Глава 2. Специалист

Еще стрелки настенных часов не подобрались к восьми утра, а в переговорной комнате офиса шестьсот четыре НИИ космического приборостроения уже царила суета. Сотрудники расставляли бутылки с минералкой и цветы, вытирали мебель, настраивали проектор. Стоит, однако, отметить, что и переговорной эта комната стала только вчера вечером, когда из нее в срочном порядке были вынесены потрепанные столы, стулья и морально устаревшие компьютеры, повешены новые шторы и в правильном порядке расставлена собранная по разным комнатам условно приличная мебель. Даже видавшая виды дверь заменена на более презентабельную, снятую с петель кабинета генерального директора ООО «Ростелематикс». А сам генеральный директор Рыжиков Сергей Игоревич, который обычно не появлялся на работе раньше одиннадцати, теперь носился между своим полуразрушенным кабинетом и новой переговорной, нервно контролируя все вплоть до наклона цветов в вазе.

– Ну наконец-то! – прикрикнул он на своего заместителя Шкварина, когда тот переступил порог офиса. – Он вот-вот появится! Специалист где?

– Здравствуйте, Сергей Игоревич, он не должен опоздать, мне за него поручились – обязательный человек… – залепетал зам.

– Ой, не дай бог! Нам самим ни за что эти переговоры не разрулить. Звони ему, не застрял ли где – пробки по Москве восемь баллов!

Бывший работник вышеназванного НИИ сорокасемилетний Сергей Игоревич Рыжиков внешне напоминал мышь. Ходил всегда в сером костюме поверх серой же сорочки. Предпочитал галстуки в оттенках серого, и, если бы ему удалось найти в продаже серые туфли, обувь тоже была бы мышиного цвета.

В жизни он придерживался давно выведенного правила, которое в интерпретации неизвестного остряка звучало так: «Синоптиком ты можешь и не быть, но знать, откуда ветер дует, ты обязан». Поэтому синоптиком, а точнее ученым, он так и не стал, хотя кандидатскую степень получил. Впрочем, не за научные открытия, а благодаря советской системе карьерного роста, где главным были не личные заслуги, а личные связи.

Его более талантливые коллеги либо давно переметнулись на ту сторону океана, либо ушли в бизнес. Сергей Игоревич с завистью поглядывал на их успехи, но, не имея способностей ни к науке, ни к управлению, так и не нашел себя. Ему тоже хотелось хорошую машину и просторную квартиру. Он устал экономить и отказывать своим детям в дорогих игрушках, которыми хвастались их сверстники. Но возможности вырваться из бедности не находилось.

И все же, руководствуясь второй частью любимой поговорки, он таки дождался своего момента. Рассмотрев в последних веяниях новой государственной политики шанс, который приходит лишь однажды, он зарегистрировал ООО «Ростелематикс», арендовал в здании родного НИИ небольшое помещение под офис и, переманив к себе нескольких сослуживцев на условиях совмещения, начал искать инвесторов под свою «великую идею».

Собственно, все величие идеи было не столько в уникальности, сколько в своевременности. Тут сказался наработанный навык Сергея Игоревича определять, когда и откуда дует ветер.

Итак, с того самого момента, как в государственную казну стали попадать легкие деньги от резко подорожавшей нефти, а отношения с некоторыми западными соседями по планете – напрягаться, руководство страны обозначило новые приоритеты в развитии государства. Один из них оказался весьма близок Сергею Игоревичу. Развитие российской ГЛОНАСС – глобальной навигационной системы. Американская GPS успешно функционировала уже не первый десяток лет и распространилась настолько, что присутствовала в виде маленького чипсета не только в миллионах навигационных приемников, приклеенных к лобовым стеклам автомобилей по всему миру, но и во многих телефонах, смартфонах, треккерах и тому подобных устройствах. Но была в этой истории одна неприятность: вся военная мощь любого государства, осмелившегося противоречить заокеанским соседям, оказывалась в полной зависимости от американских навигационных спутников. Суда, воздушная и наземная техника передвигалась по GPS-координатам, с их же помощью настраивались системы наведения огня. Общеизвестно, что спутники GPS дают два сигнала: один закодированный – для армии США, другой открытый – для гражданского использования. Чем это чревато во время войны, ярко продемонстрировал конфликт с Грузией. Тогда американцы даже не стали отключать гражданский сигнал, а лишь скорректировали его точность. И российские «СКАТы» жгли траву рядом с огневыми позициями грузин с погрешностью в четыреста метров.

Так что собственная система спутникового наведения России была очень нужна. И не только России. Многие государства ожидали прекращения монополии США в навигации.

Спутники ГЛОНАСС начали выводить на орбиту Земли еще в восьмидесятые. Но они работали в половину срока меньше американских, и их требовалось не менее тридцати против двадцати четырех спутников GPS. А когда у государства наконец нашлись деньги для запуска недостающих аппаратов, Сергей Игоревич скептически прокомментировал:

– Дождались. Сейчас схлопнутся те, что построены первыми, и начнем все сначала.

Так оно и вышло. Тем не менее курс был задан. И президент с телевизионного экрана подытожил:

– Государство берет на себя обязательства по выводу спутников на орбиту, а производство ГЛОНАСС-устройств должен обеспечить бизнес.

– Какой, в жопу, бизнес? – комментировал Рыжиков прямо в телевизор. – Мы уже самовары в Китае производим!

И все же руководящая рука твердо взмахнула, и бизнес заметался в поисках технологий. Вот тут-то Рыжиков и почуял дуновение попутного ветра. В НИИ стали захаживать люди в дорогих костюмах, и сладкий запах манны небесной вскружил голову Сергея Игоревича.

Для того чтобы собрать из китайских комплектующих любое приемное устройство ГЛОНАСС, необходима одна маленькая деталь, производство которой потогонные предприятия Поднебесной пока не освоили, – ГЛОНАСС-чипсет, предназначенный для приема и обработки спутниковых сигналов. Но, как говорится, дьявол кроется в деталях, и на этот раз в словосочетании «маленькая деталь» он выбрал первое слово.

Рыжиков знал, что ни один банк не даст денег исключительно лишь под обещания его липовой фирме, поэтому сосредоточился на поиске потенциальных инвесторов. Он показывал очередному костюму институтское оборудование, дипломы и свидетельства о научных степенях своих почти сотрудников, вдохновенно расписывал сияющие перспективы разработки первого ГЛОНАСС-чипсета.

– Огромная российская армия и военно-морской флот, гражданская авиация и судостроение, автомобилисты, мотоциклисты, велосипедисты и даже пешеходы России и всего мира, тайно ненавидящего американцев, ждут этого первенца новой российской науки, – вдохновенно вещал генеральный директор научно-производственной фирмы «Ростелематикс».

Его воодушевление, подкрепленное бумагами с печатями серьезных государственных учреждений, убедило Станислава Михайловича Артюхина – частного инвестора, заработавшего свой капитал на спекуляциях долговыми обязательствами крупных нефтяных и газовых компаний.

В девяностые, когда благодаря «виртуозной» государственной политике деньги у всех закончились, а работать было как-то нужно, предприятия платили своим сотрудникам тем, что производили: водкой, колбасой, туалетной бумагой, – а поставщикам и подрядчикам – долговыми расписками. Народ как-то обходился без денег, заедая тоску водкой, колбасой или туалетной бумагой. А вот векселя, наводнившие страну, уже никто не хотел принимать. И тогда появились артюхины. Они завязывали отношения с нужными сотрудниками крупных компаний и, выкупая векселя по дешевке у отчаявшихся коммерсантов, за приличный откат, но уже по полной стоимости загоняли их обратно.

Но девяностые миновали. Если ничего не предпринять, скоро закончатся и заработанные деньги. И артюхины разбежались по большой стране в поисках поля чудес, в которое можно было закопать свои медяки и пожать урожай золотоносных деревьев.

Станиславу Михайловичу, похоже, улыбнулась удача. Рыжиков пообещал чипсет через девять месяцев.

«Это ничего, – подумал Артюхин, – все равно никто быстрее не сделает. Ведь, насколько известно, никто даже не начал разрабатывать. Денег, правда, многовато хотят».

– Пять миллионов долларов?! – возмутился он тогда. Но в КБ того же НИИ попросили восемь и полтора года на разработку.

Стать владельцем первого в мире чипсета, который уже ждут миллионы потребителей, – это ли не удача? И сделка состоялась. Деньги приличными траншами перекочевывали со счета на счет, и быстро распухший штат работников ООО «Ростелематикс» с воодушевлением взялся за работу.

И надо сказать, что ровно через девять месяцев, выдержав родовые муки, к моменту, когда GPS-навигаторы китайского производства подешевели до неприличия и сильно уменьшились в размерах, научно-производственная компания «Ростелематикс», потратив все деньги, произвела на свет первый в мире ГЛОНАСС-чипсет. Успех мероприятия подпортили только две маленькие подробности: микрочип получился размером с кулак и ценой в десять китайских навигаторов, купленных на «Горбушке» по розничной цене. Китайский GPS-модуль был не больше пятикопеечной монеты и стоил так дешево, что им вполне можно было вместо кафельной плитки оклеивать санузлы в домах артюхиных…

Увидев, во что превратились его по́том заработанные пять миллионов, Станислав Михайлович сначала побледнел, потом его охватила дрожь, а затем он взорвался смачным русским матом. Он назвал разработку Рыжикова, этот шедевр российской науки, «гребаной котлетой» и энергично рекомендовал засунуть ее в то место, из которого после соответствующей переработки котлета должна выходить.

– Не поспеваем, – беспокойно оправдывался Рыжиков, – китайцы материал не вовремя поставили, а потом он еще с браком оказался, меняли.

К слову сказать, инвестор так и не узнал о тайном третьем недостатке разработанного фирмой Рыжикова продукта. Чипсет не то чтобы нестабильно принимал сигнал спутника – он вообще его редко находил.

Конечно, нельзя сказать, что все деньги, полученные от частного инвестора Артюхина, пошли непосредственно в дело. Кое-что, как это бывает, с сияющей новым блеском эмблемой «БМВ» въехало в гараж Рыжикова. Кое-что перевалилось на счета туристических компаний, организовывавших директору «Ростелематикса» «трудовые командировки» на Мальдивы и Сейшельские острова. Кое-что выпадало в виде премий «за прорывные достижения» и «послеполуденную работу».

Но будет несправедливым также сказать, что Рыжиков не старался.

– «Ростелематикс» – это наша вторая семья, – любил повторять он, подбирая сотрудников, способных в первую очередь хорошо вжиться в теплый коллектив. Чудаков и работников не от мира сего он отсеивал на первом же собеседовании. Ну не мог он идею всей своей жизни доверить таким вот непрогнозируемым типам. А типы прогнозируемые, которые и составляли штат научно-производственной компании «Ростелематикс», делали все, что умели: всецело поддерживали идеи своего начальника, бегали, если нужно, в магазин, где надо держали, что сказано, паяли. Поэтому основная тяжесть инновационной деятельности лежала на главном конструкторе, генеральном директоре, учредителе компании Рыжикове Сергее Игоревиче.

Теперь ситуация оказалась очень сложной. Разработчик первого в мире ГЛОНАСС-модуля не знал, что делать. Уменьшить чипсет в размерах без смены команды и оборудования, еще минимум года работы и, главное, солидных дополнительных вливаний не получится. А самой плохой новостью было то, что одновременно с ростом трудностей желание продолжать эту бесперспективную работу у Сергея Игоревича сильно поубавилось.

Новая уникальная идея, все чаще прорывающаяся сквозь совесть бывшего научного сотрудника НИИ Космического приборостроения, постепенно оформлялась в простое слово «бежать». Формирование этой идеи закончилось в тот момент, когда оказавшийся не добрым русским меценатом, а злобным и деспотичным любителем своих денег Артюхин пригрозил Рыжикову бандитами.

– Ты у меня дерьмо будешь жрать! – пообещал он.

Сергей Игоревич не ожидал столь агрессивной реакции со стороны своего инвестора. И бежать не мог. Деньги были потрачены. А когда на следующий день после неудачной презентации его зам Шкварин предположил, что Артюхин может попытаться забрать оборудование и даже его, Рыжикова, личное имущество, Сергей Игоревич напряженно откинулся в кресле и жалобно простонал:

– Не хотелось бы…

Тогда зам предложил свою идею для разрешения сложившейся ситуации.

– Помните, Сергей Игоревич, я рассказывал про специалиста, мастера по запудриванию мозгов.

– Ну-ну? – Рыжиков наморщил лоб.

– Говорят, он такое выделывает. Если нанять его и организовать еще одни переговоры с инвестором? Ведь есть же чип-то у нас. Пусть убедит его в том, что все в порядке, мол, надо еще малость деньжат, времени и будет все в шоколаде.

– Чушь! – ругнулся Рыжиков. – Живым бы остаться, а ты говоришь «еще денег и времени». А чем он на самом деле занимается? У него в визитке что, так и написано: мастер-ломастер по запудриванию мозгов?

– Визитку не видел, а называется он… что-то вроде… специалист по организации событий.

– Хм. Ну, зови, посмотрим, что за перец. Других идей все равно нет…

Пока язык Сергея Игоревича договаривал последнюю фразу, его ученый мозг молнией пронзила надежда. Нужных денег и времени от инвестора, конечно, не получить, но если удастся выдоить хоть что-нибудь, появится возможность организовать отступление по всем фронтам: списать с компании оборудование, перевести личное имущество на родственников или продать, в конце концов, обанкротить «Ростелематикс». А может быть, и вообще дернуть куда-нибудь за границу. С деньгами можно все.

Так было решено попробовать. Первым делом нашли специалиста.

– Артем Викторович Берестага, – протянув Сергею Игоревичу руку, представился молодой человек лет тридцати с еле заметным шрамом под воротничком темно-серой сорочки. Русоволосый, с честными глазами, четко фиксирующими взгляд на собеседнике.

«Не похож на суперманипулятора, – подумал Рыжиков, – но держится уверенно». Рисковать вторично уже не хотелось, и первый в мире разработчик гигантских микрочипов думал, как бы ему проверить паренька: на что он способен? Однако тот взял инициативу в свои руки.

– Сколько времени и денег вам нужно, чтобы закончить работу?

Шкварин, конечно, уже ввел специалиста в курс дела.

– Чем больше, тем лучше, – хитро улыбнулся Рыжиков. – Но я понимаю, что чудес не бывает. Пара-тройка месяцев и пара миллионов дали бы нам шанс на победу.

– Мне понадобится два дня на изучение объекта. Тогда и обговорим все условия.

– А если он в это время нагрянет? – забеспокоился Сергей Игоревич, имея в виду инвестора.

– Скажите, что у вас есть решение, и просите неделю на подготовку. В такой ситуации он будет рад любым вариантам.

Через два дня специалист действительно появился и без обиняков выдал:

– Если я правильно понимаю, дорабатывать продукт вы не собираетесь?

Рыжиков сначала смутился от столь неожиданного разоблачения, но взял себя в руки:

– А зачем вам правильно понимать? Лучше понимать так, как выгодно, – он отстучал на своем смартфоне сумму с несколькими нулями и придвинул аппарат к глазам специалиста, – это если он даст два месяца. А если даст еще два миллиона, то так, – он отстучал другое число.

Берестага удивленно вздернул брови и, улыбнувшись, кивнул.

Решив вопрос с авансом, партнеры пожали друг другу руки.

– Переговоры через три дня. Участвовать буду я с двумя помощниками, – сказал Артем Викторович, – вы действуете строго по моему сценарию. Назначьте переговоры на восемь утра. Инструктаж накануне вечером.

И вот теперь, когда стрелки настенных часов в импровизированной переговорной стремились выстроиться в порядке, означавшем восемь утра, Сергей Игоревич, так и не сумевший убедиться в профессионализме нанятого специалиста, беспокойно гонял сотрудников. Инструкцию он получил накануне вечером по телефону. Весь ее смысл укладывался в одно незатейливое слово: поддакивать. Специалист всю работу взял на себя. Но Сергей Игоревич на собственном опыте знал, что не всякую работу можно сделать, как следует. И это вызывало беспокойство. Из-за треволнений последних дней на лице Рыжикова появился нервный тик. Он пытался придавливать его пальцем, но это не помогало. Успокоить тик не смогла даже смазливая секретарша Оленька, которая раньше запросто успокаивала все, что возбуждалось на теле Сергея Игоревича.