Бросив водителю девятки: «Подожди меня здесь в тенечке!», заместитель директора сыскного агентства «Кристи и Пуаро» Небольсин Константин Алексеевич вышел из машины и зашагал к своему одетому в рабочую спецовку подчиненному, который исполнял по одному делу обязанности филера.
Филер сидел на скамейке у подъезда многоэтажного дома и с беззаботным видом оглядывался по сторонам. Вокруг страсти уже улеглись, царили тишь да благодать. Только постоянно снующие здесь старушки-пенсионерки еще собирались кучками и обсуждали события сегодняшнего утра.
Трудно, почти невозможно было себе представить, что жизнь филера и его напарника какой-нибудь час – полтора назад висела на волоске. Такой уж незыблемой и спокойной казалась тишина этого недавно ставшего спутником Москвы провинциального российского городишка, готовая в любую минуту разорваться треском автоматных очередей и взрывом гранат. А ведь еще совсем недавно в сонной атмосфере этого третьеразрядного населенного пункта Московской области огонь открывали только милиционеры, да и то в воздух, предпочитая лучше упустить преступника, чем потом оправдываться перед командованием, партийными и политическими органами своих районных отделов и писать объяснительные записки прокурорам.
«Да, изменилась наша жизнь, размышлял сидя на скамейке старший наряда негласного наблюдения агентства «Кристи и Пуаро» Иван Пашин. Он, в прошлом кадровый офицер вооруженных сил бывшего СССР, а затем России, уволившись из армии и, закончив курсы сыскного дела, работал в фирме уже три года и ни разу не припоминал такой крутой разборки. – Теперь убийство или другое насилие не редкость: гибнут и деловые бизнесмены, и преуспевающие коммерсанты, и разного рода «братва», а случается и простые трудяги – работяги, случайно оказавшиеся в ненужном месте в неподходящее время. Вот и сегодня непонятно, кому понадобился этот налет на квартиру пенсионера – старика, которому на вид лет восемьдесят, а то и больше».
Небольсин подошел к Ивану и поздоровался.
– Ну, Ваня, шеф прислал меня к тебе разобраться на месте во всем, что здесь произошло. Поэтому давай рассказывай по порядку с самого начала. Я твоего рабочего задания по этому делу не видел, так что начинай с него.
– Понял, Константин Алексеевич.
История эта началась четыре дня назад, как раз в понедельник. К нам в офис пришел клиент и предложил работу. Оказалось, он на своем БМВ поехал в воскресенье вечером в гости к своим друзьям.
Выпивать спиртное не хотел, но хозяева настояли на одной – двух рюмках коньяка. Хотя он считал себя абсолютно трезвым, все же закон чтил и в таком виде за руль, естественно, садиться не захотел. Закрыл машину, поставил на сигнализацию, и, оставив брелок от нее своим друзьям на тот случай, если она ночью вдруг завоет, словил такси и уехал домой. На следующее утро, то есть в понедельник, он поехал за машиной, но той и след простыл. Друзья были сами удивлены, так как сигнализация не сработала, а соседи ничего не видели.
Наш клиент от своих друзей позвонил в милицию, оттуда приехали гаишники, сняли показания, сфотографировали и обмеряли место угона и уехали, заверив при этом, что в связи с отсутствием страховки, поиски машины могут затянуться надолго.
Тогда друзья клиента посоветовали обратиться в наше агентство.
Там мой начальник группы оформил заказ, я получил аванс и необходимые сведения об автомобиле, взял напарника, Володю Игнатьева, и начали поиски. Долго на этом эпизоде останавливаться не буду, но уже к ночи с понедельника на вторник мы вычислили тех ребят, которые по всем показаниям угнали БМВ нашего клиента. Это были трое студентов радиотехнического факультета одного их московских ВУЗов.
Однако машины при них не было, наводок у нас пока тоже никаких и мы решили немного за ними понаблюдать и таким образом, если нам повезет, выйти на след угнанного БМВ. Вечером во вторник нас сменили «ночники», которые на следующее утро, передавая нам поднадзорных, сообщили, что в квартиру на четвертом этаже, где обитали студенты прибыло еще пять человек с двумя большими сумками, которыми обычно пользуются челноки. Вся компания вела себя культурно: никаких пьянок, девочек, даже громкой музыки не было слышно. Но, судя по теням на оконных шторах, они о чем—то спорили. Утром, хорошо отдохнув, мы приехали более подготовленными: на нас была униформа рабочих строительных специальностей, краски, кисти, стремянка, а сами мы изображали штукатуров – маляров и намеревались поработать в подъезде, где проживали наши поднадзорные.
Для легендирования своего присутствия в подъезде мы разложили свое имущество, для проформы прошлись грунтовкой и шпатлевкой по стенам и таким образом дошли до нужного нам этажа, приготовили аппаратуру, чтобы послушать, о чем будут разговаривать в квартире.
Мы расположились у окна на промежуточной лестничной площадке между третьим и четвертым этажами так, что одновременно наблюдали за входной дверью квартиры студентов, сквером перед домом, где мы сейчас с вами находимся, и прослушивали через аппаратуру жилище наших вероятных угонщиков.
С восьми до десяти утра было тихо: в квартире, по—видимому, спали или, во всяком случае, в комнате, имевшей общую стенку с лестничной площадкой, никого не было. Жильцы верхних этажей, следуя на работу большей частью пользовались лифтом, поэтому нас никто не тревожил. В это время мы решили, как говорят военные, осмотреться на местности, то есть изучить подходы к подъезду и дому, узнать, кто проживает в соседних квартирах.
В целом, чтобы сократить свой рассказ, скажу, что условия позволяли вести наблюдение за подозреваемыми и, в случае чего, блокировать их в квартире или нашими машинами на улице.
Но больше всего наше внимание привлек один эпизод. Приблизительно немногим после восьми у дома остановился старенький «Москвич-412», из которого с пассажирского места вылез маленький, сухонький, скромно, но со вкусом одетый старичок. В руках он держал небольшой дорожный саквояж. Следом появился водитель, молодой человек лет двадцати пяти, высокого роста и крепкого телосложения. Одет он был более чем скромно: старые джинсовые брюки и куртка, под которой виднелась застиранная футболка.
Парень достал из багажного отсека автомобиля две коробки из-под маленьких импортных телевизоров и один кожаный чемодан, что-то почтительно сказал старику, а тот в ответ указал на скамейку у подъезда, видимо, куда поставить коробки.
Молодой человек казался внуком, которому сердобольные родители поручили ухаживать за ветхим престарелым, но непоседливым и шустрым дедушкой. Казалось парню вполне по душе подобная миссия. Он старался проявлять внимание и предупредительность и ничем не огорчать своего любимого деда. Но, когда одна из коробок из-за неустойчивого положения на узкой скамейке упала на асфальт и раскрылась, старик схватил свою клюку с набалдашником в виде головы рычащего тигра и прижал ею «внука» к спинке скамейки так, что тот, не смотря на свое явное физическое превосходство, никак не мог подняться. Да, видно, и не особенно хотел, потому что лицо его стало вмиг бледным и выражало неподдельный страх.
Старик нагнулся к парню и, хотя их разговор не был слышен, по жестикуляции старческих губ можно было догадаться, что «дедушка», как змея, шептал в лицо «внука» наставления. Затем, отпустив бедного парня, жестом приказал посмотреть, все ли в порядке в коробке.
Мы были поражены. То, что находилось в коробке, никак не связывалось с внешним видом этой парочки, их автомобилем и жилищем старика (то, что старик живет один в квартире под нашими студентами, не имеет родственников и ни с кем не дружит, мы узнали еще в предыдущий день у старушек, которых в этом дворе превеликое множество).
Из коробки появились три персональные портативные компьютеры, маленький принтер, планшетный сканер, несколько коробочек с дискетами и еще много всяческой миниатюрной радиоэлектронной аппаратуры. Мы прикинули, что содержимое этой коробки потянет на восемь – десять тысяч баксов.
Упаковав все обратно, юноша схватил коробки, старик чемодан, и они направились домой. Мы, естественно, сразу же стали имитировать работу, озвучивая ранее заготовленные роли рабочих маляров, к тому же послышался перестук спускавшихся откуда-то сверху женских каблучков.
Хотя лифт был в исправности, парочка, как ни странно поднялась пешком. Поздоровавшись с поднимавшимся стариком, девушка пробежала мимо нас, не удостоив нас ни малейшего внимания. «Дедушка», поднявшись на свою площадку, как-то странно на нас посмотрел и хрипловатым голосом произнес:
– Наконец-то РЭУ нашло время и деньги для ремонта нашего подъезда, а то живем здесь как в катакомбах или при царе Горохе, – и стал возиться со своей дверью.
Здесь нас тоже ждало удивление. «Дедуля» вынул из кармана пластиковую карточку, приложил ее к определенному месту на своей рваной драпировке двери; в ней что-то щелкнуло. Старик произвел еще какие-то манипуляции, и дверь открылась.
Все это время парочка старалась загородить нас своими телами от входной двери квартиры, но наша камера по чистой случайности была направлена на них. А после того, как они скрылись в квартире, мы просмотрели запись и перемотали обратно пленку. Но я, во всяком случае, помню все манипуляции старика.
Как только эта странная парочка скрылась у себя в дома, заработало наше прослушивающее устройство и мы, забыв о соседях снизу, вплотную занялись студентами.
…Самолет сделал несложный маневр и яркое майское солнце стало светить в иллюминаторы его правого борта, тем самым разбудив многих пассажиров этого обычного пассажирского рейса в одну из столиц, как теперь у нас принято называть, стран ближнего зарубежья.
Приятный голос бортпроводницы на русском и английском языках предупредил о наступившем времени обеда. Через несколько минут симпатичные стюардессы и стюарды с профессиональной вежливой улыбкой раздавали подносы с пищей всем желающим. И хотя лайнер оторвался от взлетной полосы каких-то час с лишним тому назад, большая часть пассажиров сразу же после взлета комфортабельно устроилась отдыхать.
Сергея Михайлова это нисколько не удивило, а его сосед, типичный южанин, дал этому факту вполне приемлемое объяснение, при этом несколько коверкая русские слова, что, впрочем, нисколько не портило колоритность его рассказа:
– Все мы здесь родственники: дяди, тети, племянники и племянницы, в общем, седьмая вода на киселе, как сказали бы русские. – Южанин потянулся в своем кресле. – Свадьба у нас была в Москве. Целую неделю гудели, днем и ночью. Сейчас домой едем.
– Неужели все пассажиры этого рейса родственники? – удивился Сергей.
– Все, все, за исключением, конечно, некоторых. Вот тебя, например, уже чисто по-русски, без южного акцента добавил сосед.
Взглянув на несколько смущенного Сергея, словоохотливый южанин добавил:
– Вы извините, что я на “ты”. У нас на “Вы” обращаются только к верховной власти или верхушке интеллигенции. А остальные у нас или соседи, или родственники, или знакомые. А вы к нам как, в гости или по делам? – поинтересовался незнакомец.
– В командировку, – не вдаваясь в подробности, ответил Сергей.
“Да, жизнь! – подумал Михайлов, – а мне в департаменте ближнего зарубежья МИДа говорили, что народ в этой республике живет бедно и цивилизации никакой: вот уже почти три года нет света, тепла и газа. А посмотри-ка? только на самолет каждый из пассажиров в оба конца больше лимона потратил, да и на подарки, наверняка, не меньше. Недаром директор департамента МИД предупреждал, что эта нация еще в советское время жила при коммунизме”.
После обеда пассажиры салона эконом-класса и сосед опять заснули, а Сергей смотрел в иллюминатор и восхищался прекрасным видом гор и долин, медленно проплывающих под крылом самолета.
Через час стюардесса объявила о заходе самолета на посадку. Еще через двадцать минут пассажирский лайнер мягко коснулся посадочной полосы столичного аэропорта и подкатил на стоянку прямо напротив центрального аэровокзала.
– А это что такое? – сам себя вслух спросил Михайлов.
Как только к самолету подали трап, вокруг самолета образовалось живое кольцо человек в сто пятьдесят – двести мужчин. У большинства были неприятные, заросшие многодневной щетиной лица, неопрятный внешний вид. Присутствующие здесь же сотрудники милиции и пограничной службы (их можно было сразу узнать по старой блестящей в буквальном смысле слова форме еще времен Советского Союза) никакого внимания на толпу не обращали.
Сосед Михайлова уже стоя в проходе пассажирского салона и натягивая на себя легкую ветровку наклонился к иллюминатору и пояснил:
– Это нас и вас встречают. Не удивляйтесь – у нас в республике совсем работы нет. Вот и приходится людям, у кого есть служебные или личные машины заниматься частным извозом. Вы их не бойтесь, это мирные люди. Да, кстати, как вы будете добираться до города? Если вам нужна машина, то когда выберите шофера, то при этом запрошенную им плату сразу же делите пополам – практически, получится нормальная такса за проезд. Он, кстати, поможет вам вещи получить, донести до машины и занести в дом или номер гостиницы. Деньги отдавайте только после выполнения работы. Лучше оплачивайте услуги шофера русскими рублями: наши национальные купоны не ценятся, а зеленые рубли, то есть доллары, если они у вас есть, могут вызвать к вам излишний интерес.
– Нет, машина мне не нужна. Меня должны встречать. – Сергей пристально вглядывался в толпу, окружившую самолет, и пытался выделить среди нее своих встречающих.
При выходе на трап пограничник лишь бросил беглый взгляд на обложку дипломатического паспорта Михайлова. Зато стоящие вокруг трапа люди, видимо, “хорошо знающие” международное право и основы дипломатической службы, наперебой стали предлагать Сергею свои услуги, на подобие “Если тебя не встречают, я отвезу, у меня машина шикарная”, “Возьми меня, ты мне сразу понравился, с тебя мало возьму, будешь доволен”, “Друг, поедем со мной, быстро довезу, куда скажешь”. Сергей вежливо парировал предложения и продвигался к грузовому люку самолета, из которого служащие аэропорта уже вытаскивали багаж и складывали в кучу прямо на самолетной стоянке. Пассажиры московского рейса подходили к куче чемоданов, сумок, свертков и коробок, бесцеремонно разбрасывая их в поисках своих вещей, предъявляли полупьяному работнику аэровокзала (ничем не отличавшемуся от окружающих) багажные ярлычки и забирали свою поклажу. Тут же на них налетали стоявшие в стороне подростки и предлагали свои услуги в качестве носильщиков.
О проекте
О подписке