Ума, стоявшая на балконе неподалёку от матери, была одета в обычную одежду. Если честно, то ей было скучно. Она не питала особого интереса к Большому Турниру, но знала, что Даур вряд ли пропустит его. Только что-то приятеля не видно. Науш вот уже несколько раз мелькал под балконом, даже рукой ей приветливо махал, но Даура пока не было. Но вот крепыш радостно заулыбался и стал пробираться куда-то в толпе. Ума наконец-то заметила Даура.

Глянув на мать, она поняла, что той нет до неё никакого дела.

– Госпожа Ургана, можно я спущусь вниз? – на людях от девочки требовали только такого обращения к матери.

– Можно, – сухо ответила правительница, даже не взглянув на дочь. Через минуту Ума уже стояла рядом с мальчиками, а маленькая чёрная собачка с любопытством обнюхивала подол её платья.

Вот натренированные руки берут луки, некоторые участники пальцем проверяют тетиву, хотя этого можно было бы и не делать – тысячу раз уже все проверено и перепроверено. Стрелки не смотрят по сторонам, они спокойны и сосредоточены, все мысли их заняты предстоящими соревнованиями.

К мишеням выходят по одному. Гулко разносится над площадью удар по железному гонгу – участник готовится, поднимает лук. Секунда, вторая… И вот уже тонко звенит тетива, и стрела, посланная опытной рукой, достигает цели. Толпа, замершая в ожидании, шумно выдыхает, вокруг раздаются восторженные выкрики – мишень поражена почти в самую середину.

Раздается новый удар гонга – и новый стрелок поднимает лук.

11

В тот день, когда Сибил исполнилось восемь лет, Нарта позвала её к себе. Она достала из-под кровати небольшой сундучок. Всегда висевший на шее женщины ключ легко открыл замок.

Нарта вытащила из сундучка что-то завернутое в тряпицу. Сибил с любопытством наблюдала за ней.

Положив свёрток на стол, Нарта аккуратно развязала обмотку, и девочка увидела странную пару обуви. Обычно все они ходили в сшитых из кожи сапогах и сандалиях, сейчас же на столе стояло что-то непонятное для Сибил. На самом деле это были туфельки, сплетенные из тончайшей серебряной нити.

– Что это, Нарта? – спросила Сибил.

– Это – туфли. Их носят на ногах также как сапоги или сандалии.

– Но они такие красивые! – восторженно воскликнула девочка.

– Да, эти туфли для особых случаев, их не надевают каждый день. И это твои туфли, Сибил. Сегодня я расскажу тебе много нового. Пришло время начинать готовить тебя к тому, ради чего ты появилась на свет.

И Нарта рассказала девочке удивительную историю…

… Когда-то на этой земле жило много людей. И все они были разные – и смуглые и белокожие, и умные и не очень, очень красивые и обычные. Но все равно это были люди, и хоть они и принадлежали к разным племенам и родам, но все равно жили бок о бок. Мужчины одной крови брали в жены женщин другой крови, у них рождались дети, которые потом продолжали род человеческий.

Но однажды в этих краях появилась совсем юная девушка по имени Ургана. Правитель, который возглавлял страну в то время, недавно овдовел. Ургана сумела очаровать старого вдовца, и он взял ее в жены. Прожил правитель после этого совсем недолго. Поговаривали, что Ургана заключила сделку с самим дьяволом, и он помог ей укоротить жизнь мужа, да и потом во всем стал помогать ей. Как бы там ни было, но Ургана… почти не старела. Все в этом мире бывает молодым, зрелым, а потом и дряхлым. Даже камни, которые кажутся вечными, со временем становятся более хрупкими. Сначала вода и ветер пробивают в них крошечные впадинки, но постепенно эти углубления становятся все больше и больше. И даже самая огромная скала, спустя много-много времени, начинает постепенно разрушаться. Что уж говорить о человеке! Ургана же перестала быть обычным человеком. И тут точно чувствовалось вмешательство нечистой силы – никакие снадобья не могли бы сохранить молодую женщину во всей красе так долго.

С приходом Урганы на эту землю пришла огромная беда. Став единственной правительницей многих народов, Ургана приказала всем людям разделиться по племенам и родам, и разогнала их подальше от Города. Мало того, она повелела им не общаться между собой. Так ей было легче управлять разрозненными народами.

Постепенно разъединенные племена стали редеть. Уходили в царство Эба старики, погибали мужчины, занимавшиеся охотой, тонули рыбаки. Дети, родившиеся до появления Урганы, выросли и повзрослели, не за горами было и то время, когда и они начнут стареть. Не было притока свежей крови, а это значит, что женщинам нельзя было рожать детей – иначе они появлялись бы на свет больными и уродцами.

Но однажды Нарте было видение, что в их селение придет женщина, которая принесет в своем чреве дитя.

Нарта не стала спешить и рассказала о своем видении только старой Эйле. Та подумала немного, потом достала странную черную доску, исчерченную непонятными знаками. Долго знахарка водила пальцами по этим знакам, что-то шептала себе под нос, временами закрывала глаза и замирала, словно прислушиваясь к внутреннему голосу.

– Это будет девочка, и она появится уже очень скоро. Ее имя Сибил. И это будет не простое дитя – это будет ребенок, который затем станет править новой страной. И страна эта будет процветать, на свет появятся здоровые дети, люди с каждым годом начнут жить все лучше. Ее мать умрет, но ты вырастишь ее и научишь всему. – Старая женщина посмотрела на Нарту. – А теперь нужно все рассказать почтенному Торпу.

Нарта и Эйла, щедро одаренные природой и богами разными знаниями, всегда были уважаемыми людьми. И поэтому никто не усомнился в том, что рассказала Нарта. И когда в селение пришла беременная женщина из селения керхолов, ее появлению никто не удивился. В тот же день она родила девочку и сразу же умерла. Но уже из последних сил успела шепнуть склонившейся над ней Нарте, что не знает, кто отец ее ребенка. Он пришел в ее дом всего на одну ночь и у него были светлые волосы и белая кожа. В оставленной им котомке нашлись эти туфли, и это тоже было неспроста.

Когда молодая керхолка поняла, что станет матерью, ей приснился сон, в котором она снова увидела этого мужчину. И во сне он сказал ей, чтобы она спряталась и сохранила ребенка. Женщина, и так зная, что ей не поздоровится, когда станет известно, что она собирается рожать, да еще неведомо от кого, обставила все так, будто утонула в озере, а сама ушла вглубь леса и прожила там до самых родов. Она уже знала, что в старой избушке на опушке леса живет знахарка, и, почувствовав, что ребенок скоро появится на свет, керхолка постучала в ее дверь.

Нарта понимала, кто эта девочка, и потому приняла то, что было предначертано ей самой без ропота и робости. Взяв на руки новорожденное дитя, она сразу нарекла его тем именем, которое прочла старая Эйла в древних письменах. В том, что на свет появилась будущая царица, можно было не сомневаться – на ее затылке под светлыми волосами был знак – родимое пятно в форме треугольника. Таким знаком высшие силы помечали только очень значимых людей. Когда-то такой треугольник был у старого Правителя, взявшего в жены Ургану.

– Придет время, Сибил, ты вырастешь и станешь царицей. Ты будешь править большой страной, от тебя будут зависеть жизни и судьбы многих и многих людей. А в самые большие праздники ты будешь надевать эти туфли, и все будут знать, что ты настоящая царица.

Сибил, как завороженная, смотрела на серебристые туфельки.

– Но сначала тебе нужно многому научиться, очень многому… – задумчиво произнесла Нарта. – И пусть порой тебе будет нелегко, ты должна со всем справиться. В твоих венах, Сибил, течет не простая кровь…

– Почему? – впервые решилась заговорить девочка. – Я несколько раз ранилась и видела, что у меня красная кровь, такая же, как у всех!

– Твоя кровь отличается от нашей не цветом. Есть люди, которые могут повести за собой других людей. И ты – одна из них.

12

Утро было светлым и радостным, словно умытое прозрачной росой. Приближалась осень, листва на деревьях уже местами сменила привычную зелень на яркие желтые и красные цвета, трава порыжела и стала жесткой. Впереди зима, станет холодно, на землю ляжет снег. И к ручью будет не пробраться, да и вообще придется отложить такие прогулки до времени, когда он сойдет, а то следы будут слишком заметны. Если кто узнает, что Даур общается с человеком из изгнанного племени, страшно даже представить, что им обоим за это будет.

Но снега пока нет… Кстати, почему бы не пройтись к ручью? Может быть и Сибил придет… Переделав все свои обычные дела, Даур ужом скользнул в свою лазейку…

Но недаром говорят, что сердце – вещун. Даур раньше особо не задумывался над тем, что кто-то может заметить его побеги к ручью, хотя и был осторожен. На сей раз ему не удалось уйти незамеченным. Едва мальчик оказался за стеной Города, как к его лазу тихо пробралась тоненькая девичья фигурка. Ловко и бесшумно она проследовала за Дауром.

Идти пришлось довольно долго, но девочка, так и не выдав себя, сумела пробраться следом за Дауром почти до самого ручья.

Когда Ума увидела там другую девчонку, сердце ее тревожно забилось. Не может быть! Чужеродная, из изгнанных! Но Даур спокойно подошел к ней, и они заговорили как старые знакомые, а лежавший поодаль молодой волк поднялся и приветливо ткнулся мордой в руку мальчика.

Что там было дальше, Ума узнать не смогла. Злость вскипела в ней, в глазах защипало от слез. И тут же послышалось звериное рычание – волк учуял притаившуюся девчонку и вздыбил шерсть на холке.

Уме пришлось спешно отступить и вернуться. Не хватало еще, чтобы Даур узнал, что она за ним следит! Кипя от злости, она даже не заметила, что какая-то большая птица некоторое время провожала ее, перелетая с дерева на дерево.

Сибил выглядела несколько расстроенной. На вопрос Даура – что случилось? – она только пожала плечами и отмахнулась: "Да так, ничего".

На самом деле Сибил даже пришла сегодня к ручью пораньше – ей хотелось немного подумать. То, что она узнала недавно от Нарты, не очень сильно удивило ее, но теперь девочке было о чем поразмышлять. С первых дней жизни ее приветствовали особым жестом, показывая поклонение, и Сибил привыкла к этому. Она знала, что она какая-то другая, но принимала это обыденно, ведь в их племени тоже не все были на равных – не говоря уже о вожде, почтенном Торпе, заметно выделялась и ее наставница Нарта.

Но узнать, что на тебя возложена более чем серьезная миссия – это непросто для любого человека, а Сибил вообще была еще ребенком. Нарта, правда, предупредила, что пока от нее ничего не требуется, ей предстоит многое узнать и многому научиться, а самое главное – повзрослеть. И все-таки теперь у Сибил словно открылись глаза и обострился слух. Ей неожиданно вспомнились некоторые слова взрослых людей, смысл которых стал более понятен только сейчас. Это и их с Нартой разговор у большой реки, когда наставница говорила о сплочении народов и объединении земель. Это и обучение всяким премудростям от старой Эйлы, когда она неустанно повторяет, что Сибил это может пригодиться в дальнейшем. И вообще много всякого такого, чему раньше девочка не придавала значения.

Любому ребенку сложно осознать что-то большое, именно поэтому взрослые и не спешили открывать Сибил всю правду. Но она недаром была особенной – в ее голове постепенно все разложилось "по полочкам", она поняла и приняла все как надо. Мир покружился перед глазами Сибил, и, хоть и изменившись, но потихоньку всё встало на свои места.

Единственное, что пока осталось неизменным для девочки – это ее редкие, но такие радостные встречи с Дауром. Она не задумывалась, что он человек из другого племени, что он чужой крови. Да и он, похоже, не вспоминал об этом. Они подружились и, никогда не договариваясь о встрече заранее, все равно иногда встречались у ручья.

Сибил познакомила его с вороном Пином, который с не меньшим вниманием, чем верная Таная, следил за девочкой и всегда был где-то рядом.

А для волчицы Даур стал одним из немногих людей, к кому она питала доверие, позволяя себя погладить, и сегодня даже сама лизнула его щеку. Даур сначала очень удивлялся, как сильно волчица и ворон привязались к Сибил, и сказал, что она напоминает ему его друга Науша, за которым тоже все время ходит по пятам какая-нибудь живность.

Девочка спросила, кто такой Науш, и Даур рассказал о своем приятеле. Сибил слушала его с интересом, у нее-то не было никаких друзей. Разве что сам Даур… Хотя… Она пока еще не знала, можно ли считать его своим другом. И не от того, что не доверяла ему, а просто как-то не задумывалась над этим.

– А он хороший, этот твой Науш? – поинтересовалась Сибил, хотя в душе уже сама ответила на свой вопрос. Да разве у Даура может быть плохой друг!

– Он очень хороший! Науш очень сильный и очень добрый! Он почти никогда не берет в руки лук, но зато очень любит животных, особенно собак и лошадей.

– А ты? Ты что любишь? – спросила девочка.

– Я? А я люблю стрелять из лука. У нас в Городе каждый год проводится Большой Турнир. Самые меткие лучники приходят на главную площадь и состязаются в стрельбе. А тому, кто будет лучшим из лучших, достается награда – железное перо. Отец недавно сказал мне, что в следующем году и я смогу принять в нем участие!

Глаза мальчика заблестели от радости.

– И ты хочешь победить, да? – догадалась Сибил.

– Конечно! Я давно к этому готовлюсь и много тренируюсь! Даже если я не выиграю, все равно будет здорово!

День, начавшийся с ослепительно яркого солнца, неожиданно принес перемену в погоде. Небо стало заволакивать облаками, которые через некоторое время сбились на краю неба, как стало глупых овец, и начали темнеть. Скоро пойдет дождь – это было понятно и Дауру и Сибил.

По лесу пробежал легкий ветерок, облака полетели по небу быстрее и быстрее. Сибил и Даур задрали головы и посмотрели вверх.

– Скоро будет дождь, – сказала Сибил.

– Да, – согласился мальчик. – Тебе пора идти, а то не успеешь.

– Тебе тоже, – кивнула Сибил.

Они попрощались и разошлись каждый в свою сторону почти одновременно. Волчица неслышно следовала чуть впереди девочки, а Пин оставался сидеть на дереве до тех пор, пока Даур не скрылся из вида, и лишь потом полетел следом за Сибил и Танаей.

13

Артон заметил маленькую девичью фигурку, уныло бродившую возле колодца. Ума? Но что ей здесь делать, особенно сейчас, когда вот-вот пойдет дождь?

Воевода задумался. Такое ощущение, что она кого-то поджидает… Вот только кого? Хотя, что за странный вопрос, Артон давно уже приметил, что Ума бросает на его сына далеко не дружеские взгляды. А что, вырастет девчонка и будет хорошая партия его Дауру. Хоть Ургана и холодна к дочери, а что не говори, она у нее единственное дитя, и, значит, не оставит нищей. Вот только мальчишка никак не желает замечать Уму, даже злится порой, что она оказывается рядом. Ну, да это пройдет, мальчики позже начинают разбираться во всех этих делах.

Ума тем временем сделала уже не один круг, и с каждым шагом становилась все грустнее, а потом вдруг вообще принялась смахивать что-то со щек. Плачет – понял Артон и помрачнел. Не хватало еще, чтобы Ургана узнала об этом.

Артон вздохнул и вышел на улицу. Сделав вид, что идет куда-то по делам, он словно впервые увидел девочку.

– Госпожа Ума? Почему вы здесь, дождь вот-вот начнется?

Девочка поспешно отвернулась от него, но предательски шмыгнула носом.

– А где Даур? Вы его не видели? – поинтересовался воевода.

И от его сочувствующего тона обида и злость вдруг черной волной захлестнули маленькое сердечко. Ума, сама не соображая, зачем это говорит, выпалила:

– Да не знаю я, где ваш Даур! Опять, наверное, ушел в дальний лес к своей этой…

Спохватившись, что выболтала лишнее, девочка осеклась, не договорив, но Артон уже услышал то, что услышал.

– В какой дальний лес? К кому?! – его удивлению не было предела. Могучее сердце качнуло кровь и замерло от странного предчувствия, словно воевода оказался на краю бездонной пропасти и даже занес ногу над ней.

Но Ума только дернула плечом, и, вспомнив вдруг, что по своему положению имеет право ничего не объяснять воеводе, почти бегом помчалась прочь.

Артон, с трудом вздохнув, смотрел ей вслед и судорожно соображал, что такого не договорила девчонка.

Когда чуть позже Даур поднялся на крыльцо, отец с грозным видом встретил его в дверях.

– Где ты был?

– Там, – мальчик неопределенно махнул головой.

– Там – это где? – глаза Артона недобро сощурились. – Что-то слишком часто ты стал бывать… ТАМ!

Сын молча смотрел на него, и этот прямой взгляд и то, что Даур не сделал ни малейшей попытки оправдаться, разгневали Артона еще больше. Он гневно сверкнул глазами и шагнул к мальчику.

…Звонкий свист разрезал воздух, тонкая витая плеть опустилась на спину Даура, безжалостно вспарывая полотно рубахи и оставляя на смуглой коже кровавую борозду. Но брошенный сильной отцовской рукой на землю, Даур даже не вскрикнул.

– Я ли тебе не говорил никуда отсюда не ходить?! Никогда!

Новый взмах плети и обжигающая боль!

– Никуда! – И снова свист и боль!

– И ни с кем за стенами Города не говорить! Забыл?! Или тебе отцовские слова не указ?!

Фьють! Даур сжал зубы, сдерживая стон.

– С кем ты там виделся?! С кем ты там дружбу завел? Знаешь ведь, что нельзя! Знаешь ведь? Ну, а если не знал, теперь будешь знать! И помнить будешь!

И так – взмах за взмахом, удар за ударом, под нравоучительные высказывания отца – плеть, посланная его рукой, уродовала молодую кожу. И ни капли жалости, даже, наоборот, как будто еще больше злости от того, что это его собственный сын вышел из повиновения.

От боли перед глазами поплыли красные круги. Неизвестно сколько длилась бы эта беспощадная порка, но откуда-то издалека вдруг раздался пронзительный крик:

– Не-е-ет!!! Не смей!!! Хватит!!!

Девичья фигурка бесстрашно скользнула между отцом и сыном и закрыла собой истерзанного Даура. Артон охнул и едва успел отвести занесенную для нового удара плеть. Он откачнулся и чуть не упал, с изумлением глядя на Уму, опустившуюся на колени перед его сыном.

Девочка плакала, и ее распластанные над Дауром руки дрожали. Она словно крыльями, пыталась укрыть его от плети и от боли, что та несла за собой.

– Госпожа Ума… – прошептали ставшие вдруг непослушными губы Артона. Глаза его, страшно вытаращенные, словно готовые вот-вот вывалиться из орбит, смотрели на девочку.

– Даур, Даур, прости меня, – сглатывая слезы, шептала Ума. – Это я сказала, что ты уходил… Прости… Я не знала, что он так… с тобой…

Мальчик чуть шевельнулся.

– Госпожа Ума, я просто хотел наказать его за непослушание! – проговорил Артон хрипло.

Несколько секунд Ума молчала. Потом медленно выпрямилась и чуть повернулась к воеводе.

– Прочь отсюда! Если еще хоть раз… В яме сгною!!! – с недетской свирепостью проговорила она сквозь стиснутые зубы.

Артон откачнулся от нее, сделал шаг назад, потом медленно развернулся и пошел прочь.

Тяжелая темная туча наконец доползла до Города, и первые капли дождя большими прозрачными бусинами упали на землю.

Через секунду прохладная влага ринулась с небес сплошным потоком. Дождь моментально намочил истерзанную спину Даура и принялся смывать с нее кровь и окровавленные лохмотья рубахи.

Ума, по-прежнему сидя на земле, горько плакала. Разошедшийся не на шутку ливень смешивал ее слезы с раскисшей грязью…

14

Ночью разразилась гроза. Невиданной силы, видимо, последняя в этом году, она словно пыталась доказать всем, что она ещё имеет силу, и сила эта не ведает никаких границ. Дождя почти не было, но гремели такие разряды, что земля вздрагивала от их ударов, а молнии сверкали так, будто собирались испепелить все вокруг.

Ургане не спаслось. Сначала она ворочалась в своей постели, потом встала, накинула на плечи меховую накидку и села на медвежью шкуру, разложенную перед горящим даже ночью очагом.