Никита снова не выдержал и отбежал подальше, чтобы продолжить опустошать невыдержанный желудок, оказавшийся для «убойного опера» не столь уж и крепким.

– «Зелёный» ещё, – оправдался за недостойное поведение старший товарищ.

– Бывает, – кивнула головой не менее привычная собеседница. – Кстати, в новом деле существует немаловажное обстоятельство.

– Какое? – заторопил её Киров.

– Во время убийства из дамской сумочки извлеклись любые предметы, способные указать на настоящую личность. По-моему – хотя я могу ошибаться? – предусмотрительный убийца отлично знался с растерзанной жертвой, а потому и стремился удалить фактические предметы, кои хоть как-нибудь указывают на прежнюю связь и кои хоть как-то выводят на собственный след.

– Может быть… может быть?.. – пробормотал задумчиво Киров, жестом правой руки показывая, что экспертная сотрудница пока не нужна; но вдруг, как будто вспомнив что-то определенное, важное, крикнул ей в спину: – А изъять? Чего-то изъяли?

– Отпечаток мужского ботинка… размер сорок третий, – равнодушно ответила та, даже не повернувшись, – сегодня вышлю вместе с другими материалами дела. А ещё! Для изучения наиболее маститых криминалистов, предоставлю снятые с мёртвого тела биологические мазки.

Киров ещё какое-то время сосредоточенно осматривал изувеченный труп, не забывая и про прилегающую окружность. Бирюков старался держаться поодаль; по-видимому, в патрульно-постовой службе, где основное направление деятельности направленно к предупреждению и пресечению преступлений, ему не приходилось сталкиваться с немыслимыми, дьявольски жуткими, зрелищами. На месте происшествия про́были ещё минут десять, но больше (даже прожжённому полицейскому, каким слыл старший оперуполномоченный) ничего, дополнительного и значимого, обнаружить не удалось: всё, что возможно, сделала местная оперативная группа.

– Поехали, – с неудовольствием вымолвил Киров, направляясь к служебной машине, – ничего интересного уже не представится.

Достигнув чуть отдалённой стоянки, они уселись в автомобильный салон и продолжили прерванный ранее межличностный разговор. Оно и неудивительно, опытному сыщику непременно хотелось выяснить: можно ли доверять навязанному начальством желторотому новобранцу? Первым делом отметился слабый желудок.

– Ты что, Никита, трупов, «разделанных», раньше не видел – эк, тебя выворачивало?

– Почему? – произнес униженный парень, потупив стыдливый взор и вспоминая непривлекательные моменты, нисколько не славящие, – приходилось видать – но таки-и-е?.. Честно скажу, первый раз во всей моей жизни… видимо, кто-то очень и очень старался.

– Да, – мрачнея, согласился майор (он пораздумал, что, как только к ним поступит уголовное дело, настойчивое начальство «с живого не слезет», пока не установится главный виновный), – и слишком перестарался. Поверь мне на слово, теперь нам ни есть, ни пить, ни спать не представится. Докуда? До того знакового момента, пока мы гнусного гада не вычислим. Кстати, – резко переменил он разговорную тему, – давай-ка заедем чего-нибудь перекусим, а потом наведаемся навестим одного знакомого «стукача», официально оформленного секретным агентом и проживающего неподалёку, как раз таки в нужном районе. Может, хоть он поведает чего-нибудь стоящее?

Бирюков кивнул, молча соглашаясь с предложенным вариантом, тем более что сам ничего дельнее всё равно бы не посоветовал. Они остановились перед презентабельным кафетерием, указывавшим на явную принадлежность к системе «Макдональдс», и уверенным шагом направились внутрь. Оказавшись в изысканных помещениях, проголодавшиеся сыщики заказали по сытному гамбургеру; не позабыли и про картошку фри, и ароматный горячий кофе. Во время приготовительного процесса продолжили устанавливать словесный контакт. Первым заговорил молоденький новобранец:

– Товарищ майор, разрешите к Вам обратиться?

На непринятое высказывание бывалый полицейский неприветливо сморщился: подчинённое, едва ли не раболепное отношение явно что приходилось ему не по вкусу. Он той же секундой просветил новоявленного напарника, по части равнозначной субординации:

– Понимаешь, Никита… я не знаю, как принято там, у вас, в полковом ППС-е? У нас, в уголовно розыске, к сослуживцам, равным по должности, принято обращаться запросто – по имени, и сразу на «Ты», не допуская никакого угодливого заискивания. Сверх прочего, у некоторых сотрудников имеются говорящие прозвища – если таковые им посчастливилось заслужить? – и при желании можно обращаться ещё по ним. Меня, к примеру, считают как Костолома… а у тебя, молодой, существует ли собственный псевдоним?

– Пока ещё нет, – искренне отчитался Никита, имевший много меньшую выслугу, – ничего характерного заиметь покамест не удалось – работаю, наверное, недостаточно долго? Но я сейчас не о том… Мне вот интересно было бы, Рома… знать: а, с чего мы начнём раскрывать то страшное преступление?

Немедленного ответа он сразу не получил, поскольку принесли заказанные блюда́, и Киров с энтузиазмом погрузился в увлекательный процесс насыщения. Он поглощал лакомые яства с завидным упорством, чем заразил чувствительного напарника. Невзирая на сильное потрясение, недавно им пережитое и вызывающее немалое отвращение, тот, как и прожорливый наставник, активно принялся за еду.

– Гляди-ка, ты вроде бы «ничего», – заметил опытный полицейский, когда доедал отменную порцию, – быстро справился с изнеженной слабостью. Некоторые «по перваку», после и таких, и подобных им зрелищ, по-нормальному несколько дней не едят.

– Я быстро ко всему приспосабливаюсь, – объяснился Бирюков, не торопясь уничтожая сытное блюдо, – такая моя особенность… «В армейке» срочной служил в элитном десанте; там научили проводить над собой всякие упражнения, психологические тренинги, эффективно восстанавливающие утраченную боеспособность.

– Вот и замечательно, – отшутился Роман, – будет на кого оставить столичную преступность, когда подамся от ратных дел и выйду на заслуженный отдых, – усмехнулся, а мгновенно напустив серьёзную видимость, загадочно продолжал: – Пока же вернёмся к нашим «баранам». Что я имею в виду? Раскрытие любого маломальского преступления следует начинать с получения интересующей информации. Она может быть разной: от изучения следов, оставленных на месте убийства, до работы с завербо́ванной агентурой. Кстати, второе всегда считалось наиболее действенным. Подводя конечный итог, сейчас мы заедем к одному отпетому стукачу. Хотя он и крайне мне неприятен, но, вопреки брезгливому отвращению, не раз помогал изобличать опасных преступников – сам он всегда оставался в тени.

– Интересно?! – восторженно воскликнул молодой новобранец. – Кто же он такой, если так много знает?!

Искушённый майор внимательно оглядел простоватого собеседника, как будто бы размышляя, можно ли ему доверить секретные сведения? Не найдя в его облике ничего подозрительного, поднаторелый офицер решился раскрыть служебные тайны:

– Поганый мерзавец такой же отпетый преступник, как и они. Больше сказать, барыга-наркоторговец, причём достаточно крупный. Хотя работает он один, реализуемый им пагубный товар пользуется значительным спросом, в связи с чем – как, наверное, понимаешь? – к нему заходит всякая порочная шваль. Подытоживая, волей-неволей ему приходится общаться с отборной нечистью, но далеко не впустую: зависимые «бедолаги» – ну так, в откровенной беседе, проводимой с чертовски «авторитетным челом», каковым считается мой завербованный парень – много всякого рассказывают из криминальной пакости, что происходит и в ближайшей округе, и городе в целом. Он – чтобы силовые структуры не сильно дёргали за грязное дельце – в благодарность сливает добы́тую информацию, какая, так или иначе, становится неотъемлемым достоянием.

– Если всё, что ты, Рома, сейчас говоришь, является чистой правдой, – искренне возмутился Никита, – то того паскудного человека, согласно строгого, но правильного законодательства, следует сразу арестовать: он губит здоровье несовершеннолетних детей, а в некоторых случаях поганой, крайне губительной, наркотой преждевременно убивает несформированные, пока ещё растущие, организмы.

– То есть, «мой маленький братец», ты хочешь действовать по закону? – усмехнулся служивый оперативник, прекрасно понимая естественное негодование. – Тогда объясни мне, пожалуйста, «старому остолопу», одну насущную истину: как ты собираешься ловить матёрых убийц, изощрённых насильников и хитроумных маньяков, если не станет ни таких, ни похожих людей? Может, у тебя есть какая-то собственная теория поимки опасных преступников, никому ещё неизвестная?

– Вроде бы нет?.. – виновато отвечал Бирюков, понимая, что незадачливым замечанием вызвал у второго напарника нарочи́тое отношение. – Просто я считал, что закон должен быть единым для всех его исполнителей.

– Закон?! – опытный сыщик воспылал неуправляемым гневом (если вспомнить его описание, дело нормальное, совершенно обыденное). – Думаешь – ОН! – помогает удерживать под контролем ту негативную ситуацию, что всё больше и больше развивается в российской стране? Нет, дорогой сослуживец, в первую очередь высокая эффективность достигается своевременной профилактикой, априори расширением агентурной сети́. По всем известным канонам намного лучше иметь единственного торговца наркотиками, чем, скажем, десяток отмороженных нелюдей, хитро выделанных маньяков. С другой стороны, даже если подлого бедолагу и «слить», всё равно на свободное место придут другие, такие же, десять, которых вначале надо вычислить и найти. Они же, поверь – пока ты вокруг да около бегаешь – сложа руки сидеть не будут и подсадят на наркоту людей гораздо больше, чем мы имеем сейчас. Вот так-то! Городская преступность взметнётся в разы, а ты тем временем, как глупенький дурачок, не будешь успевать фиксировать совершенные тяжкие преступления. Какой напрашивается окончательный вывод? На то мы здесь и поставлены, чтобы сохранить то хрупкое равновесие, с помощью коего получается «держать в узде» основную часть многомилионного российского населения.

Закончив краткий ликбез на высокой ноте, Киров посмотрел на смутившегося юнца и, убедившись, что тот внимательно внял всему, о чём доводилось, осведомился в спокойной тональности:

– Всё ли, Никита, тебе понятно? Ежели чего осталось неясным, то внимательно изучай оперативное наставление, а ровно через неделю доложишь результаты приобретённых теоретических знаний.

Они как раз подъехали к нужному адресу, и поучительную беседу, к обоюдной радости, пришлось неза́долго завершить.