Глава 3

– Разговор наших подопечных привожу почти дословно, – продолжал свое повествование заместителю начальника сыскного агентства Иван Пашин.

Говорили всего трое. Слышны были и голоса остальных, но не по сути разговора. Кроме того, был слышен лязг каких-то металлических конструкций и механизмов, и я даже предположил, что это какие-то системы оружия. Впрочем, как показали дальнейшие события, я оказался прав.

П е р в ы й. Все, мужики, время пошло! Назад дороги нет! Проверяем часы!

В т о р о й. Не проверяем, а сверяем. И помолчи: операция начнется только после звонка шефу.

Т р е т и й. Ну так звони! А то здесь сидеть уже терпения нет. Кроме того сессия на носу.

П е р в ы й. Ты посмотри, он еще за свою успеваемость волнуется. Какая тебе разница, Палыч? Получишь, что тебе причитается и кати себе в Европу или Штаты, там доучишься и получишь нормальное образование.

П а л ы ч. Сколько раз тебе говорил: все западники признают – лучше нашей высшей школы и немецкой нет. И на Запад лучше всего ехать с головой, в смысле со знаниями, и с деньгами. В такой упаковке ты там будешь нарасхват. В противном случае, ты и здесь никому не нужен.

П е р в ы й. Я с тобой согласен. Вот только мне науки тяжело даются.

П а л ы ч. Хватит прибедняться, не пожалеем. Или комплементы очередные услышать от нас хочешь? Все знают, что в радиотехнике, компьютерах и вообще в технике тебе нет равных даже среди профессорско-преподавательского состава нашего ВУЗа.

П е р в ы й. Да, но если бы не существовала еще куча предметов, которые мне совсем не нравятся. То ли дело на Западе – посещаешь только те дисциплины, которые тебе будут нужны в будущем!

В т о р о й. Потише, балаболки! Лучше проверьте еще раз амуницию и обстановку во дворе. Возможно с «Доктором» прибыл еще кто-нибудь для прикрытия.

Послышались шаги. По-видимому, говорившие направились в разные комнаты, а их главная штабная комната соседствовала через стенку с лестничной площадкой, на которой находились мы. Поэтому в других комнатах мы ничего не слышали.

Второй стал набирать номер по мобильному телефону. Звук набора цифр слышен был отчетливо, поэтому, когда вернемся на фирму, будет возможно восстановить телефонный номер.

В т о р о й. Юрий Николаевич, у нас все в порядке. Готовность операции – двадцать четыре часа. Соизвольте дать свое благословение… Так… Отсчет начать с десяти часов утра. Вас понял, выполняю… Техника в порядке, ждет в условленном месте… Здесь только три подкидки, перекладные стоят в подобранном мною месте… БМВ и две «пятерки»… Кроме водителей никто не знает… После операции следуем по своим конурам и носа не высовываем… Все… Да не волнуйтесь, Юрий Николаевич, уже через полчаса первые результаты операции будут у вас или в обусловленном месте. Спасибо… К черту!

– Палыч, – позвал напарника Второй, – как у нас с продуктами?

П а л ы ч. Все запасено и приготовлено, как и договаривались.

В т о р о й. Смотри. Время «Ч» – десять часов завтрашнего утра. Никто ни шагу за порог квартиры. Если чего-то нет – курева там или еды – будем перебиваться. И ребят предупреди – телевизор включать на самую маленькую громкость.

П е р в ы й. Командир! Все проверил. Техника в порядке и готова к применению. Дух у ребят боевой. Рвутся в дело, а то с прошлой вылазки засиделись.

В т о р о й. А для нас главное редко, но метко. Да, вот еще. Шеф передал всем привет и пожелал ни пуха, ни пера.

П е р в ы й и П а л ы ч хором. К черту! И в квартире воцарилась тишина.

Но самое главное, место и время операции мы уже знали. Быстро собрали свои вещи и не спеша удалились.

Сначала мы предполагали, что это будет их очередная операция по угону автомобиля. Настораживало то обстоятельство, что, во-первых, они собирались бросить машины, которые стояли во дворе и вроде бы предназначались к угону, в другом, подобранном их командиром, месте. Во-вторых, время операции было назначено на светлое время суток. Это говорит о том, что-либо они до такой степени наглые и все им сходит с рук, либо уверены в успехе своего дела. Поразмыслив с напарником мы пришли к выводу, что это должен быть не угон, а какое-то другое мероприятие. В-третьих, Володя заметил, что разговаривать в квартире и звонить своему шефу они начали после приезда «дедушки» и «внука». Но это казалось нелепым – совершать налет на квартиру старика – пенсионера, что мы только рассмеялись.

…День и ночь прошли спокойно. Наши подопечные, как и наметили, носу не казали из своего жилища. Сосед снизу со своим «внуком» вышли в магазин, а домой с покупками вернулся только старик. «Внучок» его весь день с перерывом на обед просидел в сквере напротив дома, читая книжку. Обедал он, кстати, не у «дедушки», а в кафе на противоположной стороне улицы, а вместо него на время обеда скамейку заняла парочка, видимо «племянник» и «племянница» старика. «Племяннице» мы не удивились, так как это была та самая девушка, которая вчера утром спускалась пешком по лестнице. Так что, если бы появились и другие ближние и дальние «родственники» «деда», мы бы уже не удивились.

Хочу обратить ваше внимание на то, что службу эта троица несла грамотно: вели непрерывное наблюдение за квартирой и машиной старика, прикрывали его, когда он выходил или входил в дом, своевременно и правильно реагировали на изменявшуюся обстановку, особенно на появление патрульных милицейским машин и нарядов, людей в форме, группы молодых людей, пьяниц, которые появились уже с утра.

К следующему утру мы подготовились более основательно: загодя ночью установили камеры скрытного наблюдения на деревьях и в подъезде, «жучки» на скамейке, где обычно сидели телохранители старика, расставили свои машины так, чтобы, если что начнется, заблокировать выход подозреваемых или не упустить их, вовремя сесть на «хвост» и сопровождать до пересадки, возможно, в БМВ нашего клиента.

…В девять с четвертью старик вышел из дома и тут же мы услышали команду Второго студента, по-видимому, старшего всей этой компании: «Всем внимание! Готовность номер один!» и больше ничего не смогли услышать – в комнате громко заиграла современная молодежная музыка. Это был тяжелый рок.

На улице к старику подошел сначала «внук», потом «племянник» и, видимо, получили какие—то указания. «Внучок» подошел к «Москвичу», осмотрел двигатель, днище и ходовую часть, завел машину и почтительно открыл водительскую дверь. Старик сел за руль машины и выехал со двора. Из стоявшей рядом «шестерки» «племянник» вынул две спортивные сумки и одну из них отдал «внуку».

Еще раз осмотревшись «родственники» – телохранители разошлись по двору и расселись по скамейкам.

Глава 4

… Здание Посольства произвело на Сергея слегка подавленное впечатление.

Во-первых, вокруг посольского здания, если точнее сказать, здания, где размещались четыре посольства, включая российское, в качестве охраны бродили какие-то люди, очень похожие на тех, кого Сергей встретил у трапа самолета. Все они были одеты, кто во что горазд, носили черные вязаные спортивные шапочки, были вооружены автоматами, и поэтому складывалось впечатление, что здание захватили террористы, которых в последнее время стали довольно часто показывать по телевидению.

Во-вторых, во дворе этого здания на площадке для посольских автомобилей, которых было не мало, у кучи мусора бегали дети из близлежащих домов, стояли какие-то многотоннажные фуры с транзитными номерами. К тому же крик и визг детворы заглушала работающая на полную мощность дизельная электростанция одного из посольств.

В целом, наличие в этом здании каких-либо дипломатических учреждений свидетельствовали лишь свисающие из окон разных этажей государственные флаги России, Украины, Турции и Израиля.

С российским Послом, Владимиром Васильевичем Трубецким, Михайлов познакомился еще на Смоленской площади, когда Трубецкой (первый Посол России в этой республике) набирал себе штат Посольства.

Тогда Сергей только что вернулся из командировки из одной арабской страны Аравийского полуострова, где проявил свои способности на дипломатическом поприще во время войны между “восточным” и “западным” правительствами, за что был повышен в дипломатическом ранге и стал третьим секретарем.

Попивая чаек на Смоленке Владимир Васильевич рассказывал о предстоящей работе, не скрывал, что будет очень трудно и в житейском смысле, и в профессиональном. Умело направляемая чьей-то невидимой рукой антироссийская деятельность на территории бывшего СССР сильно подорвала российские позиции в регионе, и все возникшие в этих условиях конфликты и разногласия, порою даже вооруженное противостояние, необходимо было в срочном порядке урегулировать дипломатическим путем.

Трубецкой также пообещал, что Сергея при такой же по качеству и результативности работе, как в Аравийской пустыне, ждет повышение в должности и ранге и прямая ротация в одну из трех выбранных Михайловым в конце предстоящей командировки стран.

Сергей знал по рассказам сослуживцев Трубецкого в других Посольствах, что Владимир Васильевич свои слова на ветер не бросает и обещания выполняет свято. Поэтому к нему с большим удовольствием ехали работать как молодые дипломаты, так и однокашники Трубецкого по МГИМО.

Встречая в этот день Михайлова Трубецкой был немногословен (все уже было сказано в Москве), поздравил с прибытием, поинтересовался по селекторной связи у завхоза и бухгалтера, где намечено разместить вновь прибывшего дипломата. Присутствовавшему тут же Васильченко дал указание закрепить за Сергеем служебную машину. На прощание пожелал побыстрее вникать в новые обязанности и успехов в работе.

Остаток дня Михайлов провел в хозяйственных хлопотах. Васильченко отвез его на квартиру, где ему предстояло жить во время этой командировки.

По обстановке в квартире можно было представить, как жили ее хозяева в советское время. В каждой комнате этой довольно просторной двухкомнатной квартиры (даже на кухне) висели хрустальные люстры. Деревянная резная мебель ручной работы в стиле барокко, паркетные с замысловатым национальным орнаментом натертые восковой мастикой полы, просторные лоджии, выходившие одна на набережную, другая – в тихий тенистый двор.

Большая комната была уставлена шкафами с книгами, по которым можно было судить о пристрастиях хозяев квартиры в прошлые времена. На стеллажах стояли книги по градостроительному искусству и архитектуре начиная со средних веков и до наших дней на местном, русском, английском, итальянском, испанском, немецком и даже арабском языках.

Самыми экзотическими в комнате были две керосиновые лампы явно изделия мастеров прошлого столетия в виде японских гейш с хрустальными абажурами.

Увидев заинтересованность Сергея хозяйка, интеллигентная, вся в черных одеждах лет шестидесяти, но хорошо сохранившаяся женщина, спросила:

– Наверное, молодой человек знает иностранные языки? Здесь у него будет много времени попрактиковаться в лингвистике и филологии.

– Дипломату просто необходимо знать иностранные языки. Это его орудие труда. В институте я изучал арабский и английский, в первой командировке освоил испанский и итальянский, в Москве прошел начальный курс немецкого языка. – Ответил Михайлов. – Хочу в каждой командировке учить по одному – два языка. Вот и сейчас попробую осилить до конца немецкий и ваш язык.

– О, зачем вам нужен наш язык, он очень сложный, – вздохнула хозяйка, хотя всем видом хотела показать, что ей приятно слышать слова Сергея. – Да и всякий раз с людьми можно объясниться на русском, кроме тех, конечно, кто живет высоко в горах. Но и мы с ними не всегда понимаем друг друга.

Выйдя на лестничную площадку за своими сумками Сергей спросил Васильева:

– У этой женщины, наверное, какое-то горе, она вся в трауре? Да, кстати, как ее зовут?