– Взялся оголять отпаянный провод, – виновато пояснил Магомед, пока искушённый врач раздевался, – от чрезмерной нагрузки у нас подобные казусы периодически происходят. Ремонтируя, изоляционную оплетку я держал двумя пальцами, а оголяя медные кончики, направил подручный нож почему-то вовнутрь, а не, как обычно принято, от себя. Печальные события не заставили долго ждать: я немного не рассчитал очередного движения, вследствие чего острое лезвие соскочило и хорошенечко меня полоснуло. Потекла обильная кровь, я попытался её остановить, но… как видите, мои старания не увенчались желанным успехом.

– Ложись на кушетку, – приказал Джордан, указывая на хирургический стол.

Как только послушный парень исполнил строгое указание, умелый доктор перетянул поражённую руку медицинским жгутом, наложив его несколько выше левой ладони, а затем набрал лекарственных жидкостей, наполняя два разных шприца.

– Почему два укола, Док? – приподнимаясь на обоих локтях, выдал внутреннее беспокойство дежурный радист. – Обычно делают только один.

– Чтобы сильное кровотечение быстрее остановить, – не задумываясь, соврал искусный американский медик; он так и продолжил наполнять обе ёмкости. – Не переживай, – прида́л он голосовым интонациям шутливый оттенок, – если что, здесь присутствует российская полицейская, – имелась в виду Бероева, – и мне, собственно, будет не отвертеться.

Хотя успокоительное изречение и говорилось полушутливым тоном, но оно частично содержало в себе печальную истину, то есть едва первый раствор ввелся под кожный покров, как Алиев в ту же секунду стал медленно засыпать.

– Почему, док… тор?.. – только и успел он произнести, как трезвое сознание полностью отключилось.

– Всё ли с ним будет в порядке? – поинтересовалась Оксана, как только он засопел, передавая, что погрузился в сонное состояние.

– Да, – заверил медицинский специалист, – через шесть-семь часов он непременно проснётся… нам ведь сейчас радиостанция не понадобиться? – сказал он то ли в шутку, то ли всерьёз.

– Нет, – заерзала неусидчивая оперативница, понимая, что неурочное время плавно натягивается, – давайте лучше, Док, побыстрее заканчивайте: у нас, не забывайте, есть дело, более важное.

Далее, Джордан быстренько зашил широкую рану, применяя привычные навыки, накопленные за долгие годы хирургической практики. Закончив несложную процедуру, он оставил спавшего радиста на врачебной кушетке, сам же, «не откладывая в долгий ящик», закутался в тёплую куртку и не преминул поставить в известность, что успешная операция завершилась.

– Всё, я готов – можно немедленно выдвигаться.

Не встретив в пустом коридоре никого, кто бы их впоследствии выдал, осторожные заговорщики успешно миновали разделительный тамбур и оказались на северной улице. Завывавшая пурга кратковременно прекратилась; сквозь редкие облака проглядывал сумрачный полумесяц, начинавший потихонечку убывать и окутанный какой-то непонятной, если и не загадочной дымкой. Иногда ночное светило показывалось полностью, и тогда, в те коротенькие мгновения, его свет представлялся настолько ярким, что можно было передвигаться, даже не пристегиваясь к стальному пути. Когда неполная луна заходила за набежавшие облака, то вся полярная округа погружалась в сгустившийся мрак, сплошной и непроглядный, в чём-то мрачный, а где-то немножко пугавший. Особо решили не рисковать и двигались по принятому маршруту. За каких-нибудь двадцать минут, глубоко утопая в свеженанесённом снегу, они обошли по полукругу весь зимовочный комплекс и очутились перед российским достижением науки и техники. Впечатлённому взору предстал удивительный снегоход-автобус-трактор, работавший на дизельном топливе. Он окрашивался в красно-белые цвета МЧС; на вид представлялся своеобразным зубилом, с передней части сведенным на конус (здесь же располагался V-образный двигатель, а снизу крепились две широкие, короткие лыжи); задняя часть обеспечивалась двумя эластичными подвесками, снабженными железными гусеницами. В основном механическая конструкция рассчитывалась на перевозку двенадцати человек, но, помимо прочего, в ней находился отдельный отсек, предназначенный к транспортировке вспомогательных инструментов и негабаритных, незначительных грузов.

Через пассажирскую дверь (она, и действительно, оказалась незаперто́й, помещалась между передними лыжами и противоположными гусеницами и монтировалась с правой части необычного снегохода) отважные зимовщики беспрепятственно оказались внутри. Перед стартовым запуском Ре́шетов убедился в общей работоспособности и обстоятельно выяснил, что с последнего запуска дизельный двигатель остыл окончательно. Пробовать его завести без дополнительного прогрева – бесперспективное дело, лишенное всякого смысла. Сознательно идя на временную задержку, опытный специалист проделал необходимые процедуры. Далее, хотя и тяжеловато, но с применением совместных воздействий электрического стартера и сжатого воздуха, подогретый движок сделал три-четыре холостых оборота. И вот! Он успешно завёлся. Доведя механический агрегат до нужной температуры, Сергей убедился, что выставленные координаты не претерпели никаких изменений (их он кстати успел запомнить, когда проводил каждодневное техническое обслуживание). Включив первую передачу, Ре́шетов, отлично разбиравшийся во всяких нюансах, прину́дил современный снегоход к автоматическому движению. Во время следования можно было, конечно, бесцельно глазеть по окнам, но неоправданное, тупое занятие не несло с собою никакого здравого смысла: снаружи виднелась лишь чёрная пустота, разбавляемая белым цветом лёгкого снегопада, крутившегося в набегавших вихря́х и наносимого спонтанными порывами студёного ветра (видимо, арктический циклон заходил на повторный круг, словно бы набирая силу и намереваясь снова ударить мощной и беспросветной стихией). В настоящий момент непогода считалась приемлемой и позволяла высвечивать автомобильными фарами недалёкое расстояние, чуть превышавшее шесть метров вперед (хотя оно и не являлось достаточным, но в неприхотливых условиях Северного полюса считалось нестрашным – навряд ли среди ровных покровов вечного льда нашлось бы какое-нибудь непредвиденное препятствие?).

До конечного пункта пришлось проехать чуть более пяти километров, прежде чем дружные соискатели достигли желаемой местности. Что прибывают, они поняли метров за сто, остававшихся до конца недолгого путешествия, когда спутниковый навигатор уверенно указал на скорое приближение к намеченной цели; по достижении он самостоятельно произвёл мгновенную остановку. Сергей заглушил тарахтевший двигатель, работавший на холостых оборотах, и трое заговорщиков, заинтригованные, выбрались из вездеходной машины наружу. Как уже говорилось, вокруг стояла сплошная темень, а ещё и снова начинала сгущаться «чёрно-белая» мгла. Первый шаг, сделанный в жуткую пустоту, заставил Бероеву осознать, что они находятся на пороге продольного углубления, следующего прямиком под полярную ледовую толщу. Нерасторопная, она поскользнулась, неуклюже упала, а дальше свободным ходом поехала вниз, небыстро спускаясь по гладкому склону. Через десять метров полученное ускорение сгла́дилось кулоновской силой трения, и скользившая девушка сумела замедлиться, а затем и вовсе остановиться. Вокруг не было никого из живых, а присутствовала одна лишь мрачная пустота. Бесстрашная оперативница, никогда не позволявшая себе раскисать, по-быстрому поднялась и громко крикнула остальных.

Когда зажглись электрические фонарики, прямо перед собравшимися людьми возникла дивная полукруглая ниша, плавно углублявшаяся под лёд; она имела размеры, равные двум метрам в ширину, почти три в высоту и неведомо сколько в длину. Готовые ко всему, храбрые путешественники смело шагнули в тревожную неизвестность. Оксана предусмотрительно сняла меховую варежку и засунула правую руку под верхнюю куртку, где цепко обхватила тёплую рукоятку табельного оружия, предполагая, что в любой момент извлечёт его наружу и начнёт вести прицельный огонь во всякую враждебную сущность – пусть только она покажется впереди! Как и следовало ожидать, вход в ледовую выбоину не виделся целиковым: его основательно занесло скопившимся снегом (научный состав экспедиции расчищал себе неширокий проход, необходимый, для того чтобы беспрепятственно оказаться внутри).

Когда российско-американские путники преодолели двадцатиметровую преграду, спрессованную из нанесённого снега, то, ко всеобщему удивлению, оказались в огромной пещере; сама она наискось углублялась в огромную толщу северного ледяного покрытия. Останавливаясь на основных параметрах, в ширину она простиралась на двести пятьдесят метров, в высоту – всего на пять, в длину же образовывала протяжённый тоннель, глубокий и тёмный, не имевший и ни конца и ни края. Предположительное суждение напрашивалось само по себе. Почему? Подсвечивая карманными фонариками (здесь непогода не мешала распространению света), арктические исследователи более чем отчетливо разглядели, как электрические лучи, не упираясь ни в какую преграду, уходят в далёкую чёрную пустоту и постепенно бесследно там растворяются.

Вдоволь насладившись созерцанием неестественных объёмов странного углубления и следуя дельным рекомендациям известного классика «"помолясь" усердно Богу», все отправились в дорогу. До искомой цели пришлось пройти почти километр, прежде чем перед взволнованными заговорщиками возникла необъятная металлическая преграда, полукругом продолжавшая уходить в глубокую, бескрайнюю бесконечность… Сомнений не осталось – это был космический корабль инопланетного производства! Различая характерные особенности, напросились следующие конкретные выводы: во-первых, основная часть внешнего корпуса походила на две тарелки, соединенные вместе и выпиравшие днищами; во-вторых, и сверху и снизу имелись полукруглые выпуклости, где нижняя предназначалась как для пешего входа, так и ручной загрузки негабаритных материалов (когда летательный аппарат пробил ледяную семиметровую толщу, она погрузилась под студёную воду), а верхняя, окруженная прозрачными иллюминаторами, использовалась для внешнего обзора и общего кругозора (тарельчатой серединой она застряла в извечных льдах); в-третьих, именно в той части, что находилась сверху, деятельными землянами, используя активную помощь теплового луча, прожглось приемлемое отверстие, служившее для беспрепятственного прохождения внутрь.

Справившись с величавым оцепенением, торжественно их всех захватившим, трое заговорщиков поделились первыми впечатлениями. Вне всяких сомнений, ошеломлённое молчание нарушила представительница прекрасного пола:

– Все видят то же самое, что и я?

– Это, смотря, что именно ты сейчас рассмотрела? – неуверенно проговорил не менее ошарашенный Джордан. – Лично мне кажется, пред нами возникло нечто, похожее на «летающую тарелку», и притом явного неземного происхождения. Однако научно доказано, что на Северном полюсе, при сравнительно низких температурах – так же, впрочем, как и в жаркой пустыне при очень высоких – возможны зрительные галлюцинации.

– Да?.. Действительно? – поднимая изящные брови и скидывая мешающий капюшон, язвительно усмехнулась Бероева. – Я слышала, для их коллективного возникновения требуются некие определяющие условия, например: длительное голодание, водное истощение, общие измышления – и это как минимум! Кроме последнего, остальных признаков мы пока лишены, в связи с чем я настоятельно предложу – отбросить малодушные сомнения и смело следовать дальше.

– Но мы ведь не знаем, что поджидает внутри, – справедливо заметил третий член единодушного экипажа, сверх всего прочего отличавшийся технической частью познаний, – вдруг там губительная радиация или, может, какая-то замаскированная ловушка?

– Вполне возможно, Ксюша, – согласился Майкл с опасливым утверждением российского техника, – я бы не советовал напропалую рисковать и бездумно заходить, как следует не разведав. Никому не известно, какие нас впереди ожидают непривлекательные сюрпризы.

– Нет, – убежденно и наполняя изумительные глаза невероятным энтузиазмом заявила несравненная (во всех смыслах) оперативница, полностью убеждённая в нахлынувших мыслях, – мы обязательно туда войдём и непременно узнаем: что именно скрывают от нас «любезные» господа учёные? Тем более что они как-то ведь проникают, и осуществляют ежедневные прохождения целенаправленно и совсем безбоязненно. Скажу по-другому: а не за этим ли, дорогие соучастники, мы с вами сюда и приехали? Короче, все слабовольные сомнения в сторону: мы идём знакомиться с непостижимой загадкой, предоставленной если и не самой Вселенной, то инопланетным разумом – это уж точно.

Следуя непререкаемому пожеланию сотрудницы МУРа, слаженные заговорщики одновременной поступью вступили на тарельчатую окружность, в длину имевшую двадцать метров и сравнявшуюся с ледовым дном углубления. Преодолев её твёрдым, уверенным шагом, они вошли в святая-святых таинственной экспедиции – внутрь инопланетного межзвездного аппарата.