ГЛАВА 2

Отца дома днем никогда не было, поэтому нечего было опасаться разоблачения. Заплаканная и притихшая, как мышка, Лада тенью проскользнула в свою комнату и заперлась. К счастью, никто из прислуги на пути не встретился, так что лишних подозрений нечего было опасаться. Лишь через полчаса после ее прихода в дверь постучала тетя Наташа, домработница. Она звала к обеду и напомнила, что папа будет недоволен, если она опять не поест. Да, у них с папой было некое противостояние на тему еды… Лада умоляла его придерживаться диеты, а папа переживал, что Лада слишком мало ест и исхудала, поэтому пичкал ее всем подряд, прося их повара готовить как можно сытнее.

Тошнота и боль в животе так и не проходили, и меньше всего на свете ей сейчас хотелось есть. Тем не менее, чтобы не возникло ни малейшего повода для вопросов, Лада спустилась в столовую, уже умытая и переодевшаяся в домашнее. Она заставила себя съесть полтарелки фирменного пряного тыквенно-сливочного крем-супа от их персонального шеф-повара и даже отломила кусочек чесночного тоста. На большее она просто не была сейчас способна. Еда так и норовила полезть обратно, да и боль в голове пульсировала с прежней силой.

Тетя Наташа принесла бараньи биточки с пюре, брусничным соусом и карамелизированным луком, но Лада лишь скривилась, поковыряв вилкой лук.

– Я наелась… – устало произнесла она, особо не надеясь, что на этом от нее отстанут.

– Ты чего это такая бледная, моя хорошая? И опять ничего не поела… – с беспокойством и сожалением наклонилась к ней тетя Наташа.

– Не знаю… Что-то неважно себя чувствую… Голова болит… – неохотно отозвалась Лада, отворачиваясь и пряча за волосами припухшие веки.

– Ты случайно не плакала? – внимательно вглядываясь в лицо Лады, нахмурилась заботливая женщина. Тетя Наташа всегда очень тепло к ней относилась, особенно с тех пор, как умерла ее мама несколько лет назад. «Несчастная девочка», «Совсем еще ребенок, и уже сирота», «Как девочке расти без матери?» – порой слышала она сочувственные перешептывания прислуги за спиной. Поначалу это только доставляло больше страданий. Позднее начало раздражать и вызывать злость. Как-то она накричала на тетю Наташу, услышав ее очередные причитания в разговоре с горничной. Лада потребовала, чтобы они прекратили сплетничать о ней и о ее маме, чтобы они занялись своими прямыми обязанностями, если не хотят, чтобы папа их уволил, и еще сказала, что они понятия не имеют, что она чувствует, и их сострадание ей ни к чему. Потом она переживала, считая себя виноватой за эти слова, но так и не извинилась. Никак не могла себя заставить это сделать, да, пожалуй, и не хотела. Тетя Наташа, наверное, обиделась и какое-то время ходила мрачная, как туча, была неразговорчива и подавлена, однако вскоре это прошло. С тех пор она стала держаться более отстраненно, соблюдала субординацию, но все же нет-нет, а не могла воздержаться от опеки.

– Нет, просто глаза режет… и на свет больно смотреть… – покорно отозвалась Лада в ответ на искреннюю заботу, поддержав тему плохого самочувствия. Возможно, это и правда было хорошим выходом из ситуации. По правде сказать, сил, чтобы делать уроки и тем более идти завтра в школу, у нее совсем не было.

– Не нравится мне все это… – вздохнула тетя Наташа. – Давай-ка я принесу тебе градусник. Не против? – уточнила она на всякий случай, зная, что девочка способна взбрыкнуть и не терпит, когда с ней носятся, как с маленькой.

– Можно, наверное… – Лада безразлично пожала плечами. – Только можно я пойду к себе? Принесите туда. – Она отодвинула стул и, пошатываясь, побрела в свою комнату. Лада и правда ощущала себя опустошенной, выжатой, выпитой до дна, будто этот мерзкий старик высосал из нее все силы, как вампир из старых готических романов ужасов. К горлу вновь подкатила тошнота, руки задрожали, в глазах потемнело, и она пошатнулась, схватившись за дверной проем.

– Да что ж такое, девочка моя?! – тетя Наташа бросилась к ней, подхватывая под руки и не давая упасть. – Голова кружится?! Знобит?!

– Н-нет… кажется, нет… Просто как-то… мутит… Может, в школе что-то не то съела… – Да, ощущение у нее было именно такое. Будто ее заставили проглотить нечто отвратительное, ядовитое, смертельно опасное, что ее организм отторгал.

Что было дальше, она осознавала весьма смутно. Ее повели наверх, уложили в постель, вызвали врача. Кажется, у нее и впрямь поднялась температура, а потом ее вырвало. Вечером прибежал папа, кричал на кого-то из прислуги внизу за то, что ему не позвонили немедленно. Потом раздавал всему персоналу распоряжения насчет назначений врача, потом несколько раз заглядывал к дочери, но она притворялась спящей, поэтому он ее не беспокоил.

Лежа в постели без сил, Лада с мучительной обреченностью осознавала, что ее внезапная болезнь оказалась весьма удачным стечением обстоятельств, чтобы скрыть правду от отца. В том, что все нужно скрыть, она больше не сомневалась. Угрозы этого типа, произнесенные в их доме, а потом и сказанные ей лично наедине, четко отпечатались в сознании, будто выгравированные по металлу.

Через пару часов папа заглянул к ней вновь. Она видела, как он стоял в проходе, не зная, что делать. Бедный милый папа… Порой она и правда сводила его с ума своими детскими девчачьими проблемами, и он, как любой мужчина, понятия не имел, что с ними делать. С мамой все было совсем по-другому. Как же с ней было хорошо, легко, понятно, уютно и тепло. Отец уже вновь собирался уйти, думая, что она по-прежнему спит, но на этот раз Лада не стала больше его мучить.

– Пап, я не сплю… – отозвалась она.

Папа с облегчением выдохнул и наконец-то вошел в комнату, пододвинул к кровати кресло и тяжело в него опустился.

– Ну и напуга-ала ты меня-а… – с добродушным упреком проговорил он.

– Прости, я не специально. – Лада плотнее закуталась в одеяло, потому что ее снова начало знобить. – Сама удивилась. Давно так паршиво не было…

– Вра-ач говорит, что это, скорее всего, какой-то вирус… За-автра придут ана-ализы. Тогда-а узна-аем.

Лада едва заметно кивнула.

– Пап, не переживай. Правда… Я сто раз так болела в детстве. Через три дня станет намного легче, если много пить и принимать лекарства. Через пять – все пройдет. Так всегда бывает…

– Ты уверена? – отец недоверчиво приподнял брови. – За-автра к тебе придут еще два-а хороших врача-а. У них прекра-асные рекоменда-ации. Они проведут полное обследование…

– Па-а-ап… – Лада закатила глаза. Отец никогда толком не занимался вопросами ее здоровья. Раньше за всем следила мама, но без нее Лада и сама научилась немного справляться, благо клиника, в которой она наблюдалась, была одной из лучших. Но папа все равно периодически сходил с ума. Вот и сейчас готов был пол-Москвы на голову поставить. Ладе нравилось видеть его таким немного растерянным и беспомощным. Тогда она точно знала, что он ее любит и переживает. Только заставлять его переживать ей вовсе не хотелось. – Да не надо больше врачей. Мне просто нужно отлежаться, – уверенно заявила она и поспешила сменить тему.

– Я тут подумала… А что если нам с тобой съездить куда-нибудь отдохнуть, когда мне станет легче? Ну знаешь, как раньше… – Под «раньше» подразумевались те времена, когда они ездили в разные интересные поездки вместе с мамой. Мама всегда организовывала их сама, продумывала маршрут до мелочей и заставляла и дочь, и мужа много ходить по всяким достопримечательностям с экскурсиями. Папа, конечно, ворчал, потому что предпочел бы более спокойный отдых, но маме никогда не перечил. С ней он куда угодно готов был ехать и идти.

– Куда-а же ты хотела бы поехать? И ка-ак же школа? – нахмурился он, явно поставленный в тупик.

– У меня каникулы через пару недель… – заставила себя улыбнуться Лада. – А поехать… Да куда угодно… Тебе где нравится?

– Хм… – папа призадумался. – Обеща-аю подумать, золотко. У меня сейча-ас много дел, так что не могу сказа-ать точно. Но зна-аешь, думаю, все-таки через па-ару недель мы попробуем что-нибудь организова-ать.

– Правда?!

– Пра-авда. Ты же зна-аешь, что я держу обеща-ания.

– Ну да. Почти все, кроме обещаний соблюдать диету, – скривила губы в усмешке она.

– Это не в счет, – папа недовольно взмахнул рукой.

– Точно, – Лада сглотнула. Сейчас она чувствовала себя намного лучше, хотя температура все еще продолжала трепать, болела голова, и в животе было противно и пусто после рвоты. А еще там надежно обосновалась змея страха, сплела себе уютное гнездышко и затихла, внимательно прислушиваясь ко всему происходящему. Пока отец был рядом, она более или менее чувствовала себя в безопасности. Как только он уйдет, змея зашевелится вновь и станет причинять боль и отравлять ее своим ядом.

– Посидишь со мной? – робко попросила Лада, хотя догадывалась, что едва ли это возможно. Часами сидеть рядом с ней могла мама: успокаивать, болтать, читать книжку, нежно поглаживать по голове. От одного ее присутствия ей становилось легче, чем бы она ни болела, от чего бы она ни страдала. Папа был из другого теста. Ему просто становилось неловко от таких моментов. И он не любил, не мог долго сидеть без дела…

– Мне еще нужно сделать пару звонков… – нахмурился он. – Но немножко посижу.

Они поболтали еще минут десять, не больше, и Лада сама сказала, что устала и хочет спать. Только когда папа вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, она поняла, чего ей стоило сдержаться, ничего не рассказать, не расплакаться, кинувшись ему на руки, не умолять ее защитить, сделать так, чтобы все прекратилось. Похоже, теперь ей придется свыкнуться с тем, что змея страха поселилась в ней надолго, если не навсегда.

***

Когда Лада немного пришла в себя и стала выходить из своей комнаты, то обнаружила, что ее телохранитель и правда исчез. Чтобы не раскрыть свою осведомленность на этот счет, она поинтересовалась у отца, куда это он подевался. Оказалось, что Глеб переехал в другой город, вернее, вернулся в город, где родился, посчитал, что не прижился в Москве и устроился там тренером по кикбоксингу в каком-то крутом фитнес-центре. Столица оказалась для него слишком шумной и сумасшедшей. Семен Михайлович презрительно фыркнул, поделившись этой информацией с Ладой. Сдавшихся слабаков он не любил. Как оказалось, Глеб и так не особенно ему нравился, и он уже давно начал подыскивать других кандидатов, так что вскоре у них в доме вновь стали появляться всякие подозрительные типы устрашающего вида. Через несколько дней новый телохранитель начал околачиваться в доме и во дворе, ожидая, когда его подопечная пожелает выйти на прогулку. Однако Лада не спешила…

Через две недели, на каникулах, как и обещал папа, они съездили в Германию. У папы там было несколько деловых встреч, но в целом график был не слишком напряженный, поэтому они много проводили времени вместе. Лада очень старалась организовать их досуг на каждый день по часам, совсем как мама. Во всяком случае, это отвлекало от ненужных мыслей: и о прошлом, и о настоящем…

Время пролетело незаметно, и вскоре ей пришлось возвращаться к своим привычным будням, а вместе с ними и к своему страху. Она с некоторым недоверием поглядывала на нового охранника и строила догадки – кто он, что из себя представляет, как поведет себя, если за ней вновь приедет этот монстр…

Новый телохранитель, Андрей, походил на огромного злого бульдога. Глазки маленькие и тупые, массивная челюсть выдвинута вперед, небольшой нос сдвинут набок после перелома. Лысый, с маленькими заостренными и прижатыми к черепу ушами, он всегда был мрачен и молчалив, двигался напряженно, будто весь состоял из взведенных пружин, и, казалось, прекрасно владел своим мощным спортивным телом штангиста-тяжеловеса. Руки у него были огромные. Лада легко могла себе представить, что он был способен раздавить ими голову взрослого человека. Определенно, он был силен, как бык. Только вот был ли он достаточно смел, чтобы пойти на стычку с Давинчи – этого Лада знать не могла.

С той жуткой встречи у школы с Абагаевым уже прошло несколько месяцев. Периодически она проверяла криминальные сводки в новостях и просматривала статьи о нем в интернете, все надеясь увидеть счастливую весть о том, что он мертв. Мало ли, отчего мог преждевременно уйти из жизни криминальный авторитет… Ей казалось, что для таких, как он, это вполне естественно – быть пристреленным кем-то из своих конкурентов в грязной подворотне, как уличной собаке. Она искренне на это надеялась, она плакала по ночам, моля сама не зная кого о таком чуде, а еще она надеялась, что этот монстр уже забыл о ее существовании, раз не появлялся так давно…

После новогодних праздников Лада почувствовала себя почти такой же беспечной и счастливой, как когда-то. Новый телохранитель везде ходил за ней мрачной суровой громадой, но деликатно держался в стороне. Одноклассники посмеивались над ней и шушукались у нее за спиной на эту тему, кое-кто даже иронично называл ее «Ваше Высочество», а, может, даже какими-то нелицеприятными прозвищами, о которых она не знала. Но в целом она чувствовала себя душой компании, стала чаще гулять со сверстниками, вновь научилась беззаботно смеяться с подружками и флиртовать с парнями. Она даже опять начала влюбляться в Макса, который в очередной раз поразил ее тем, что, оказывается, очень круто играл на гитаре.

В общем новогодние праздники прошли улетно, сказочно! Уже началась учеба, но волшебное настроение не спешило улетучиваться. Как-то вечером они вышли после занятий из школы с компанией друзей. После многочисленных допов время уже было около шести вечера, и на город опустилась снежная зимняя ночь. Снегопад приглушал звуки, поэтому смех и веселые голоса друзей звучали камерно и таинственно. А еще снег вкусно хрустел под ногами, и снежинки приятно щекотали лицо.

Андрей как всегда поджидал ее невдалеке, внимательно наблюдая за входом в школу, но так, чтобы не бросаться в глаза. Только когда она попрощалась с друзьями, он вышел из тени и поджидал ее, сунув руки в карманы черной дубленки и посматривая по сторонам. Когда они поравнялись, телохранитель направился к автомобилю, и Лада пошла рядом. Когда он открыл перед ней дверь, она села на заднее сидение, удобно устроилась, достала мобильник и сунула в ухо беспроводный наушник, чтобы послушать аудиокнигу. Времени на чтение катастрофически не хватало, и аудиокниги немного спасали положение, хотя, признаться честно, по большей части она в дороге думала о своем, поэтому вечно упускала какую-то часть повествования. Приходилось возвращаться к предыдущей главе и слушать заново.

Автомобиль покатился по ночным улицам, Лада откинула на спинку кресла голову и улыбалась воспоминаниям о сегодняшнем дне и о шутках Макса. Когда они притормозили на тихой улочке, Лада даже не сразу среагировала, что задняя дверь автомобиля открылась, в салон быстро протиснулся кто-то огромный в черной одежде и сел рядом. Поначалу окаменев от шока, через несколько секунд Лада отпрянула, широко распахнув глаза. Горло сковал ужас.

– Спокойно, не нужно шума и истерик, – холодно отрезал уже знакомый ей голос охранника Абагаева.

Вцепившись в ручку двери, Лада перевела ошарашенный, полный отчаяния взгляд на своего телохранителя, который сидел за рулем и даже не думал оборачиваться. Он заставил автомобиль тронуться и прибавил скорости, как ни в чем не бывало. Лада мгновенно среагировала на это и задергала ручку двери, чтобы выбраться из автомобиля, но замки с блокировкой успели сработать до этого порыва отчаяния. Скорость автомобиля только возрастала, водитель вырулил на оживленное шоссе из шести полос и помчал во всю прыть, петляя между другими автомобилями.

– Как вы посмели?.. – прошептала Лада, теряя голос от смеси страха и постепенно накрывающего гнева. – Как вы посмели?! – она подалась вперед и изо всех сил ударила громилу за рулем кулаком по плечу – раз, два, три. – Как вы посмели?! Как посмели?! – колотила его она, постепенно переходя на крик, потом на вопль. Переполнившая ее ненависть, презрение, отвращение рвались наружу, и она была не в состоянии их удержать, не осознавая последствий, даже о них не думая.

Ее приступ ярости прервался быстро. Машину тряхнуло от экстренного торможения, Ладу кинуло вперед, и она ударилась плечом и головой о переднее сидение, к счастью, обтянутое мягкой кожей. Водитель выматерился и засигналил кому-то, впрочем, тут же резко вырулил на соседнюю полосу и покатил дальше, прибавив скорости. А их громила-пассажир в это время вдруг схватил Ладу за запястья, сильно тряхнул, выкрутил руки и притянул к себе спиной, зажимая ей рот огромной ладонью и до боли стискивая оба запястья. Лада почувствовала его горячее дыхание у своего уха и на волосах, и ее передернуло. Она замычала, выкручиваясь и брыкаясь.

– Уймись, сучка! – рявкнул держащий ее бугай. – Не поняла еще, с кем дело имеешь?! Хочешь по-плохому?!