Лишь спустя какое-то время, да и то благодаря непрекращающейся тряске и болезненным ударам головой о нечто твердое, мне удалось вернуться в сознание и постановить, что дела плохи.

Вся хитрость треклятого курсу заключилась в том, что он додумался применить простейший генератор маскировки. Пыльная буря и дешевые технологии сделали низкорослую рептилью тушу практически невидимой. Чешуйчатая тварь никуда не сбегала, но преспокойно ждала, когда я, привлеченный ее рожей, подойду достаточно близко, чтобы схлопотать электрошокером. Едва я оказался на утоптанном песке без чувств, фебовец схватил меня за лодыжки и потащил в одном ему известном направлении.

Положение помойного мешка, собирающего по пути все какие можно ухабы и рытвины, оказалось крайне невыгодным, и я попытался разговорить похитителя.

– Эй ты, чертова ящерица! Отпусти меня, слышишь?! Отпусти, иначе пожалеешь! – Ну да, ничего более вразумительного, чем оскорбления и вопли, я в тот момент придумать не смог.

Ящер сделал вид, будто не слышит, легонько тряхнул головой и постарался сделать так, чтобы я ребрами сосчитал россыпь мелких камушков.

Это меня не заткнуло.

– Куда ты меня тащишь, идиот?! Кому говорят, отпусти сейчас же!

Реакция осталась прежней.

Тогда я вспомнил про оружие, что болталось на поясе. Но, попытавшись дотянуться до него, понял, что не могу пошевелиться. Вообще. Мышцы перестали слушаться.

Паника нахлынула волной.

Я открыл рот и заорал в надежде, что мой вопль привлечет хоть чье-то внимание. Наивный идиот.

Вдруг движение вперед прекратилось. Что-то большое и темное загородило звезды – единственное, что я мог видеть с этого ракурса, – потом в нос ударил резкий запах мертвечины, и перед самым носом клацнула зубастая пасть.

– Еще раз заорешь, я тебе язык откушу, – прорычал курсу, глядя мне прямо в глаза. – А будешь вести себя хорошо, может быть, останешься в живых. Усек?

Я торопливо кивнул, хоть и отметил, что он не сказал «невредимым».

– Хороший мешок, – кивнул ящер, снова схватил меня за ноги и поволок дальше.

Не уверен, но, кажется, мы преодолели несколько перекрестков, прежде чем страх отступил, и меня снова разобрало любопытство.

– Зачем ты меня похитил?

Ответ оказался до ужаса предсказуемым.

– Клану Феб не нравится, когда его пытаются надуть. Клану Феб нужно, чтобы мешок передал небольшое послание Динальту.

Ничего нового, удивительного, а главное – неожиданного. Я, конечно, здорово сглупил, когда купился на этот простецкий трюк с маскировкой. Но это вовсе не означало, будто теперь надо смириться и дать курсу надругаться над собой. Тело понемногу отходило от паралича, а мысль о бластере, которым я вот-вот поджарю тучный зад фебовца, согревала душу.

Только бы он не вспомнил про бластер! Только бы не вспомнил!

В надежде отвлечь внимание курсу разговором, я поинтересовался:

– Что за послание? И почему нельзя было обойтись без всех этих выкрутасов?

Но ящер раздраженно рыкнул:

– Потому что нельзя! Мешок слишком болтлив.

Стало очевидным, что хищные фебовские морды что-то задумали. И, судя по тому, насколько кровожадными считали их даже собственные сородичи, это «что-то» будет очень неприятным и крайне болезненным.

Стиснув зубы, я попытался подавить вновь накативший приступ паники и насколько мог спокойно проговорил:

– Но к чему так напрягаться? Мы же могли обсудить все проблемы как полагается. За чашкой кесса. Или чего покрепче. Деловые же люди.

Курсу притормозил и оглянулся. Крошечные желтые глазки кровожадно сверкнули.

– Мешку не положено думать. Мешок должен молчать. Клан Феб все решит.

Разнообразия ради я решил не спорить. Дождавшись, когда мы возобновим движение, еще раз попробовал дотянуться до бластера. Безуспешно. Конечности горели огнем, но толку от них по-прежнему было немного.

Мы миновали несколько коротеньких улочек, совершили парочку поворотов и, к еще большему моему удивлению, вынырнули прямиком к возведенному у скалистого уступа открытой воронкой доку номер тринадцать, в котором простаивала «Ртуть». Ее узкие изогнутые кпереди крылья и длинный тонкий нос цвета старинного серебра едва заметно выглядывали из сумрака распахнутых ворот ангара. Ветер продолжал глумливо завывать.

Видимо, курсу намеренно избрал самую долгую, но притом наиболее безлюдную дорогу к докам, чтобы мне пришлось подольше биться головой о кочки, а заодно, чтобы я не сразу сообразил, куда он меня тащит. Одно только во всем этом виделось странным: зачем было напрягаться и волочь меня силой туда, куда я и сам направлялся добровольно?

– Ну и стоило оно того? Я же сюда и шел! Мог бы просто подождать здесь и сказать все, что на уме созрело. – При этом я не стал добавлять, что по моему отнюдь нескромному мнению, сложные мысли едва ли сей чешуйчатый ум хоть когда-нибудь посещали.

Курсу опять оглянулся. Судя по роже, он даже не рассматривал такой вариант. Только с запоздалой мстительностью рыкнул:

– Мешок красиво дергается.

Жжение в руках сменилось покалыванием. Хороший знак, верно?

Я хмыкнул и пробормотал:

– Чего еще ждать от варваров?

Ящер это услышал и, кажется, даже обиделся. Глаза его вспыхнули желтым огнем, а похожая на кусок фонарного столба лапища схватила меня за грудки.

– Мешок что-то сказал? – пророкотал фебовец, подтянув меня на уровень своих глаз. Учитывая существенную разницу в росте, со стороны это, наверняка, выглядело не так эффектно, как ему хотелось бы.

Я постарался улыбнуться, не разжимая губ. Из-за специфической вони, окружавшей блестящую тушу ящера стойким облаком, дышать приходилось через раз. Это был один из тех моментов, что выпадают лишь раз, и упускать его я не собирался.

Пока курсу сверлил меня своим жутким взглядом в упор, я через силу заставил по-прежнему казавшуюся чужой руку незаметно опуститься на кобуру. Пальцы слушались плохо, но с горем пополам все-таки нащупали застежку крышки и расстегнули ее.

– Я сказал, – проговорил я, медленно потянув за вытяжной ремешок, – что мешком сейчас станешь ты.

Курсу злобно зарычал. Его пасть приоткрылась, обнажив двойной ряд острейших зубов. Предназначение рвать сырое мясо и перемалывать кости, они грозили сомкнуться на моем лице.

– Мешок допрыгался!

Я понял, что он прав, когда моя мокрая от пота ладонь скользнула по гладкой коже ремешка и не сумела вытянуть бластер. Сердце ушло в пятки вместе с остатками того, что у людей обычно называют достоинством.

Пасть курсу раззявилась так, будто он собрался проглотить меня целиком. Повеяло смертью.

Я крепко зажмурился, мысленно приготовившись к боли. Как вдруг…

– Отпусти парня, Турса.

Голос показался знакомым, но убедиться в этом я смог лишь после того, как снова оказался на утоптанном песке. Проследив за разочарованным взглядом курсу, направленным в сторону ангара, я увидел, как в широкое пятно фонарного света одна за другой вползают коренастые фигурки. Их было пятеро и все с желтым фебовским треугольником на мордах.

Я уставился на того, что оказался посередине маленькой группки и выглядел зловредней других, и выдавил из себя широкую улыбку:

– Добрейший вечерок, Треззла.

– Риши, – кивнул он. – Как поживаешь?

Критически оценив ситуацию, я ответил:

– Вы знаете, не так чтоб очень уж хорошо. У нас тут недопонимание с вашим парнем.

– Недопонимание, говоришь? – протянул Треззла. Глазки его недобро блеснули. – А, по-моему, все понятней некуда. Не так ли, Турса?

– Так точно, босс.

Я сглотнул. Дело дрянь.

– Так это вы его подослали? Зачем?

Угловатая морда Треззлы, казалось, была шире, чем у остальных. Он плотоядно облизнулся.

– Проверка. Хотел узнать, годится он в члены клана или нет.

– И как? – спросил я скорей инстинктивно, чем из искреннего любопытства. – Прошел он ее?

– Вот сейчас и выясним. – С этими словами Треззла вынул из-за пояса длиннющий с крупными зазубринами охотничий нож и повертел им перед собой, словно любуясь. – Вот скажи, чего твоему братцу на жопе ровно не сиделось? Зачем потащился за нами в Бештат?

Внутри меня все сразу сжалось, но внешне я старался не подавать виду. История с похищением начала обретать логику и какую-никакую стройность. Предводителем клана Треззла стал совсем недавно, а если точнее, то сразу после того, как моя вилка и усилия Мекета оборвали жизнь его предшественника. И, похоже, вместо того, чтобы счастливо почивать на лаврах, решил укрепить свою власть, затеяв план с местью. Хитро, но не так чтобы очень.

Почуяв, что паралич наконец прошел, я картинно развел руками и сказал:

– А я не знаю. Мекет меня в свои планы никогда не посвящает.

Треззла прищурился и клацнул зубами.

– Врешь! Думаешь, я не знаю, что идея сорвать нам операцию с самого начала исходила от тебя? Думаешь, до меня не дошел слушок, что именно ты науськал братца спасти шкуру той треклятой старушонки? Или я не видел, что вилка, оборвавшая жизнь Шубита, была зажата не в чьей-нибудь, а именно в твоей тощей ручонке?!

Вот блин! В следующий раз придется внимательней следить за тем, что и где говорю. Если этот следующий раз еще, конечно, будет.

– Ну, откровенно говоря, то была лишь самооборона, – попытался защититься я. – К тому же, если бы… Шубит? Ну так вот, если бы он не пытался откусить мне руку, я бы и не подумал на него нападать.

– Вот оно как получается. – Новый глава фебовцев сокрушенно покачал головой. – Что ж, тогда считай то, что сейчас произойдет маленькой неудачей. – Он отвернулся и совершенно будничным тоном обратился к тому, кого назвал Турсой: – Шубит хотел откусить ему руку. Знаешь, что это значит?

– Что рука его теперь наша, – ухмыльнулся Турса.

Треззла кивнул и перебросил ему тесак:

– Отрежь ее.

Если б не очки, мои глаза из орбит бы, наверное, выпрыгнули. Я заорал:

– Чего?!! Вы спятили что ли?!! Собираетесь резать меня этим куском металла?! Будто дикари?!!

Хотя, чего я, спрашивается, ожидал? Они ж и были самыми настоящими дикарями. С некоторым доступом к высоким технологиям.

Труса, ловко перехватив нож за рукоять, вытащил большущий язык и с воодушевлением облизал собственные ноздри. Он наступал.

– Погодите! – в последний раз попытался я воззвать к здравому смыслу, не в силах оторвать взгляда от устрашающего блеска ножа. Сердце бешено билось о ребра. Или это было не сердце?.. По ощущениям напоминало яростное нечто, запертое в черном ящике. Глаза заволокло алой дымкой. – Не надо спешить! Скоро придет Мекет! Уверен, мы сможем обо всем договориться! Не делайте глупостей!

– Мы уже договорились, парень: рука в обмен на жизнь, – напомнил Треззла. – А продолжишь путаться под ногами, заберем еще какую-нибудь часть. Так братцу и передай. И добавь: пусть пока радуется жизни. – Довольный собой, он загоготал, что, как по мне, больше напоминало брачную песню пещерной лягушки.

Тем временем молодчик с тесаком склонился. Оказавшись в тесном кольце его собратьев, я не мог ни отползти, ни, тем более, сбежать. Даже если бы рискнул ринуться напролом, этим карликовым истуканам ничего не стоило вернуть меня на место. И нет, я не забыл о бластере. Просто не хотел лишаться преимущества раньше времени и поджидал удобного момента, чтобы незаметно для всех вынуть его оружие из кобуры.

Крышка ящика совсем чуть-чуть приоткрылась и нечто жуткое и совсем непохожее на слепую ярость показалось в просвете…

Как только Турса ухватил меня за кисть, вытянув ее, чтобы удобней было резать, и замахнулся, я, сохраняя на лице маску невыразимого ужаса, быстро скользнул свободной рукой под одежду. С удовольствием отметив прежнюю силу в пальцах, сжавших рукоять, я приставил дуло к грудине ящера и несколько раз спустил курок.

Три или четыре бело-голубые вспышки ярко осветили бок курсу, а затем, взбив и прожарив внутренности, отбросили назад на добрые полметра. В том месте, куда пришлись заряды, чернела здоровая, размером с человеческую ладонь, дыра.

Я с неуместным облегчением откинулся на песок. Дикое нечто, обитавшее в ящике, довольно заурчало.

– Ты заплатишь за это, пацан! – рыкнул Треззла и вместе с остальными фебовцами задрал бугристую башку кверху и издал протяжный дикий вой.

Глупо было ждать от них другой реакции, но я все равно вздрогнул. Несмотря на все выкрутасы, мне в самом деле пришел конец. На краю сознания мелькнула мысль, опознает ли мое тело Мекет, после того, как курсу со мной наиграются?

Но вдруг головорезы один за другим стали валиться на песок, будто подкошенные.

Туго соображая, что происходит, я только успевал вертеть головой из стороны в сторону, наблюдая, как у троих из четырех курсу ровнехонько меж глаз появляются маленькие черные дырочки. Из этих дырочек в разные стороны жутким бисером разлетались кровь и мозги. Кто-то отстреливал фебовцев, будто мишени в тире!

Все завершилось так же внезапно, как и началось.

Сообразив, что продолжения не последует, я кое-как поднялся и бегло осмотрел поле стрельбища. Сразу стало ясно, что одного среди убитых не хватает. Хитрый Треззла слинял до того, как кровавое действо завершилось.

– Что за хрень? – наконец выдавил я и утер лицо тыльной стороной ладони. Рука оказалась в зеленоватой рептильей крови. Меня затошнило. Крышка ящика захлопнулась.

– Расслабься, все позади. – Голос принадлежал Мекету. Спокойный и деловитый, он одним только своим звучанием должен был внушать уверенность. Во всяком случае, обычно так и происходило.

Но не в этот раз.

Я резко развернулся. Брат вальяжно вышагивал от стены ближайшего здания с крыши которого, по всей видимости, и спрыгнул. На голове красовалась потертая широкополая шляпа, а на плече покоилось длинное дуло снайперской винтовки. Свободную руку он заправил за ремень и что-то весело насвистывал под нос.

– Ты зачем это все устроил? – спросил я, пытаясь унять дрожь во всем теле.

Перестав насвистывать, Мекет с наиграно серьезным видом оглядел кусок улицы перед ангаром и заключил:

– Думается, ради спасения твоей задницы. Не нравится что ли?

У меня челюсть отвисла.

– Как это вообще может нравится?

Брат сморщился и перехватил ружье. Потыкал им сперва в одного мертвого курсу, потом в другого.

– Мозголом, не начинай. Ты б тут и не так накуролесил, позволь я тебе разойтись. Чего вдруг включил скромницу, о, повелитель вилок? Не на такую благодарность я рассчитывал.

Я хохотнул и скрестил на груди руки.

– Спасибо от меня ждешь, вот как? А на шею тебе не кинуться? Расцеловать, может?

– Нет уж, обойдусь. – Он перестал проверять живы ли фебовцы и, подойдя ко мне, выудил из кармана грязный носовой платок. – Так ты хочешь сказать, мне не стоило вмешиваться? Что у тебя все было на мази?

– Ой, только не надо иронизировать. – Я стоически терпел, пока с моего лица стирали остатки чужой крови. – Мы оба знаем, что на той крыше ты оказался не случайно.

Сильнее надавив на платок, Мекет хихикнул.

– Скажите-ка, какие мы проницательные!

– Выкуси!

Братец снова рассмеялся.

– Не дергайся. Чуть-чуть осталось.

Пока его внимательный взгляд выискивал остатки вонючей зелени на моем лице, я спросил:

– А ты, кстати, заметил, что их главный убежал?

Мекет тут же передразнил:

– А ты, кстати, подумал, что так оно и планировалось?

Я злобно зарычал. Ну еще бы! Как же иначе? Мекет Динальт и его великие интриги! Не удивлюсь, если он с самого начала продумал весь этот цирк, используя меня в качестве наживки, и даже не удосужился сказать об этом прямо. Он знал, что после провала, курсу не оставят нас в покое. Знал, что они будут мстить. Однако, вместо того, чтобы провести их как полагается, предпочел использовать элемент достоверности, коим стали мои мокрые (в фигуральном смысле!) штаны.

– Ну ты и придурок! – других, более емких слов подобрать я не смог.

Реакции – ноль.

Я развернулся и, содрогаясь от отвращения, направился к «Ртути».

– Ты куда это потопал? – окликнул он. – А кто мне прибраться поможет?

У самых ворот ангара я оглянулся, сверкнув глазами.

– А что, твой гениальный план такого поворота не предполагал?

Брат поморщился и рассеянно почесал старый шрам на тыльной стороне левой ладони.

– Мозголом, только не дуйся! – попросил он тем самым тоном, каким обычно уговаривал меня не возмущаться, если игра не шла. – Тебе же не десять лет, в конце концов! Подумаешь, постреляли. Будто в первый раз. Ну, чего ты?

Внутри я кипел, но слов, чтобы красочно описать это, подобрать не смог. Просто поднял руку и показал брату жест, значение которого без всякого перевода было понятно в любой точке Галактики. А может и за ее пределами. И быстро скрылся внутри корабля.