– Господа учёные, – президент уже стоял за передвижной трибуной перед микрофоном, – разрешите представить вам ещё одного члена вашего звёздного экипажа. Скажу сразу, во избежание разных слухов и сплетен, этот человек летит с вами не по принуждению, а исключительно по доброй воле, так сказать, по зову сердца. Он многое знает, многое умеет, в последнее время активно работал в секретариате президента, активно участвовал в вашем проекте, помогая воплощать ваши идеи в жизнь. Но к вам он попросился не как специалист широкого профиля, а по своей первой специальности, агроном-технолог по оранжерейному выращиванию садово-огородной продукции. Мы посмотрели штатное расписание и решили, а почему бы и нет? Такие специалисты, конечно, нам будут нужны в космических путешествиях. Раскрою ещё одну маленькую тайну. Этот человек, если можно так выразиться, не совсем человек. Он позволил нам это рассказать. После страшной автокатастрофы он выжил вопреки всем законам и канонам медицины. И после ряда восстановительных операций, часть поражённых органов ему заменили искусственными. Иногда он сам шутит по этому поводу, говоря, что между ним и андроидом небольшая разница, но эту разницу врачи не успели удалить, вовремя удрал из операционной. Итак, друзья мои, перед вами агроном-технолог Пётр Непомнящий, прошу любить и, как говорится, жаловать.

Президент пропустил вперёд человека в плаще и в капюшоне. Когда человек снял с головы капюшон, то по толпе пронёсся возглас изумления и удивления. Все его узнали, это был тот самый куратор от президента, Пётр, больше известный по кличке «Инквизитор».

– Господа, – Пётр поправил удобнее микрофон, – не могу сказать, что обрадован вашим тёплым приёмом. Да этого и следовало ожидать. Скажу одно, свою предыдущую миссию я выполнил с честью и полностью. Приёмная правительственная комиссия осталась довольна. И идя навстречу моим пожеланиям, да чего там скромничать, и моим юношеским мечтам, президент разрешил мне принять участие в вашей экспедиции. Буду с вами откровенен до конца. Да, я был строг и беспощаден к нарушителям рабочей дисциплины, но в таком серьёзном деле нельзя по-другому. Результат вы сами видите, звездолёт готов полностью к путешествию через «объект». За это время я так привык к экипажу, что не захотел расставаться. Поэтому я решил, что мои способности вам пригодятся, и ещё не один раз. И в заключении, я всё-таки очень рад, что полечу с вами, что займусь своим любимым делом, которое у меня раньше числилось, как хобби. Спасибо за внимание….

Проникновенная речь Петра Непомнящего даже вызвала некоторые аплодисменты, судя по всему, коллектив уже принял его как своего.

– Юра, брат, ты ещё поговори о достижениях, а мне надо с одним типом переговорить, чтобы больше не давал ложную информацию.

– А кто это, Стас?

– Да так, один андроид-охранник.

– Случайно не модель 2101, серии ЧО?

– Именно так, Юра.

– Да гони ты его в шею! Он ведь подчиняется Управлению Службы Безопасности. Неприятностей потом не оберёшься…….

– А позволь, братец, я сам с ним разберусь. Он ведь разумный, хоть и искусственный. Мне кажется, что он затаил какую-то обиду на свою контору.

– Ну, смотри, брат, я тебя предупредил. В случае чего, прикрою.

– Спасибо, Юра, тогда я пошёл….

Долго академику искать не пришлось. Андроид стоял рядом с трибуной и заинтересованно наблюдал за человеком в плаще.

– Эй, железо электронное, ну-ка, подойди ко мне.

– Слушаю вас, хозяин. Чем вы недовольны, хозяин?

– Ты смотри, он ещё и мои эмоции уже улавливает. Говори, только честно, кому ты служишь?

– Непонятный вопрос, хозяин. Служу только вам.

– Так, ладно, зададим тот же вопрос, но по-другому. Кому ты ещё, кроме меня, подчиняешься? Кому ты обязан давать отчёт о своих действиях?

– Но это уже два вопроса, хозяин. Отвечаю по мере их поступления. Подчиняюсь только вам. Давать отчёт о своих действиях обязан своим производителям, фирме при Управлении Службы Безопасности, – андроид смотрел наивными, кристально честными голубыми глазами.

– Скажи, 2101, ты всю информацию им сливаешь?

– Информацию не сливаю, а сбрасываю. Но только ту, что не вредит моему хозяину. Я говорил, хозяин, что на меня можно положиться. Я не могу предать, нет такого понятия.

– Уф…, ну и, слава Богу, – выдохнул облегчённо Станислав Карлович, – а то я уже начал волноваться, решил, что твоя информация про «крота» оказалась не совсем достоверной.

– Всё может быть, – философски заметил андроид, – я ведь говорил, что они внезапно изменили антивирусную защиту и что мои процессоры чуть не погорели. Поэтому и информация могла быть не вполне верной, или даже искажённой. И всё-таки, я бы не спешил с выводами. Надо за ним незаметно понаблюдать.

– Ну, тогда действуй, ты же охранник, – отдал приказ академик Штригл и вернулся обратно к брату на трибуну.

– Ну, как всё прошло, Стас? – поинтересовался президент.

– Да всё нормально, Юра, андроид предан мне, как служебная овчарка. Кстати, он сливает УСБ второстепенную информацию, которая не во вред мне, а её, итак, все знают. Он просто обязан это делать, они ведь его производители.

– Я это знаю, Стас. Ладно, со своей стороны я этот вопрос тоже проконтролирую. Тем более, как я уже понял, 2101 взял под наблюдение вашего «Инквизитора». Желаю всем удачи, а мне пора, брат. Отчий дом проведал, теперь за дальнейшие государственные дела можно браться.

Попрощавшись со всеми за руку, президент и премьер-министр отправились к своему вертолёту, следом за оперативниками из охраны.

Стремительно вращая винтами и жужжа на высокой ноте электромоторами, эскадрилья вертолётов поднялась в воздух и на большой скорости унеслась в сторону столичной резиденции президента.

– Вот так, господа, митинг закончился и все довольны, – произнёс задумчиво генеральный директор Штригл, – пора и о себе позаботиться. Кто отвечает за живучесть корабля и жизнеобеспечение экипажа? Кажется, инженер Короленко? И где же он прячется?

– Да здесь я, Станислав Карлович, был немного занят разговорами со снабженцами, утрясал некоторые юридические стороны договора с одной монопольной компанией.

– Надеюсь, они будут удовлетворены результатами, Сергей Ильясович?

– Думаю, что будут, пришлось пойти на некоторые уступки по кредитной линии.

– Правильно, нет смысла сильно скупиться. А теперь вы, совместно с Василием Михайловичем, это наш главный врач звездолёта, если запамятовали, организовываете тщательнейший медосмотр всех членов экспедиции. При малейшем подозрении – безжалостно списывать на берег. Но я надеюсь, что здоровье у всех окажется отменным. Задача ясна, Сергей Ильясович?

– Да куда уж яснее, Станислав Карлович!

– Отлично, тогда приступайте, через месяц будем стартовать в космические бездны…. Ступайте, голубчик, с Богом…, – академик повернулся ко всем остальным, – Все слышали? Это вас тоже касается, разошлись по рабочим местам!

Люди, словно ожидая этой команды, оживлённо переговариваясь, и иногда подкрепляя некоторые слова выразительными жестами, быстро разбрелись по своим кабинетам.

5-я глава. Миссия начинается с осмотра

Далеко за пределами солнечной системы, в безжизненной мгле пустого космоса, медленно вращался вокруг своей оси звездолёт диковинной конструкции и очень внушительных размеров. Это был один из самых крупных космических аппаратов, построенных когда-либо землянами за всю историю освоения космоса. Длиной в пятнадцать километров, а в самой широкой части почти шесть, корабль своей конфигурацией напоминал древнеарабский медный сосуд. За что местные острословы и прозвали свой звездолёт – «лампой Алладина». Правда, извергался из такой «лампы» не сказочный джин, а вполне реальный поток продукта управляемой реакции. Именно «горлышко сосуда» являлось хвостовой частью корабля, где размещались: отсек с геликоновыми плазменными двигателями марки «ГЕЛПЛАЗ-742», термоядерный реактор, генераторы сверхвысокочастотного магнитного поля, всевозможные гироскопы и плазменно-магнитный ускоритель. Ближе к носовой части располагались жилые зоны, зоны биологической защиты и оранжерейная зона. В самой носовой части располагался командный пункт со сложными навигационными приборами и средствами сверхдальней космической связи, обеспечивающими устойчивый радио и видео контакт с наземными службами наблюдения.

Население этого космического городка составляло не 350, как планировалось изначально, а уже 1440 штатных единиц экипажа, не считая ещё шестьдесят роботов-андроидов класса 2101М

Полёт проходил без особых замечаний, единственной недоработкой проекта было то, что при включении гравитационного поля на всю мощность, к кораблю постоянно липла всякая космическая мелочь; начиная от простой космической пыли, заканчивая мелкими и крупными глыбами льда и камней. Со всем этим успешно справлялась противометеоритная защита. В результате за звездолётом, как за малой кометой, тянулся тысячекилометровый шлейф микрочастиц пыли и раскалённых газов. Вот из-за такого эффекта, и в целях экономии энергии, гравитационное поле изредка приходилось отключать, на непродолжительное время.

– А скажи-ка ты мне, дружище, – обратился вахтенный штурман Смит к дежурному пилоту Свифту, – долго ещё плестись вот так, с третьей космической скоростью? Почему до сих пор нет команды «Вперёд! Самый полный!»? Что они себе там думают, в командном пункте? Тормозят-то чего?

– Не слишком ли много вопросов, коллега? – дежурный пилот с явной неохотой оторвался от дисплея карманного смартфона, – Тебе-то, какая разница? Стоим мы или движемся? Всё равно контролирует маршрут автопилот. Нам, главное, спокойно вахту отстоять и в свою каюту, на отдых.

– Так-то оно так…, – вздохнул вахтенный штурман, – только скука вселенская. Сидим, как два болвана, третью вахту уже и всё почти на одном месте.

– А ты потерпи, пересмена скоро, будет уже четыре болвана сидеть, какое-то время.

– Ха-ха, не смешно, дружище Свифт. Ты мне скажи лучше, как она выглядит, эта «кротовая нора»?

– А никак, дорогой мой коллега. Её невозможно увидеть человеческим глазом. Её только приборы специальные регистрируют, «супертеслатрон», слышал о таком?

– Разумеется, кто о нём не слышал? – вахтенный штурман Смит понимающе кивнул головой.

– Вот я и говорю, летишь ты себе, летишь…, везде одни и те же, надоевшие до чёртиков, созвездия, и вдруг… – Оп! Космический пейзаж резко поменялся, ты видишь чужие созвездия, чужие планеты. И где ты на самом деле, одному Богу известно. Но приборы, потому и приборы, чтобы нам помогать. Штурманский компьютер автоматически проследит обратный путь и выведет, при желании, в ту же самую точку. И снова – Оп! Вот она, твоя родная галактика. Понял, Смит? И чтобы мы потом с курса не сбились, навигационная система помечает это место специальным значком на экране, вот как у нас.

– Ну, дружище Свифт, ты всё так доходчиво разъяснил, словно сам бывал в таких ситуациях, или нет?

– Никогда не бывал, зато много умных книг прочитал. Энциклопедии называются.

– О-о-о…, как это нудно, книжки читать. Лучше сразу в «интернете» черпать знания.

– Ну не скажи, коллега Смит, вот здесь я с тобой не согласен. «Интернет» утомляет, и мозг притупляет, много там не наработаешь. Толи дело искусственный интеллект. Вот кто настоящий помощник человечеству. И всё-таки, я утверждал и сейчас утверждаю, что Книги – это святое. Они дают очень глубокие знания. А лучше всего, использовать всё вместе, так сказать, в комплексе. Ты со мной согласен?

– Да, ты, пожалуй, прав. А вот и пересмена пришла, на два болвана стало больше, – улыбнулся вахтенный штурман своей шутке и потянулся за бортовым журналом. – Привет, парни, не в курсе, долго нам ещё плестись со скоростью черепахи?

– Привет-привет, друзья. Неудачное сравнение, друг, уж больно прыткая черепаха получается. А вот вам, свежие новости с «крыши». Притормозили намеренно, до объекта КД 00473шМ расстояние чуть меньше одного парсека. Вот поэтому генеральный, вместе с другими академиками, просчитывает ещё раз точный курс, чтобы не промахнуться. И, по-моему, им там что-то не нравится. Я слышал, как они спорили про какую-то нестабильность гравитационного поля, про нарушение сингулярности. Короче, они очень боятся, что это «нора» может внезапно схлопнуться, превратиться в «чёрную», тогда всем полный конец. Так что, парни, пока они там дискутируют, мы имеем полное право, слегка расслабиться. Может, оставите нам смартфон? Мы в хоккей погоняем или в шахматы.

– Да нет проблем, сменщики мои дорогие, – дежурный пилот Свифт передал в руки очередной вахте свой смартфон, – только не забудьте, занести потом в нашу каюту. Ведь наша смена только через двое суток.

– Всё будет «тип-топ», ребята, – ответила вахтенная смена, – не беспокойтесь, занесём обязательно. Только в вахтенном журнале распишемся, и вы свободны.

Прошло три минуты, и в пилотской кабине вновь воцарилась тишина и вселенская скука.

***

– Ну, и что вы теперь скажите, коллеги, на новые показания «Супертеслатрона»? Как вы уже знаете, нам удалось определить точные координаты объекта только с помощью этого прибора. Одновременно уточнили все физические параметры этой «кротовой норы». Параметры обнадёживающие. Теперь последнее решение за нами. Кто хочет высказаться? – и астрофизик Штригл пытливым взглядом окинул своих собеседников. – В чём дело, друзья мои? Откуда вдруг такая робость? Или вы смущены сообщением, что через этот объект видна другая вселенная?

– Честно говоря, да, Станислав Карлович, – тихим голосом произнёс профессор астрономии Зюзюкин, – какая-то оторопь берёт. Мне, как главному навигатору, становится не по себе при одной только мысли, сможем мы найти потом обратную дорогу? Ведь на этом совещании уже звучала гипотеза, ваша, между прочим, что выходной рукав переходного объекта может оказаться блуждающим. Как мы его найдём потом, если до этого, конечно, с нами ничего плохого не случится?

– Вот это мы и проверим, причём очень скоро. Хочу заметить, что в нашем звездолёте нет места для нытиков и чересчур боязливых. Поэтому, – Станислав Карлович строго сдвинул брови, – кто не уверен в себе, может спокойно вернуться на Землю, пока мы не прошли точку невозврата. Для этих целей у нас есть специально оборудованный сверхскоростной корабль. Ровно через три месяца желающие могут снова встретиться с нашим президентом. Предлагаю, провести референдум и отправить всех слабых духом на историческую родину. Вы согласны со мной?

– Никак нет, дорогой вы наш академик, – с места резко поднялся главный врач звездолёта Могилюк, и чуть было не взмыл под потолок, так как не учёл не совсем земную искусственную гравитацию. – У меня совсем другое предложение, – продолжал Василий Михайлович, под улыбки и смех пытаясь стабилизировать своё, чересчур подвижное, тело, – что касается запасного корабля, так его лучше оставить для срочной эвакуации или для других, более значимых целей. Ну, а нытиков и других слабых духом, как вы выразились, Станислав Карлович, мы излечим без особого труда. И не будем больше говорить про эту проблему, так как она не существует. Референдум отпадает сам собой. И вообще, что мы здесь с вами обсуждаем столь длительное время? Посмотрели, проверили, убедились в отсутствии реальных угроз для наших жизней и чего ещё ждём? Считаю, что давно пора стартовать и двигаться вперёд, а то весь остальной экипаж уже соскучился по настоящему делу. Да, мне люди уже жалуются на космическую скуку.

– Браво, Василий Михайлович! – слегка зааплодировал Станислав Карлович. – Такая проникновенная и пламенная речь всех убедила в правильности ваших слов. Верно, друзья? Я думаю, что наш уважаемый нейрохирург высказал именно то, что хотели сказать все присутствующие. Поблагодарим его, коллеги, дружными аплодисментами! Спасибо вам, профессор Могилюк!

– Ай, да ну вас…, – заулыбался в ответ на аплодисменты главный врач звездолёта и осторожно присел на место, крепко держась за кресло, чем вызвал непродолжительные, короткие смешки в свой адрес.

– Всё, всё, коллеги, успокаиваемся, – академик Штригл жестом призвал всех к тишине, – Профессор Могилюк нам вежливо намекнул, что мы уже застоялись, засиделись и нам пора заняться серьёзным делом. Объявляю суточную готовность к проходу через объект КД00473шМ. Все свободны. Главного навигатора и инженера по системам жизнеобеспечения попрошу немного задержаться….

– Хотел дополнительно посоветоваться с вами, – продолжил Станислав Карлович, подождав пока все выйдут и останутся только Зюзюкин и Короленко, – сами понимаете, всем хочется полных гарантий, что пролёт через объект будет не опаснее полёта на самолёте. В связи с этим, у меня вопрос, а что наши службы могут ещё сделать, для усиления безопасности полёта?

– Станислав Карлович, а вы, не слишком ли драматизируете ситуацию? – главный навигатор встал и подошёл к работающему воздушному экрану. – Вот, посмотрите сюда, пожалуйста, я, как астроном, утверждаю – раз через объект в обе стороны беспрепятственно проходит радиосигнал от нашего астрономического зонда, то нам опасаться нечего. Тем более что зонд передаёт всё больше и больше информаций перед открывшейся перед ним вселенной. Как видите, связь с ним устойчивая и непрерывная.

– Да, Лев Янович, я это вижу и понимаю, и поверьте, нисколько не драматизирую. Просто учтите одно, я отвечаю, как генеральный директор миссии, за жизни почти полутора тысячи космонавтов. Тем более что за всю свою работу астрофизика я досыта насмотрелся на непредсказуемое поведение подобных объектов.

– Ну, мне больше нечего вам сказать, уважаемый Станислав Карлович, – и Лев Янович беспомощно развёл руками. – Может, вы его как-то убедите, Сергей Ильясович?

– Да как вам сказать, парни, я больше разбираюсь в другой технике. Но есть у меня пара-тройка скромных предложений, как усилить нашу безопасность во время такого путешествия….

– Так говорите же скорей, – академик Штригл, с плохо скрываемым нетерпением, перебил инженера по системам жизнеобеспечения, – не томите, Сергей Ильясович!