ПРОЛОГ

«Бескрайние просторы мирозданья, что испокон в порядке пребывали, узрели невозможное, из ряда вон, явленье. То было лёгкое касанье двух миров, как свет и мгла, не схожих меж собою. И озарилось многоцветной вспышкой всё вокруг, и зародился не похожий на другие новый мир. В своей основе он – в сто крат умноженная мощь миров, коснувшихся друг друга. И имя он имеет – мир Слиянья».

отрывок из «Легенды о Белом Древе»

Часть первая

Пробуждение

***

– Сынок, пора вставать!

Зайчонок натянул одеяло на голову и громко засопел, усиленно изображая спящего.

– Я знаю, что ты не спишь, – сказала зайчиха и пощекотала заднюю лапу, высунувшуюся из-под одеяла.

– М-м-м, – недовольно промычал зайчонок, повернулся на бок и поджал задние лапы к животу.

Терпение зайчихи кончилось и она воззвала к мужу:

– Лев, без твоей помощи никак!.. Он уже четверть часа изображает сонную тетерю!

Всплеснув лапами от избытка эмоций, она с удивлением опустила вниз глаза. В правой лапе, между сжатыми пальцами, блестели отполированными боками светло-розовые бусы, которые она искала уже добрых пять минут, прерываясь на попытки разбудить сына. «Ах, что за день, что за день! С самого утра все не так, как надо!» – тихо воскликнула она, одевая бусы на шею. Перед тем как начать по третьему кругу проверять ящики комода в поисках платка на плечи, она разгладила несуществующие складки на подоле небесно-голубого платья, надетого ввиду особого события – Присвоения имени единственному сыну.

Отец зайчонка – представительный заяц среднего возраста поправил сползающие с носа круглые очки в бронзовой оправе и посмотрел на сына. Также, как и супруга, сегодня он надел выходной костюм: белую сорочку, синий пиджак и коричневые штаны. На шею повязал коричневый галстук-бабочку. В отличие от жены Розы, он пребывал в более спокойном расположении духа. Именно поэтому он ничего не потерял, и был готов выйти в любую минуту.

В тот момент, когда зайчиха обратилась к нему за помощью, заяц сидел за кухонным столом и читал одну из множества книг, занимающих почти полностью три книжные полки. Будь его воля, литература по травоведению и медицине занимала бы не три, а целых пять полок. А лучше – семь. Но этот просветительский порыв пресекла своим категорическим протестом Роза, заявив, что книги он может коллекционировать у себя в травницкой, а дома и так уже не продохнуть от пыли, которой они моментально покрываются. К тому же сын учится в школе, и ему нужно место под учебники. И Розины журналы тоже должны быть там, где им положено – то есть на полке, а не пристраиваться то на комоде, то на столе. В результате половину третьей полки отвоевали себе учебники сына и журналы Розы по рукоделию и домоводству.

Полное имя отца зайчонка – Клевер. Но близкие и друзья называли его коротко – Лев. В одной из книг, найденных рядом с Деревянным Грибом, значился зверь с таким же названием. Он был похож на песочного цвета рысь с пышной гривой.

С отцом у зайчонка были настоящие мужские отношения – без лишних сантиментов и настроенные на диалог. Мама же, напротив, очень бурно реагировала на всё, происходящее в жизни сына: могла полчаса ругаться за порванные штаны или целый день радоваться пятёрке по математике. И что такого в этой пятёрке, спрашивается? Контрольная же простецкая была. Хотя, всё равно, приятно…

Однако бывали случаи, когда отец просто указывал, а не пытался договориться с сыном. Причиной тому служили бесплодные попытки Розы убедить сына что-то сделать, после которых она обращалась ко Льву за помощью. И тогда Лев внимательно смотрел на сына, демонстративно прочищал горло, и обращался к нему так: «Кхм. Сын, это для твоего же блага…» или «Кхм. Ты ещё маленький, чтобы понять, поэтому…».

Поскольку мнения о своём поведении у зайчонка и его родителей часто расходились, комбинация «просьба мамы – кашель папы» воспринималась зайчонком моментально. Чтобы избежать дальнейших нравоучений, он, с недовольными вздохами и тихим бурчанием под нос, делал то, о чём просили. Хотя и тут бывали исключения, и в результате зайчонок оказывался в воспитательном углу. В котором, между прочим, не было ничего интересного, кроме паутинки под потолком. Да и ту при очередной уборке мама убрала. В общем, это очень несправедливо и скучно – стоять в углу!

Успокаивал свой мятежный дух зайчонок тем, что он рано или поздно станет взрослым и у родителей больше не будет над ним такой преступной (да-да, нельзя так поступать с зайчатами!) власти.

Вот и сейчас, вняв просьбе жены, Лев громко кашлянул, выразительно глядя на сына. Это был сигнал для зайчонка, который нельзя было игнорировать. Иначе себе дороже. Поэтому он со вздохом вылез из-под тёплого и уютного одеяла и недовольным сонным голосом спросил:

– Зачем так рано вставать-то? Выходной же. В школу не надо…

– Ты же видел письмо, – отец показал рукой на полку, где на журнале Розы лежал небольшой белый конверт с изображением лисицы и ворона. – Сегодня ты идёшь на Присвоение.

– А-а-а, так это всё из-за письма!.. И что в нём такого, чтобы в такую рань вставать… Всего-то и нужно, прийти к старой вороне и лисе… – его повествование прервал мамин шлепок по правому уху.

Отец лишь хмыкнул, пряча улыбку.

– К какой старой вороне! Горе, а не сын, в самом деле! Хорошо, что бабушка тебя не слышит, а то досталось бы и тебе и мне с отцом вместе взятым. Ты пойдёшь в Мудрому Ворону, запомни! К Мудрому Ворону и Сумрачной Лисице на Присвоение. Они на тебя посмотрят и дадут имя в соответствии со способностями и судьбой. А для тебя это особенно важно.

– Почему? – спросил зайчонок, поглаживая зудевшее от шлепка ухо. – А-а-а, понял, это потому что я – белый?

Зайчонок спустился с кровати и направился к умывальнику. Он давно заметил, что в Лесном Городе кроме него не было ни одного белого зверя или птицы. На маленького ни взрослого. Седых стариков он в расчёт не брал. И хотя родители никогда не заостряли внимание на его отличии от других, он чувствовал их преувеличенную, на его взгляд, тревогу, стоило ему заболеть или упасть и ушибиться. А также особое, хоть и притупившееся со временем внимание, которое проявляли взрослые жители города к его персоне. Оно выражалось в преувеличенной внимательности и дружелюбии, что, в общем-то, было очень даже неплохо. Но эта иллюзия всеобщей любви разрушилась, когда, проходя мимо дома кабанихи Крапивы, обладающей скверным характером и острым языком, из-за чего друзей и приятелей у неё не было ни одного, он услышал вслед: «Ни одного пятнышка – белый, как снег. Не к добру, попомните моё слово». В тот же день он спросил у отца, что это значит. Отец сначала растерялся, но быстро нашёлся и сказал, что Крапива, под стать своему имени, любит обжечь словом просто так, чтобы потешиться. Поэтому слушать её не стоит, а он – замечательный зайчонок с красивым белым мехом, и уж никак ничья не беда.

Дети же, как водится в их жестоком мире, нашли его необычный белый мех смешным и стали дразнить «Бледной поганкой». Родители очень переживали из-за этого. Ведь прозвище могло стать постоянным, и, наравне с именем, использоваться окружающими.

К счастью, благодаря характеру (ну и пару-тройку раз пришлось помахать кулаками и попинать обидчиков хоть и маленькими, но сильными задними лапами) зайчонок не позволил такому обидному прозвищу занять место в его жизни. И спустя некоторое время его стали называть просто – Снежик. А в прошлом обидчики, стали его верными друзьями.

Роза одновременно и боялась и радовалась Присвоению. С одной стороны, наконец-то, будет внесена определённость в дальнейшую жизнь её сына. И в итоге может статься, что присказка – «Белый в доме – беда на порог» – лишь пустые слова… А с другой стороны, Лисица и Ворон как раз могут подтвердить её и Льва, да и любого жителя Лесного Города, опасения…

Зайчиха вздохнула, спрятала тревогу за улыбкой и, мысленно сказав себе: «Всё будет хорошо», повернулась к сыну, чтобы погладить его между ушами и ответить:

– В том числе и поэтому. Хотя, я смотрю, ты со вчерашнего вечера стал не особенный на правую заднюю лапу. Вся грязная, как у трубочиста! И как это ты умудрился с такой лапой в постель заскочить?

Зайчонок посмотрел на лапу, вызвавшую такую бурную реакцию, и сквозь пену зубной пасты, ответил:

– Мам, ну как ты не понимаешь? Это же победная пыль после вчерашнего футбола! – зайчонок прервался, чтобы прополоскать рот, и продолжил: – Я этой лапой гол забил! Значит, эту пыль ни в коем случае нельзя смывать, чтобы всегда побеждать. Так ведь, папа?

– Ну знаешь!.. – зайчиха возмущённо вздохнула и обратила взор на мужа.

Лев поднял глаза от книги и понял, что оказался меж двух огней: мужская солидарность не позволяла ему сразу согласиться с женой и «бросить сына», но и сказать, что она не права, он не мог. Чтобы лучше сосредоточиться в столь щекотливой ситуации, он отложил книгу. Помолчал, собираясь с мыслями. Наконец, сформулировав ответ с точностью до интонации, мысленно подумал: «Чему быть, тому не миновать!», и выдал своё мнение:

– Сын, пыль, безусловно, победная, – зайчонок хитро посмотрел на маму, которая недобро сощурилась и упёрла руки в бока. – Но маму лучше не злить, – Роза подняла подбородок: «То-то же!», а Снежик приуныл. – Поэтому сейчас ты её смоешь. А когда мы вернёмся с Присвоения, я тебя научу футбольным приёмам. И тогда, поверь, пыль тебе будет совсем не нужна, ведь у тебя будет навык игры!

Роза, довольная своей победой в борьбе за чистоту, стала набирать воду в таз, а зайчонок с горящими обожанием глазами посмотрел на отца, подбежал к нему и крепко обнял. А потом в несколько прыжков оказался рядом с умывальником, чтобы продолжить умываться и избавляться от пыли.

В ожидании окончания водных процедур, Лев заметил на подоконнике полупрозрачный треугольный платок, по краю искусно расписанный подснежниками, и спросил у жены:

– Роза, ты в этом хотела пойти?

Зайчиха обернулась, и заулыбалась, увидев находку. Вытерев мокрые лапы полотенцем, она подошла, чтобы взять платок.

– Благодарю, дорогой! Его-то я и искала! – и добавила, обращаясь к сыну: – Снежик, ты уже умылся? Тогда иди завтракать!

Зайчонок быстренько вытер мордочку и лапу полотенцем, подошёл к столу и забрался на табурет, обитый мягкой тканью.

– Вот, кушай, – зайчиха поставила перед сыном тарелку с овсяной кашей и кружку молока. Потом обратилась к мужу: – Лев, твой кофе и гренки, – и кружка ароматного кофе из корней одуванчика и блюдце с гренками, щедро посыпанными чёрным душистым перцем, заняли своё место перед главой семейства.

Зайчиха положила себе немного каши, налила травяной чай и села за стол.

Спустя некоторое время, уже допивая кофе, Лев посмотрел на настенные часы:

– А времени-то у нас осталось чуть.

– Ой, и правда! – всполошилась Роза и поторопила зайчонка, который с унылым видом ковырялся ложкой в каше, – Сынок, доедай скорее, нам уже выходить пора!

Пока Снежик «побеждал» кашу, Лев допил последний глоток кофе и встал из-за стола. Прежде чем направиться к входной двери, он подошёл к книжной полке и взял оттуда конверт с приглашением на Присвоение. Снежик тем временем оставил в покое размазанную по тарелке кашу, допил молоко и, пока мама собирала и уносила грязную посуду, быстро отломил половину гренки. С мыслью: «А то всё каши да каши… «Взрослая» еда ведь в сто раз вкуснее!» – он запихнул её в рот. Расплата не заставила себя долго ждать – от щедро насыпанного на обжаренный хлеб перца во рту у Снежика стал извергаться вулкан, отчего на глазах выступили слёзы. Сморгнув солёную влагу, он стал лихорадочно шарить взглядом по столу в поисках чего-нибудь, чем можно залить бушевавший во рту и горле огонь, но все кружки уже были убраны, а графин с водой стоял на подоконнике в дальнем углу. Не в силах больше держать рот закрытым, Снежик резко выдохнул, сиганул со стула и побежал к умывальнику. Включив воду на полную, он сделал большой глоток, подставив рот прямо под струю воды. После этого жжение сконцентрировалось на середине языка, и Снежик не придумал ничего лучше, чем высунуть язык на всю длину и подставить его под текущую под напором из крана воду. В таком виде его и застала Роза.

– Снежик… Что ты делаешь? – спросила зайчиха и наклонилась, чтобы лучше разглядеть, чем занят сын, вокруг которого уже образовались лужицы от брызг. Его вид сильно её озадачил. Из-за шума воды зайчонок её не слышал и продолжал стоять с высунутым языком и блаженно зажмуренными глазами.

Чтобы привлечь внимание, Роза взяла его за плечо. Зайчонок вздрогнул и скосил на неё глаза. Затем медленно выключил воду, с шумом втянул язык, и, не дожидаясь речи о вреде перца для маленького организма, первый пошёл в атаку, на ходу сочиняя оправдание:

– Мама, всё не так, как ты думаешь! Просто когда я слазил со стула… Я случайно задел лапой малю-у-усенькую гренку. Да. И потом… Потом она стала падать, а я её поймал… Ну и… случайно…

Из-за того, что Роза не видела начала этого «языкастого» представления, она ничего не поняла из сбивчивого рассказа сына. Но интуиция подсказывала ей, что дело тут нечисто. Нахмурившись, зайчиха упёрла лапы в бока и собралась уже обстоятельно расспросить сына о его проделке, но со стороны входной двери послышался голос Льва:

– Роза, что вы там возитесь? Время-то идёт.

Когда зайчиха и сын повернулись на его голос, заяц для убедительности постучал пальцем по циферблату наручных часов.

Роза моментально забыла о своём намерении выяснить, что все-таки натворил сын, и стала подталкивать Снежика к плательному шкафу, одновременно напутствуя о том, что он должен надеть.

Тут зайчонок, уже мысленно подготовившийся в детальным расспросам и нотациям, понял, что опасность миновала и с преувеличенным рвением побежал к шкафу, на ходу поддакивая каждому слову матери. Открыв дверцу, он достал зелёный пиджачок, белую сорочку и коричневые штаны. Оделся и пошёл к выходу, где его уже ждали родители. Зайчиха поправила одежду на сыне, пригладила пиджак на плечах мужа и провела лапами по подолу платья.

– Ну что, все готовы? Выходим? – спросил заяц, берясь за дверную ручку.

Роза посмотрела на мужа, набираясь от него спокойствия и уверенности, сделала глубокий вдох, медленно выдохнула, и, прихватив с полочки небольшую сумочку-мешок, первой вышла из дома.

Глядя на то, как мама волнуется, зайчонок подумал: «И чего так нервничать?.. Этих взрослых не поймёшь, честное слово. Кажется, они и сами себя не понимают. Делов-то, к вороне и лисе сходить…». И тут зайчиха, будто услышав его мысли, строго сказала:

– И чтобы никаких ворон, слышишь?

От неожиданного чтения мыслей Снежик замер, уставившись на мать. Придя в себя спустя несколько секунд, он, слегка заикаясь, произнёс:

– Х-хорошо, мама…

Но растерянность быстро уступила место восторгу: «Вот это да-а!.. Кому расскажи, не поверят!» – подумал Снежик, вслед за родителями перешагивая порог.

Закрывая дверь, Лев шепнул зайчонку:

– Перчёные гренки вкуснее с кофе, а не с водой.

Снежик понял, что отец всё видел, и вжал голову в плечи, ожидая наставлений. Лев же, к удивлению сына, продолжать эту тему не стал. Приободрённый Снежик кивнул, давая понять, что принял к сведению его слова. Роза к тому времени уже успела отойти от дома на несколько шагов и, обернувшись, велела им скорее закрывать дверь и идти следом.

Лев крикнул ей: «Сейчас-сейчас!» и, вставив ключ в замочную скважину, ещё тише, чем в прошлый раз, произнёс, заговорщически глядя на сына:

– Я на своём Присвоении тоже Ворона вороной назвал… Только тс-с-с! Ни слова маме! И, уж тем более, бабушке! Лады?

Заяц подмигнул сыну и подставил лапу ладонью вверх, предлагая закрепить договор. Зайчонок заулыбался, хлопнул по подставленной ладони и тихо ответил:

– Лады!

***

За порогом заячью чету встретил просыпающийся город. На верхнем, где жили птицы, и нижнем – для животных, уровнях открывались двери, выпуская своих обитателей. Звери и птицы спешили по делам.

Со стороны дома жителей города были совершенно незаметны. Они строились рядом с деревьями или внутри них, а также под кочками и кустами, ловко укрываясь травой, ветками и листьями. Эта традиция появилась очень давно и причин столь тщательной маскировки уже никто не помнил.

Рядом с зайцами жила старенькая мышь по имени Фиалка. Её маленький земляной домик разместился рядом со старой берёзой. Крышу его покрывала сухая трава, связанная в пучки с двух концов.

Добрая и отзывчивая мышь жила здесь уже очень давно. Поэтому взрослые и дети с нежностью называли её просто матушка Фи. Она вырастила не только своих внуков, но и многих малышей в округе. Родители со спокойным сердцем оставляли ей своих чад, когда нужно было надолго отлучиться по делам. Под её присмотром легко уживались и весело играли волчата, бельчата, совята, птенцы иволги и сороки… Для каждого она находила тёплое слово и угощала наивкуснейшими блинами с разнообразными начинками.

Матушка Фи всегда просыпалась с рассветом, вот и сейчас уже сидела на открытой веранде своего домика в кресле-качалке и вязала длинный шарф из красной пряжи.

– Доброго утра, дорогие мои! – поздоровалась мышка, завидев заячью семью.

– И вам доброго утра, матушка Фи! – приостановившись, ответила с улыбкой Роза. – Благодарю вас от всей души! Яблочный пирог с корицей по вашему рецепту вышел просто восхитительный!

– Да-да! – подхватил Снежик, подскочил к мышке и крепко её обнял.

– Какая мелочь, право! Не стоит благодарности,– с улыбкой поглаживая зайчонка по голове, ответила мышка. – Что-то вы сегодня рано, да ещё и Снежик с вами. Если дела, оставляйте мальчика со мной, я как раз хотела чайник ставить…

Лев с улыбкой поклонился.

– Матушка Фи, благодарим за предложение, но сегодня у нас семейный выход. У сына Присвоение. Поэтому, сами понимаете…

– Ах, вот оно что! Как время летит!.. Кажется, совсем недавно мальчик совсем маленький был, а уже вон что… Присвоению пора!.. Что ж, поторопитесь тогда! И приходите вечером на чай с облепихой!

Заяц ещё раз поклонился:

– Всенепременно будем! Приятного дня, матушка Фи!

Мышка помахала им лапкой на прощание и украдкой вздохнула, а семья двинулась дальше по улице.

Направляясь к центру города, Снежик с родителями вышли на главную улицу. К тому времени она была уже достаточно оживлённой. Проходя мимо поворота, они уступили дорогу выезжающему оттуда булочнику – Бобру по имени Хвощ (но почти все его называли по прозвищу «Рыжий» из-за ярко-рыжей полосы, которая начиналась между ушами и шла по спине до кончика широкого хвоста). Он ехал на красном велосипеде, к которому был прицеплен открытый с двух бортов кузовок с полками, занятыми свежеиспечёнными булочками, хлебом, ватрушками и пирогами с брусникой. То тут, то там раздавались призывные голоса любителей его первоклассной выпечки. Поскольку любителей было много, полки уже наполовину опустели.

Зайчонок проводил взглядом булочника, сглотнул и умирающим голосом попросил: