаться.

«Так будет с каждым красным шпионом!», – закричал Шольц.

Когда мальчик впал в полубессознательное состояние, Шольц закричал: «Повесьте этого шпиона на дереве, чтобы другие не шпионили!»

Гурьбой эсэсовцы потащили несчастного мальчика к дереву. Как только ребёнка повесили, оберштурмбанфюрер СС Шольц достал «Вальтер» и закричал эсэсовцам разойтись. С расстояния пятидесяти метров Шольц три раза выстрелил в мальчика.

Один из эсэсовцев смеясь закричал: «Господин офицер! А давайте вы попробуете попасть по двигающейся мишени».

С этими словами он стал сильно раскачивать Мишу шваброй.

После того как оберштурмбанфюрер СС Шольц расстрелял всю обойму по мальчику, он закричал: «А теперь попробуйте вы попасть в него с этого расстояния».

Один из эсэсовцев остался раскачивать мальчика, а остальные немцы, достав «Парабеллумы» и «Вальтеры», с хохотом устроили соревнование по стрельбе. Через десять минут фашистам стало трудно фиксировать попадания, ибо всё тело мальчика было в пулевых отверстиях. Фашистские нелюди насчитали свыше ста попаданий в ребёнке.

Inter arma enim silent leges в переводе с латинского языка означает «когда говорит оружие, законы молчат».

Положение в Сталинграде в те дни было критическим. Утром 8 и 9 августа немецкая авиация нанесла сильнейшие бомбовые удары по посёлку Красноармейск и железнодорожной станции «Сарепта», практически сровняв их с землёй.

Накануне немецкий самолёт-разведчик зафиксировал идущие к железнодорожной станции воинские эшелоны, а на самой станции стояли составы под выгрузкой военной техники. В момент атаки немецких «Хейнкелей»-111 на станции были десятки вагонов с ракетами для «орга́нов Сталина», снарядами, боеприпасами. «Орга́нами Сталина» немцы называли советские боевые машины реактивной артиллерии, которые в Красной Армии называли БМ-13 «Катюша». Кроме того, на станцию прибыли несколько составов с танками и пушками. В результате детонации боеприпасов вагоны взлетели на воздух, полностью разрушив здание железнодорожного вокзала и всё вокруг. У причалов стояли баржи с погруженными боеприпасами, которые взорвались. Грохот взрыва был такой силы, что его услышали в тридцати километрах на знаменитом Сталинградском тракторном заводе. Огромнейший столб огня и чёрного дыма взметнулся высоко вверх над Сарептой. Все дома вокруг станции были снесены мощнейшей ударной взрывной волной, а стёкла вылетели из домов на расстоянии нескольких километров от станции. Люди на улицах в Сталинграде вздрогнули от страха, услышав раскаты взрывов вдали и увидев высокий столб чёрного дыма. Огромное пламя бушевало над посёлком, станцией и причалами несколько часов. Многие дома вспыхивали и сгорали от нестерпимого адского жара. Канонада взрывающихся снарядов и ракет для «Катюш», свист осколков сливались в сплошной гул. В огне и взрывах погибло много местных жителей.

Спасательный катер «Гаситель» пришёл первым на помощь, подойдя к разрушенным причалам и потопленным баржам. Всё вокруг пылало, а взрывы едва не сбросили капитана «Гасителя» Воробьёва с капитанского мостика. От невыносимого жара на катере полопались стёкла в иллюминаторах. В ходовой рубке взрывная волна сорвала часы и барометр. Героические речники спасательного катера развернули в адском, словно из преисподней, пламени три рукава шлангов и стали тушить горящие баржи и вагоны с военной техникой с риском для собственной жизни, ибо взрывающиеся и разлетающиеся во все стороны снаряды и ракеты летали над их головами вместе с осколками. Выжившие каким-то чудом машинисты и стрелочники смогли вывезти со станции тринадцать паровозов с вагонами и платформами, на которых стояли танки и пушки, жизненно необходимые фронту в критические дни обороны Сталинграда. Лишь ночью спасателям удалось потушить очаги пожара.

В эти дни Сталинград был в осадном положении и подвергался ежедневным налётам вражеской авиации. Чтобы посеять панику в городе, разрушить инфраструктуру города, деморализовать советские войска и местное население и попытаться с ходу ворваться в Сталинград, немцы предприняли 23 августа 1942 года особенно чудовищный, варварский и массированный налёт армады своей бомбардировочной авиации 4-го воздушного флота «Люфтваффе» под командованием генерал-полковника Рихтгофена, результатом которого стали многочисленные жертвы и разрушения. В этот день немецкие бомбардировщики несколькими волнами со всех направлений совершили две тысячи рейдов на Сталинград. До этого дня немцы никогда не предпринимали налёты такой страшной силы за всю войну в течение одного дня. Весь мирный город, протянувшийся на пятьдесят километров вдоль великой русской реки Волги, был объят сплошным пламенем. Сотни фугасных, осколочных и зажигательных бомб были сброшены на мирный город. По ночам Сталинград напоминал гигантский костёр. Погибли и были ранены десятки тысяч мирных граждан. Практически всё в городе было уничтожено и вышло из строя: электроснабжение, железнодорожное сообщение, водопровод, трамвайные пути, телефонные станции. В результате страшной авиабомбардировки города телефонная и телеграфная связь советских войск с Москвой и Ставкой Верховного Главнокомандования прервалась. До её восстановления ночью на следующий день титаническими усилиями связистов советские командиры вынуждены были передавать информацию в Москву и Ставку по радио. Перед вылетом штурманы каждого немецкого бомбардировщика получили свежие подробные аэрофотоснимки Сталинграда. Особо прицельные авиаудары были нанесены по важнейшим заводам города, производившим военную технику: Сталинградскому тракторному заводу имени Ф.Э. Дзержинского, заводу «Красный Октябрь», заводу «Баррикады». Девять пикирующих бомбардировщиков «Юнкерс»-88 отбомбились по корпусам завода «Красный Октябрь». Тяжёлые авиабомбы пробили крыши и взорвались в цехах. Рухнувшие балки, опоры и куски стен и крыши погребли под собой десятки рабочих. Были разрушены заводские доменные печи, и на рабочих хлынул поток расплавленного металла. Десятки криков боли раздались в этом кромешном аду. Отдельная эскадрилья бомбардировщиков нанесла бомбовой удар по водозаборным станциям на реке, критически важным для жизнедеятельности населения города. Лишь с наступлением темноты немцы прекратили бомбардировку Сталинграда. Наша истребительная авиация и зенитная артиллерия сбила 120 самолётов «Люфтваффе». Горе и беда вошли в тысячи домов советских семей жителей города. Это было намеренное, умышленное и варварское военное преступление немецких вооружённых сил перед советским народом и человечеством.

Несмотря на жестокую бомбардировку и разрушения, в городе не было паники. Горожане-сталинградцы отказывались от эвакуации и добровольно вступали в народное ополчение, шли на заводы ремонтировать подбитую военную технику и строили баррикады на улицах.

Вскоре генерал фон Виттерсгейм получил подкрепление, и его части совершили 60-километровый бросок к Волге севернее Сталинграда, сметая оставшиеся оборонительные рубежи Красной Армии. Виттерсгейму удалось 23 августа прорвать оборону 62-ой армии в районе Вертячий и Песковатка, о чём он немедленно доложил в штаб. В образовавшийся прорыв немцы кинули три пехотные, две моторизованные и одну танковую дивизии XIV танкового корпуса и VIII армейского корпуса. После тяжёлых боёв передовые батальоны этих дивизий и сто танков Виттерсгейма вышли к берегу Волги севернее Сталинграда к северу от посёлка Рынок всего в трёх километрах от Сталинградского тракторного завода.

В этот же день генерал фон Виттерсгейм захотел спуститься по обрывистому берегу к Волге и омыть сапоги в русской реке. Он вызвал фотографа, чтобы запечатлеть этот момент. Зайдя в Волгу и встав в позу Наполеона Бонапарта, скрестив руки на груди, он сдвинул брови и надменно вскинул голову. Затем он вскинул правую руку в нацистском приветствии. После фотографирования он велел адъютанту отправить обе фотографии в Берлин в аппарат рейхсминистра пропаганды Йозефа Геббельса для публикации в газетах в статьях о триумфе немецкого оружия на берегах Волги. В подписях к фотографиям генерал велел написать: «Фон Виттерсгейм – первый немецкий генерал, вышедший с боями к главной русской реке Волга на окраине Сталинграда. 23 августа 1942 года».