– Ты всерьёз думаешь, что шлюха управляла самолётом? – Макс вытер кровь со щеки девушки, чуть расстегнул комбинезон и протёр шею.

Стас хмыкнул.

– Все мы в прошлой жизни были кем-то, – он подъехал к столу, достал «Копир» и положил под него банку шпрот. Согласно дате, шпроты изготовили одиннадцать лет назад. По факту это тысячная копия тех шпрот. «Копир» хоть и делал точно такой же предмет, но у вновь созданной пищи отсутствовали признаки состаривания. Не будь этого нюанса, человечеству стало бы намного тяжелее вести борьбу с СВМ. – Все мы когда-то были кем-то. Не теми, кто сейчас. Сечёшь?

Макс промолчал.

– Нахер ты её притащил? – Стас достал из-под «Копира» две одинаковые банки. Оттянул крышку одной из них, понюхал. – Её будут искать, стопудняк. А найдут, блин, нас. Ты внатуре думаешь, что власти не выселят нас отсюда? – развёл руками. – Да за её сокрытие, – указал на девушку. – Тебя ещё и в рабство отправят. А может и просто жопу разорвут.

Макс по-прежнему молчал. Стас во многом прав. Если их найдут, то Макса за похищение отправят чистить нужники в городе (если повезёт, так как там много и другой, более изматывающей работы), а Стаса так и вовсе будут разрезать и исследовать. Хотя могут и попросту пристрелить, ведь всем известно, что СВМ создаёт киборгов с одной единственной целью: устраивать теракты в городе.

– Значит, нас не найдут.

Макс взял со стола металлическую кружку и набрал из кастрюли воды. Порылся в аптечке и нашёл парацетамол. Присел рядом с девушкой и понял, что не знает, как её зовут. Поставил кружку на пол и легонько потряс лётчицу за плечо. Девушка не отреагировала. Тогда погладил её по щеке.

– Очнись, – прошептал на ухо.

– В сказках принцессу надо чмокнуть, – пережёвывая шпроты, сказал Стас.

– Я не принц, а она не принцесса, – отстраненно буркнул Макс.

– Да уж, по её патлам видно, кто она.

Макс ещё раз потряс девушку за плечо. Она едва-едва приоткрыла глаза.

– Таблетку надо выпить, – протянул охотник белый кругляшок и кружку воды.

– Что за таблетка? – прошептала она. – Что со мной? Где я? – посыпались вопросы. Лётчица говорила с лёгким, едва уловимым акцентом.

– У тебя температура, – Макс поднёс таблетку гостье ко рту, и она послушно взяла её губами. Дал воды. Девушка попыталась взять кружку, рука дрожала, пальцы не слушались. Вода пролилась за шиворот. Тогда охотник помог запить лекарство.

– Где я? – девушка повернула голову, осмотрела бетонные стены, увидела краешек стола и «Копир» на нём. – Кто ты?

– Ты в безопасности, – охотник поставил кружку на пол. – Меня зовут Макс. А тебя?

Она посмотрела на него долгим взглядом, словно решала: говорить или нет.

– Меня… – глаза гостьи закрылись, и она снова провалилась в забытье.

* * *

Разбирать СВМ в темноте дело категорически неблагодарное и опасное. Макс поранил левую руку, прибил палец на правой и пребольно стукнулся локтем. К тому же постоянно приходилось присматриваться и прислушиваться, чтобы не стать ужином для какой-нибудь твари.

Стас забрался под платформу, плевался и матерился, пробуя слить масло.

– Чёртова железяка, – пыхтел он. – Не могла себе нормальный бак найти, дура долбанная?! Как ты вообще туда что-то заливала?!

К «Подшипнику» Макс, наконец, добрался. Попытался поднять… и не тут-то было. Эта маленькая штуковина весила, как состав метро. Макс зажал «Фонарь» зубами и порылся во внутренностях СВМ. Ничего ценного больше не нашёл. Валы, шестерни, рёбра жёсткости, несколько десятков различных плат, не представляющих ценности. Плату «Мозг» вытаскивать не стал – времени мало.

Вообще платами их называли условно. Внешне они и вправду напоминали печатные платы. Только не подчинялись эти устройства земным законам электротехники. Макс слышал рассказы, что людей даже испепеляло разрядами из этих инопланетных устройств. Правда это или нет, охотник не знал.

Большинство из плат имели сомнительные свойства и функции, поэтому особой ценностью не пользовались. Охотники такие редко вытаскивали. Наибольшую стоимость имела плата «Мозг». Умельцы могли подключить её к любому электрическому прибору, и тот становился «умным». Например, даже обыкновенный электрический чайник начинал реагировать на голос, мог подогреть воду хоть до сорока трёх с половиной градусов. Многое зависело от прибора, к которому такую плату подключали.

Взгляд охотника уцепился за плату со множеством контактных штырьков. Штук тридцать или сорок. Такая встречалась в каждой СВМ и стоила дешевле использованной туалетной бумаги. Их никто и никогда не брал.

Макс выбрался из механического нутра. Спрятал «Фонарь» в карман и сплюнул на землю. Прохрустел пальцами.

– Как бы эти железки спрятать? – подумал вслух. – Ведь тут всё будут прочёсывать, наверняка найдут их.

– Да никак! – рыкнул Стас. – Как ты эту грёбанную гору железа за ночь спрячешь?! Прошмандовку эту не надо было к нам тащить!

– Да какая она прошмандовка?! – Макс подошёл к гусеничной платформе СВМ. – Стас, ты совсем ничего не понимаешь?!

Напарник выбрался из-под платформы. Сверкнул глазами.

– Достал эту херовину? – буркнул он.

– Высвободил из креплений. Доставать придётся вдвоём. Тяжеленный он.

Развороченную СВМ так и оставили валяться посреди поляны. «Подшипник» вынули и попросту закатили в блиндаж.

При первых утренних лучах Макс прошёлся по пути следования СВМ и попытался замести следы: разбросал запчасти по округе, натаскал прошлогодних листьев, посыпал ими вокруг блиндажа. Стас, тем временем, навёз веток ко входу. Так его завалил, что ни один нормальный человек бы в эту свалку ни за что не полез, не знай наверняка, что там спрятан вход в блиндаж.

Макс понимал, что следы они замели самым дилетантским образом. Однако другого выхода не оставалось. Приходилось лишь надеяться, что поисковая группа не будет усиленно прочёсывать лес.

Девушка спала. На лбу запеклась кровь. Рану требовалось обработать и зашить, пока не началось заражение, ведь в этом случае придётся идти в город. А там её наизнанку вывернут, пытаясь добраться к ответу: зачем и куда летела?

Стас демонстративно пыхтел, точно чайник, и стоически не разговаривал с напарником. В общем и целом его настроение понятно: Макс подверг их жизни сумасшедшему риску. Ради чего?

– Ложись дрыхнуть, – наконец буркнул напарник. Он подъехал и посмотрел в глазок на двери. – Солнце уже взошло. Я покараулю у входа. Свистану, если чего услышу.

Поисковый отряд должен выдвинуться из Москвы с первыми лучами солнца, когда опасная инопланетная живность расползётся по норам. Значит, они на подходе к месту падения. Скоро начнут прочёсывать лес. Стас прав – требовалось выспаться, потому что потом эта возможность может выпасть не скоро.

Единственная койка в блиндаже занята. Вторую, на которой некогда ночевал Стас, охотники давно разобрали – место занимает, а напарник на ней всё равно не спит. Из-за физиологического крепления туловища к механической платформе он теперь и лежать-то не мог.

Макс устроился у стены, напротив лётчицы. Рюкзак подложил вместо подушки, укрылся тёплой и пыльной фуфайкой. Стоило расслабиться, как почувствовал, насколько устал. По телу пробежала волна расслабления. Макс закрыл глаза…

– Эй, байбак, вставай, – потеребил Стас за плечо. – Вставай, говорю!

– Да отстань ты, – пробормотал охотник. – Дай поспать! Только ж уснул.

– Пять часов уже продрых, – напарник говорил шёпотом, и Макса это насторожило. – Они тут… рыщут.

Макс моментально проснулся. Встал и подскочил к двери. Посмотрел в глазок.

– Вход они ещё не нашли, – сказал Стас. – Иначе бы уже тарабанили.

– Тогда откуда ты знаешь, что они здесь? – Макс повернулся, посмотрел на друга. Под его глазами появились круги, лицо осунулось – усталость брала своё.

Макс кинул взгляд на лётчицу. Девушка повернулась к стенке, подтянула колени к подбородку и спала с таким блаженным выражением на лице, будто и не падала вчера на самолёте.

– Чувствую, – произнёс Стас полушёпотом.

Максу захотелось ругнуться, высказать, что думает о всяких «чувствую». В этот момент он услышал едва уловимый треск. Кто-то пытался пробраться через наваленные у входа ветки. Прильнув к глазку, Макс силился рассмотреть хоть что-нибудь во тьме. Безрезультатно. Зато он окончательно проснулся. Подхватил «Ксюху». Щёлкнул предохранителем.

– Давай без глупостей, – прошептал Стас. – Не хватало ещё палить…

– А что ты предлагаешь? – рыкнул Макс. – Сдаться?

Напарник тяжело вздохнул. Выходов и вправду оставалось немного.

Треск веток прекратился. Послышался низкий мужской голос. Слов напарники не различали, но по интонациям поняли, что говоривший крайне возмущён. Макс напряжённо вглядывался в глазок.

Голос стал отдаляться. Стас шумно выдохнул. Макс и сам почувствовал лёгкую эйфорию.

– Не зря я натаскал веток, – Стас отъехал к столу и глотнул из кружки воды.

Весь день напарники провели в тревожном ожидании. Несколько раз слышались различные шорохи. У лётчицы поднялся сильный жар. У охотников не было градусника, но Макс догадывался, что температура не меньше сорока. Стас, пощупав лоб, поджал нижнюю губу и покачал головой.

– Болт ей, – выдал «медицинское» заключение.

Весь день лётчица находилась в полубессознательном состоянии. Металась по кровати, беспрестанно просила воды, бормотала какие-то имена, даты. Потом её начало рвать и Максу пришлось несколько часов держать ослабевшее тело гостьи над унитазом. Затем он пытался всеми доступными средствами сбить температуру, но безрезультатно. Лётчица сгорала.

Стас уснул, положив голову на стол. Его размеренный храп разносился по всему блиндажу.

Вечером, когда Макс окончательно выбился из сил, кто-то снова начал ломиться через наваленные Стасом ветки. На этот раз охотники слышали мощное сопение, иногда порыкивание. К ночи всё успокоилось.

Макс уснул на холодном бетонном полу, рядом с койкой, где лежала лётчица. Беспокойная ночь не принесла отдыха. Он бесконечное число раз просыпался от кошмаров. Много раз ему снилось, что девушка умерла, он вскакивал и проверял её. Потом мозг начал подкидывать более изощрённые кошмары. То лётчица становилась зомби, то оборотнем, то попросту убегала, то начинала превращаться в СВМ.

Проснулся Макс от приглушённого бормотания. После сна показалось, будто говорит Стас, но напарник по-прежнему спал, раскинув руки на столе. Бормотала лётчица. Смотрела в потолок широко раскрытыми глазами и говорила. Максу пришлось наклониться, чтобы расслышать слова. Поначалу он не узнал язык, но вскоре понял, что это английский. Обрывочных знаний хватило на то, чтобы понять: девушке мерещилось, будто она телеведущая. Охотник приложил руку к её лбу и чуть не обжёгся. Вновь намочил тряпочку и начал протирать открытые участки кожи. Жар немного спал, гостья прекратила бормотать и закрыла глаза.

– Папа, – полушёпотом произнесла она.

Вскоре повторила:

– Папа! Папочка!

Затем закричала:

– Папа!

Стас моментально проснулся, захлопал слипающимися глазами.

– Твоя краля ещё копыта не отбросила?! – с наигранным удивлением поинтересовался он.

Макс бросил на него короткий взгляд, но промолчал. Напарник уехал в соседнюю комнату. Грюкнули железки на верстаке. Лётчица вздрогнула и открыла глаза. Невидящим взглядом уставилась в потолок.

– Папочка, разреши побывать там, – прошептала она.

Утром лётчица продолжала бредить. То звала отца, то эмоционально говорила по-английски, выдерживая паузы, словно вела телепередачу. Макс сумел ещё напоить её таблетками и протирал холодной тряпкой все открытые части тела. К обеду жар спал и девушка, наконец, уснула. Макс устроился рядом с койкой, под голову подложил рюкзак. Не успел закрыть глаза, как сразу провалился в сон.

* * *

Ночью лётчица несколько раз выплывала из тяжёлой дрёмы и просила воды. Пила жадно, большими глотками, обливаясь, а потом падала на подушку и моментально засыпала. Её кожа горела адским пламенем. Уже и Макс прекратил верить, что девушка выживет. Тысячу раз обругал себя за то, что не отнёс её в город. Для Макса эти часы превратились в бесконечность. В какой-то момент он отчаялся её выходить, но и сдаваться не собирался. Просто потому что не привык. Он обработал и зашил девушке рану. Постоянно сидел рядом, готовый по первому зову оттащить гостью к унитазу или принести воды. У охотника под глазами появились тёмные круги, взгляд стал вялым, движения замедлились.

Стас, наоборот, повеселел. Поначалу маялся от безделья. Затем копался в железяках. Слышались редкие удары молотка, скрежет напильника и мат.

– Слушай, ты не можешь как-нибудь потом заняться своими изысканиями? – не вытерпел Макс.

– Твоя краля всё равно скоро крякнет, – крикнул Стас из соседней комнаты. – А я вот-вот докопаюсь до того, как эсвээмки фурычат! Не мешай!

Макс проскрипел зубами, но ничего не ответил. С идеей фикс, овладевшей напарником, спорить бессмысленно. Всё равно, что уговаривать водопад течь обратно.

После плотного обеда Стас принялся за генеральную уборку в блиндаже – выдраил всё, до чего дотянулся. Беспрестанно насвистывал незатейливые, но весёлые мелодии. Затем почистил и смазал «Гномов», после множил под «Копиром» ВОГи, складывая их в деревянный ящик из-под тушёнки. В какой-то момент «Копир» отказался работать. Такое с этими инопланетными устройствами тоже случалось. У них имелась своеобразная усталость, вычислить, когда она наступала, ни у кого ещё не получилось.

– Может выйдем, проверим, как на улице дела? – Макс сидел на койке рядом с лётчицей и в третий раз потрошил аптечку в поисках чего-нибудь посерьёзнее парацетамола. – Вроде давно уже оттуда не слышалось никаких звуков.

– Не исключён варик, что нас там ждут, – сказал Стас, вытаскивая из-под «Копира» неразмножившуюся гранату. – Они ведь не полные кретины, внатуре?! Должны ведь докумекать, что эту эсвээмку кто-то замочил почти одновременно с тем, когда грохнулся самолёт. К тому же и раскурочить ещё успел.

– Видимо они решили, что эта махина подъехала к куче веток, которую ты натаскал, и в этот момент её атаковали сзади, – Макс сонно посмотрел на киборга. – Я просто не знаю, как иначе объяснить, почему они не нашли нас.

– Не нашли и гуд! – сказал Стас. – А вообще нам надо серьёзно поговорить. – Поймав уставший взгляд напарника, добавил. – Внатуре надо.

Макс тяжело вздохнул и вернулся к потрошению аптечки. Он ненавидел, когда люди начинали беседу с подобных слов. Обычно это означало, что ты уже в чём-то виновен и требуется вбить тебе ума-разума. «Полечить».

– Давай только…

– Нам срочно надо сбагрить эту кралю, – сказал напарник. – Чем скорее мы это провернём, тем лучше.

Макс с сопением почесал щетину на подбородке. Встал и подошёл к двери. Посмотрел в глазок. Захотелось выйти, вдохнуть свежего воздуха.

– Чего молчишь? – буркнул Стас. – Воды в рот набрал? Или я что-то неправильное базарю?

– Кем мы будем, если избавимся сейчас от неё? – Макс не смотрел в глаза напарника и так прекрасно зная, что тот ответит.

Его ожидания оправдались.

– Продуманными перчиками мы будем! – сказал Стас. – Она уже считай труп. Или у тебя есть какое-то волшебное средство в рукаве?

– У нас есть «Шар», – Макс вернулся к постели девушки, осторожно присел на краешек. – Можно попытаться…

– Бли-и-ин… Ты чё, вообще не сечёшь?! – Стас тоже подъехал к постели, наклонился над лётчицей. – Он заменяет больной орган. А какой орган болит у неё? Ты не знаешь, что в здоровом организме твой «Шар» может таких делов натворить, что она срать через ухо будет? Забыл, что с Петрухой стало?

Когда Стас с Максом жили в городе и работали отрядом, то на вылазки ходили с Петрухой – высоким худощавым пареньком, на пару лет младше Макса. Однажды у Петрухи, от частых возлияний, заболела печень. В таком молодом возрасте вряд ли у него было что-то серьёзное, просто орган намекал: «Хватит пить». Вместо этого молодой охотник купил «Шар» и проглотил его. Через два дня у него на лбу появилось уплотнение, которое начало стремительно расти. Менее чем через неделю огромная опухоль уже закрывала глаза. Попытавшись её срезать, Петруха умер.

– Мы не избавимся от неё, пока не узнаем, откуда и куда она летела, – твёрдо произнёс Макс. Он не сводил глаз с девушки, которая лежала на боку, а её губы мелко-мелко подрагивали.

– Куда эта краля летела, мы и так прекрасно знаем, – сказал Стас. – Тут как бы… – развёл руками. – Вариков нет. А вот откуда? Тебе-то какая с этого польза?!

Макс пересел за стол. Удручённо швырнул аптечку. Та скользнула по полированной поверхности и остановилась у противоположного края. Охотник повернулся к ящикам за спиной, взял из верхнего пустые магазины для АК, нагрёб патронов и начал набивать их. Просто чтобы хоть чем-то занять руки.

Он понимал, что напарник прав – от девушки надо избавиться.

Она летела в Москву. Просто больше некуда. Не осталось других городов, их смяла инопланетная техника. Откуда летела? Это, конечно, вопрос. Только зачем им знать на него ответ? Они обычные охотники… Может не совсем обычные, а более удачливые. Кардинальной разницы это не вносит. Им и вправду незачем знать, откуда прибыла лётчица. За эту информацию и вовсе могут пристрелить. Ведь подавляющее число людей живёт в Москве потому, что больше негде. Все знают, что не осталось на планете иных безопасных мест. Власть лютует, «гайки закручены» так сильно, что от новости о другом городе их может сорвать.

Поэтому людей, владеющих такой информацией, несомненно, уничтожат.

Макс прекрасно понимал, что на койке спала мина замедленного действия. Однако при каждом взгляде на девушку в душе теплело. Он не мог даже представить, что они от неё бессердечно избавятся.

– Что ещё было в самолёте? – слова напарника вырвали из задумчивости.

– Не посмотрел, – сказал Макс. – Там не до того было, – вставил очередной патрон.

– Э-эх… растяпа наивный. – Стас махнул на него рукой. – Не быть тебе, внатуре, разведчиком. – Он подъехал к «Копиру» и сунул под чашу ВОГ. Через несколько секунд поднял вторую. Инопланетное устройство сработало. Киборг вытащил гранату и положил в деревянный ящик. Тут же снова опустил чашу на стол. – В этом-то, стопудово, и был ответ, для чего она пришкондыляла в город. А ты… Э-эх! – снова махнул рукой, затем поднял правую чашу «Копира», под которой снова появился ВОГ.