Цитаты из книги «Пианист»

Ответ пришёл во второй половине дня, когда на пустых улицах появились плакаты. Немецкие власти сообщали нам, что должны были очистить нашу часть города от «нежелательных элементов», но их действия не коснутся законопослушной части населения: магазины и кафе следует немедленно открыть снова, а люди должны вернуться к обычной жизни, которой ничто не угрожает.

Реальность гетто была только хуже именно оттого, что внешне походила на свободу.

Мы решили остаться из любви к Варшаве, хотя и не могли дать этому никакого логического объяснения.

Гетто кишело паразитами, с которыми ничего не могли поделать. Одежда прохожих, которых можно было встретить на улице, была полна вшей, как и салоны трамваев, и магазины. Вши ползали по мостовым, поднимались по лестницам и падали с потолков учреждений, которые приходилось посещать по множеству причин. Вши пробирались между страницами газеты, в мелочь в кошельке; вши ползали даже по корке свежекупленного рулета. И каждый из этих кровососов мог быть разносчиком тифа.

Одна женщина сказала моему знакомому поляку, что несколько гестаповцев отправились в еврейский родильный дом, забрали младенцев, сложили их в мешок, ушли и бросили их в яму. Этих злодеев не тронули плач детей и душераздирающие крики их матерей. В это трудно поверить, но это правда. Двое таких животных вчера ехали со мной на трамвае. В руках у них были кнуты, и они ехали из гетто. Хотелось бы мне столкнуть их под колеса трамвая. Какие же мы трусы – считаем себя выше этого, но позволяем таким вещам случаться. Мы тоже понесём за это наказание. Как и наши невинные дети – позволяя совершаться таким преступлениям, мы становимся соучастниками.

Невинные дети, в польском ли городе, в немецком ли, в другой ли стране – сейчас они все молятся Богу, а через какие-то несколько лет будут сражаться и убивать друг друга в слепой ненависти. Даже в старые времена, когда нации были более религиозны и называли своих правителей христианскими величествами, всё было так же, как сейчас, когда люди отходят от христианства. Кажется, человечество обречено совершать больше зла, чем добра. Величайший идеал на земле – человеческая любовь.

Невинные дети, в польском ли городе, в немецком ли, в другой ли стране – сейчас они все молятся Богу, а через какие-то несколько лет будут сражаться и убивать друг друга в слепой ненависти. Даже в старые времена, когда нации были более религиозны и называли своих правителей христианскими величествами, всё было так же, как сейчас, когда люди отходят от христианства. Кажется, человечество обречено совершать больше зла, чем добра. Величайший идеал на земле – человеческая любовь.

Женщина рядом с нами, которая всё так же повторяла: «Зачем я это сделала?», действовала нам на нервы больше всех. Теперь мы знали, о чём она говорит. Всё выяснил наш друг – владелец магазина. Когда всем приказали покинуть здание, эта женщина, её муж и ребенок спрятались в заранее подготовленном убежище. Когда полиция проходила мимо, младенец заплакал, и мать в страхе задушила его собственными руками. К несчастью, даже это не помогло. Плач ребёнка и его предсмертный хрип услышали, и тайник был обнаружен.

Детей убили любимым немецким способом: взяли за ноги и с размаху ударили головой об стену. Жирные чёрные мухи ползали по телам и по лужам крови на земле, и трупы почти на глазах вспучивались и разлагались от жары.

Более того, всё стало ещё хуже, когда в последующие дни ввели литовцев и украинцев. Они были столь же корыстны, как и немцы, но иначе. Они принимали взятки, но стоило им получить их, как они расстреливали людей, у которых взяли деньги. Они любили убивать во всех видах: из спортивного интереса, для облегчения своей работы, в качестве учебных мишеней или просто для забавы. Они убивали детей на глазах их матерей и находили исступление женщин занятным. Они стреляли людям в живот, чтобы понаблюдать за их мучениями. Иногда несколько солдат выстраивали своих жертв в ряд и бросали в них ручные гранаты с некоторого расстояния, чтобы посмотреть, кто самый меткий.