Остаток ночи я провел в кошмарах, мечась по жесткой койке в поту и перекрученных простынях. Пару раз едва не свалился прямиком в жесткие объятья пола, но вовремя просыпался и практически тут же проваливался обратно в беспокойный сон.
Мне снилось, как по улочкам Глосса носился выводок диких пещерных лягушек. Маленькие, но очень кровожадные, они сжимали передними лапами здоровенные тесаки и, прыгая за мной по пятам, рассерженно квакали: «Отдай! Мое! Мое!». Я пытался бежать, но ноги то и дело увязали в песке, который тут же превращался в вязкое месиво от пропитавшей его крови. Не в силах удержаться, я заваливался спиной назад и в это же мгновение оказывался атакован ватагой взбесившихся земноводных. Мелкие тварюшки остервенело тыкали в меня ножами до тех пор, пока даже глаза не начинало заливать кровью. После чего наступала темнота и я просыпался.
И так раза три или четыре за ночь, пока уже под самый рассвет не спустился Мекет и не объявил о подъеме.
Я резко сел на постели, первые секунды плохо понимая, где нахожусь и какое сейчас время суток. Голова гудела от недосыпа, в горле пересохло, а шея затекла и теперь неприятно ныла.
Я лениво протер вспухшие глаза и, высвободившись из кокона простыней, опустил босые ноги на настил. Прикосновение холодного металла к ступням немного освежило. Уперев дрожащие локти в колени, я положил тяжелую, но при этом казавшуюся совершенно пустой голову на сцепленные ладони и медленно осмотрел свою мрачноватую каморку.
Скромных размеров куб со скошенным потолком, гордо именовавшийся каютой, тонул в мягком золотистом свете маленьких трубчатых светильников, нарочно рассредоточенных по стенам так, чтобы создавался не раздражающий глаза приятный полумрак. Мекет своими руками соорудил для меня этот угол и, помимо выдвижной койки, замаскировал в стенной нише небольшой шкафчик и письменный стол с встроенным инфотерминалом. Именно здесь я проводил большие часы своей жизни, в одиночестве разглядывая старинные галактические атласы и книжки по истории миров.
Спать я укладывался точно в бреду, о чем скромно намекала сорванная в яростном порыве и перепачканная зеленой кровью одежда, ураганом разбросанная по всей каюте.
Вдоволь насидевшись, я, как был нагишом, прихрамывая, поплелся в вибродуш. К тому моменту Мекет возвратился в рубку уровнем выше и, судя по негромкому гудению внутренних корабельных систем, вовсю готовился к предстоящему старту.
Я заставил себя поспешить, вспомнив о скором появлении вчерашней гостьи. Приближался момент объяснения с братом о деталях нашего путешествия, и чутье подсказывало, что простым этот разговор не будет.
Зеркальная кабинка вибродуша отразила тощее патлатое существо с кругами под глазами и бледностью, какой позавидовали бы мертвые. На груди, прямо у сердца, куда пришелся удар электрошокера, темнели две точки. Вспомнился прошлый вечер. Боль, страх, ярость. Удовлетворение, с каким я прожарил нутро тучного курсу. И то странное чувство всесокрушающего желания уничтожать… Откуда оно взялось? Из ящика?
Перехватив собственный взгляд в отражении, я поймал алый отблеск, почти растворившийся в болотной зелени радужки. Не удивился, не испугался – такое случалось и прежде. Только тряхнул головой и снова поглядел на себя.
Все было в норме.
Скорчив рожу, я активировал программу, закрыл глаза и, ни о чем не думая, отдался во власть приятных очищающих волн.
Выйдя из душа, я, все еще немного сонный, остановился перед кесс-автоматом и подставил чистую кружку под тонкую горячую и ароматную струйку.
Кто ж знал, что именно в этот момент кое-кто вздумает заявиться?
Я так и не понял, что это было – предчувствие или сигнал. Я обернулся и тут же едва не выпустил из рук почти наполненную кружку.
Чудом избежав ожогов пониже пояса, я уставился на незваного гостя.
Вернее, гостью.
Диана Винтерс стояла в узком проходе, скрестив перед собой руки и лениво подпирая плечом переборку. Окинув меня с головы до пят любопытным взглядом, она насмешливо скривила губы и нарочито безразличным тоном проговорила:
– Твой брат прислал меня сказать, чтобы ты поторопился.
Я не пошевелился. Вернее пошевелился, но лишь затем, чтобы прикрыть промежность рукой. Я хотел заставить Диану перестать так бесцеремонно пялиться, но все слова, как назло, повылетали из головы. В итоге получилось что-то нечленораздельное и похожее на жалкое блеяние.
– Не поняла? – переспросила она.
Набрав в грудь побольше воздуха, я громко повторил:
– Сейчас поднимусь.
Отставив кружку с так и не пригубленным кессом, я бочком протиснулся мимо Дианы, явно и от всей души наслаждавшейся моим унижением, и успешно забаррикадировался в каюте. Спрятав пылающее лицо в ладонях, я уперся спиной и переборку и истерически расхохотался.
Глупо и самонадеянно было бы утверждать, будто дамы баловали меня своим вниманием, и все же припомнить момент, когда бы вел себя так по-идиотски, я не мог. Мне никогда и в голову не приходило стесняться собственной наготы, а тут…
А тут будто что-то замкнуло!
Только когда сердцебиение чуть успокоилось, я отклеился от двери и принялся собирать разбросанные с вечера вещи. Надеть их еще раз, даже после молекулярной чистки, мне не позволило бы слишком живое воображение, и я, не задумываясь, отправил все в утиль.
Кроме, конечно же, инфопада, минипроектора и кредитного чипа, благополучно перекочевавших на стол. Чудо ли, но после нападения курсу, ни одно из устройств не пострадало.
Я приблизился к шкафу и, пока соображал, какие из вещей подойдут для слывшей не самыми гостеприимными погодными условиями Яртеллы, как вдруг по внутренней связи разнеслось гневное:
– РИШИ! А НУ БЕГОМ СЮДА!
Рубка «Ртути» представляла собой небольшое округлое помещение с контрольной панелью, голографическим столом и рядком пассажирских кресел, укрепленных у задней переборки. В кресле пилота, развернувшись лицом к входу, восседал Мекет. Лицо мрачнее тучи, руки скрещены на груди. В общем, воплощение праведного гнева.
Выйдя из лифта и спрятав руки в карманы старенького серо-зеленого комбинезона, я невинно уставился на брата. Диану, устроившуюся на одном из сидений для пассажиров, мне было удобней пока не замечать.
– Слушаю тебя, босс.
– Полагаю, мне следует оставить вас наедине, – тактично (кто бы мог подумать!) проговорила госпожа Винтерс.
Мы с братом ничего не ответили, только проводили молчаливым взглядом затянутую в фиолетово-черный летный костюм фигурку до лифтовой кабинки.
Как только створка бесшумно закрылась, Мекет гаркнул:
– Что это еще за новости, мать твою?!
Вопреки его явным ожиданиям я не стал шарахаться и лепетать оправдания. Лишь рассеянно оглядел пальцы своих обутых в сланцы ног и отстраненно напомнил:
– У нас с тобой общая мать.
От этого замечания лицо Мекета светлее не стало.
– Не умничай тут! Отвечай на вопрос!
Я вынул руки из карманов и, сцепив их за спиной, перекатился с пяток на носки:
– Ты же сам сказал, тебе все равно куда лететь. Так какая разница, Яртелла это будет или нет?
– Не делай из меня истеричку, – прорычал Мекет, ударив кулаком по подлокотнику, – и не притворяйся, будто удивлен! Почему ты раньше не предупредил?
Я с трудом сдержал улыбку. Достаточно было представить, какую рожу братец скривил, когда узнал, что предстоит лететь в заброшенное логово лейров, и меня начинало распирать от желания гоготать во весь голос. И ведь, что самое смешное, отказаться Мекет не мог – он взял аванс и кое-что, вероятно, успел проиграть. Заочно, разумеется.
Наконец, я нехотя ответил:
– Времени не было.
Но эти слова только сильнее разозлили брата. А мне-то казалось, сильнее уже попросту некуда.
Мекета сорвало с кресла и резко приблизило вплотную ко мне.
– Ах, вот как? Времени у тебя, значит, не было?
В лицо пахнуло перегаром. Я поморщился, но огрызнулся:
– Представь себе! Я был занят, спасая собственные конечности от своры злобных ящеров, которым, смею напомнить, ты меня и швырнул!
– Не вздумай переводить тему! – предупредил брат и отодвинулся первым. – Мы не о фебовцах сейчас говорим!
Я только зло усмехнулся:
– А чего так? Совесть мучает? Подумаешь, руку хотели оттяпать – большое дело! Сейчас же все, что угодно можно заменить протезом, правда?
Шпилька угодила в цель. Гнев Мекета начал заметно спадать. Проведя ладонью по лицу, он опустился в кресло и сказал:
– Не говори ерунды. Я бы не позволил им причинить тебе серьезного вреда. Все было под контролем.
– Серьезного вреда? Охотно верю.
– А стоило бы! Я бы не рискнул твоей жизнью, если бы не был уверен в том, что тебе ничего не грозит. Я же все-таки твой брат!
Я собирался бросить в ответ что-нибудь желчное, но с удивлением обнаружил, что мне понравились его слова. Вернее, последняя их часть.
– Я только одного не понимаю, – уселся я в кресло напротив и закинул ногу на ногу, – зачем это все вообще было нужно?
На некоторое время Мекет погрузился в раздумья, и я уж было решил, что не дождусь ответа, но он внезапно заговорил:
– Мне казалось, чем меньше ты будешь знать о моих делах с кланом Феб, тем лучше. Это должно было уберечь тебя от лишних… проблем. Но раз уж и так втянул в это дело, то и отмалчиваться незачем.
Я сразу оживился и навострил уши.
– Буквально за несколько часов до того, как мы с тобой отправились на Бештат, со мной связался Желтый Малыш и рассказал кое-что любопытное о ближайших планах фебовцев. Оказалось, внутри Клана назревали нешуточные перемены, а Малыш, за умеренную плату, предложил поучаствовать в их осуществлении…
Желтый Малыш… Еще один загадочный тип, периодически снабжавший Мекета информацией. Мне следовало догадаться, что без этого чудилы здесь не обошлось.
– А я-то все голову ломал, с чего вдруг тебя так озаботила судьба старой огианки. Вот знал же, что за те копейки, что она предложила, ты бы даже задницу от стула не оторвал!
– Ценю твою догадливость, – мрачно осклабился брат, – но ты не мог бы больше не перебивать?
Я послушно заткнулся. Разнообразия ради.
– Отлично, – кивнул он. – Так вот, неделей ранее на Желтого Малыша вышел Наро’Тик Треззла и предложил организовать небольшой переворот. Клан на тот момент уже дышал на ладан. Его пора было реанимировать. Любые способы годились, тем более, что Шубит, ты сам видел, дошел до полного маразма… И прежде, чем ты снова встрянешь с вопросами, скажу: сработайся мы с Треззлой, это открыло бы нам доступ к полезным ресурсам, которыми клан Феб, по слухам, давненько владеет.
– Потрясающе, – без особого, впрочем, энтузиазма отозвался я. – Так это твой Малыш спланировал тот балаган, который закончился печальной историей с вилкой?
Мекет немного сконфуженно потупился.
– На самом-то деле, я не ожидал, что все так осложнится. По плану ты должен был убраться вместе с бабкой до того, как курсу нагрянут.
– Только вот весь твой план пошел прахом: бабка умерла, тебя ранили, а мне пришлось отбиваться вилкой от одного озверевшего ящера. Блестяще сработано!
– Мозголом, не начинай, – предупредил Мекет. – Я знаю, я накосячил. Но ты подумай, главной-то цели мы добились! Шубита устранили. Все в выигрыше.
– Н-да? А чего тогда Треззла устроил нам ловушку?
– Я недооценил его, – признал братец. – Думаю, он зассал, что правда о перевороте выплывет наружу там, где дерьмо чуют за световой год.
– Так это типа для того, чтобы свое положение упрочить?
– Похоже на то. Меня Малыш предупредил. Сказал, что фебовцы рыщут. Вот я и сделал, чтобы Треззла поплясал под нашу дудку.
Что в итоге вылилось в историю у ангара, мысленно закончил я за брата, но вслух сказал:
– Я тебе поражаюсь. Дважды подставил меня под нож, но ни словом даже не обмолвился. И ты еще ждешь, что я буду тебе доверять?
Мекет снова поморщился.
– Не драматизируй. Все не так страшно. К тому же, скажи я все сразу, ты бы ни за что не подписался участвовать. А так, можно сказать, проявил себя с наилучшей стороны. Высокие моральные качества там и все такое…
Я своим ушам не верил.
– Ну и придурок же ты.
Мекет с ухмылкой возразил:
– Не-а. Я просто забочусь о нашем с тобой будущем.
– А в этом будущем у меня две руки? Из плоти? Треззла-то сбежал. Помнишь еще?
Брат отмахнулся:
– О нем можешь не беспокоиться. Зуб даю, в штаны он наложил добро. Сейчас зароется в нору и какое-то время не рискнет оттуда высунуться. Понимает черт, что я нарочно сохранил ему жизнь, и теперь голову сломает, пытаясь разгадать, почему я так поступил.
Если в этом и был какой-то смысл, я его не увидел.
– И что с того? Что это даст?
Мекет вздохнул, будто говорил с дебилом.
– А то, что теперь Малыш сможет взять Треззлу в оборот. Это позволит нам с тобой расширить поле деятельности. Как я и хотел. Ну? Смекаешь?
Я ненадолго задумался, пытаясь здраво оценить хитроумный план братца. В общем и целом выходила какая-то ерунда с кучей дыр, откуда так и лезли будущие неприятности. Я сказал:
О проекте
О подписке