Аллегро с огнём

Порт Сталинграда имел ключевое значение для обороны города, перевозки воинских подкреплений, вооружений, боеприпасов и эвакуации гражданских лиц и раненых. В Сталинграде ещё оставалось много гражданских лиц, которых надо было эвакуировать в связи с тем, что город стал прифронтовым. В городе было также много беженцев, эвакуированных с запада страны. Люди жили даже на лавочках в городских парках, садах, в лодках на берегу Волги, под заборами. Среди них преобладали женщины, дети и старики. Все школы, детские сады, спортклубы были переполнены ранеными. Не все госпитали и больницы были эвакуированы из города. На левом берегу Волги напротив Сталинграда на якорях стояли большие пассажирские речные пароходы, которые оказались в ловушке после неожиданного и стремительного прорыва танков генерала Виттерсгейма к Волге севернее города 23 августа 1942 года. Среди них были пароходы «Иосиф Сталин», «Клим Ворошилов», «Михаил Калинин», «Чичерин», «Красноармеец», «Парижская коммуна», «Совнарком», «Таджикия». Они были вооружены зенитными малокалиберными пушками и крупнокалиберными пулемётами.

Отныне они были заблокированы в Сталинграде: они не могли идти на юг, вниз по Волге, к Астрахани из-за постановок немецкими самолётами донных высокочувствительных разнотипных неконтактных электромагнитно-акустических мин на парашютах, начиная с 23 июля. А путь на север, вверх по Волге, к Камышину, Саратову и Куйбышеву был закрыт из-за мин и из-за того, что фарватер по всей ширине реки был под прицелом танков и артиллерии XIV танкового корпуса генерала фон Виттерсгейма.

Немецкое командование возложило на «Люфтваффе» задачу по блокированию судов в районе Сталинграда и прекращению движения судов на Волге. Каждый день и ночь «Юнкерсы» и «Хейнкели» сбрасывали донные мины весом 500 и 1 000 килограмм на фарватер Волги севернее и южнее Сталинграда. По плану немецкого командования подорвавшиеся и затонувшие суда заблокируют и перекроют фарватер, тем самым и будет выполнена поставленная задача.

В то время на Волге не было размагниченных тральщиков со специальными тралами для таких типов немецких мин. Для борьбы с донными электромагнитно-акустическими минами была создана бригада тральщиков во главе с опытным контр-адмиралом Борисом Хорошхиным и срочно переоборудовали в тральщики двадцать деревянных речных судна и несколько барж. На Волге стали устанавливать посты наблюдения для обнаружения мест сброса мин. Траление шло круглосуточно.

Первой жертвой немецкой минной войны на Волге стал 25 июля пароход «Смоленск», шедший из Камышина в Сталинград. На нём погибло одиннадцать человек. В этот же день три немецких бомбардировщика потопили пароход «Союзный ЦИК» на траверзе Камышина. Одна из бомб угодила в машинное отделение, обездвижив судно. Под бомбёжкой и обстрелом погибли трое детей, капитан и несколько членов экипажа. На следующий день, ночью 26 июля самолёты «Люфтваффе» потопили нефтяную баржу «Найдома», перевозившую 5 000 тонн авиационного бензина. Мощный взрыв и пожар осветили берега Волги, а горящий бензин течение несло по реке более двадцати километров. Налёты были ежедневными, и потери росли. Пассажирский пароход «Александр Невский» был тяжело повреждён и загорелся в результате прямого попадания бомбы и близких разрывов 26 июля. Чтобы спасти людей, капитан посадил его на мель. Погибло около ста пассажиров и пятнадцать членов экипажа. Следующими жертвами немецкой авиации были пароход «Капитан Гастелло», две баржи с боеприпасами. После атаки бомбардировщиков днём 27 июля была потоплена баржа «Обь» с 10 000 тонн авиационного керосина. В районе её потопления на огромной территории горела Волга от вспыхнувшего керосина. Синеву неба над Волгой заволокло чёрным маслянистым дымом. Затем подорвался на мине пассажирский пароход «10 лет «Комсомольской правде». Взрыв расколол корпус судна, и оно ушло под воду так быстро, что все его пассажиры (раненые, беженцы) и члены экипажа погибли за исключением чудом спасшегося капитана Семикова благодаря тому, что он был в самой верхней части парохода на своём посту в капитанской рубке. В конце июля за неделю немцы потопили на Волге 80 судов, немецкая авиация поставила сотни донных мин.

Первый день августа стал трагическим: на донной мине подорвался и затонул колёсный пассажирский пароход «Пётр Чайковский». Взрыв полностью уничтожил носовую часть судна. На нём погибли около тысячи солдат, 22 молодых лётчика, направлявшихся на фронт в Сталинград после окончания лётных училищ. Некоторых из солдат и речников затянуло под работающие, крутящиеся колёса полузатопленного парохода, и они погибли под лопастями. Когда пароход подорвался на мине, на берегу женщины собирали урожай помидоров. Они сразу бросились к воде и стали спасать тонувших и раненых. Вокруг все кричали. По воде поплыли обломки палубных надстроек и погибшие в мазуте. Выжившие в воде тянули руки к подходившим лодкам. Вскоре подошли баркас и плавмагазин «Арфа». Но в этот момент в воздухе появился немецкий истребитель «Мессершмитт»-109. Немецкий лётчик, увидев повреждённый пароход и идущие спасательные работы, снизился почти до воды и на бреющем полёте стал расстреливать из пушек и пулемётов тонущих и раненых людей, а также тех, кто их спасал. Его снаряды и пули крушат палубные надстройки и рубку полузатопленного парохода, на которых ищут спасения выжившие, а также спасательные лодки. Чтобы спастись, многие бросаются в воду. В дикой жажде убийства безоружных, погибающих людей немец так увлёкся, что прозевал появление и атаку трёх советских истребителей.

«Атака, атака, атака!», – закричал в радиоэфире ведущий группы Владимир Киселёв и сразу ринулся на врага. За ним устремились его ведомые.

Владимир быстро настигает врага, ловит его в прицел и нажимает на гашетку.

Огненный вихрь снарядов поразил левую плоскость «мессера». Зазевавшийся немец резко взмыл вверх, но ведомый лётчик Карпухин через пару секунд всаживает в него вторую очередь из бортового оружия. Второй огненный вихрь снарядов сносит правую плоскость «мессера». Крыло отлетает в сторону, самолёт резко переворачивает, а в эфире слышны восхищённые возгласы его боевых товарищей на такую красивую воздушную победу!

Но немец оказывается пронырливым. Он успевает выпрыгнуть из падающего самолёта на парашюте. Его самолёт, кувыркаясь, падает в Волгу, поднимая огромный всплеск брызг к неописуемой радости тех выживших, кого он обстреливал пару минут тому назад.

Немец падает на парашюте в воду. Лодка с бойцами устремляется к месту падения и его вытаскивают из воды.

«Ну что, сами его пристрелим или отдадим этого гада тем, кто выжил под его обстрелом?», – спрашивает один солдат другого.

«Этот гад своё получит. Давай в штаб доставим его на допрос», – отвечает другой солдат.

В штабе немецкий лётчик, показав документы, заявил: «Я – не фашист. Я не член нацистской партии. У меня нет партийного билета. Я – немец. Я просто люблю фюрера и честно выполняю свой долг перед великой Германией. Я выполнял приказ немецкого командования. Я – офицер «Люфтваффе».

«Ты – гитлеровская сволочь, а не офицер. Ты расстреливал пассажирский пароход, женщин и раненых людей. Ты расстреливал спасательную операцию. Это тебе твоё командование приказало?», – спрашивает капитан Ильин.

«Да. Моё командование приказало нам расстреливать все цели на воде без исключения: бронекатера, танкеры, пароходы, буксиры, баркасы, даже лодки», – отвечает немецкий лётчик.

«Если хочешь жить, говори немедленно, где ваш аэродром, хранилища авиационного керосина, штаб, кто твой командир, сколько у вас самолётов?», – кричит капитан на немецкого лейтенанта.

«Это – военная тайна. Я – офицер и не могу разглашать военную тайну», – отвечает немец.

«Ты – военный преступник, а не офицер. Ты совершил военное преступление. За это преступление ты ответишь по законам военного времени. Ротный Окунев вызовите караул и расстреляйте его», – заканчивает допрос капитан Ильин.

После перевода немец бросается к капитану и орёт благим матом: «Вы не имеете права. Я – военнопленный. Я выполнял мой долг перед фюрером, Германией и немецким народом!»

Капитан встаёт и берёт ППШ у ротного, а потом с размаха бьёт прикладом немецкого лейтенанта.

Лётчик падает, из его уха струится кровь, а капитан вынимает из кобуры ТТ и прислоняет ствол к виску испуганного немецкого лётчика: «Ты мне будешь объяснять мои права и учить меня, офицера Красной Армии, что мне делать на моей земле с военными преступниками, гитлеровская мразь?»

«Я всё, всё вам расскажу, господин офицер, всё!», – вопит немецкий лётчик.

Через пару часов к пароходу «Пётр Чайковский» подошёл пассажирский пароход «Молотов-Скрябин» и снял с него оставшихся людей, а также с берега.

Спустя пару дней к полузатопленному пароходу «Пётр Чайковский» причалил баркас с водолазами, которые спустились в трюмы парохода и вытащили всё самое ценное: ящики с консервами, обмундирование.

Также первого августа случилась другая беда на Волге. В 200 километрах южнее Сталинграда возник крупный затор скопившихся караванов судов. Для его устранения туда направился на двух бронекатерах контр-адмирал Борис Хорошхин. На подходе к затору один из бронекатеров подорвался на донной мине и взлетел на воздух. Через несколько секунд он скрылся под водой. Шедший за ним на небольшой дистанции второй бронекатер, подойдя к месту взрыва, обнаружил лишь обломки и пятно мазута. Весь экипаж первого бронекатера погиб вместе с заместителем командующего Волжской военной флотилии, командующим бригады тральщиков контр-адмиралом Хорошхиным.

Пароход «Татария» подорвался на мине 4 августа. На нём погибло около 1 000 солдат стрелковой бригады. На следующий день от подрывов на минах затонули пароход «Ильич» и грузо-пассажирский пароход «Академик Тимирязев» с боевой техникой, на котором погиб весь экипаж. Следом погиб от подрыва на мине пассажирский пароход «Коммунистка». На его борту было около 400 человек. Спаслись лишь 80 из них.

Через несколько дней были потоплены пароход «Тбилиси» и баржа, на борту которой было 10 000 новеньких автоматов ППШ-41 с завода для воинов Сталинградского фронта. Немецкие бомбардировщики потопили 16 августа пароход «Осетия», на борту которого была кавалерийская часть с лошадьми и тачанками. Во время прохода по самому опасному участку Волги в районе Сталинграда, где немцы ставили донные мины, тонуло каждое четвёртое судно.

Большие пароходы, неподвижно стоящие на якорях, оставаться в Сталинграде тоже не могли, ибо они были лёгкой мишенью для «Юнкерсов» и «Хейнкелей». Так во время варварского налёта гитлеровской авиации на Сталинград 23 августа 1942 года немецкие лётчики добились нескольких прямых попаданий зажигательными бомбами в большой пассажирский пароход «Красноармеец», в результате чего он полностью сгорел.

В те дни, начиная с конца июля 1942 года, по великой русской реке в районе Сталинграда и к северу и югу от него плыли многочисленные обломки взорванных и потопленных судов, горящая нефть и авиационный керосин, спасательные круги, санитарные сумки, окровавленные медицинские бинты, носилки, костыли, всплывшая, оглушённая взрывами мин, бомб и снарядов рыба и полуобгоревшие трупы в мазуте. Рыбу, если она не была сильно испачкана мазутом, собирали и ели. Из воды торчали трубы потопленных пароходов и сгоревшие остовы атакованных и посаженных на мели судов. У берегов горели баржи и брёвна. Чёрный, густой дым стелился над Волгой. Каждый день над Волгой гремели взрывы, и вставали огромные столбы вспененной воды от сброшенных авиабомб и взорвавшихся мин, раздавались залпы орудий и треск пулемётных очередей. И каждый день на реке гибли пароходы и катера, а вместе с ними и люди.

Военный совет Сталинградского фронта принимает 6 августа постановление по противовоздушному прикрытию судоходства на Волге от Астрахани до Саратова и выделяет на эти цели истребители, зенитные орудия, пулемёты.

Регулярно проводилось траление фарватера. Было налажено размагничивание корпусов судов. Вдоль реки на линии Камышин-Сталинград-Астрахань были установлены пятьсот наблюдательных пунктов с часовыми, которые отслеживали места сброса донных мин с парашютами. Но далеко не всегда это помогало избегать трагедий.

Идущий на полном ходу из Астрахани за ранеными в Сталинград госпитальный пароход «Тургенев» остановился 6 августа возле стоящего на якоре на фарватере в середине реки госпитального парохода «Виктор Хользунов», который также шёл из Астрахани в Сталинград за ранеными. Надо было спешить, чтобы проскочить как можно быстрее опасную зону из-за угрозы авианалётов немецких бомбардировщиков и вывезти раненых.

«Что случилось, Евгений? Почему стоите здесь?», – закричал со своего мостика капитан «Тургенева» капитану «Виктора Хользунова».

«Наблюдатели сообщили, что в этом районе немцы сбрасывали донные мины на парашютах. Наблюдатели-бакенщики не смогли чётко зафиксировать конкретные места приводнения донных мин, поэтому они не установили ограждения у мест постановки мин. И нам двигаться вперёд опасно», – ответил капитан Евгений Кистович.

«Здесь нам тоже опасно стоять среди бела дня. Немцы нас могут легко потопить с воздуха. Нам нужно покинуть этот район как можно быстрее. Давай свяжемся со сталинградским портом», – предложил капитан «Тургенева».

После доклада по рации о ситуации в штаб, им обоим приказали срочно идти в Сталинград за тяжелоранеными бойцами, несмотря на высокую минную опасность.

Первым поднял якорь и тронулся «Виктор Хользунов», а за ним «Тургенев». Чтобы снизить угрозу подрыва, оба парохода шли друг за другом в кильватерной струе на расстоянии ста метров друг от друга.

И вдруг через пять минут после команды «средний вперёд!» у носа парохода «Виктор Хользунов» раздался чудовищной силы взрыв, и вырос высоченный белый столб вспененной воды намного выше палуб, надстроек и мостика парохода. Все на «Тургеневе» невольно присели от страшного грохота взрыва донной мины. Прямо на глазах капитана и членов экипажа парохода «Тургенев» пароход «Виктор Хользунов» стал тонуть. Его нос был страшно разворочен взрывом, и вода хлынула внутрь судна через гигантскую пробоину. Нос парохода стал быстро погружаться в воду, а корма стала подниматься, обнажив гребные винты. Члены экипажа подорвавшегося парохода стали прыгать с палуб за борт и, выныривая, быстро плыть к «Тургеневу». Когда корма «Виктора Хользунова» поднялась достаточно высоко, раздался треск рвущегося металла, и его корпус развалился посередине на две части из-за огромного веса кормовой части и чрезмерных перегрузок, совсем так же, как разломился на две части известный британский лайнер «Титаник» в апреле 1912 года в северной Атлантике после столкновения с айсбергом. Носовая часть парохода «Виктор Хользунов» сразу ушла на дно, а кормовая часть рухнула вниз, породив огромные волны. Затем она стала быстро заполняться водой через разлом и уходить на дно. Капитан «Тургенева» приказал спустить все шлюпки и спасать отчаянно барахтающихся в воде контуженных выживших.

Дни с 25 июля по 10 августа были одними из самых тяжёлых для речников Волги. В Сталинград и из него прошли в эти дни 302 судна, из них 69 (включая 12 больших пароходов) были разбомблены вражеской авиацией или подорвались на минах.

Коварная минная война на просторах Волги от Куйбышева на севере до Астрахани на юге не закончилась даже с пленением командующего 6-ой армией генерал-фельдмаршала Фридриха Паулюса 31 января 1943 года и капитуляцией немецких войск в Сталинграде 2 февраля 1943 года.

Хотя фронт находился уже на сотни километров к западу от Волги, как только сошёл лёд, в апреле 1943 года бомбардировщики немецкой эскадры, в составе которой было около ста «Хейнкелей» и «Юнкерсов», взлетали с аэродромов Донбасса и продолжили минирование русла и главного фарватера Волги. Кроме того, из 350 мин, установленных немцами в 1942 году, были обезврежены только 146 мин. И снова стали взрываться на минах и тонуть суда, хотя ни один корабль на Волге не погиб под бомбами в 1943 году.

Канонерская лодка «Ленин» патрулировала около Астрахани рано утром 19 июня 1943 года, когда её вахтенный заметил вдали над степью низколетящий одиночный двухмоторный самолёт. Прозвучал сигнал боевой тревоги, и через полминуты все были на своих боевых постах.

Командир разглядывал неизвестный самолёт в бинокль и потом громко закричал: «Боевая тревога! Немецкий бомбардировщик «Хейнкель»-111. Приготовиться открыть огонь!»

Как только самолёт приблизился и полетел над Волгой, канонерская лодка открыла по нему шквальный огонь из пушки и пулемётов. «Хейнкель»-111 на форсаже взмыл ввысь, но зенитчики добились попадания в один из его моторов, и за ним потянулся длинный, чёрный шлейф дыма. Дружный и радостный крик «Ура-ааа!» раздался у всех на борту боевого корабля. Речники-зенитчики продолжали вести ураганный огонь по подбитому бомбардировщику. «Хейнкель» попытался сделать разворот, но скорость самолёта стала падать, и он стал планировать над рекой, а потом один за другим из него стали прыгать немецкие лётчики. Четыре белых парашюта раскрылись в воздухе. Немецкие лётчики приводнились в Волгу, а затем забрались в надувную резиновую лодку.

Недалеко находился небольшой сейнер, рыбаки которого наблюдали падение «Хейнкеля» в воду около Астраханского маяка и приводнение лётчиков. Капитан дал команду «Полный вперёд» и взял курс в сторону резиновой лодки.

Немецкие лётчики, взявшись за вёсла, стали изо всех сил грести в сторону камышового берега. Но сейнер был быстрее. Когда он приблизился к резиновой лодке на 50 метров и стал резко сбавлять ход, отворачивая слегка от неё, неожиданно с лодки раздалась автоматная очередь и выстрелы из пистолетов. Пули зацокали по форштевню сейнера, а одна из пуль разбила стекло в ходовой рубке. Капитан закричал в громкоговоритель: «Хенде хох! Гитлер капут!» Но немцы ответили новыми очередями и выстрелами. У смелых рыбаков не было на борту оружия. Но у них были храбрые сердца. Пригнувшись за штурвалом, капитан приказал дать снова «Полный ход» и направил сейнер прямо на середину лодки на таран. Немцы яростно палили по стремительно приближающемуся сейнеру с бесстрашными рыбаками. Когда оставалось около десяти метров от лодки до грозного и острого форштевня сейнера, немцы в ужасе и панике стали выпрыгивать из неё. Через секунду сейнер на полном ходу протаранил резиновую лодку, которая разорвалась и ушла на дно. Сделав разворот, сейнер через пару минут был на месте её потопления. Капитан приказал сбросить веревочную лестницу-трап, чтобы поднять из воды немецких лётчиков. Двое из них поднялись на борт и сдались безоружным рыбакам, а двое пытались вплавь добраться до камышей. Сейнер дал малый ход и быстро догнал одного из них. Но он тем не менее отказывался сдаваться и подниматься на борт. Тогда один из рыбаков лихо подцепил его в воде багром за лётный, чёрный комбинезон и подтащил упирающегося лётчика к борту. Немец отчаянно ругался и пытался освободиться и вырваться, и тогда второй рыбак также подцепил его другим багром за комбинезон. Тут подоспел ещё один рыбак, который зацепил багром упирающегося фашистского лётчика между ног. Втроём они смогли выудить и вытащить его на палубу. Но даже на палубе он не успокоился и бросился с кулаками на рыбаков в драку. Против семерых смелых рыбаков у него не было никаких шансов, особенно против механика Феди, который обладал неимоверной силищей и мог легко разгибать конские подковы. Немцу связали ноги и руки и положили на носу сейнера. А затем выловили из воды последнего лётчика, который не оказывал сопротивления, видя как вытаскивали из воды его предшественника.

Капитан промолвил: «Вероятно, этот фриц, который лез в драку, у них командир».