IV сонет (хвостатый)

 
Сошёл со сцены в мягкий сумрак зала,
Там в суете прошли мои года.
И всё, чего так в жизни не хватало,
Чего так жадно сердце ожидало,
Уж за чертой осталось навсегда.
 
 
Теперь другой разбудит Галатею,
Ромео новый будет у Джульетт,
И кто-то вновь восславит Дульсинею,
А я желанья больше не имею
В который раз твердить любви сонет.
 
 
Я только зритель – нет скромнее роли,
Я лишь свидетель драм чужих и боли,
И к состраданию душа почти мертва.
Но я напрасно стискиваю зубы —
Мои невольно повторяют губы
Сонета старого забытые слова.
 
 
Ужель права была молва,
И в этом мире – резком, грубом —
Для нас надежды тень жива,
Пока сквозь стиснутые зубы
Мы шепчем старые слова…
 

V сонет

 
Сонетом жизнь свою измерив,
Я уложил в его строках
Всё, что пронес я на руках,
Лишь самому себе доверив.
 
 
От «А» до «Я» вся жизнь моя
Вошла в канву четверостиший,
А в них дожди стучат по крыше
Да под луной в снегах поля.
 
 
А в них рисует осень кистью
Простой пейзаж в опавших листьях
Да тихий шелест тростника,
Что возле озера лесного
Из года в год печалью новой
Неволит душу рыбака…
 

VI сонет

 
Но вот окончен мой сонет,
И не прибавить в нём ни строчки.
Мой день сегодняшний стал точкой
Всех сорока прошедших лет.
 
 
Я в тех годах всего прохожий,
Угасли в них мои шаги…
И каждый год был схож с другим,
И каждый был с другим не схожий.
 
 
Теперь по-своему итожит
Мой каждый год, что в жизни прожит,
Строка сонета под рукой.
Но обо всём уже пропето,
И всё кончается сонетом,
Его последнею строкой…
 

XIII. Безвременье

Май 1989 – сентябрь 1990

«Стихи – не блажное желание…»

 
Стихи – не блажное желание
Устроить словесный канкан,
А способ существования
В том мире, который мне дан.
 
 
Стихи – это шанс, чтобы выстоять,
Пройти роковую ступень,
Ружьё зарядить и… не выстрелить
В усталого сердца мишень.
 
 
Когда же под горлом без роздыха
Полощется злоба стихий,
Глотками бесценного воздуха
Становятся в жизни стихи.
 
 
Нет, я не избранник Создателя —
Шедевров, увы, не творю.
Стихам не ищу почитателя,
Я просто их вам говорю…
 

VII сонет

 
«Избавь нас бог судить других!» —
Наимудрейшее из правил…
Но не отвёл моей руки
Господь от кар и не избавил.
 
 
И я судил, карал, как мог,
Со всею строгостью закона,
Покуда сам не изнемог,
Своим стараньем утомлённый.
 
 
Тогда уже другой судья
За всё сполна судил меня,
И приговор свой он исполнить постарался —
Меня не на цепь посадил,
А волком в поле отпустил,
Чтоб средь пустыни белой след мой оборвался.
 

VIII сонет

 
И вот в безмолвии равнин,
Свободным ветром в поле,
Себе и полю господин,
Живу один на воле.
 
 
Вокруг холодные снега,
И надо мной не имут власти
Ничья петля, ничья рука —
Быть может, в этом счастье?
 
 
Куда хочу, стремлю свой бег
И коротаю бегом век,
Мне лишь метель поёт в ночи свои сказанья,
И, усмиряя духом плоть,
Благодарю Тебя, Господь,
Что Ты бессмертие не дал мне в наказанье…
 

Май

 
Вот и ушла зима
    с вьюжными хлопьями снега,
В рощах, когда-то глухих,
    нынче поют соловьи.
И в предвечернюю синь
    майского тёплого неба
Ласковый ветер шепнул
    что-то о давней любви.
 
 
Только метели всех лет
    снегом забили уши,
Только морозы всех зим
    сердце сковали льдом,
Холод сквозных пространств
    выстудил наши души,
И не согреть их черёмухи
    белым горящим костром.
 
 
И бесполезен день,
    длинный, как век вселенной,
И не тревожит синь
    старых забытых снов —
Не растопить снегов
    цветом черёмухи пенной,
Прошлых протяжных зим
    не растопить снегов.
 

Июнь

 
С тополей разлетается пух,
На лугах от цветов – благодать,
И темнеет часов до двух,
Ну а в два начинает светать.
 
 
В небе звёздочек – наперечёт,
В белой роще соловушкин рай,
И заря незаметно течёт
На восток через северный край.
 
 
На кустах тают сумерек мхи,
Разгорается зорьки венец,
Проорали блажно петухи
Дню – начало, а ночи – конец.
 
 
И опять в бесконечности дня
Раскаляется небо – хоть плюнь,
Катит волны жары на поля
Обалдевший от зноя июнь.
 

Июль

 
Чуть-чуть тумана, чуть дождя
Да грусти старенький багаж
Наутро встретили меня —
Ну чем не осени пейзаж?
 
 
А за окном июльский сад,
И лишь вчера была жара,
Так что ж ко мне так невпопад
Пришла осенняя пора?
 
 
Ещё в пол-лета чередой
Пройдут неспешно надо мной
То синий дождь, то снова зной,
И не грозят ещё бедой
Туманы осени седой.
 
 
Ещё далёко листопад,
И безмятежны вечера,
И за окном – июльский сад,
И лишь вчера была жара,
Так что ж ко мне так невпопад
Пришла осенняя пора?..
 

У озера

 
В чашу озера звёздной рекой
Опрокинулась чаша небес,
И её охраняет покой
Опрокинутый в озеро лес.
А вокруг только ночь глубока,
И неясно – придёт ли рассвет,
А вокруг – тишина на века,
Словно нас на земле уже нет…
Может, все, что для нас не случилось,
Только к лучшему в нашей судьбе…
Лишь звезда с небосклона скатилась
И свечой на воде засветилась,
Поминаньем по мне и тебе.
Мы с тобой не сказали ни слова,
Словно были знакомы едва,
И, нечаянно встретившись снова,
Были к встрече такой не готовы
И искать не решились слова.
Только, может, слова все излишни,
И напрасно вдруг наши пути
К полуночному озеру вышли,
Ибо дольною волей всевышней
Нам по разным дорогам идти.
Не для нас звездопад предназначен,
Не для нас свет луны в поздний час,
Не о нас где-то иволга плачет…
Ну а может, всё было б иначе,
Если б всё это было для нас.
Но об этом нам думать не надо,
Да и лето уже позади —
На пороге пора листопада,
И былое от нашего взгляда
Занавесят глухие дожди…
А в озере – точка звезды,
А в небе – прозрачность озёр,
И в зеркале сонной воды
Бездонного неба простор.
Вот и всё, что останется нам,
И иному вовеки не быть,
Можно верить несбывшимся снам,
Можно помнить…
А можно забыть…
 

Август

 
Луна в туманной слабой дымке облаков
Чуть-чуть рассеяна, немножечко грустна,
Прохладой августа мне дышится легко,
Я чуть рассеян и чуть грустен, как луна.
 
 
Мне по пути сегодня с нею до утра,
Пока царит в молчанье ночь в пустом саду,
По зыбкой грани между «завтра» и «вчера»
Я за тобой, луна, в безвременье иду.
 
 
Остановились стрелки всех моих часов,
Земля замедлила космический свой бег,
И в смутных тенях мной давно забытых снов
Я не замечу – ночь прошла иль целый век.
 
 
А для кого-то будут падать чередой
То дождь косой, то бесконечный снегопад,
Снега прольются чистой талою водой,
И жёлтый лист уронит наземь старый сад.
 
 
И может быть, ещё не раз замкнётся круг
Земных времён, незримо мчащих надо мной,
Пред тем, как в августовский вечер снова вдруг
Пойдут часы мои под этою луной.
 
 
И мне в прошедшем не удастся различить,
Где полуявь была, а где – лишь полубред,
И сколько времени истаяло в ночи —
Быть может, несколько минут,
    быть может, лет…
 

«Не я запевал и не я допою…»

 
Не я запевал и не я допою
Ту песню, что раньше я пел как свою.
Казалось, что к ней я придумал слова,
Казалось, что песня свежа и нова.
Но рядом услышал я голос другой,
Её же звенел бубенец под дугой,
Любовно ласкала гортань соловья,
Шептали берёзы у кромки жнивья.
От дней сотворенья до нашей поры
Её поколений тянули хоры…
Той песни веками плетётся канва,
В ней каждый свои сочиняет слова.
И каждый живёт с ощущеньем творца
От часа рожденья до часа конца.
Но слов тех привычен для слуха набор,
И каждая песня всего лишь повтор
Когда-то и кем-то оброненных фраз,
И каждый из нас повторял их не раз.
Но стал я с годами бесчувственно глух,
Давно я утратил и голос, и слух.
Я песни своей не стремлю к небесам
И больше не вторю чужим голосам.
Не я запевал и не я допою
Извечную песню – уже не мою…
 

Октябрь

 
За окном вразнобой дробный капельный стук —
То дождя из ночи о стекло колотьё…
Тихо в доме моём,
Лишь один этот звук.
Под осенним дождём
Старый крутится круг
Давних дум про моё житиё-бытиё.
 
 
Сам себя я напрасно пытаюсь понять,
В сорок прожитых лет всё решаю – как жить?
Надо что-то забыть,
Что-то вспомнить опять,
Что-то с чем-то сложить,
Что-то где-то отнять,
Только где же и что мне отнять и сложить?
 
 
Наполняю я вновь опустевший бокал,
Пью вино пополам с горькой влагой с ресниц.
Так чего ж я хотел?
Что так слепо искал
В жадной близости тел,
В отрешённости скал
И в пыли пожелтелых истёртых страниц?
 
 
Не найти мне ответа на этот вопрос.
Ну так что ж, видно, сам я во всём виноват.
От ступней постепенно
До самых волос
В мир глухой, как в застенок,
Я намертво врос,
Где ни шагу вперёд и ни шагу назад.
 
 
И уже не разъять крепко стянутых рук,
Видно, время всех встреч для меня истекло.
И осталось со мной
Только время разлук
Да в окно вразнобой
Дробный капельный стук —
То дождя колотьё из ночи о стекло…
 

Стихи о дурачке

 
Есть у нас Микеша-дурачок,
Блёклые стекляшки мутных глаз,
Нижнюю губу – хоть на крючок,
Головы торчок как ананас.
 
 
Тёрханый расхристан пиджачок,
Свитера тягучий отворот,
Карандаш, зажатый в кулачок,
Под рукой истрёпанный блокнот.
 
 
Летом день-деньской метёт он двор
Иль траву с газончиков стожит,
А зимою вроде как вахтёр —
В вестибюле «польта» сторожит.
 
 
На холодном гулком сквозняке
В ватнике, в ушанке набекрень,
С карандашным огрызнем в руке
Он сидит на стуле целый день.
 
 
Незаметно мимо мчат года,
Взгляд его в пространство устремлён,
Для него с рожденья навсегда
Потерялись связи всех времён.
 
 
Маленький квадратненький дебил
С вислой чёлкой старого коня…
«Ты, Микеш, зарплату получил?» —
«Не скажу, ограбите меня…»
 
 
Вот и весь простой его портрет.
Но его выводит карандаш
На листочке оду иль сонет —
Он в душе поэт, Микеша наш.
 
 
Что он пишет? Не дано нам знать.
И не нужно это никому.
Но стихов толстенную тетрадь
Прячет он в тряпичную суму.
 
 
Может быть, стихи те о любви,
О волшебных трелях соловья —
Ведь равно весною соловьи
Для него поют и для меня…
 
 
И, скукожась где-то в уголке,
Я частенько так же, как и он,
С карандашным огрызнем в руке
Вдруг теряю связи всех времён.
 
 
И выводит оду иль сонет
Карандаш, зажатый в кулачок, —
Я в душе, как он, увы, поэт
И, конечно, тоже дурачок…