Ученики Андрея, заранее им проинструктированные, старались не участвовать в незаконных выяснениях отношений, нередко переходящих в обычные драки, зато широко пользовались узаконенным правом дуэлей. И если девушек на дуэлях, как правило, не били – пользуясь превосходством в силе и знанием приемов дзюдо курсанты Лерой, проводя прием, уводили девушек на болевой и вежливо просили признать поражение и извиниться, то вот с противниками из числа парней отрывались по полной – синяки, ссадины и разбитые носы составляли далеко не полный список получаемых другим участником дуэли увечий. Постепенно учеников Андрея перестали задирать, молчаливо признав, что курсантов клана Лерой в академии лучше не трогать – себе дороже. Подобная ситуация Андрея устраивала как нельзя лучше – его задача состояла в том, чтобы без потерь довести всех своих учеников до выпускных экзаменов. Выдающиеся успехи позволяли им не только закончить академию с отличием, но и рассчитывать в дальнейшем на неплохую карьеру, значительно упрочив престиж и влияние клана и, быть может, даже продвинув его по иерархической лестнице на несколько ступеней вверх. Жизнь Андрея катилась по накатанной колее – дом, семья, работа, тренировки, дом, и мужчине временами казалось, что так будет вечно…

***

Где–то в резиденции клана Лерой…

– Каково ваше мнение о новом клановом, тан Тувилани?

– Вы о тане Руре, госпожа?

– Именно.

– В целом для клана приобретение данного человека считаю удачным. Тан Рур несомненно умен, у него высокий коэффициент интеллекта и нестандартное мышление. Чрезвычайно работоспособен – он много учится, причем легко и быстро усваивает все новое. Необычайно быстро адаптировался в незнакомой для себя обстановке и занял в ней достаточно высокое положение, причем абсолютно без поддержки со стороны, исключительно рассчитывая на собственные силы. Разбирается во многих отраслях – где–то лучше, где–то хуже. В вопросах экономики и промышленности империи не выглядит дилетантом, хотя до уровня профессионала ему еще очень далеко. Смел, но не безрассуден. Сам в драку не лезет, но всегда отвечает ударом на удар, причем ответный удар нередко приводит к фатальным последствиям для обидчика. Склонен к силовому решению проблемы, однако, если видит возможность решить ситуацию без драки, и при этом не будет задета его пресловутая честь и чувство собственного достоинства – в бой не лезет и пытается найти устраивающий его компромисс. Причем сам он, похоже, смерти не боится, поэтому легко относится к чужим смертям и убийству себе подобных. Возможно, когда–то это качество и спасало ему жизнь, но в дальнейшем может стать серьезной проблемой. Тану Руру не откажешь в стратегическом мышлении и адекватной оценке складывающейся ситуации – если уж он ввязывается в бой, то неизменно выходит из него победителем. Также мне известно несколько случаев, когда тан Рур деликатно ушел от зарождающегося конфликта, причем сделал это изящно и практически незаметно. Так сказать, отступил, не уронив своей чести. Анализ ситуации, проведенный клановыми аналитиками, показал, что силовое решение тех конфликтов грозило тану Руру серьезными неприятностями. Идеальный солдат и почти идеальный офицер, пусть даже сам он и утверждает, что в душе сугубо мирный человек. Сильно развит физически, владеет эффективными приемами борьбы без оружия, которые считает боевым искусством и утверждает, что это не просто приемы, а древняя боевая школа, носящая название Бусидо. Прирожденный лидер, хотя при любом удобном случае говорит, что к власти не стремится. Да, еще, по косвенным данным, владеет зачатками паранормальных способностей. Информация нуждается в проверке – за все время наблюдения никаких необычных способностей за объектом не наблюдалось…

– Это все прекрасно, но…?

– Вы правы, госпожа, есть одно «но» – при всех своих положительных лидерских качествах тан Рур – не политик. Он слишком прямолинеен, не лжет сам и не терпит подобного от других. В принципе, он достаточно дипломатичен для рядового кланового, однако настоящей дипломатии никогда не бывает без некоторого пристрастного искажения фактов. А тан Рур играть фактами не умеет, в результате чего его так легко обмануть опытному профессионалу. И иногда он слишком наивен… Как ребенок.

– Это как раз не страшно. Проследите, чтобы подобных опытных профессионалов на его пути встречалось как можно меньше, а те, кто попадется – были подконтрольны вам. Люди, подобные тану Руру, нужны клану – они приносят много пользы и ими легко управлять, только делать это надо незаметно, аккуратно подводя их к мысли, что все принимаемые ими решения продиктованы исключительно ими самими. Клан уже предпринял для этого ряд шагов.

– Вы имеете в виду жен тана Рура?

– Не только, тан Тувилани, не только…

– И что вы планируете делать с таном Руром дальше?

– Ничего. Только следить и незаметно направлять в нужное клану русло. У мальчика большое будущее – вы правильно заметили, что он прирожденный лидер. А наивность… Ну что ж, наивность – это такое качество, которое отлично лечится временем. Посмотрим, как наш мальчик покажет себя в дальнейшем – возможно, через две–три сотни сол я начну готовить из него своего заместителя. К тому времени Руром, скорее всего, окажется уже невозможно управлять. И если он, не растеряв своих нынешних качеств, научится в необходимых для клана случаях идти на некоторые компромиссы со своей совестью и обзаведется большей гибкостью в принимаемых решениях, – сейчас он действительно слишком прямолинеен, – у него будут все шансы в будущем занять мое место.

– А его школа?

– Ученики его школы уже показали себя неплохими бойцами. По моему мнению, они ничем не хуже солдат из милитари–кланов.

– Их пока слишком мало, чтобы можно было говорить о каком–то практическом применении для клана.

– Тан Рур утверждал, что его ученики – особенные. Что он готовит не солдат, а воинов.

– Не вижу разницы, госпожа.

– Судя по эффективности действий самого тана Рура во время оканийской бойни, разница, на мой взгляд, все же есть. Если не ошибаюсь, тан Рур вообще попал к нам безоружным, однако все равно вышел победителем в схватке с полноценным боевым подразделением, вооруженным армейскими штурмовыми ружьями.

– В том сражении далеко не все так однозначно, госпожа, – задумчиво возразил мужчина, – оружие в руки тана Рура все же попало, так что с солдатами имперского десантного корпуса он бился на равных.

– Равный бой против сотни вооруженных солдат? – скептически усмехнулась матриарх.

– Эти солдаты расслабились и не воспринимали безоружного человека как угрозу, а потом, получив жестокий отпор, растерялись и потеряли боевой дух. Тан Рур, напротив, сражался за свою жизнь, был готов к схватке не на жизнь, а насмерть, поэтому действовал предельно эффективно. Можно сказать, что ему повезло – если бы пытавшиеся его ликвидировать солдаты не оказались настолько беспечны, итог оканийской бойни, скорее всего, был бы другим. Да и сам тан Рур это признает.

– И все же поговорите с таном Руром еще раз – клану необходимо знать, на что мы можем рассчитывать, получив в качестве бойцов создаваемого нами кланового вооруженного формирования учеников школы боевых искусств. Смогут ли воспитанники тана Рура когда–нибудь в обозримом будущем повторить его подвиг, или они окажутся просто хорошими солдатами? Клановые аналитики оперируют точными цифрами, и ваша задача – эти самые цифры им предоставить.

– Я поговорю с таном Руром, госпожа…

***

– Тан Рур, задержитесь. Нам надо поговорить, – раздался за спиной Андрея, вышедшего из академии и направляющегося на занятия со своими учениками, знакомый голос.

Обернувшись, Андрей ожидаемо увидел тана Тувилани – главу службы безопасности клана Лерой. Этот человек, занимающий в иерархии клана второе место после матриарха, слишком дорожил своим временем, чтобы просто так потратить его на ожидание на улице простого кланового, даже не входящего в список руководящего состава. Поэтому Андрей воспринял появление второго лица клана со всей серьезностью и, подойдя, вежливо спросил:

– Вы хотели со мной поговорить, господин Тувилани?

– Можно просто тан.

– Хорошо, тан Тувилани. Так что вы хотели у меня узнать? Нечто такое, что не предназначено для ушей присутствующих в канцелярии клана ваших подчиненных?

– Вы поразительно догадливы, тан Рур. В канцелярии клана все разговоры записываются, а я хотел поговорить с вами наедине. Не всю информацию нужно хранить в архивах – любой архив можно прочесть, и моей службе не всегда удается полностью исключить утечку.

– Надо ли понимать, что вы хотите узнать у меня нечто важное?

– Это будет зависеть от ваших ответов, тан Рур.

– Спрашивайте, тан Тувилани, постараюсь удовлетворить ваше любопытство.

– Вопрос, собственно говоря, один – чего мне ждать в будущем от учеников вашей школы боевых искусств.

– Мой ответ настолько важен, что вы не доверили его клановым архивам?

– От полноты вашего ответа будет зависеть развитие нового направления деятельности клана.

– А разве вам не докладывают о каждом шаге моих учеников в пределах школы?

– Официальные данные у меня, разумеется, есть.

– И какое впечатление сложилось у вас после изучения официальных данных?

– Вы в своей школе готовите высокопрофессиональных солдат, наподобие военизированных клановых школ Милим или Камакато.

– Солдат пусть готовят Милим с Камакато, – поморщился Андрей, – а я учу своих ребят пути воина.

– Есть разница?

– Поверьте, разница есть, – усмехнулся Андрей. – Солдат – это человек с оружием, а воин – это образ жизни и состояние психики. Потом вы, возможно, поймете отличия, но сейчас просто поверьте мне на слово.

– Поверю, но моей веры недостаточно для работы клановых аналитиков. Без точных цифр они не могут просчитать риски предстоящего передела рынка милитари–услуг, который непременно последует после появления на нем ваших учеников. Для начала я хотел бы услышать, чем воин отличается от солдата, но услышать из ваших уст. Пока же я вижу, что они просто учатся хорошо драться. Да, подобное умение им в жизни пригодится, но неплохо махать кулаками умеет большинство бойцов милитари–кланов. В дуэльных поединках с вашими учениками они могут стать серьезными противниками, а владению оружием тех вообще учат с детства. Причем учат владению современными видами вооружения, а не древними его образцами, как практикуете в своей школе вы, тан Рур. Мне нужно знать, насколько ваши бойцы лучше тех же бойцов Милим, причем информация должна выражаться в конкретных цифрах. Если в реальном бою против бойца Милим, вооруженного, к примеру, плазменным ружьем, выступит ваш ученик, каковы окажутся шансы на победу у того и другого?

– Обучение в моей школе строится по другому принципу, отличному от обучения тех же Милим. Да, я пока не даю своим ученикам знания о современном вооружении, но для настоящего воина тип оружия неважен. При необходимости воин способен обходиться вообще без оружия, он сам по себе – оружие.

– Я читал отчеты по оканийской бойне, тан Рур, поэтому представляю, на что способны вы лично и насколько эффективно ваше умение. Но я хочу понять, ждать ли от ваших учеников аналогичных результатов, или подобная живучесть и эффективность в реальном боестолкновении – всего лишь ваша индивидуальная особенность.

– Эти качества в большей или меньшей степени присущи любому воину, тан Тувилани, причем я вовсе не считаю себя самым опытным – в земной истории были воины и посильнее меня.

– Давайте все же перейдем к конкретному примеру – мне так проще понять ваши объяснения. Предположим, что в поединке сошлись ваш ученик и опытный боец милитари–клана. И у того, и у другого в руках одинаковое оружие. В чем отличие? Кто победит? Мне нужно знать результат схватки, а не психическое состояние ее бойцов.

– Хорошо, попытаюсь объяснить. Солдат имперского милитари–клана практически с самого детства учится пользоваться определенным видом оружия или несколькими его видами. От того, насколько хорошо он овладел вверенным ему оружием, зависит его эффективность на поле боя. Опытный солдат практически сживается со своим оружием…

– Пока ничего нового я от вас не услышал.

– Я еще не дошел до нового. Итак, солдат знает, как работает его оружие, и умеет из него стрелять. Возьму самый очевидный пример из далекого прошлого – умение стрелять из лука. Можно вместо лука рассмотреть армейскую штурмовую винтовку, но, поверьте, лук станет более наглядной демонстрацией различий между солдатом и воином.

– Хорошо, пусть будет лук.

– Итак, хороший солдат–стрелок знает, как стрелять из лука с наибольшей эффективностью. Он очень быстро и абсолютно правильно натягивает тетиву, задействовав для этого нужные группы мышц. Он знает, что стрела летит по наклонной баллистической траектории. Он берет необходимое упреждение, учитывая также поправку на ветер, температуру и влажность воздуха, линейное перемещение мишени, если противник движется, и еще десятки различных параметров, влияющих на стрельбу. В результате, чтобы попасть в сердце стоящего в семидесяти шагах от него противника, лучник–солдат целится не в его сердце, а в воображаемую точку над головой. Отпустив тетиву, солдат наблюдает за полетом выпущенной им стрелы и с удовлетворением убеждается, что она попала точно в сердце его противника. Его выстрел будет удачным за редким исключением – если его противник не окажется воином.

– То есть по воину солдат промахнется?

– Шанс попасть в воина у солдата будет действительно ниже, и я даже объясню, почему, но немного позже. Сейчас рассмотрим те же условия, только вместо солдата у нас тетиву лука натягивает воин. Воин имеет тот же опыт, что и солдат, то есть он умеет и брать упреждение, и учитывать погодные условия и перемещение противника. Но воин целится не в воображаемую точку над головой своей мишени, а в его сердце. На нужный угол для соблюдения правильной баллистической траектории поднимает лук подсознание воина, дав соответствующую команду мышцам рук. Причем стрела полетит не туда, где сейчас находится противник, а туда, где он окажется через мгновение, необходимое стреле для полета.

– Но ведь солдат делает то же самое! – Тувилани не удалось сдержать невозмутимости.

– Я же сказал – при внешней одинаковости действий у солдата и воина различно их внутреннее содержание. Солдат посылает стрелу в определенную точку, которую вычисляет на основании накопленного опыта, а воин убивает своего противника. Стрела в сердце – это не причина, как у солдата, а следствие. Задача солдата – послать стрелу, а задача воина – убить противника.

– Но если результат одинаков, тогда в чем разница?

– Разница в мировосприятии, тан Тувилани. Солдат стреляет из оружия, а воин убивает врагов.

– И разница в мировосприятии приведет к промаху солдата? – несколько саркастически спросил Тувилани.

– Совершенно верно, – не обратив внимания на скрытый сарказм, ответил Андрей, – именно потому, что воин не сосредотачивается на оружии, а живет боем, он не только видит, но и чувствует своего противника. Солдат, как я уже говорил, взяв в руки оружие, на протяжении всей своей службы учится им пользоваться. Это несложно – привести оружие в боеспособное состояние, навести на цель, и нажать на спусковой механизм. Воин тоже обучается владению оружием, как и солдат, но для него эти знания вторичны – в первую очередь воин анализирует обстановку, оценивает ситуацию с точки зрения потенциальной угрозы, и на основании проведенного анализа принимает единственно правильное в этой ситуации решение. Все эти действия настоящий воин проводит интуитивно, на уровне подсознания, причем для непосвященного человека подобные действия могут показаться мгновенными. Более того, истинный воин способен заметить и оценить не только действия, но и намерения. Воин посылает стрелу не в условную точку, как солдат, а в своего противника, поэтому стрела полетит именно в солдата, даже если он вдруг попытается уклониться. Воин, в отличие от солдата, практически никогда не промахивается, так как интуитивно, на уровне подсознания, знает, где будет его противник в момент попадания. Воин увидит не только направленный в него выстрел, но и определит намерение стрелявшего в него противника, и даже точку, в которую тот целился. Соответственно, у воина, в отличие от простого солдата, есть неплохой шанс избежать попадания, уйдя с линии атаки – ведь солдат стреляет не в самого воина, а в условную точку. Не в противника, а в мишень. Это может показаться неправдоподобным, но способность за мгновение до удара уклониться, изменить траекторию движения, выставить в качестве преграды щит или иным способом избежать собственной гибели как раз и отличает воина от солдата. Воин может владеть оружием даже хуже солдата, но при схватке не на жизнь, а насмерть я бы поставил на воина – ведь для него оружие лишь одно из средств ведения боя. Не будет оружия – воин подыщет подходящее из подручных материалов. Практически любой предмет, попавший в руки воина, может служить ему оружием.

– А если ему в руки ничего не попадется?

– Тогда воин будет сражаться голыми руками.

– Голыми руками против штурмовых винтовок?