Глава четвёртая
Оружие

Потапов хитрым зигзагом провел микроавтобус дворами, в конце маршрута поставив машину во дворе, за гостиницей «Золотой колос». Постов оцепления поблизости не было, обнесённая флажками и лентами граница проходила чуть дальше, на полосе парковой улицы Космонавтов, мимо которых к месту происшествия сейчас подтягивалась ещё две пожарные машины. Прилегающую улицу Бориса Галушкина тоже сразу же оцепили.

Двор быстро становился людным, становилось тесно. Террористический акт, произошедший в одном из самых примечательных зданий Москвы, естественно, привлёк к месту происшествия массу зевак. Местные жители глазели на происходящее с балконов и из распахнутых окон, а самые любопытные из проезжавших рядом водителей сворачивали вслед за нами. Собравшиеся в группы прохожие охотно, с развёрнутыми комментариями рассказывали друг другу свежие слухи, отмечая, что самое интересное уже позади, сегодня ещё раз не «подзорвут».

Дыма уже стало поменьше, а к зданию отеля прибыли все оперативные службы: ФСБ, спасатели, пожарные, специалисты медицины катастроф, полиция. Где-то рядом организован штаб пожаротушения.

Проспект Мира, как я понял, наглухо встал в пробке, а к покалеченному «Космосу» на наших глазах прибывала всё новая и новая спасательная техника. По словам зевак, мощный взрыв произошёл в центральном холле, после чего начался катастрофический пожар, быстро захвативший и другие помещения.

Эвакуация шла интенсивно, многие гости не успели взять из номеров даже верхнюю одежду и теперь стояли на улице, кутаясь в покрывала. С того места, где мы стояли, не было видно центральный вход внизу вогнутого фасада здания, поэтому степень разрушений оценить невозможно. Но вся центральная часть всё ещё была скрыта густым дымом, из-за чего казалось, что горят все этажи огромного здания, хотя языков пламени я не увидел. С обеих сторон знаменитой гостиницы к весёленьким кучевым облачкам поднимались пугающие чёрные клубы. Чтобы добраться до горевших помещений, спасатели и пожарные применили автолестницу, почему-то всего одну.

Иван тем временем крутил ручку автомагнитолы, рыская по FM-радиостанциям столицы в поисках хоть какой-нибудь информации, и тихо ругался:

– Одна музычка и реклама…

Наконец он что-то поймал, призывно махнув нам рукой. Абсолютно спокойный женский голос быстро поведал слушателям, что в здании гостиницы произошёл пожар, точных сведений о жертвах и разрушениях нет, данные уточняются, работает штаб. После чего эфир опять заполнила весёлая реклама.

– Ага, пожар у них, как же, в округе уже каждая кошка знает, что это очередной теракт, – зло произнёс Кромвель и неожиданно сменил тему. – Михаил, ты обратил внимание, сколько на улицах семейных кавказцев, причём из бедных слоёв? Я в своё время сразу это отметил. И у всех них есть один большой и горький вопрос к России, которая не смогла, да и не захотела спасти, сохранить у себя эти республики.

Беженцев действительного много. В нашей реальности я не раз слышал разговоры о том, что хватит кормить Кавказ. Здесь его решили не кормить, не сохранять и не освобождать от исламских радикалов и террористов – Чечня и Дагестан отделились. Территории Северного Кавказа оказались под усиливающимся влиянием проповедников-эмиссаров Халифата. И всё это происходило в сочетании с непрерывной междоусобной войной кланов и группировок. С целью защиты Азербайджана и закрепления на месте, как ключевого игрока региона, на брошенные Россией земли тут же влезла Турция, а в Грузии и Армении появились европейские и американские военные базы.

Добившиеся суверенитета автономии Северного Кавказа повели себя более чем странно. Вместо того чтобы начать стремительно богатеть и процветать, о чём всем и мечталось, они быстренько развязали длительные, не имеющие мирного разрешения кровавые конфликты. Благо, поводов было предостаточно – вековые споры о земле, мнимые и реальные обиды, кровная месть. Особое место в череде самых кровавых конфликтов заняли религиозные противоречия.

Ни богатства, ни процветания всё это, естественно, простым людям не принесло, а единственным выражением суверенитета стали набеги с территории таковых автономий вооруженных банд, потоки оружия, контрафакт всех мастей, транзит и производство на месте лёгких и тяжёлых наркотиков, да постоянные угрозы захлестнуть волной террора бывшую метрополию.

А проклятой имперской России – безусловной виновнице прошлых и всех будущих бед маленьких, но гордых народов, полагалось беспрерывно поставлять им гуманитарную помощь, выступать в роли безоружного миротворца, покладистого арбитра и универсального банкира. В общем, гаранта всего вообще. В итоге липовая независимость породила волны несчастных переселенцев, которых европейцы, американцы и турки к себе пускать не собирались. Все беженцы оказались на российской территории. Так что среда для вербовки неофитов у террористов всех мастей в Москве имеется.

– Вертолёт летит, смотрите, вертолёт! – закричали на улице.

Я не совсем хорошо представлял, как должна выглядеть спасательная или пожарная вертушка, способная заливать огонь с высоты, однако сразу понял, что приближающийся с востока крошечный «Робинсон» таковым средством тушения точно не является.

– Может, штабной?

Мой громкий вопрос услышали многие, и ответ последовал сразу:

– Какой, к чёрту, штабной, мужчина! Это западные журналюги, BBC, CNN или Euronews, они постоянно на таких стрекозах летают, красивую картинку делают!

Не было у меня времени, чтобы познакомиться с новостными телепрограммами и понять степень освещения как городских новостей, так и ситуации в стране в целом, вечером займусь. Похоже, о таких неудобных событиях обывателя подробно информировать не принято. А если хочешь знать больше – учи языки и смотри западные каналы, там тебе всё расскажут в ярких красках. Здесь полная свобода слова. Свобода западного слова.

Через полчаса транспортный поток на проспекте медленно пополз мимо «Космоса». Автомобильное стадо заторопилось по своим делам, напоследок оценивая причинённый ущерб через открытые форточки и делая кривые фотографии плохонькими камерами сотовых.

– Сворачиваемся, парни, хватит, поглазели. У нас дел много, – решил командир.

Развернувшись, «Рафик» повёз группу не куда-нибудь, а в оружейный магазин, расположенный неподалёку. Здесь же, на проспекте Мира.

Вооружаться будем.

– Может, всё-таки нужно создавать постоянную базу группы ещё и в Москве? Дел-то, смотрю, тут хватает, – спросил я, когда микроавтобус уже останавливался возле большого красивого здания сталинской постройки.

Иван хотел поставить машину как можно ближе к арочному входу с массивными дверями, но там свободных мест не оказалось, и теперь Потапов выкручивал баранку, паркуясь в сторонке.

– Пока что не вижу в этом особого смысла, – ответил командир. – Интенсивность действительно большая, но суммарно времени в столице проводим не много. Город огромный, гостиниц полно, в районе проведения операции можно выбирать подходящую. А вот в Красноярске надо создавать, это уже ясно. Займёмся, Ваня там уже кое-что сделал…

– Пистолеты придётся оставить в тайниках, продавцы оружейных народ опытный, глазастый, могут заметить, – строго предупредил Иван.

Через минуту я уже стоял на улице и, не торопясь входить в оружейный салон вслед за коллегами, какое-то время внимательно изучал обстановку вокруг. Наконец, бросив ещё один взгляд на зелёную вывеску, потянул латунную ручку и вошёл внутрь.

В этом магазине я как-то бывал. Лет пять назад, вроде, когда ещё жил в Москве. Приехали с приятелем. Ему нужен был прицел для «Вепря», а я так, за кампанию. Потратив кучу времени на изучение отзывов и советов в соцсетях, приятель выстроил стройную схему покупки, которая рассыпалась в прах при первом же контакте с многоопытным и знающим продавцом, да, они существуют. В общем, на месте у покупателя опять начались страшные муки выбора.

Я терпеливо ждал, когда это всё закончится, вяло рассматривая прилавки, и в результате неожиданно для себя купил герберовский клипит, «однорукий» складной ножик, чего изначально делать вовсе не собирался. Сказался гипноз коллективного шопинга. Купив, наконец-то, прицел, мы тут же удалились, не интересуясь остальным ассортиментом.

Что же, рассмотрю теперь, в другой реальности.

Нас встретили просторные светлые залы с множеством стеллажей и витрин с толстыми стеклами, за которыми хранились горы огнестрельного и прочего оружия, снаряжения и аксессуаров. Продавцов в зале четверо, а вот посетителей совсем немного.

Теперь настало время рассказать об ещё одной удивительной особенности этого российского мира, о тонкостях здешнего оружейного законодательства. В старых традициях предварения новостей можно было бы спросить: «У меня для вас две новости, с какой начать?». Спрашивать не буду, начав с плохой – длинноствольное нарезное оружие в России-2 труднодоступно.

Оно есть, продаётся в магазинах, но по особому регламенту, в котором используется социальная, статусная отсечка. Для приобретения нарезного ствола необходимо стать членом некоего охотничьего клуба для избранных, где, впрочем, и имущественное положение не главенствует. Надо войти в элиту. Даже если у тебя имеется много денег и есть дорогой джип, визит за такой покупкой окажется безуспешным. Клубную карточку предъявите, пожалуйста! Такой охотник имеет личные вертолеты, большие катера сахарного цвета и шикарные турбазы в собственных охотничьих угодьях. Это абсолютно лояльный власти приобретатель, кровь от крови, плоть от плоти – благопристойный респектабельный человек, которому в голову не придет использовать высокоточное оружие с оптикой в целях сопротивления. Самое паскудное: элите разрешено покупать пистолеты и револьверы.

Изначально категория lux более подразумевала ограниченность предложения, чем труднодоступную дороговизну. Но со временем понятие сильно размылось, включив и настоящий luxury-сегмент, и премиальные продукты массовых брендов, и массовые продукты премиум-брендов. Надпись lux и цена чуть выше среднего перестали быть показателем исключительности, став предметом маркетингового позиционирования. Так возник псевдолюкс для псевдоэлиты, как всегда, путающей ценность статуса с высокой стоимостью в баксах.

Тем не менее, настоящий люкс существует, хотя большинство марок истинного люкса просто не известны рядовому потребителю, не являющемуся целевой аудиторией. Такие бренды, в данном случае, целые группы товаров, изначально ориентированы только на тех, кто заинтересован в покупке действительно эксклюзивных вещей. И далеко не всегда по заоблачным ценам. Просто этого нет в свободной продаже, эти вещи и услуги практически невозможно купить человеку со стороны, даже если у него много денег. Возможность покупки сознательно ограничена. Если luxury-магазин всегда рад покупателю – это обычный масс-маркет с дорогим отделом.

Граница между premium и luxury проходит не по банковским счетам. Если первое означает «высокий доход покупателя», то второе – это «принадлежность к узкому кругу». Так что по-настоящему люксовые часы особой сборки на запястье президента страны – это не про цену, а про «только для первых лиц». Ограничения в виде особой предварительной записи, штучных рекомендаций или исчезающе малого количества самого продукта создаются не указами правительства, а самой философией бренда.

Здесь тоже хватает представителей элиты, всегда готовой брякнуть что-нибудь насчёт не умеющего жить и работать быдла, читай, всех остальных. Но эти никогда не оправдываются перед обществом и не берут слова обратно. А оскорблённые не накидываются на них в соцсетях. Быдло? Ну и что, люди уже привыкли, они живут своей жизнью, читают про капризы элиты в жёлтой прессе, и не считают себя быдлом, стараясь отбить термин в сторону соседа – вот он, неудачник.

Здесь элита уже настоящая, сословная, откровенно безжалостная.

В торце зала видна дверь, ведущая в помещение поменьше, где это таинство приобщения к элитному нарезняку и происходит. Теоретически, можно зайти и поглазеть. Но противно.

В качестве смягчающей такое неравноправие меры обычный охотник может приобретать гладкоствольное оружие по существенно упрощённой процедуре, такой уступке можно только позавидовать. Для покупки гладкоствольного оружия достаточно наличия паспорта и двух справок: от медицины и МВД, где тебя пробивают по базам. Не знаю, что там у них за базы, но, похоже, что при бешеной коррупции все личные данные легко корректируются. Пластиковые карты не требуются, здесь вообще плохо с «цифрой». Экономика, особенно малая, почти вся чёрная или серая, банковские карты народ не любит. При расчётах везде приветствуются наличные, лучше доллары и евро, потому что курс рубля постоянно скачет, инфляция ощутимая. В общем, мне эти справки сделали за один день.

Короткоствольное оружие – пистолеты и револьверы – простому люду привычно запрещены, а вот травматиков и здесь навалом, для их покупки не требуется ничего, кроме удостоверения личности. Впрочем, количество нелегальных пистолетов просто зашкаливает, нам ли не знать…

Иван и Павел выразили твёрдое намерение взять обычные классические «вертикалки» европейского производства, что соответствует имиджу рядового охотника. Мне же, как силовому элементу группы, милостиво позволили приобрести пушку покруче и подороже. Вооружаться решили в Москве. Командир сказал, что в долгом пути по железной дороге группе неплохо бы иметь и легальные стволы.

Кроме того, было сообщено, что в Енисейской губернии ассортимент гораздо скудней. Кстати, там несколько другой регламент владения нарезным оружием, дозволяющий ограниченно иметь болтовые винтовки региональным промысловикам и жителям удалённых поселений, где охота является не спортом, а средством пропитания. Причём разрешение на ношение выдаётся территориально, то есть, горожанин купить такой ствол без мотивированной необходимости не может и там.

Теперь, собственно, по ассортименту. Он весьма специфичен. Из российских ружей – только упомянутые недорогие двустволки. Оружие, созданное на базе армейских образцов, к обороту категорически запрещено, то есть «калашоидов» типа «Сайги» в этом мире просто не существует, для меня такая новость даже звучит дико. Западные партнёры сделали всё возможное, чтобы убить отечественную ружейную отрасль, и это у них получилось, русских полуавтоматов в продаже нет.