– Но, Станислав Карлович, – поднялся с места физик-ядерщик Зельдельман, – это как-то не совсем реально. Поясните, будьте любезны. И извините, что прервал ваш доклад.

– Да ничего страшного, Марк Брониславович, – улыбнулся академик лёгкой иронической улыбкой, – просто вы, среди своих внутриатомных структур, не увидели самого главного – схожесть макро и микрокосмоса. В следующий раз подумайте об этом на досуге. Где-то месяца три назад, верно, Лев Янович? – обратился академик Штригл к профессору астрономии Зюзюкину.

– Если быть точным, то три месяца, две недели и пять дней назад, – ответил астроном, – был запущен новый орбитальный радиотелескоп последнего поколения «Суперастрон-23-М». Его разрешение – в миллиард раз чувствительнее человеческого глаза.

– Спасибо, Лев Янович, за такое подробное уточнение, – Станислав Карлович окинул аудиторию удовлетворённым взглядом. – Теперь всем понятно, какие у нас открылись возможности и перспективы? Так вот, ещё находясь в тестовом режиме, этот аппарат уже обнаружил очень интересный объект и всего на расстоянии трёх световых лет от нас. И этот объект размером со среднюю планету. Скорее всего, этот объект и является местом искривления пространства по типу «кротовой дыры». Сейчас учёными всего мира ведётся изучение и дальнейшее наблюдение за объектом. Результаты очень обнадёживают. По последним данным, когда пытались построить магнитную картинку этого объекта при помощи эффекта Фарадея, то выяснилось, что его магнитное поле соответствует монополю с отрицательным знаком. А это значит, что перед нами «кротовая дыра» на все девяносто семь процентов. Три процента мы оставляем на всевозможные погрешности при измерениях. Вот этот объект и будет у нас станцией отправления в другие миры. Но нужны ещё дополнительные исследования, чтобы элементы риска свести к нулю. Какие вопросы, коллеги?

– У меня вопрос, Станислав Карлович, как человека не совсем сведущего в законах астрофизики, – с места поднялся инженер по системам жизнеобеспечения Сергей Короленко. – Насколько я понимаю, чем больше плотность гравитационной энергии объекта, тем сильнее искривление пространства. Но там такие скорости вращения, что нас просто расплющит в прах. Оправданы ли мои опасения?

– Вы ещё не упомянули о сверхплотных скалярных полях пенообразной структуры, Эльдар Ильясович, про сверхплотный вакуум и с очень большой плотности энергии. Именно там, чем выше плотность, тем сильнее искривление пространства. Так мы сейчас над этим и работаем. Есть несколько вариантов. Один из них предусматривает разгон звездолёта по орбите объекта. Причём, один облёт увеличивает скорость корабля в три раза, как минимум. Покружив на орбите, можно в несколько раз превысить скорость света, и потом с силой пронзить, так называемую «дыру» точно по центральной осевой линии. Тогда на нас не успеют подействовать центробежные силы. Вот над этим мы сейчас и работаем. И вообще, дорогие мои коллеги, я ещё с удовольствием поговорил бы с вами о многокомпонентности вселенной, о взаимодействии гравитации и антигравитации, но повестка дня уже исчерпана. Нам, главное, вырваться в космос. Подальше от репрессий и тирании, а там мы сможем найти себе пристанище, если уцелеем. Вот на этой оптимистической ноте я бы хотел закончить свой доклад. Всем спасибо, все свободны.

Облегчённо вздыхая, все стали задумчиво расходиться по своим коттеджам, которые зорко охранялись спецотрядом президента. Но некоторые учёные не торопились уходить сразу. Идя прогулочным шагам по тенистым тропинкам академического парка, коллеги продолжали по дороге научные споры, и потихоньку посмеивались над некоторыми высказываниями академика Штригл.

Андроид 2101 неслышно подошёл к Станиславу Карловичу.

– Хозяин, – полушёпотом произнёс 2101, – мне удалось перехватить по закрытому каналу интересное сообщение. Могу его озвучить, если вам оно интересно.

– Звучит интригующе, но, насколько мне известно, в твои обязанности не входило проникать в закрытые каналы.

– Это верно, хозяин, раньше не входило. Но я – система самообучающая, пришлось активировать и эту функцию, в целях вашей безопасности. Вы-то ночью отдыхаете, а я, чтобы не скучать, нашёл себе простое развлечение – вскрывать секретные и недоступные файлы.

– Похвальная инициатива, андроид. Тогда говори, что за сообщение тебе удалось перехватить?

– Из канцелярии президента пришло секретное указание спецслужбам, обеспечить завтра скрытный приезд самого президента и премьер-министра, на вашу, так называемую, дачу. Встреча запланирована на девять ноль-ноль утра, уложиться все переговоры должны за час.

– Вот тебе и раз…, – задумчиво произнёс Станислав Карлович, – а тема тебе, случайно, не известна?

– Обижаете, хозяин, тема очень даже известна. Внедрение в ваш коллектив, под видом такого же учёного-смертника, своего человека из спецслужб. Вам они его представят, как крупного специалиста по гидропонному выращиванию фруктов и овощей в теплицах космического корабля. Они хотят, с помощью этого «крота», вас контролировать. Ну, чтобы вы в далёком космосе не наделали глупостей. Они вам, как бы, не доверяют и побаиваются. Больше мне узнать ничего не удалось, в правительственном терминале внезапно поменяли антивирусную защиту, и мои процессоры чуть было не погорели, в буквальном смысле этого слова.

– Так-так…, насколько я знаю президента, он способен на многое пойти…. Такая версия вполне может быть. Вопрос только в одном, кого пошлют? Действительно смертника или андроида?

– А вот этот вопрос, Станислав Карлович, можно было бы и не задавать, – андроид сделал вид, что как бы обиделся. – Ответ очевиден, с машиной я бы договорился, какая бы хитрая программа там бы не стояла. У роботов с искусственным интеллектом, вот тут…, – андроид с металлическим звуком постучал указательным пальцем по своему титановому черепу, – всё одинаково устроено, и мы воспринимаем друг друга, как единый организм. Кстати, этого никто не знает, кроме нас андроидов, и вас, Станислав Карлович. И это знание может быть опасным для вашего здоровья. Дайте слово, что про эту тайну вы никому не проболтаетесь, извините….

– Ух, ты! Ни черта себе…, – невольно вырвалось у профессора астрофизики. – Ну и дела…, а я всегда говорил, что с прогрессом шутки плохи. Вот и сбылось. Хорошо, 2101, я даю своё честное слово академика, веришь?

– Да, хозяин, вам я верю.

– Ну, вот и договорились, ты очень ценный сотрудник, 2101. Придётся взять тебя в экспедицию, будешь постоянно при мне. Согласен?

– А разве может быть по-другому, Станислав Карлович? – и андроид хитровато подмигнул академику.

4-я глава. Покаяние. Проверка на лояльность

Оперативное совещание в рабочем кабинете генерального директора проходило, как всегда, бурно и иногда даже на повышенных тонах. Правда, повышенные тона допускались исключительно в редких случаях. Как раз сегодня и был такой исключительный случай.

Накануне референту академика Штригл был официальный звонок из секретариата президента, вроде-бы с простой просьбой. Предстояло встретить делегацию высокопоставленных лиц, но, чтобы всё было на подобающем уровне и с соответствующими мерами безопасности.

Референт воспринял всё буквально и даже немного перестарался. Охрана стояла везде, где только можно было вообразить человеку в силу его фантазии; у каждого большого дерева, возле густых подстриженных кустов и даже возле единственного канализационного люка.

Важных гостей ждали с некоторым волнением. Визит подобного рода наносился в академический городок впервые за последние двадцать лет. Население городка было немного шокировано тем, что сюда должен прибыть президент и премьер-министр. Правда, премьер-министр здесь бывал уже неоднократно, как второе лицо государства он уже присматривал себе место, где можно будет комфортно пребывать после отставки.

Вполне было понятно, что премьер-министр в расчёт не принимался. Хотя бы потому, что это второе лицо государства часто менялось первым лицом государства, и народ не успевал толком запомнить, кто же сегодня действующий премьер-министр?

– Товарищи учёные! Коллеги! Пожалуйста, тише, не надо так эмоционально, – пытался помирить двух оппонентов академиков генеральный директор, – Детский сад, честное слово! Вы же своими спорами и высказываниями взаимных упрёков так и ничего не добьётесь. Лев Янович, Марк Брониславович, сядьте и успокойтесь! Вы все отличные специалисты, каждый в своей профессии. И негоже поучать друг друга в незнании предмета, это признак дремучего невежества. Всё, я сказал! – и Станислав Карлович, для лучшей аргументации, прихлопнул ладонью по столу. – Будем голосовать. Кто за то, чтобы утвердить объект КД 0047ЗшМ как стабильный и пригодный для безопасного пролёта, просьба поднять руки…. Кто против? Угу. А кто воздержался? Ну что же, коллеги, за это решение большинство проголосовало за – количеством тридцать человек, при трёх – против и двоих воздержавшихся. Поздравляю с почином, друзья мои. Скоро мы покинем грешную нашу планету. Звездолёт почти готов, остались мелкие доработки. Я не ошибся в своих предположениях, Михаил Михайлович?

– Да всё правильно, Станислав Карлович. Идёт уже окончательная тонкая наладка и доводка, – старший инженер монтажников-ремонтников Иванов скупо улыбнулся. – Скорее бы уже, а то некоторые думают, что мне в удовольствие мотаться туда-сюда, то на монтажную площадку, то в городок….

– Михаил Михайлович, будет вам ворчать, – упрекнул монтажника академик Штригл, – вы же ещё так молоды. Вот как состаритесь, тогда и ворчите на здоровье.

– Как же, состаришься тут с вами…, – пробурчал недовольно инженер Иванов. Окружающие переглянулись и весело заулыбались, кто-то не выдержал и тихо прыснул, сдерживая смех. Теперь уже смеялись все, не исключая и Станислава Карловича.

– Ну, всё, друзья мои, – Штригл улыбался во весь рот, – веселье заканчивайте и выходите строиться возле вертолётной площадки. Скоро прилетят официальные лица. Все на улицу!

Высокопоставленные лица прибыли точно в назначенное время, с целой эскадрильей одинаковых вертолётов. Таким нехитрым способом охрана защищала президента от вероятных террористических акций с земли.

Первыми из вертолётов вышли телохранители, вооружённые лёгкими автоматами, и рассредоточились по периметру академического коттеджа. Следом за ними вышли пилоты и стюарды, и в последнюю очередь сошли по трапу президент с премьер-министром. Причём президент шёл немного сбоку и сзади, словно прикрываясь премьер-министром как живым щитом.

– Михаил, обрати внимание на вооружение охраны, – вполголоса проговорил Касторной, слегка склонившись над ухом инженера Иванова, – видишь эти инфразвуковые излучатели на их автоматах? Значит, они в нас стрелять не будут, а вызовут только страх и ужас, излучая инфразвук?

– А ты, Володя, как для инженера – робототехника неплохо разбираешься в оружии. Главное, стой спокойно и не дёргайся, – так же в полголоса ответил старший инженер-монтажник, – а то охранники уже косятся в нашу сторону. Тсс….

Президент уверенной походкой направился к встречающим, улыбаясь своей ослепительной улыбкой и протягивая на ходу правую кисть для рукопожатий.

– Здравствуй, Станислав, сколько мы с тобой не виделись? Кажется, целую вечность? Может, обнимешь, наконец, младшего братишку, Стас? Знакомьтесь, господа, академик астрофизики, лауреат Нобелевской премии двадцатилетней давности, всемирно известный профессор Штригл Станислав Карлович, генеральный директор проекта и мой старший брат.

– Здравствуйте, господин президент, – сухо ответил академик Штригл официальным приветствием, с явной неохотой протягивая руку первому лицу государства, – как вы любите вводить общественность в заблуждение. Мы братья, это верно, да только сводные. Не забывайте об этом. Лучше скажите нам, господин президент, с какой целью пожаловали к бывшим политзаключённым?

– Да ладно тебе, Стас. Здесь нет телекамер и журналистов, некому нас слушать. И визит мой носит сугубо частный характер. Давай так сделаем, сейчас премьер-министр расскажет твоим людям о целях нашего совместного визита, про достижения большой космической стройки. А мы пройдём, братец, в твой оборудованный подвал, для очень частной беседы. Эй, охрана! А вы куда направились? Я запрещаю следовать за нами, стойте здесь и ждите!

– Но, господин президент, ведь, специальные инструкции есть. Или они отменены? – осмелился возразить начальник охраны.

– Хочешь уволиться? – спросил президент тоном, не предназначающим ничего хорошего. – Я сказал – ждать, значит, ждать!

– Виноват! Извините, господин президент!

– Свободен! Пошли, брат, поговорим. Я-то прибыл с добрыми намерениями….

– Ну да, оно и видно. Чем этот бедный охранник перед вами провинился, что орать на него надо было? Он ведь действовал по вашим же узурпаторским инструкциям.

– Послушай, Стас, ну что ты понимаешь в работе президента? Поучаешь на правах старшего брата? Так я ведь не лезу в твою астрофизику, занимайся ею в своё удовольствие. Тем более что бюджет государственный ваши аппетиты не ограничивает. А меня учить президентской работе не советую.

– Да, Юрий Лаврентьевич, это я уже понял. Ты никого не щадишь, даже близких родственников. А ведь какие ты надежды подавал, будучи ребёнком. Помню, как, будучи ещё первоклассником, ты вдруг заявил матери, что хочешь быть президентом страны, ибо тебе так жалко бедных бабушек и дедушек. И как мать умилялась потом таким твоим мечтам, и гордилась твоими первыми успехами в политической карьере. Хорошо, что хоть сейчас она не видит, в какое чудовище ты превратился, царство ей небесное….

– Да не дави ты мне на нервы, старший брат! Да, отцы у нас разные, но мать-то одна! А это святое…. И я готов покаяться перед тобой, перед памятью нашей матери. Да, признаю, я иногда был не прав, иногда поступал вопреки совести, иногда злоупотреблял властью. Даже тебя возненавидел за справедливую критику в мой адрес и готов был уничтожить собственного брата. Теперь-то я понимаю, что мы стали жертвами политических интриг. Да и вообще, не приехал бы я на эту встречу, если бы, не одно обстоятельство….

– Какое же? Сожалеешь, что посылаешь мой экипаж на верную гибель?

– Нет, это не самое главное. Кстати, ради научных знаний вы иной раз идёте на такие жертвы…, – президент безнадёжно махнул рукой, – что сами порой этого не осознаёте. Я о другом, Стас. Представляешь, мне накануне, во сне, мама привиделась. И очень просила, чтобы мы с тобой помирились, простили друг друга и отслужили в церкви покаянный молебен. И нигде ни будь в людном месте, а в нашем родовом гнезде, в нашей часовенке. То есть, именно в этом коттедже, в этом подвале. Я даже знаю – где это место запрятано….

– Знаешь, младший брат Юрий, если бы я тебя не знал так хорошо, то точно поверил и расплакался бы от умиления. Но я знаю твоё коварство, братишка. Как раз удобный случай, чтобы замуровать меня здесь навеки. А что, проект практически закончен, а завершить его может и младший брат. Хоть он и засиделся в президентах, но это тоже выход, чтобы уйти достойно и непобеждённым. Не так ли, брат Юрий?

– О, господи! Да какой же ты, Стас, всё-таки…, хоть и академик! Да я просто сон тебе свой рассказал. И я, действительно, хотел покаяться и извиниться перед тобой! Ну, я не знаю, как ещё тебе доказать искренность моих слов, братик? Хочешь, стану перед тобой на колени? Только прости меня, Стас! Ну, чтоб сделать такое, чтобы мне сводный брат поверил и простил? А, будь оно всё проклято! Завтра же подаю в отставку! Секретарь! Подготовьте президентский указ!

– Стоп, Юра, стоп! Теперь ты не чуди, брат. Через полгода всё равно перевыборы, какой смысл в таком поступке? Весь мир над тобой смеяться будет, а я не хочу для сводного брата такой участи. Ладно, если хочешь, чтоб я тебе поверил, давай, как в детстве, дадим вместе страшную клятву кровью, слабо?

– Нет, Стас, не слабо. Только чем мы пальцы себе порежем? Ведь тут всё голо и стерильно. Даже если очень захочешь, не порежешься. Ладно, Стас, забудь. Устал я от этого разговора, на свежий воздух хочу, ты уж прости меня, что я такой спектакль перед тобой устроил….

– А я тебя давно простил, Юра. Ещё там, в камере смертников. Там ведь всё по-другому воспринимается, можешь попробовать. Тебе, как президенту позволено всё…, – академик Штригл устало провёл ладонью по своим глазам, – знаешь, что Христос говорил в таких случаях? «Прости их, Господи, ибо не ведают дети малые, что творят…».

– Стас, брат ты мой! Мы же одни остались, держаться нам надо друг за друга. И я тебя прощаю, давай обнимемся, что-ли, старый ты чёрт!

– А давай! Президент ты хренов!

И два здоровых мужика, один постарше, другой чуть моложе, крепко обнялись, утирая, тайком друг от друга, скупые мужские слёзы.

– Да, Стас, я тут, за этими сантиментами, совсем забыл тебе хорошую новость сказать, – и Юрий Лаврентьевич виновато посмотрел на Станислава Карловича, – короче, я ведь тоже зря время не терял. По моему запросу верховный суд пересмотрел вновь твоё дело. И на этот раз признали, что дело против вас было подло сфабриковано недоброжелателями. Теперь прокуратура с ними разбирается. Ну, а с вас всех судимости сняты, все права возвращены и теперь вы вольные граждане своей страны. И с нынешнего дня вы все вольны поступать, как себе того пожелаете. Но я надеюсь, что пожелаете вы себе только хорошее. Вот теперь, братец, у меня всё!

– Ну, ты, Юрка, и склеротик же, – улыбнулся Станислав Карлович, – не мог сразу эту новость сказать? А то всё вокруг, да около….

– Ну, извини, Стас, так получилось. Зато-бы не было всеобщего прощения, верно?

– Согласен, вашу мужественную руку, господин президент!

– Да ладно тебе, брат, – скромно ответил президент, крепко пожимая руку академику.

Когда братья с просветлёнными лицами показались вновь перед народом, то все окружающие облегчённо вздохнули. Ну, слава Богу, наконец-то закончились натянутые отношения между сводными братьями. Даже строгие телохранители вели себя более непринуждённо, позволяя себе изредка улыбаться над восторженными приветствиями жителей Академгородка.