Ева поняла, что простой план провалился. И если Катя зачем-то шифровалась, прячась в тени интерьерных декораций, ее подруга в упор смотрела на своего обидчика, сидящего к ней боком в пяти метрах. Ева Силинская понимала: следующий ход за ней. Эта мысль вызвала на ее губах плотоядную улыбку.

Она подняла глаза на каморку администратора, в которой спрятался давно облизывающийся на нее Савельев. Пересеклась на мгновение взглядом с еще одним знакомцем – тот спрятал глаза. Они «поиграли» в прошлый раз, когда она отмечала в клубе свое двадцатисемилетие. Парень рисовался перед компанией, и Ева, разыграв легкую партию, выставила его полным придурком, заставив к тому же вымаливать у нее прощение. А потом еще и подставила под удар влюбленного в нее вышибалы, делая при этом невинное личико. Здесь нет уже уволившегося из-за нее охранника, который посчитал, что достоин внимания Евы. Она легко довела до белого каления и презрительно размазала на глазах у своих. Это было похоже на избиение младенца.

Но то были цветочки. А сегодня красавица разозлилась не на шутку. Что ж, раз уж подворачивается хорошая игра – время выхода Евы! Пора спустить с цепи демона в юбке.

Расстегивая на ходу запачканную блузку, сногсшибательная Ева уверенными шагами направилась к новой жертве. Катя с широко открытыми глазами следила, как ее подруга резко разворачивает своего обидчика на стуле. Перекинув ногу, она устроилась на его коленях. Лицом к лицу. Стащила с себя мокрую блузку и, оставшись во флуоресцентно-белом лифчике, бросила ее на колени оторопевшему соседу Берестаги. Роскошная грудь Евы Силинской раскачивалась прямо перед глазами парня. Чаровница обаятельно улыбнулась:

– Как настоящий джентльмен, ты должен дать свою рубашку – мне холодно!

Теперь это была уже не та холодная красавица, что несколькими минутами ранее вошла в клуб. Выражение скуки исчезло с ее лица, сменившись азартом игрока. Глаза чувственно светились, а гибкое разгоряченное тело рассылало вокруг флюиды сексуальности.

Катя как будто заново открывала подругу. Она имела представление об увлечениях Евы и не одобряла их, но воочию видела ее игру впервые. И не только она. За парочкой наблюдали многие.

Сквозь рев захватившего абсолютную власть модного хауса расслышать слова было невозможно. Но эмоциональные жесты и мимика флиртующей парочки с лихвой восполняли этот недостаток.

Ева цвела. Даже щеки обычно бледной красавицы приобрели слегка пунцовый оттенок. Ресницы подрагивали, а кокетливые прикосновения плечом, пальцами рук, а иногда и грудью беспечно плавили лед осторожной сдержанности ее противника. Они обменивались, похоже, колкими тирадами и смеялись.

Выслушав очередную реплику, Ева вдруг залепила парню пощечину и, вырвав из рук его приятеля блузку, стремительно покинула их компанию.

– Урод! – раздраженно сказала Ева, бухнувшись на стул рядом с подругой, и, чуть отдышавшись, добавила: – Наивный. Это только начало. Сейчас сам прибежит!

Но прибежал Савельев с новой блузкой. Он вел себя странно, формально проявляя заботу, прятал глаза. Ева вынужденно улыбнулась – блузка была, конечно, полный отстой, – но ничего не сказала. Когда управляющий отошел, Ева более критично осмотрела блузку, без колебаний оторвала оба рукава и воротник и натянула на себя новый наряд. Катя только рот открыла от восхищения – то ли бесшабашной уверенностью подруги, то ли новым образом, созданным из неудачной блузки. Этот синтез смелости, невинности и соблазна невероятно шел Еве Силинской.

– Пошли оторвемся, – показала она Кате на кипящую массу извивающихся тел.

Стараясь не поворачиваться к Берестаге лицом, Катя последовала за подругой.

Ева знала свое дело. Берестага действительно вскоре подошел, выруливая между танцующими. Катя поспешила раствориться в толпе.

Ева и ее обидчик, несмотря на энергичную музыку, обнялись в медленном танце и о чем-то кокетливо болтали. Катя пыталась разобраться в себе. Ей не нравилась сама идея подобной игры, но было очень интересно смотреть. Тревожило и еще какое-то неясное чувство.

Внезапно Ева резко оттолкнула партнера и, покинув танцпол, вернулась за столик.

– Вот теперь посмотрим, как он запляшет, – прокомментировала она, удовлетворенно наблюдая, как ее будущая жертва направляется к ней.

Но, не дойдя до их столика, Берестага свернул в сторону и присоединился к своим приятелям. Силинская только хмыкнула:

– Ну что ж, так даже интереснее!

В течение следующего часа, умело маскируясь от Берестаги, Катя наблюдала череду подходов и разрывов, толчков и объятий, оплеух и поцелуев из арсенала женских уловок все более поражающей ее подруги. Ева, безусловно, была игроком высочайшего класса.

Теперь она опять сидела на коленях у Берестаги, улыбка не сходила с ее лица, глаза светились. Казалось, они говорили друг другу какие-то очень откровенные вещи. Зная Евину цель, Катя на мгновение даже пожалела парня. Но в какой-то момент насторожилась, увидев, как Ева закусывает нижнюю губу. На это простое движение не обратил бы внимание никто. Но не лучшая подруга.

Ева играла как никогда. Она была на абсолютном пике вдохновения. Она обладала даром чувствовать партнера – она на уровне тончайших переживаний ощущала, как парень расслабляется и становится все более открытым. Оставалось лишь воспользоваться его искренним порывом при максимальном внимании зрителей и перевернуть игру. И такие мгновения приходили все чаще, но по дикой случайности каждый раз Берестага вдруг цеплялся за какое-то слово или жест, и Еве приходилось начинать заново. Наконец она почувствовала очередной подходящий момент и решила, что пора действовать. Но когда пыталась встать, ее нога глупо застряла между стулом и его ногой – все рассмеялись, и момент снова был упущен.

Ей, как всегда, нравилась эта игра. Впрочем, нет, в этот раз было совсем иначе. Ева впервые сама начала увлекаться. Чтобы сбить напряжение, девушка залпом выпила бокал «Куантро» – французского ликера, который в народе получил название «бабоукладчик» за свой коварный нрав. Сладкий и легкий, он имел свойство неожиданно ударять в голову. Артем аплодировал. Милый парень.

Блузка – вообще ерунда. Будет повод порыться по шкафам – там много ненадеванных вещей с этикетками – или, еще лучше, пробежаться по магазинам. Во всяком случае, это не повод ускорять игру. Ведь она и играет ради удовольствия. И совсем не хочется его прерывать. Она, конечно, сделает то, ради чего все затевалось. Обязательно сделает. Наглец должен быть наказан! Но чуть позже. Можно еще поиграть… Получить еще несколько таких мгновений…

Мгновений, которые заставляли биться ее, казалось, совсем застывшее сердце, как африканский барабан. И даже слезы, которые она обычно не использовала в игре – лишь в крайнем случае, – под натиском какого-то внутреннего восторга теперь сами просились наружу.

В какой-то момент, когда Кате показалось, что игра затягивается, Ева оторвалась от Берестаги и, покачиваясь, подошла к ней.

– Катюш, прости, пожалуйста. Мне нужно поехать… – Она споткнулась на полуслове. – Возьми мою машину. – На столик упали ключи от «Ауди». Ева была подшофе.

– Ты же не пьешь!

– Я чуть-чуть. – Подруга с виноватым видом закусила губу.

Для крутой эффектной Евы это был совершенно нехарактерный жест. Так делала другая, порой потерянная, порой глубоко погруженная в себя Ева по привычке, унесенной откуда-то из полузабытого детства. В такие минуты она была трогательна и беззащитна. В такие мгновения она была собой.

– У тебя все в порядке?

– Все тип-топ!

– Зачем ты, Ева? – пыталась образумить ее Катя. – Тебя дома ждет муж!

– Я ненадолго. – Она неловко улыбнулась и присоединилась к собравшейся уходить компании, послав подруге воздушный поцелуй.

Катя с беспокойством смотрела ей вслед. Она знала, что муж Евы Сергей сейчас пытается дозвониться на выключенный телефон. Ева сознательно не давала им с Катей обменяться номерами, чтобы была возможность не отвечать.

Словно по бесконечному ярко-белому батуту, Ева гигантскими прыжками мчалась по облакам навстречу утреннему солнцу. Она легко перепрыгивала высочайшие заснеженные горные вершины, мелькающие между пухлых, залитых солнцем облаков, вдыхала удивительный восторг легкости, скорости, абсолютной свежести и чистоты окружающего ее фиолетового неба. И только въедливая мелодия, которая с каждым мгновением становилась все громче и громче, вдруг начала тянуть ее куда-то вниз, закрутила в воронку вихря, уронила на серую земную поверхность. Падение уничтожило сказку, растворило сон в медленно проясняющейся реальности. А в ней лишь похмелье и надрывающийся телефон, так бесцеремонно вытащивший Еву из прекрасного забытья.

– Да, – ее голос прозвучал утробно грубо.

– Ева, где ты? С тобой все нормально? – раздался в трубке взволнованный голос подруги.

Глаза начали привыкать к утреннему свету. Ева обвела комнату взглядом, медленно осознавая, где она и что произошло этой ночью.

– В гостинице.

От внезапно пришедшей мысли кровь хлынула в голову. Ева, совсем проснувшись, еще раз осмотрела гостиничный номер в поисках кого-то или чего-то, но, не обнаружив никаких признаков искомого, в ярости ударила кулаком по кровати:

– Гад!

– Что? – не поняла Катя.

– Катюха, приезжай, пожалуйста, – упавшим голосом попросила Ева, – машина у тебя.

Когда подруга появилась в гостинице, Ева Силинская была уже одета. Слегка растрепанная после бурной ночи, она сидела на кровати и курила. На ее растерянном лице блуждала, казалось бы, неуместная в такой ситуации улыбка. Подойдя утешить подругу, Катя обнаружила на прикроватной тумбочке записку: «Спасибо за увлекательную игру. А. Б.»

– Потрясающий ублюдок! – пробормотала Ева, продолжая чему-то глупо улыбаться.