Глава II. Совещание

– Дело в том, – начал Джонни делиться, о чём успел разузнать, – что все погибшие жертвы имеют схожие обстоятельства страшного умерщвления.

– То есть?.. – не поняла сотрудница уголовного розыска.

– Получается, убивали их, – констатировал агент американских спецслужб, – несколько неестественным образом.

– Даже так? – не унималась любопытная девушка. – С нетерпением хочу выяснить: как устраняют людей на Северном полюсе?

– В общем, – заявил О’Нил, приглашая Бероеву следовать за собой, – это лучше увидеть, нежели подробно описывать. Господа, мы скоро вернёмся, – последнее высказывание относилось к научным сотрудникам.

Сметливая оперативница, предполагавшая нечто подобное, с готовностью направилась к выходу и непревзойдённой походкой вышла из нудного помещения. Спец-агент повёл её в медицинский отсек, где их давно поджидал штатовский врач, приписанный к таинственной экспедиции. Общий кабинет, определённый для оказания лечебной помощи, граничил с холодной камерой, используемой для хранения специальных лекарств, а в настоящем случае служивший заодно и временным моргом. Здесь, прямо на полу, в один ряд, укладывалось три непрозрачных, тёмных пакета, предназначенных для содержания безжизненных трупов (разумеется, все они оказались заполненными).

Прежде чем войти, предупредительный доктор высказал разумное предложение, чтобы неподготовленные посетители «пренепременно» оделись. Выполняя обозначенную рекомендацию, Оксана между делом внимательно его разглядела… Высокий мужчина, выделявшийся пятидесятиоднолетним возрастом и статным телосложением, отличался и худощавой фигурой, и завидной мышечной массой, скрывавшейся за стандартным белым халатом. Майкл Джордан (именно так звали работника медицинской сферы) являлся членом группы, представленной США, и обращал на себе внимание характерными признаками: в сочетании со спортивным телосложением, доброжелательное лицо казалось приятным и выглядело соответственно про́житому отрезку; кожа выглядела гладкой и ровной, без каких-либо ненужных изъянов; серые проницательные глаза, высокий лоб, прямой нос, слишком зауженные широкие губы – всё это в целом выдавало и глубокий ум, и каверзную хитрость, и некую особую кровожадность (она в общем-то соответствовала выбранной им профессии); неровная голова начинала лысеть, в связи с чем короткие волосы имелись только над маленькими ушами, да разве ещё на выпиравшем затылке; волевой подбородок и верхняя губа, как и у остальной профессуры, украшались густыми усами и аккуратной бородкой. Согласно его послужного списка, он являлся успешным доктором и содержал в Америке личную клинику. Становилось непонятно: что богатый, зажиточный человек делает в «Богом забытом месте», где нескончаемая ночь длится чуть менее полугода?

Как и следует ожидать, Джордан, заранее предупрежденный о важном визите, дожидался прибытия оперативных сотрудников, сидя в выделенном кабинете и греясь горячим чаем. Когда они при́были, а затем, по его осмотрительному совету, получше экипировались, Майкл, продолжая оставаться в неизменном халате, одетом поверху тёплого военного свитера, прошёл вместе с ними в холодное отделение. Первым делом американский врач открыл пластмассовую молнию – расстегнул её на первом пакете, где находилось мёртвое тело Попова. В тот же миг изумлённому взору прямых участников следственного осмотра предстало жуткое зрелище: половина головы смотрелась как будто бы кем-то отгрызенная, оголяя внутреннюю часть черепной окружности, где напрочь отсутствовало мозговое, серое вещество; тело оставалось полностью голым (перед упаковкой его пришлось раздевать); широкая грудь и нижняя часть туловища, в области живота, были жестоко разодраны; внутренние органы наполовину исчезли, как и нижняя часть от левой ноги. По тем характерным следам, что оставались на истерзанном корпусе, напрашивался глубокомысленный вывод, что перед страшной кончиной тот умерщвлённый человек подвергся нападению крупного хищника, обладавшего острыми, непременно большими, зубами, способными и твердые ребра дробить, и запросто откусывать по половине человечьей ноги, и отличавшегося мощными, просто стальными, когтями (чьи отчётливые отпечатки остались и на израненной спине, и на вскрытой груди, и на сохранившихся пятипалых конечностях). А ещё! По-видимому, диковинный зверь наделяется длинным, всепроникающим языком, позволяющим до полного основания вылизывать внутричерепные мозги.

Другие два трупа мало чем отличались от первого: они имели аналогичные проникновения в головы, только в их случае повреждались костные основания с другой стороны; помимо прочего, у одного отсутствовали обе ручные конечности, у второго – верхняя левая и нижняя правая.

Внимательно осмотрев обезображенные останки, по сути ужасные, какие в отвратительном виде предстали возмущённому, негодовавшему взору, Бероева не удержалась от просившихся наружу бурных эмоций и, матюгаясь по-русски, по-английски сказала:

– Что вообще-то, «на хер», здесь происходит? Что, чёрт возьми, представленное зверство, в сущности, значит? Кому, объясните мне, станет – такое! – под силу?

Деловая девушка, не видя ничьих возражений (навряд ли они смогли бы ее хоть как-то остановить?), постепенно брала в проверенные дамские руки безупречный контроль и начинала осуществлять единоличное управление надо всей полярной зимовкой, подвергнутой если и не сверхъестественной жути, то нечеловеческим кошмарам – это уж точно. Вот и сейчас, она внимательно смотрела на остальных участников, ожидая от них более или менее вразумительных разъяснений.

– Похоже на нападение крупного зверя, – попытался предположить фэбээровец Джонни, – по всей видимости, огромного волка, а возможно… и белого медведя?

– Что за чушь несусветную ты сейчас говоришь? – не церемонясь, возразила бестактная сыщица, ещё со школьной скамьи обладавшая познаниями о флоре и фауне отдалённых полярных районов. – Ни один из живущих на земле приполярных зверей не заходит в подобную даль. Рассуждая о белых медведях, они – как всем должно быть известно? – обитают в районе Новой земли, почти в полутора тысячах километров отсюда. Вы мне ещё про йети начните рассказывать?! Более разумное объяснение есть? – она посмотрела на Майкла, ожидая профессиональной поддержки, как от специалиста, имеющего дело с большинством всевозможных ранений. – А, Док? – обратилась она на американский манер. – Если честно, Вы-то как себе нелогичные непонятности представляете?

– Даже не знаю, что и сказать? – растягивая подо́бранные слова, размышлял человек, в силу долгой лечебной практики повидавший, несомненно, немало. – По всему кажется, что убитые люди подвергались жестокому нападению какого-то огромного существа; но – соглашусь с представительницей прекрасного пола – климатические условия исключают вероятное появление живых существ, если только оно не мистическое. С другой стороны, я могу ошибаться: мы присутствуем на самой малоизученной части планеты… кто его знает, что здесь в реальности происходит? Возьмусь предположить, что случившиеся события как-то связаны с той искомой причиной, по которой мы здесь сейчас и находимся.

– Правильно, Док, – стрельнув лукавыми глазками, согласилась российская сыщица, показывая, что думает либо точно так же, либо похоже, – я максимально с Вами согласна! Надеюсь, Джонни, – продолжила бойкая девушка, обращаясь к специальному представителю, – ты не будешь противиться? Наверное, и тебе пора уже в конечном счёте понять, что если мы хотим разобраться, с чем конкретно имеем дело – а заодно и желаем сохранить бесценные жизни подведомственных людей – то мы должны убедить учёный состав, что им необходимо поделиться с нами той конфиденциальной информацией, какую они так тщательно стараются скрыть. Между прочим, чем быстрее они разговорятся, тем для всех остальных окажется лучше – может, кто-то думает по-другому?

Возражавших не нашлось, единственное, представитель американских спецслужб счёл необходимым справедливо заметить:

– Ты, разумеется, Ксюша, права, но на откровенное признание интернациональная профессура никогда не пойдёт: им даны строгие указания о неразглашении чрезвычайной секретности предпринятой операции… Я так понимаю, материальная выгода здесь зацикливается совсем не на крупных деньгах, а на чём-то гораздо более ценном и очень серьёзном. На чём? Я ни много ни мало не в курсе.

– Хорошо, – неприветливо усмехнулась Оксана, скрестив на восхитительной груди и красивые и сильные руки, – давайте попробуем идти другим, наиболее длинным, путем. Первым делом, дорогие мужчины, соблаговолите меня просветить: где именно мы сейчас находимся, или чья здесь располагается суверенная территория?

– Нет ничего проще, – улыбнулся О’Нил, держа могучие ладони в карманах тёплой «аляски», – давайте выйдем из холодного морга, брр! и я попытаюсь разъяснить, что, должно быть, смогу.

Действительно, продолжать разговор в мрачном, наполненном стужей, пространстве оправданного смысла не виделось, поэтому, предоставив Джордану упаковывать хладные трупы обратно, молодые люди поспешили в приемное отделение. Там было тепло, а значит, верхняя одежда становилась ненужной. Пока оперативники не торопясь раздевались и выбирали удобное место, где бы присесть, к ним присоединился и Майкл, к тому времени успевший завершить упаковывать мёртвых. Едва лишь все собрали́сь, американский специальный агент возобновил прерванную чуть раньше состоятельную беседу:

– В настоящее время, Ксюша, мы находимся аккурат на границе арктических территорий, на которые претендуют обе могущественные Державы. Всего в нескольких километрах располагается Северный полюс, и при большом желании до него получится добраться пешком. Хотя, если честно, нелепая, едва ли не абсурдная мысль на тёплой станции никому, поверь, не приходит; напротив, все стараются заниматься непосредственными обязанностями и поменьше высовываться на морозную улицу.

– Постой, Джонни, – прервала словоохотливого рассказчика нетерпеливая девушка, подняв кверху указательный палец и намереваясь привлечь внимание окружающих, – мы подошли к тому интересному моменту, когда назревают соответствующие вопросы, а именно: где обнаружены людские трупы и в какой очередности?

Фэбээровец, прибывший раньше на целые сутки, решил задумчиво отмолчаться, а изъяснительную речь продолжил медицинский сотрудник, через которого и прошли все трое изувеченных мертвецов:

– Первым обнаружили Глеба Васильева, занимавшегося предварительным предсказанием метеорологических изменений. Чтобы получать эффективные сведения, он установил вычислительные приборы, удалив их от основной зимовки примерно на километр… там его и нашли. Очевидно, он занимался снятием очередных показаний, как раз когда на него и свершилось внезапное нападение таинственного «зверюги»… Извините, почему-то сделанное сравнение мне кажется наиболее близким, и я буду неизвестное существо так называть.

– Не возражаю, – снисходительно одобрила строгая россиянка, внимательно слушая и пунктуально помечая в уже знакомом блокноте, – тем более что, судя по истерзанным трупам, название вполне подходящее.

– Пропавшего синоптика хвати́лись лишь через день, – возобновился американский доктор, не прерываясь в произвольном изложении трагической повести, – это случилось ровно неделю назад. С тех пор прошло не более пары дней, и, к несчастью, погиб мой санитар Бредуэст Гарри. Как это произошло? У комплексной экспедиции имеется гусени́чный снегоход, он же трактор-автобус, на котором научный состав ежедневно уезжает для проведения засекреченных изысканий. По прибытии обратно, дизельная техника ставится на стоянку, организованную сразу же за центральным строением. Так вот, одному из рабочих, обслуживавшему вездеходный транспорт, неожиданно стало плохо – я тогда отдыхал – и мой помощник вызвался, чтобы самому сходить на срочный вызов и оказать пострадавшему человеку необходимую медицинскую помощь. Нетрудно догадаться, что он потом не вернулся. Через некоторое время его изгрызенный труп обнаружили недалеко от топливной ёмкости.

– То есть, можно сказать, предполагаемый «зверюга» начал зловещую охоту и потихонечку истребляет обслуживающий персонал арктической станции? – уточнила столичная оперативница и сама же себе ответила: – Оно и понятно: они ходили по одному. Однако намного больше меня интересует нечто другое: как он смог добраться до наших ученых мужей, ведь, как я успела понять, они друг с другом ни на секунду не расстаются? Получается, они что, как всегда бывает, ничего не видели и не слышали?

– Совершенно верно, – внёс нужные коррективы штатовский специальный агент, – я долго беседовал с ними по странному, непостижимому случаю; но, единственное, что они сумели мне передать, Попов погиб ровно за день до моего появления, когда они, как и обычно, отправились все вместе за засекреченными исследованиями. Рассказывая подробнее, примерно в пяти километрах отсюда им приходится спускаться под ледовую толщу и углубляться в своеобразную нишу, находящуюся в трёх-четырёх метрах ниже уровня ледяного покрова. Российский коллега, ученый-генетик Попов, в тот день несколько замешкался наверху, оставаясь снаружи абсолютно один. Остальные учёные слышали только нечеловеческий, душещипательный крик и по понятным причинам не рискнули сразу же бежать и смотреть, что с их нерадивым товарищем случилось –непоправимое, страшное. Когда они победили по-человечески объяснимую трусость и когда, набравшись храброй отваги, вышли из подлёдного углубления, то только и обнаружили, что пятый коллега бесследно отсутствует. Следуя обратной дорогой, они наткнулись на его частично обглоданный труп, оставленный приблизительно в километре от зимовочной станции.

– Как будто бы его подкинули специально, – задумчиво проговорила Оксана по-русски; одновременно она нахмурила прекрасные брови.

– Что, Ксюша? Я не совсем понял, что ты сейчас сказала? – переспросил озадаченный американец, говоря на английском наречии.

– Нет, ничего, – поспешила его успокоить практичная сыщица, расплываясь в одной из самых дружественных улыбок, – просто мыслила вслух. Я полагаю, предварительный доклад можно считать законченным, а настало время пойти и пообщаться с учёным составом.

Приня́в поступившее предложение, как некую непререкаемую команду, специальный агент, наблюдая, как его энергичная напарница решительно направляется к выходу, не замедлил отправиться следом. Тем временем научные сотрудники, находясь в томительном ожидании, устроили горячее чаепитие. Увидев, чем они занимаются, Бероева озорно́ всплеснула руками и наигранно громко воскликнула:

– Кстати, вот от чего-чего, а от крепкого чая я бы не отказалась!

Джонни, успевший в маленьком интернациональном мирке освоиться как в собственном доме, услужливо бросился выполнять несложную просьбу, поступившую от российской оперативницы и адресованную словно бы лично ему, а не кому-то другому. Когда у всех присутствовавших людей задымились тёплые кружки, Оксана вновь приняла́сь допытываться до подлинной истины:

– Скажите, пожалуйста, уважаемые господа учёные, что же здесь всё-таки происходит? Что это у вас за суперсекретное изучение, которое усугубляется людскими смертями? Чем вы вообще занимаетесь?

– Я уже сказал, – за всех ответствовал Джеймс Рамирес, обозначившись недовольной физиономией, – что непреднамеренное рассекречивание проводимых мероприятий выходит за рамки предоставленных полномочий. Если высшее руководство сочтёт необходимым, оно само доведёт до Вас всю нужную информацию – надеюсь, этот вопрос подниматься больше не будет?

– Джонни? – не унималась Оксана, прихлёбывая горячий напиток. – Интересно, а у тебя, – она посчитала, что к равнозначному коллеге можно обращаться на «Ты» (тем более что роль главной она, бесспорно, уже взяла на себя), – случайно нет теоретической возможности узнать у «своих», чем именно занимаются вверенные нам под охрану коллеги-ученые?

– Нет, – убеждённо блестя плутоватыми зенками, непрямодушно ответил специальный агент, – мне дали ровно сутки на скорые сборы и, ничего не объясняя, перебросили прямо сюда. Поверьте, мне поставлена одна, единственная, задача: исключить наступление последующих смертей и, не углубляясь в исследовательские мероприятия, успешно ликвидировать их основного виновника.

– Странно? – удивилась жгучая брюнетка, выражая неподдельную искренность. – Мне было велено приблизительно то же самое, – напряжённо задумалась, но через минуту, словно что-то неожиданно вспомнив, обратилась к главному в научной компании: – И ещё, что мне становится нескончаемо интересно… Поведайте мне, пожалуйста, мистер Джеймс – если Вас, конечно, не затруднит, – она беззастенчиво ёрничала, – и, естественно, если моя скромная просьба не составит государственной тайны – почему всё-таки Ваш российский коллега в день жуткой смерти не пошёл вместе со всеми, а – как бы это помягче сказать – немного отстал?

– Тяжело сказать что-нибудь однозначное, – разъяснял Рамирес неясную ситуацию, напрягаясь в мучительных измышлениях, – он чего-то замешкался – то ли с личными вещами разбирался, то ли с подручным инструментом возникли какие неясности, то ли просто приспичило в туалет? – всё же прискорбный факт навсегда останется загадочной тайной.

– Ладно, – махнула рукой дотошная сыщица, поняв, что, как бы она не старалась, выведать ей всё одно ничего не удастся, – господа профессо́ра и просто ученые, дело ваше: не хотите посвящать нас в истинные детали – что же тут скажешь? – делайте как хотите. Однако, я полагаю – нет, я просто уверена! – все те ужасные неприятности, какие происходят в суровой зимовке, напрямую связаны с вашим чрезвычайно засекреченными трудами. Но это не главное! Я нисколько не сомневаюсь – жуткие смерти будут ещё. Так что, глядите, уважаемые изобретатели, как бы одному из вас не отправиться вслед за Поповым.

Засим затянувшееся совещание благополучно закончилось, и все прямые участники направились в единственную столовую, потому что давно уже подошло время общего ужина.