Глава 8. Первые капли

Сердце перестает бешено биться, как только мы переходим на скачку по дороге, вьющейся через сосновый лес. Я чувствую исходящий от тела Кирана жар и его руки у себя на бедрах. Его горячее дыхание опаляет левую щеку, и это сбивает меня с мыслей. Я не знаю, когда и каким образом этот мужчина стал моим личным роком и единственным светилом в жизни, не знаю, почему рядом с ним я превращаюсь в потерянную простушку. Но одно только его присутствие, харизма, то, как он уверенно себя ведет в любой ситуации, заставляют меня терять голову.

Уже став безвольно послушной, я пытаюсь хоть как-то вернуть себе хребет и начать мыслить здраво. Я знаю, куда меня везут, – сама дала на то согласие, но ведь…

Но что?

Меня нельзя назвать бедной овечкой, да и к тому же я многое повидала за жизнь в столице. Мне известно о герцоге, Императоре и его дворе – все это поможет удержаться на плаву, пока выступаю в качестве марионетки Кирана, которую он ловко использует в своих собственных целях. Хотя за время нашего знакомства он ни разу не причинил мне вреда. Правда, могу ли я из-за этого считать Кирана Ердина своим другом, как наказала Люция? Мне не под силу найти внятное объяснение ни его поступкам, ни своим мыслям, а его близость не дает даже задуматься об отрицательном ответе на вопрос.

В мыслях настоящий беспорядок, поэтому я пытаюсь отвлечься на окружающий нас пейзаж. Мы проносимся через хвойный лес, простирающийся чуть ли не до самой столицы. Именно через этот лес я продиралась к замку герцога, покинув маленький городишко Зейкр. Там я коротала время, борясь с лихорадкой и пытаясь заштопать рану на боку, а под кронами этих деревьев впервые почувствовала себя в безопасности: лес словно укрыл меня ночным покрывалом прохлады и заставил позабыть обо всех страхах и проблемах.

Эти чащи даровали мне странное спокойствие. Куда ни глянь, всюду многовековые стволы, хвоя и шишки. Темно-изумрудные цвета смешиваются со всеми оттенками коричневого, а между ветками проглядывает чистое нежно-голубое небо.

Наш конь продолжает резво мчаться вперед, плавно переходя с галопа на рысь и обратно. Черная грива взметается при каждом шаге, и я невольно любуюсь его мягкими торчащими вверх ушами.

Я не знаю, что думает о нашей совместной поездке Киран, – чувствую лишь его дыхание. Его руки на моих бедрах…

О, великая Ночь, зачем я только вспомнила о них!

Жар от его ладоней устремляется прямо к моему животу. Во время езды верхом я не намеренно прижимаюсь к нему спиной, чувствуя каждую литую мышцу пресса. Его грудь настолько твердая, что мне кажется, будто я соприкасаюсь с камнем, а не с живым человеком. Предательские мысли продолжают течь в неприличном направлении, переключаясь на нижнюю часть мужского тела. Я начинаю дышать через рот, пытаясь не думать о том, что наши бедра трутся друг о друга. Перестаю замечать все, что происходит вокруг, пока Киран не останавливает коня и не объявляет привал.

Он спешивается, и я соскальзываю со спины лошади следом за ним. От долгой езды у меня насколько разболелись ноги, что я сгибаюсь пополам и, скрюченная, отбегаю в лес, движимая одним лишь желанием: упасть на мох и не подниматься ближайшие пару часов.

– Лайла?

Слышу голос Кирана, который отправился вслед за мной. Однако он последний, кого я сейчас хочу видеть, учитывая, что мои щеки до сих пор горят, а мозг продолжает подкидывать образы нашей позы в седле.

– Лайла! – Он нагоняет меня и хватает за руку, отчего по всему моему телу проходит волна боли. – Куда вы собрались?

Меня раздражает, что он обращается ко мне официально. Но я понимаю, что если начну сейчас препираться, то меня стошнит прямо на его дорогой плащ. Кроме того, я еще не до конца разобралась, плохо мне от того, что я еду с ним, или что вообще еду верхом на коне.

– В кусты, – смело заявляю я, пытаясь отвязаться от него и улучить хотя бы минуту, чтобы побыть одной и успокоить нервы. – Что, хотите со мной?

Уж не знаю, откуда ко мне взялась эта дерзость, но Киран неожиданно усмехается. Его улыбка столь обворожительна, что на щеках появляются ямочки.

– Знаешь, по таким делам меня еще с собой не приглашали.

На мгновение я забываю, с кем имею честь разговаривать, и выпаливаю, глядя на него снизу вверх:

– Тогда прошу пройти сюда. – Я указываю пальцем на ближайший куст малины. – Не придержите мне платье? И да, определитесь уже, Ваша Светлость, мы с вами на «ты» или на «вы»?

Он поднимает бровь, и уголок его рта дергается.

– Ты не перестаешь удивлять меня, мой личный ассасин. Не знал, что в сделке со смертью приобрету такую чудную спутницу.

Меня с головой захлестывает обида из-за того, каким тоном он произнес это прозвище. Я не настолько плоха, чтобы так отзываться обо мне!

– Рада, что ты определился, – говорю ему, едва удерживаясь от того, чтобы со злости не сплюнуть ему под ноги. Выдернув руку из его хватки, шагаю вперед и огибаю валежник.

Киран увязывается за мной, видимо, полагая, что я решила сбежать.

– Знаешь, я ведь могу выследить тебя, где бы ты ни находилась, – озвучивает он мои мысли.

– Раз сможешь выследить, зачем тогда идешь за мной?

Я выхожу на просеку и поворачиваюсь к нему лицом. Он останавливается в нескольких шагах от меня и прищуривается. Его взгляд снова вгоняет меня в краску.

Он такой… такой…

– Почему ты убежала? – обрывает он мой мыслительный процесс, привалившись к дереву. Я готова взвыть, лишь бы не отвечать на его вопросы. – Ассасинчик?

К моим щекам приливает кровь, и я, опомнившись, быстро захлопываю рот.

Слетевшее с его губ прозвище очень милое и настолько не вяжется со всем, что я о нем слышала, что просто застываю на месте, не в силах ничего сказать. Все мои чувства отражаются у меня на лице, но Киран, кажется, и так все прекрасно понимает. От этого мне становится еще хуже. Одно дело – играть роль его спутницы, понимая, что он не знает о моих чувствах, и совсем другое – когда он уже в курсе того, что привлекает меня.

О да, я продолжаю обманывать себя и забывать о том, что после аукциона его образ почти год не выходил у меня из головы и преследовал во снах.

– Мне просто стало нехорошо от езды вдвоем на лошади, – решаю ответить я, но слишком поздно осознаю, что слово «вдвоем» было лишним.

Киран понимающе усмехается и кивает.

– Ладно. Раз тебе так плохо от моего присутствия за спиной, может быть, мне стоит научить тебя ездить верхом? Чем-то же надо заниматься эти три месяца, м?

– Не хочу, – выпаливаю я.

– Не хочешь? – вкрадчиво повторяет Киран, с удивлением глядя на меня. – А может, мне попросить Джона взять тебя к себе?

– Нет! – отвечаю быстрее, чем планировала.

Он складывает руки на груди.

– Позволь прояснить: учитывая все это, ты желаешь идти до столицы пешком?

– Нет, я просто не хочу учиться ездить верхом.

– Хорошо. Тогда давай вернемся к дороге и продолжим поездку вместе. Джон уже потерял нас. И…

– У меня болят бедра, – выдаю я, упираясь руками в колени. – Я не хочу обратно, не хочу учиться. Хочу просто побыть одна и немного отдышаться.

– Ну хоть что-то мы прояснили, – кивает он. – Конечно, ты можешь остаться здесь, но я бы посоветовал тебе вернуться и отдохнуть рядом с нами. Мало ли какие здесь водятся звери. – От его слов внутри меня все холодеет, и я вдруг вспоминаю поляну, на которой много лет назад умерла маленькая девочка. – Горные львы, медведи… Лайла, ты побледнела. Все хорошо? Пойдем обратно, и я обещаю, что со мной ты будешь в безопасности.

Рядом с ним я в безопасности. Но так ли это на самом деле?

Пока мы идем обратно, я раздумываю над тем, узнал ли он во мне девушку, которую выкупил три года назад на аукционе за баснословную сумму денег. Я-то его сразу узнала, а вот он… Тогда Киран Ердин не видел моего лица, да и я вернула настоящие черты только перед тем, как войти в зал ради танца с ним.

Я так глубоко погружаюсь в мысли, что не сразу понимаю, что споткнулась. Киран, идущий впереди, и то осознает это раньше меня и стремительно разворачивается, чтобы предотвратить падение. «Слишком быстро», – проносится в голове, когда я замечаю, насколько неестественна его реакция. Всего через мгновение я оказываюсь у него в руках, надежно прижимаясь к его груди.

– Ты в порядке?

– Да, благодарю.

Лодыжку простреливает боль, и я шиплю. Тут неприятные ощущения внезапно исчезают, и мои глаза округляются от удивления. Моя реакция не укрывается от Кирана, и он поясняет:

– Тебе повезло, Ассасинчик. Отвар, который поставил тебя на ноги, будет действовать в течение двух суток. Все твои травмы будут тотчас исцеляться.

Надо же! Никогда ни о чем подобном не слышала.

Возможно ли, что этот эликсир дело рук ведьм, о которых шепчутся в народе? Хотя я никогда не верила в сказки про магию и заговоры.

– Не называй меня так.

– Как так?

– Ассасинчик, – фыркаю я, позволяя ему провести меня к дороге, где остались лошади и Джонатан.

– А как мне тебя называть? Ты поражаешь меня до глубины души. Не девушка, а ходячая проблема.

Странно, что мы вообще говорим об этом.

Я всегда считала, что герцог и остальные высокородные придворные общаются исключительно на серьезные темы вроде: «Как ваши дела, госпожа?» или «Погода сегодня прекрасна, не правда ли?».

– У меня есть имя.

– Как и у меня, сердце мое.

Я останавливаюсь, приподняв бровь, и буравлю взглядом его широкую спину.

– Сердце?

– Ну да. Ты же туда целилась, когда залезала ко мне в постель этой ночью? – От его слов мои щеки вновь заливаются румянцем. – Тебе не нравится «Ассасинчик», «сердце мое» тоже не устраивает. Прошу меня простить, но это очень важный нюанс в нашем с тобой общении – мне ведь нужно знать, как нежно обращаться к своей возлюбленной.

– Мне кажется, мы переходим границы.

Киран резко оборачивается, и я на полном ходу влетаю ему в грудь. На его лице не дрогнул ни один мускул, а взгляд такой безэмоциональный, что мне становится страшно.

– Лайла, полагаешь, тебе будет приятнее, если я начну разговаривать с тобой в привычном для меня тоне?

Я сглатываю и неожиданно ощущаю исходящую от него темную ауру. У него ночной Дар – в этом я убедилась, когда он почуял меня, хотя не должен был. Но его способности гораздо сильнее и… древнее моих.

От охватившего меня странного чувства кончики моих озябших пальцев начинают подрагивать.

Я чувствую ночную силу. Чувствую его.

– Н-нет.

– Тогда будь добра… – он моргает и наваждение исчезает, а я снова могу свободно дышать, – нормально реагируй на мои попытки вести с тобой диалог. Я ведь стараюсь.

От его вкрадчивого тона становится не по себе – так быстро он меняет маски. Теперь я в полной мере осознаю, каким представляется Кровавый герцог на людях и почему его все боятся. Но отчего же со мной он пытается вести себя иначе?

Кажется, я задала вопрос вслух, потому что тут же слышу ответ:

– Я не такой уж и монстр, каким меня описывают. И иногда, вопреки молве, совершаю благие поступки и помогаю тем, кто в этом нуждается. А тебе, как я вижу, нужна моя помощь.

Я ничего не говорю в ответ. Не пытаться же разубедить его в том, что обычно порывы помочь мне заканчивается смертью тех, кто помогает. Тем более что через три месяца мы все равно расстанемся, и каждый из нас пойдет своей дорогой.

Под сапогами шуршит еловая подстилка, а впереди, между стволами деревьев, уже маячат спины лошадей. Мы садимся верхом и продолжаем путь по лесу. Мои бедра все еще болят от нагрузки, но я стараюсь терпеть и отвлекаться на проносящийся мимо меня пейзаж. Путешествовать в такой компании странно, а воспринимать герцога после состоявшегося разговора – непривычно.

Кто я, а кто герцог Ердин, который сейчас сидит за мной и направляет лошадь в сторону На’лика – небольшого города в глубине лесного массива, стоящего на речке Боролле?

До наших ушей доносится шум бурного течения реки, которая даже в самые холодные зимы не покрывается льдом. Ее берега обрывисты, пороги крайне опасны, а вокруг простираются бесконечные хвойные леса.

Я не сразу различаю звук, доносящийся откуда-то сбоку. Киран тут же накидывает мне на голову капюшон и шепчет на ухо:

– Тихо.

Я сглатываю и застываю в седле. Из-под опущенного капюшона вижу лишь небольшой участок дороги и то, как Джонатан с Кираном переглядываются, ведя молчаливый диалог друг с другом. Они направляют лошадей рысью по дороге в полной тишине. Я слышу, как в чаще ухает сова, и липкое ощущение опасности исчезает.

Спустя несколько часов впереди начинают маячить крыши На’лика.

Как только наши лошади пересекают черту города, с неба срываются первые капли дождя. Над головами раздаются раскаты грома, предвещая скорую грозу.

Грозы в герцогстве Ердин частое явление, как и штормы, и бури, приходящие со стороны Волчьего фьорда. Океан Бурь очень неспокоен – особенно летом, – и на герцогство приходится самая неистовая его часть, разбивающаяся об отвесные скалы.

Стоящий в воздухе запах озона бодрит, небо затягивается плотными серыми тучами, и Джонатан с Кираном пускают коней быстрее. Мы останавливаемся возле одного из двухэтажных домов, после чего Киран помогает мне слезть с седла. Джон берет лошадей под уздцы, чтобы отвести их в стойло, как вдруг с небес обрушивается дождь. Мы с Кираном едва успеваем заскочить в двери постоялого двора и не намочить плащи.

Оказавшись внутри, я невольно выдыхаю. Здесь тепло, шумно и пахнет элем. Киран сразу направляется к неприметному коридору, ведущему на второй этаж, на ходу кидая мешочек с монетами хозяйке постоялого двора. Та понимает все без слов и удивленно кивает, когда замечает меня, следующую тенью за герцогом.

Поднявшись по скрипящим половицам, мы оказываемся перед дверью небольшой комнаты – единственной добротной в этом доме. Киран достает из кармана брюк кованный ключ и, отперев дверь, пропускает меня вперед. я захожу в комнату и снимаю капюшон, начиная оглядывать помещение.

Первое, что бросается мне в глаза – здесь только одна кровать.