Цитаты из книги «Пианист»

Генрик спал на операционном столе, а я – в гинекологическом кресле, и, просыпаясь утром, я видел развешанные над моей головой для просушки рентгеновские снимки больных сердец, туберкулёзных лёгких, желчных пузырей с камнями, сломанных костей

тиф и другие еврейские болезни не могли перекинуться в другие части города.

евреи – не только социальные паразиты, они ещё и распространяют инфекцию.

Евреи, получающие там «надлежащее социальное воспитание», целыми днями стояли по пояс в воде, прокладывая улучшенные дренажные системы, и получали сто граммов хлеба и тарелку жидкого супа в день, чтобы не умереть с голоду.

Я уронил голову на клавиатуру и – впервые за время войны – разрыдался.

ервый объявил, что евреи должны отработать два года в концентрационных лагерях, – там мы получим «надлежащее социальное воспитание», которое излечит нас от привычки быть «паразитами на здоровом организме арийских народов». Мужчины в возрасте от двенадцати до шестидесяти лет и женщины от четырнадцати до сорока пяти лет должны были уехать. Второй декрет устанавливал порядок нашей регистрации и отправки.

В констатации нашей расовой принадлежности звучало торжество. Это было удовольствие от удачно сыгранной партии. Прежде, чем мы это осознали, нас схватили и повернули лицом к стене дома, а полицейские отступили на проезжую часть и принялись снимать с предохранителей свои карабины. Так вот как нам предстоит умереть.

улыбался и довольно потирал руки.

Отец занял совсем иную позицию. Он выбирал для прогулок самые длинные улицы и кланялся немцам с неописуемым пародийным изяществом, радуясь, когда кто-нибудь из солдат, введённый в заблуждение его сияющим лицом, отвечал ему гражданским приветствием и улыбался, словно они были добрыми друзьями. Возвращаясь вечером домой, он не мог удержаться, чтобы невзначай не прокомментировать свой растущий круг знакомств: дескать, стоит ему только шагнуть за порог, его обступают десятками. Он просто не в силах устоять перед их дружелюбием, и у него даже затекает рука, так часто он снимает шляпу в знак любезности. На этих словах он лукаво

Среди множества докучливых правил, предписанных евреям, было одно, пусть и неписаное, но требовавшее очень тщательного соблюдения: мужчины еврейского происхождения должны были кланяться каждому немецкому солдату. Это идиотское и унизительное требование доводило нас с Генриком до белого каления. Мы делали всё возможное, чтобы обойти его. Мы выбирали длинные обходные пути, только чтобы не встретить какого-нибудь немца, а если это было неизбежно, мы смотрели в сторону и делали вид, что не заметили его, хотя это могло кончиться для нас побоями.