Эти слова немного охладили пыл злобы и отрезвили. Да, она понимала. Она понимала. И теперь из глубины начал ледяной змеей выползать страх, заполнять ее всю изнутри, разрывать на части, отравлять. Он сковал мышцы, из-за него из глаз неконтролируемо потекли слезы. Она вдруг почувствовала боль от жестокой мужской хватки. Его пальцы очень больно давили на щеки и на запястья, они рвали волосы, которые еще зацепились за молнию его кожаной куртки. Лада жалобно застонала, пытаясь произнести «больно» с зажатым ртом. Кажется, этот мудак ее понял и слегка ослабил захват.

– Успокоилась?! – грубо прорычал он. – А теперь послушай меня, деточка. Сейчас тебя отвезут на встречу с моим боссом. Он пожелал поужинать с тобой в ресторане. Вести себя будешь адекватно, уважительно, как полагается. Я буду рядом. Если мне что-то не понравится, пеняй на себя. Я не такой добрый и терпеливый, как Роман Олегович. Это ясно? Будешь послушной, никто ничего тебе не сделает. Тебе еще в прошлый раз все объяснили. Но вот истеричных сучек никто не любит. Заруби себе это на носу. На этом все. Поняла? – Он тряхнул ее яростно, вновь давая почувствовать боль.

– Мугу, – промычала Лада в его ладонь, пытаясь кивнуть, а потом ее швырнули обратно на сидение, и в салоне повисла тишина. Охранник Абагаева разгладил на себе одежду, расправил плечи, вальяжно расселся, опустив подлокотник между собой и Ладой, разложил свои громадные ручищи и мрачно уставился за окно.

Лада, вся дрожа и не смея издавать ни звука, вжалась боком в дверь автомобиля. Она боялась дышать, боялась плакать, боялась пошевелиться. Двое здоровенных амбалов вызывали в ней полное оцепенение. Она больше не могла мыслить здраво, рассуждать, придумать какой-то выход. Все в голове спуталось, только пульс стучал в висках. Она толком не понимала, куда ее везут, но уже и не пыталась понять. Только затравленно поглядывала на своих похитителей, ожидая от них чего угодно в любой момент.

Трудно сказать, сколько прошло времени. Возможно, всего минут десять, которые Ладе показались бесконечными часами. Их автомобиль остановился перед каким-то историческим зданием в центре города – фасад был украшен рождественскими венками и праздничной иллюминацией, у входа толпились новогодние елочки. Охранник Абагаева вышел первым, открыл перед ней дверь и навис огромной глыбой, ожидая, пока она выйдет.

Ноги не гнулись, руки дрожали. Лада сглотнула и осторожно вылезла из машины. Охранник указал ей в сторону двери, по-видимому, двери ресторана, у которой тоже стоял плечистый здоровяк, весь обсыпанный снегом, как зловещий снеговик. Для ускорения охранник Абагаева сжал ее локоть и потянул ко входу. Лада поскользнулась на тонком слое снега на гладких плитках крыльца, и пальцы громилы больно впились в плечи, удерживая в вертикальном положении. Затем мощные ручищи протолкнули внутрь ресторана. Пахнуло ароматом еды и теплом, а также уютной атмосферой – приглушенный свет, мигающие еще не снятые новогодние гирлянды, на столах – свечи.

Лада оглядывалась по сторонам, широко распахнув глаза. Ресторан по большей части был пустым, если не считать персонала и подозрительных личностей за отдельными столиками, смахивающих на охрану. Различные зоны – с диванами и креслами, с маленькими круглыми столиками на двоих или длинными столами с массивными стульями на большие компании – так и манили присесть, погреться, выпить что-то горячительное или съесть что-то изысканное. Бармен в огромном баре с богатым ассортиментом, переливающимся разноцветными бутылками и огоньками, поднял на них короткий взгляд и быстро опустил глаза на стакан, который протирал в этот момент. Затем и вовсе повернулся спиной, что-то замешивая. Навстречу вышла улыбающаяся девушка-администратор в строгом костюмчике и с блондинистыми волосами, уложенными в деловую аккуратную прическу.

– Добрый вечер! Вас ждут в зале на террасе на верхнем этаже. Я вас провожу.

Не обратив никакого внимания на состояние Лады и на тот факт, что громила угрожающего вида толкает ее вперед, крепко стиснув за плечи со спины, блондинка бодро зашагала по проходу, петляя между столиками. Все они прошли к лифтам и поднялись на четвертый этаж. Там пришлось пройти еще по одной лестнице – только тогда они оказались в зале с панорамными окнами. Через кристально-прозрачные стекла внутрь заглядывала многочисленными золотыми огнями ночная Москва. Здесь все тоже было свободно от посетителей. Впрочем, один столик все же был занят. За ним сидел Роман Олегович Абагаев, попивал кофе и беседовал с кем-то по телефону. Когда Ладу с заплетающимися ногами подвели к нему и поставили буквально напротив, словно какой-то товар приволокли для клиента, Абагаев далеко не сразу удостоил ее своим взглядом. Лишь закончив разговор, он осмотрел ее неспешно и махнул рукой своему амбалу.

– Помоги ей снять куртку, – проворчал он, видимо, не особенно довольный тем, что увидел.

Охранник взглянул на Ладу вопросительно. Пришлось расстегнуть молнию, потому что по выражению его лица можно было не сомневаться, что если она сама не разденется, то громила не то что поможет, а разорвет на ней одежду в клочья. Куртку помогли стянуть с ее плеч и унесли. Стул напротив Романа Олеговича отодвинул расторопный официант. Он же положил перед Ладой меню, когда она уселась за стол с каменным лицом, не поднимая глаз. Она уже успела рассмотреть Абагаева, пока стояла, – вновь одет и причесан с иголочки. Даже на ногтях – аккуратный мужской маникюр. Седые волосы идеально уложены каким-то средством для укладки. Холеные руки небрежно поигрывают мобильником. На пальцах поблескивают золотом перстни, на запястье – часы, на шее – цепочка. Ремень тоже с блестящей золотой пряжкой. Брюки темно-коричневые, светлый пиджак расчерчен темно-коричневой клеткой в тон. Галстука нет, и белоснежная рубашка расстегнута на груди чуть ли не до пупа, зато в кармашке пиджака – яркий платочек. У Лады возникла отталкивающая мысль, что он хотел выглядеть романтично и притягательно…

– Ну, здравствуй, – произнес мужчина недовольно, будто прочел ее мысли, и сделал небольшую паузу, видимо, ожидая взаимного приветствия. Но Лада не ответила, поэтому он чуть приподнял левую бровь и продолжил. – Вижу, ты не очень-то по мне соскучилась. Это не страшно. Все течет, все меняется…

Ладу передернуло. Она по-прежнему не смела поднять глаз, зато видела, как противно поглаживают золотую зажигалку его белые холеные пальцы с блестящими розовыми ногтями. Затем Абагаев неспешно закурил, обдавая ее дымом и разглядывая с ног до головы.

– Что будешь есть? – поинтересовался он без особого энтузиазма. – Здесь вкусно готовят морепродукты. Устрицы, креветки на гриле, камбала в кисло-сладком соусе, щупальца кальмаров… Или современные старшеклассники предпочитают бургеры? Есть и такое… Правда, тоже с рыбой или морепродуктами.

– Спасибо, я ничего не хочу, – выдавила из себя Лада, сглатывая ком в горле.

Мужчина напротив откашлялся и постучал кончиком указательного пальца по сигарете, стряхивая пепел в пепельницу.

– Я пригласил тебя на ужин. Мне бы хотелось, чтобы ты поела вместе со мной, – спокойно пояснил ее собеседник, но по его голосу было понятно, что он раздражен, просто пока что владеет собой.

Краем глаза Лада вдруг заметила движение в дальнем углу ресторана. Не в силах сдержаться, она метнула туда быстрый испуганный взгляд, поняла, что это привезший ее сюда громила Абагаева, и похолодела. Тут же вспомнила его предупреждение, его смертельно опасную хватку, его грубость, его угрозы.

– Закажите, что сами считаете нужным, – поспешно произнесла она.

– Что ж, хорошо, – не стал упираться Роман Олегович. – Тогда пусть будет что-то нейтральное… Креветки Лангустино на гриле и картофель фри. Ты ведь пьешь вино?

Лада быстро мотнула головой.

– Нет, – отрезала она, вновь испуганно взглянув в дальний угол комнаты.

– Это правильно, – седой ловелас скривил губы в усмешке. – Думаю, твой отец это не одобрил бы, а хорошие домашние девочки должны быть послушны. Что ж, надеюсь, ты не возражаешь, если я немного выпью.

Мужчина сделал жест официанту, и тот подошел, чтобы принять заказ. Лада почти не слушала их диалог. Она отчаянно пыталась собраться с мыслями. Что?! Что она должна делать?! Неужели никакого выхода нет?! Наверное, стоило успокоиться и взять себя в руки. Чем разумнее она станет действовать, тем лучше. Не провоцировать. Не раздражать. Не показывать своего отвращения. Последнее было самым трудным. От этого типа ее трясло, и она по-прежнему упрямо смотрела в стол, не желая видеть лицо своего собеседника.

– Ты совсем не слушаешь меня, Лада… – вдруг строго заметил Роман Олегович, заставив ее вздрогнуть. – Какие-нибудь неприятности в школе? Хочу тебя заверить, если кто-то посмеет тебя обидеть, ты всегда можешь обратиться ко мне. Я тебе не враг. Я очень хочу стать твоим другом и завоевать твое доверие.

Голова Лады невольно едва заметно опять качнулась в сторону прячущегося в дальнем углу охранника, а по спине прошел озноб. Он стоял в выжидательной позе, широко расправив плечи и соединив руки на причинном месте. Мрачный взгляд исподлобья обшаривал зал. По Ладе он тоже скользнул, и от страха у нее пересохли губы. Похоже, эту ее реакцию заметил Абагаев. Он откинулся на спинку кресла и повернул голову в сторону охранника. Затем сделал знак рукой, и его верный пес тут же пошел в их сторону. Лада вжалась в свое кресло, боясь дышать.

– Позови-ка ко мне Славика и Айдара, – приказал он, и Лада заметила, как его пальцы нервно скрутили и раздавили в пепельнице окурок, превратив его в труху. Бугай с готовностью отправился выполнять поручение, а Абагаев сидел, нетерпеливо постукивая безымянным пальцем по столу, словно отбивал стаккато по невидимой клавише.

Через пару минут охранник вернулся в сопровождении двоих новых громил угрожающего вида. Даже не глядя в их сторону, Абагаев задумчиво рассматривал дрожащую перед ним Ладу, подперев рукой подбородок и поглаживая пальцем губы.

– Что он с тобой сделал? – вдруг спросил Давинчи, хмурясь. – Ударил? Причинил боль? Запугивал? Можешь мне сказать и ничего не бояться.

Лада ошарашенно распахнула глаза, бледнея и чувствуя, как по телу разливается онемение, а щеки загораются.

– Он ведь обидел тебя, – авторитетно и без малейших сомнений продолжил Роман Олегович. – Ты его боишься. Я это вижу. Что он тебе сделал?

– Роман Олегович, я… – встрял вдруг провинившийся охранник, видимо, желая оправдаться. Только тут же оборвался на полуфразе.

– ЗАТКНИСЬ!!! – заорал Абагаев со всего маху ударив кулаком по столу, так что стаканы, тарелки и приборы подскочили на месте и жалобно звякнули. – ЧТО ОН ТЕБЕ СДЕЛАЛ?! – заорал он вновь, на этот раз опять обращаясь к Ладе, которая от неожиданности подскочила в своем кресле, в ужасе вцепившись пальцами в подлокотники.

– Он… он уг-грожал мне, б-больно схватил, т-толкнул, об-бозвал… – выпалила она срывающимся голосом, вся дрожа и задыхаясь от шока.

Абагаев побагровел.

– Роман Олегович, – охранник угрожающе понизил тон, видимо, придя в ярость от подобных обвинений и собираясь защищаться. – Эта девчонка…

Договорить он не успел. На этот раз потому что один из стоявших рядом парней, будто по невидимой команде, нанес ему сокрушительный удар в нос. Пока тот замешкался, хватаясь за расквашенное лицо и задыхаясь от неожиданности и боли, его схватили за уши, резко дернули вниз и ударили еще раз – на этот раз лицом о колено. Следующий удар прилетел коленом под дых. Громадное тело согнулось пополам, а потом рухнуло на пол, как подкошенное, и тут двое людей Абагаева принялись нещадно избивать своего напарника ногами с двух сторон, нанося удары в лицо, в грудь, в живот, по ногам, по спине, по голове, похоже, даже не собираясь останавливаться.

Глядя на корчившегося у ее ног человека, захлебывающегося болью и кровью, Лада закричала. Ее крик разнесся по всему ресторану, но едва ли вызвал чей-то интерес. Даже персонал усиленно делал вид, что ничего не происходит. Точнее, он поспешил притвориться ветошью и не отсвечивать. Лада закричала вновь, закрывая ладонями рот и панически отодвигаясь подальше вместе с креслом. Только ноги не слушались, ослабли, подкашивались. Она попыталась вскочить с места, но рухнула обратно, на этот раз закрыв лицо руками и часто дыша, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота.

– Пожалуйста, остановитесь… – пропищала она едва слышно умоляющим голосом, не отрывая ладоней от лица.

– Ну хватит… хватит… – наконец презрительно прорычал Абагаев в ответ. – Не видите, вы ее пугаете! Унесите отсюда этот мешок дерьма и закончите с ним в другом месте. И чтобы я его больше никогда не видел!

Обмякшее тело бывшего телохранителя поволокли по полу, оставляя на нем кровавые полосы.

– Пусть тут все уберут, а нам накроют другой столик подальше отсюда, – тем же повелевающим тоном приказал Роман Олегович, встал с места и подошел к Ладе. – Вставай, – приказал он и ей, терпеливо дождался, пока она поднимется на ноги, цепляясь за край стола и указал ей в сторону другого столика вдалеке, где уже крутилась администратор и официанты. Пока Лада шла, он аккуратно, но крепко взял ее за локоть одной рукой и за плечо другой. Вроде бы, защитный отеческий жест, но Ладу качнуло от приближения этого монстра. Абагаев придержал, не позволив упасть, и она искренне надеялась, что он счел это за слабость в ногах, а не за то, чем это на самом деле было, – отвращение и ненависть к нему, вот что.

Они уселись за другим столиком, им тут же подали закуски и напитки, и Роман Олегович принялся за еду как ни в чем не бывало.

– Съешь что-нибудь, – кивнул он ей. – Как я уже говорил, мне неприятно ужинать одному. К тому же все очень вкусно.

Лада взялась за вилку и нож и попыталась съесть пару листочков какого-то салата, только ей кусок в горло не шел и руки дрожали.

– Его убьют? – не выдержала неведения она, хотя прекрасно понимала, что ей не следовало задавать лишних вопросов.

– Ты бы хотела, чтобы убили? – ничуть не смутившись, уточнил Абагаев, вполне готовый принять такой факт как оправданную и логичную закономерность.

Лада поспешно помотала головой, склонившись над тарелкой.

– Нет, не хочу.

– Чего же ты хочешь? – поджал губы Роман Олегович, с аппетитом дожевывая осьминога из своего салата, а потом протер рот салфеткой. – Чтобы он остался жив, нашел тебя и сделал то, что ему покажется справедливым?

– Нет, но… – Лада сглотнула. – Почему нельзя поступать с людьми по закону?

– По закону? – на этот раз в голосе Абагаева прозвучали нотки удивления и сарказма. – Он ведь не успел причинить тебе никакого существенного вреда. По закону ничего ему за это не полагается. Ты даже не сможешь доказать, что что-то было.

Лада склонила голову еще ниже, не желая смотреть на своего собеседника. Роман Олегович отложил вилку и нож и оперся локтем о стол, в задумчивости подперев подбородок и внимательно ее изучая.

– Разрешите я отойду… – поспешно прошептала она едва слышно, не желая продолжать тему и вымораживаясь от его взгляда. – Мне нужно в дамскую комнату.

– Да, конечно, – Роман Олегович небрежно махнул рукой. – Администратор тебя проводит. Только прежде я хочу услышать твой ответ на мой вопрос.

Лада невольно подняла на своего собеседника глаза. Она чувствовала, что смотрит напряженно и недобро, но ничего не могла с собой поделать. Она ненавидела этого человека.

– Хочу точно знать, усвоила ли ты урок, – произнес Абагаев, откинувшись на спинку кресла.

– Урок? – Ладу невольно передернуло, едва заметный спазм заставил губы дрогнуть и сжаться крепче.

– Да, урок, – отчеканил Абагаев и пожал плечами, все еще ожидая ответа.

– Вы убиваете любого, кто вам не по нраву? И хотели показать это мне? – Эти слова слетели с ее заледеневших губ, будто сами собой, будто порыв накопившегося негодования. Когда она спохватилась, было уже поздно, и оледенение растеклось по всему телу, парализуя и удушая.

Элегантный, надушенный седовласый мужчина напротив выдержал паузу, а затем рассмеялся.

– Какой ты еще ребенок… – наконец добродушно ухмыльнулся он. – Нет, Лада. Вовсе не этому я хотел тебя научить. – Он сцепил руки в замок, подпирая ими подбородок. – Я хотел, чтобы ты поняла – я убью любого, кто обидит моих друзей. Я убью любого, кто обидит тебя.

– А что если кто-то не захочет быть вашим другом или перестанет им быть? – вновь поднялась изнутри волна бунтарства.

– Ну, тогда… – Абагаев развел руками, – все будет зависеть от степени вины этого человека. Я щедр с друзьями. Но с врагами я тоже щедр. Всем достанется по заслугам их. «Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его». Знаешь, откуда это?

– Из Библии, – мрачно проронила Лада, вновь опуская голову, на этот раз упрямо, а не трусливо.

– Умница. Что ж… Иди, девочка. Тебя проводят, – пошленькая улыбочка так и не сходила с его губ и с его томно полуприкрытых, сально блестящих стеклянных глаз. Администратор уже приблизилась, чтобы проводить Ладу, и та последовала за ней на немеющих деревянных ногах, чувствуя, что ее провожают взглядом, оценивают, что с ней играют в жестокую опасную игру. Перед глазами так и маячили мерзкие, перерезанные уродливым шрамом губы Абагаева, его холеные пальцы с наманикюренными ногтями, которые потирали изувеченный подбородок, его змеиные водянистые глаза.