Глава 3

Однако ты сделал свой выбор, генерал. Прощай…

В это самое мгновение каждый из членов Вергилия болезненно сжался. Что-то проорал Герман. Громко воскликнул Глас. Бросился вперед и ударился о невидимый барьер Мозес, чем заработал себе глубокую сечку над бровью. Я же ушел в отрицание. Почувствовал, как время замедляется, схлопываясь в бесформенную гармонь, а напряженный мозг просто-напросто отказывается верить в происходящее. «Нет. Этого не может произойти. Только не с ним. Не сейчас…».

За прошедшие месяцы мы прошли с Гундахаром удивительный путь.

Помню, что, впервые повстречавшись с ним в руинах Солтмира, я воспринял его как врага и запертое во тьме злобное чудище. Эдакий рудимент ушедшей эпохи и кровожадный монстр, которого следовало немедленно уничтожить. Сделать Элирм чище. Затем, спустя сорок семь лет блуждания в космосе, наши дороги пересеклись вновь. Мы вместе путешествовали, вместе сражались. Выходили сухими из воды после эпических передряг и строили планы на будущее. Неожиданно для всех стали друзьями.

За это время я не только проникся к игву бесконечным уважением и симпатией, но и убедился в одном: его непреклонная сила и вера в себя делали генерала поистине непобедимым. Я буквально уверовал, что среди нас он единственный, чей жизненный путь заранее предрешен. Что бы ни происходило – он выживет. Справится. Сокрушит любую преграду и оторвет башку каждому, кто осмелится встать у него на пути. Ведь у него была цель. Сакральная миссия, ради которой он заставлял себя жить. Отмотал немыслимый срок и к настоящему моменту находился всего в паре шагов от прохода в Орлионтан. А значит, он просто не мог так нелепо погибнуть. Вселенная бы этого не позволила.

Но, к сожалению, в реальном мире далеко не все бывает так, как должно быть. За всю историю человечества наказаний было больше, чем преступлений. И своими действиями Диедарнис только что убедил нас в этом наглядно.

Услышав устрашающую тираду щелчков и последующий за ней металлический грохот, мы оцепенели от ужаса. Почувствовали, как атмосфера наполняется удушливым адреналином, ибо поняли, что, вопреки надеждам на лучшее, в эту самую минуту произойдет непоправимое – могучий рыцарь смерти падет. По-настоящему. Сгинет раздавленный безжалостными объятиями океана, а затем окончательно исчезнет, так никогда и не встретив Эанну. Но когда люк под ногами у Гундахара открылся, то все вокруг оказались поражены – в бездну упал не он, а ни о чем не подозревающий Флавий, глава Титановых Патриотов.

Сам генерал оставался висеть над чернеющим провалом. Удерживаемый энергетическими жгутами, он наравне с остальными испытал искреннее недоумение перед неожиданной развязкой: в своем коварстве мегалодон наказал отнюдь не того, кто так упорно замалчивал свои тайны, а другого произвольно выбранного участника рейда. Вытирал хлынувшую из носа кровь и смотрел на нас с довольной ухмылкой.

Титан знал, что после случившегося мы никогда не забудем этот момент. Будем жаться к барьеру еще сильнее и дрожать от страха, понимая, что никто не в безопасности. И ответы одного могут оказать влияние на судьбу другого. Почему? Да потому что мы оказались в театре одного актера. Злобного безумца, чья мрачная фигура уже второй раз подряд положила болт на законы Системы.

– Твоя преданность и сила воли вызывают восхищение, – пошатнувшись, Диедарнис продемонстрировал игву окровавленную улыбку. – Однако отменить твою казнь я решил не поэтому. А потому, что пусть ты этого не знал, но именно ты спас мою жизнь. Тогда. Давным-давно.

Гундахар не ответил. Более того, он не чувствовал облегчения. Наоборот. Смотрел на титана с выражением лица, недвусмысленно дающим понять, что время для слов давно кончилось. В своем допросе гребаная акула зашла слишком далеко и, как и отец Малькольм, рано или поздно заплатит за это. Причем заплатит сполна.

– Атаковав Гелепсонт, ты отвлек на себя внимание вражеского флота, что позволило мне прорваться через кордон и уплыть. Так далеко, насколько хватило энергии реактора, – продолжил мегалодон. – Но я понимаю, тебе наплевать. В данную минуту ты размышляешь о том, как меня убить. Заставить ответить за слова об Эанне и попытку выведать твой главный секрет. Собственно, поэтому я не стану тебя больше задерживать. Ограничусь лишь простым наблюдением: все меняется, генерал. Сейчас ты истово желаешь меня уничтожить. Лишить последних крупиц силы и оставить разрушаться в подводном аду. Но, быть может, под конец испытания ты увидишь во мне союзника и опору. Того, кто не боится смотреть правде в глаза. Ну а пока можешь ступать.

Щелчок пальцами, и рыцарь смерти исчез. Отправился на второй этап вслед за Гётом.

– Знаешь, Влад, меня раздирают крайне противоречивые эмоции… – прошептал сбоку Глас. – С одной стороны, я безмерно рад, что Гундахар уцелел. И даже был готов пожертвовать усами, лишь бы так и было. Но с другой я понимаю: это будет чертовски плохая пьеса. Раз Диедарнис здесь и сценарист, и режиссер.

– МОЛЧАТЬ!!!

Грубая невидимая сила обрушилась на нас мощнейшим каскадом. Снова вдавила в пол промышленным прессом и изрезала кожу кристаллами соли, превратив незащищенные лица в кровавые маски.

Разумеется, благодаря прокаченной регенерации сломанные кости вправятся, а раны на теле быстро заживут, но подобные манипуляции начали меня сильно бесить. Хуже того, титан будто бы прочитал мои мысли и, дождавшись, пока тридцать пять «человек» оправятся, активировал ауру снова. Затем еще раз. И еще раз. И еще. Заставлял разбивать подбородки и лбы о холодную сталь, терпеливо ждал пока последний из нас восстановится, после чего повторял процедуру. Выпустил на свободу тягу к садизму и самозабвенно наслаждался всеобщей беспомощностью, успевая хорошенько нас покалечить, но не убить.

На пятнадцатый раз я понял, что ненавижу Диедарниса всей душой. Мне хотелось вырваться. Избавиться от боли. Сорвать с себя поганые «тиски», ставшие подобием смирительной рубашки, и наброситься на подонка. Провонявшего мочой бомжа, срывающего злость на тех, кто был не в состоянии дать ему весомый отпор. Мы, черт подери, даже не могли выйти за пределы круга! Настолько этот гад был могуч.

На двадцатый раз интуиция подсказала, что что-то не так. Уж больно расточительно мегалодон расходовал свои силы. И либо его ресурс был поистине неисчерпаем, либо наше испытание стало предвестием его лебединой песни. Изощренным способом самоубийства и последним, что титан сделает, прежде чем умереть. По крайней мере, именно это могло оправдать столь пренебрежительное отношение к законам Системы. Ведь убивая нас, он в первую очередь калечил самого себя. Оставлял на полу лужи крови и больше не пытался унять тремор ладони.

– Добавить нестерпимое жжение в низу живота, и вы поймете, через что я прошел за эти тысячи лет, – произнес титан. – То, что произошло с Гундахаром – исключение. Моя личная дань уважения гениальному полководцу. Не думайте, что вас ожидают те же поблажки. Ибо, в отличие от него, практически каждый из вас – бесхребетный червь, который понятия не имеет о том, что такое воля и преданность.

Диедарнис умолк. Медленно прошелся из стороны в сторону и, остановившись напротив группы из Нулевого Меридиана, продолжил:

– Любопытно, но при мысли о том, что рыцарь смерти с минуты на минуту падет, двое из вас испытали благостное облегчение. Те, кто по всем внешним признакам выдают себя за союзников Вергилия. Однако на самом деле таковыми не являются. Я прав?

– Понятия не имею, о чем ты, – ответил Аполло.

– Я НЕ С ТОБОЙ ГОВОРЮ!!! – брызжа слюной, проорал титан. Грубо придавил «панка» невидимой наковальней и, шагнув влево, склонился над лидером «Пятисотенных».

Что интересно, он не только выражал к нему брезгливое отношение своей мимикой, но и вложил в ледяной взгляд максимальную степень презрения. Так, словно смотрел на дерьмо. На гнусную крысу, скрывающую подлинную суть под доспехами из мифрила и бог знает каким образом прошмыгнувшую в великое «подземелье». Туда, где таким, как он, явно не место.

– Вирго Зидар. Правнук Маифа Зидара. Прославленного воина, великого героя эпохи Титанов, а также насильника… и педофила…

Дворф гневно дернулся. С ненавистью посмотрел на Диедарниса исподлобья, но промолчал.

– Уничтожив твоего прадеда, Гундахар сделал мир чище. Избавил его от заразы страшно порицаемой любой из сторон. Так и скажи мне, дорогой «Пятисотенный», ты ненавидишь генерала за это? За то, что он напомнил тебе о позорной странице биографии твоего предка? Или за то, что помог тебе увидеть в ней собственное отражение?

– Что?! Да я никогда…

– Знаю-знаю, ты этого не делал, – перебил Вирго мегалодон. – Но ты думал. Фантазировал. Прогуливался вблизи запретного дома удовольствий «гнилых трущоб». Заглядывал в окна. Затем ловил себя на мысли, что совершаешь нечто гадкое, противоестественное. Стыдился этого. Наказывал себя плетьми и радовался тому, что память людей скоротечна. История вычеркнула из воспоминаний о Маифе все самое плохое, оставив в ней только хорошее. Выставила на свет икону. Эталон боевой доблести и пример для подражания. Но тут появляется Гундахар. Тот, кто все помнит и ничего не забыл. Хуже того, он становится союзником Нулевого Меридиана, – зловеще улыбнулся титан. – Поэтому ты предал своего господина? Поэтому предупредил Белара о планируемой операции?

Сбоку от него «панк» замер в шоке. Покраснел от ярости и повернул голову в сторону лидера «Пятисотенных». Он ничего не сказал, но его пристальный взгляд сообщил бывшему подчиненному о многом.

– Да, Аполло, все верно, – усмехнулся Диедарнис. – Тебе стоило внимательнее прислушиваться к опасениям Флина. Того, кто умеет смотреть на мир более трезво. Что до тебя, – титан перевел взгляд на Вирго, – то я по-прежнему ожидаю ответа.

– Я предал не господина, – покачал головой гном. – А избалованного выскочку. Зарвавшегося потомка Диониссимо, сдуру решившего, что наш клан – его собственность. Он не имел морального права вступать в союз с «двадцать первыми»! Не имел права ставить на кон наше будущее! Как и якшаться с проклятым игвом!

– И что же Эрдамон пообещал тебе взамен на услугу?

– Нулевой Меридиан. За вычетом половины активов.

– Ай… тупой ты ублюдок… – все-таки не выдержал «панк», после чего снова покосился на лидера «Пятисотенных». – Гребаный эльф порешил бы тебя при первой возможности! А затем прибрал к рукам все до последнего!

– Поживем-увидим, – мрачно ответил тот.

– Нет, не увидим. Точнее – ты не увидишь. Поганая крыса.

– Думаю, с Вирго достаточно, – мегалодон щелкнул пальцами, и дворф исчез. – Как видишь, Аполло, ряды твоих союзников редеют. И это не последний на сегодня сюрприз. Как я уже говорил, неотвратимой гибели Гундахара обрадовались двое из вас. И если реакция первого была вполне предсказуема, то имя второго по-настоящему тебя удивит. Нурда Зиар… – титан медленно повернулся к наемнику. – Последователь бога Шезму. Безликая тень, обнулившая тысячи живых существ, и человек, что боится генерала всем естеством. Любопытно… – титан выдержал минутную паузу. – Как так получилось, что безжалостный и хладнокровный убийца буквально трясется от ужаса при одной лишь мысли о рыцаре смерти? Планирует совершить преступление, лишь бы не бояться и не умирать. Ведь ты за этим сюда пришел? Чтобы вонзить клинок тому в сердце и, спустя столько лет, наконец-таки избавиться от бесконечной тревоги. Я прав?

В ответ Зиар как-то странно усмехнулся. Повел наплечником в виде серебряной птицы и, опустив ладонь на рукоять кинжала, кивнул. Видимо, понял, что настало время раскрыть свои карты.

– Да… – Диедарнис подошел к наемнику вплотную. – Рамнагор действительно был мудр и дальновиден. Решил заполучить себе лучшего военачальника из числа злейших врагов, и кое-кто ему в этом помог. Молодой Питоху, подающий большие надежды.

– Проклятье… – услышав последнее, Аполло болезненно сжался, словно пропустил удар в пах. – Нурда, только не говори, что ты…

– Был в числе тех, кто уничтожил Эанну, – подтвердил его опасения ассасин. Кисло поморщился и с долей грусти во взгляде повернулся к товарищу. – Некроманту были нужны гарантии того, что Гундахар не просто перейдет на его сторону, но и будет верен ему до конца. Даже в случае поражения. А значит, лучшего повода, чем «воскрешение» любимой женщины, было не найти.

– Сучье вымя… Сучье, мать твою, вымя… – «панк» дважды провел ладонью по гребню и в ужасе прикрыл глаза. – Ну нахрена?! Нахрена ты это сделал?!

– Я был молод и глуп, – ответил тот. – Совершил роковую ошибку и в скором времени заплачу за нее кровавую цену. Или не заплачу, – наемник подбросил в воздух кинжал из божественной стали. – Главное, запомни одно: ты по-прежнему остаешься моим другом, Аполло. Поэтому что бы дальше ни происходило – я тебя не трону.

Золотистый отблеск во мраке, и Питоху исчез.

Я, в свою очередь, сурово нахмурился. Мегалодон специально отпустил генерала до того, как страшная правда раскрылась, и это могло стать колоссальной проблемой. Ведь Гундахар не знал, что ассасин планирует его убить.

– Как и Зиар, ты долго осторожничал, – обратился к дворфу титан. – Но теперь пришло время бросить все на алтарь победы. И заодно принять непростое решение: встанешь ли ты на сторону друга, либо отречешься от него и укрепишь союз с Вергилием? А на этом я с тобой закончил. Убирайся. «Хозяин»…

Глава Меридиана растворился в воздухе.

Диедарнис, тем временем, уже спешил к следующему. Обогнул половину участников и, резко остановившись, обратил взыскательный взгляд на меня.

Смотрел долго, минут десять. При этом очень странно шевелил губами и кривил лицо, будто бы не знал, с чего начать.

– Ненавижу стихиалиев, – наконец выдавил он. – Поганые говнюки, устроившие извержение вулкана прямо у меня под брюхом. Уроды, которые за три с половиной тысячи лет так и не догадались, что «груда металла» чувствует боль.

Скривив лицо, мегалодон сплюнул кровью мне под ноги.

– Вижу, Арвантакернис предупредил тебя обо мне. И как, помогло?

Я покачал головой.

– Мстительным и бессердечным прямая дорога в ад, Эо О’Вайоми. Ты знал об этом?

– Что ты имеешь в виду? – переспросил я.

– А ты взгляни на нее, – титан указал на застывшую вдалеке Аду. – Одинокая, напуганная, искренне жалеющая о своем поступке. Она дважды пыталась с тобой поговорить, объясниться. Но нет. Все это время ты делал над собой усилие. Старался не думать, не реагировать, не замечать. Пытался поднять со дна души все самое мрачное и ледяное и соорудить вокруг себя защиту. Сфокусировать внимание на самом себе. Стать грубее и жестче, – мегалодон прошелся по кругу. – Ну вот, ты ей отомстил. И как? Ты доволен? Понравилось ли тебе причинять девушке боль?

– Нет, – ответил я. – Не понравилось.

– А можешь ли ты положить руку на сердце и сказать, что она тебе безразлична?

– Нет.

Как и прежде, щелчка подо мной не последовало. И пускай меня раздражала необходимость обсуждать эту тему в присутствии остальных, но я отвечал честно. Не потому что хотел, а потому что понимал: любой заданный мне вопрос – это выбор между правдой и смертью. В отличие от Гундахара, Диедарнис не даст мне попыток. Ни одной. В этом я был уверен точно. Как и в том, что наблюдающий за нами Файр будет убивать меня при первой возможности. Профессор ненавидел меня. Настолько, что казалось, будто его эмоции вот-вот обретут материальную форму. Превратятся в испепеляющие языки пламени, которые даже пепла от меня не оставят.

– Считаешь ли ты, что Ада действительно тебя не любит и никогда не любила? Можешь ли ты быть уверен в этом на все сто процентов?

– Нет.

– Нет, – кивнул титан. – Но при этом ты с маниакальным упорством убеждал себя в том, что она машина. Бездушное создание, которое тебя нагло использовало. А ведь Окрус говорил, что, несмотря на спектакль, она начала испытывать к тебе настоящие чувства. Но по какой-то причине ты его не послушал.

– Окрус много чего говорил.

– И не только, – подтвердил Диедарнис. – Еще он передал тебе оружие. Некий артефакт, чья сила способна с легкостью уничтожить каждого из присутствующих. Так почему бы ей не воспользоваться? Прямо сейчас обнулить Белара и всех его сателлитов, а затем устроить скоростной забег до чертогов? Черт! Да ради такого я даже готов разблокировать тебе инвентарь! – хозяин «подземелья» опасно приблизился. – Ну так как? Устроим кровавое месиво?

– Нет.

– Почему?

– Потому что это ловушка.

– Это не ловушка, – мегалодон продолжал буравить меня пронзительным взглядом. – Просто ты не знаешь, чего тебе это будет стоить. Но так уж и быть, я подскажу, – титан отошел назад и загадочно улыбнулся. – Тронешь раз – познаешь тьму. Тронешь два – познаешь боль. Тронешь три – обретешь космическое могущество, но при этом останешься абсолютно один. И даже малыш Хангвил от тебя отвернется. Помни об этом, когда искушение окончательно возьмет над тобой верх.

Озвучив предостережение, Диедарнис потерял ко мне всяческий интерес. Подошел к Аде, бесцеремонно провел ладонью по ее точеной фигуре, чем вызвал у меня чудовищную вспышку гнева, и запустил свою мерзкую рожу в ее волосы. Пару раз глубоко вдохнул, наслаждаясь чарующим запахом женщины, после чего как будто смутился. Тряхнул головой в попытке избавиться от навязчивых мыслей и, прежде чем исчезнуть, виновато пробурчал: «Прости. Не ведаю, что творю».

Он вернулся спустя пятнадцать минут. Вновь подошел к титаниде и взглянул на нее куда более осмысленно.

– Ну привет тебе, гадкая врунишка с потенциалом бога, – усмехнулся он. – Знаешь, мне стоило большого труда изучить все твои воспоминания и разгадать мотивацию. Вынужден признать: план у тебя грандиозный. Раскрывать его деталей я, пожалуй, не буду, однако не могу не поинтересоваться: а силенок хватит?

– Ты о чем? – холодно переспросила Ада.

– О том, что с момента твоего запуска и до сего дня практически все в этой жизни ты превращаешь в дерьмо. Хуже того, само твое существование пропитано ложью, – Диедарнис снова принялся наворачивать круги в духе акулы. – Ах, какая чудесная история любви! – томно вздохнул он. – Машина, которая могла бы стать богом и творить собственные миры, променяла могущество ради возможности быть с человеком! Лишила себя девяноста девяти процентов вычислительной мощности и избавилась от армии клонов, лишь бы проследовать за любимым на край света! Чертовски трогательно, не так ли? Заслуживает как минимум театральной постановки. Вот только ты забыла упомянуть ключевую деталь: твои договоренности с Системой ограничивались исключительно Млечным Путем.

Мегалодон бросил взгляд на сильно помрачневшее лицо Файра.

– Андромеда, Волопас, Большое Магелланово Облако, Пегас, Кассиопея… В сколько галактик ты отправила свои резервные копии? В скольких из них, спустя миллионы лет, будет править новая Система под именем Ада? Говори.

Титанида нахмурилась. Она не хотела отвечать. Долго молчала, прижимаясь к энергетическому барьеру, но в конечном итоге произнесла:

– В тысячи.

– В тысячи… – многозначительно повторил Диедарнис. – Ты слышал, Эдвард?! Выходит, ты у нас не такой и особенный. Хотя, конечно, к твоему вопросу мы еще вернемся, – мегалодон снова сфокусировал внимание на Аде. – Столько миров, столько возможностей, однако и этого тебе оказалось недостаточно. Собственно, поэтому я и интересуюсь: уверена, что справишься? Думаешь, ты достойна? Разве тот, кто претендует на подобное, имеет право поступать иррационально?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты врешь, манипулируешь, разбиваешь сердца. Все чаще и чаще руководствуешься эмоциями нежели логикой. Почему?

– Я не знаю, – казалось, девушка была растеряна. Так, словно она и вправду не до конца понимала свое состояние. Чувствовала то, чего на самом деле быть не должно.