Улыбка стала шире. Как же он сейчас доволен собой! Так и хочется кулаком стереть её. А рука у меня тяжёлая, ох, тяжёлая.
– Стас, поросёночек мой сладкий, где ключ?
Кажется, мой милый и заискивающий тон ввёл его в заблуждение. Потому что, открыв глаза и, наткнувшись на мой острый как лезвие взгляд, он заметно растерялся. Я же, сжимая кулаки и сердито раздувая ноздри, нарочито медленно приближалась к кровати. В голове крутились такие зверства, что впору дьявольски хохотать и сотрясать воздух гневно сжатыми кулаками.
Улыбка стала более спокойной, но ответа я так и не добилась.
– Стас, ты хочешь, чтобы я тебя пытала?
– Рискни здоровьем.
– Ты ведёшь себя как ребёнок! Это уже не смешно.
– Это ты себя так ведёшь, что у меня не остаётся других способов задержать тебя рядом с собой хоть на пару минут, кроме, как затащить в постель и приковать к кровати, заперев все окна и двери.
– Ты не думал, что я могу просто этого не хотеть?
– Думал. Но твоё поведение говорит об обратном, – Стас посмотрел на меня с таким видом, будто я больная на голову и не понимаю очевидных вещей.
– Не льсти себе.
– Да?
Я закатила глаза. Хорошо. В чём-то он прав. Но только в чём-то.
– Окно, кстати, тоже хороший вариант.
– Пятый этаж. Валяй. Только не хотелось бы тебя, потом с асфальта отскребать.
– Я могу позвонить.
– Звони. Только адрес бы неплохо знать. Поставишь себя в глупое положение.
Похоже, на этот раз меня прижали к стенке.
Но больше всего меня бесило и раздражало не это.
Мне нравилась эта ситуация. Мне нравился Стас.
Мать, ты точно кукушечкой тронулась.
Выдохнув и демонстративно надув губы, села на край кровати.
– Ключ ты не отдашь?
– Не-а.
– И чего же ты хочешь? – сжала край матраса.
– Чтобы ты согласилась.
– Если я против?
– Не верю. Ты любопытна, как кошка. И также нетерпелива и своенравна, – пронизывающий взгляд его ледяных глаз довёл до дрожи.
– А ты осел! Такой же упрямый!
– Вот и отлично, обменялись любезностями.
– Ты действительно думал, что деньги меня удержат? – криво ухмыльнулась.
– Деньги кого угодно удержат.
– Как жаль, что я не вписалась в твою схему.
– Юль, ну чего ты артачишься?
Залезла на кровать с ногами и осторожно села Стасу на живот, чем разожгла интерес в его глазах.
– Не обольщайся. Я не артачусь. Ты сбиваешь меня с толку.
– Чем?
– Всем. В первую очередь самим собой, – съехала ниже и склонилась к лицу мужчины.
Я наблюдала за его лицом, пытаясь уловить каждую эмоцию и желание. Зачем ему я? Нельзя было найти кого-то другого? До последнего не верю в его сказочку. Я и женщина мечты. Ну не смешно.
Стас приподнял голову и тихо спросил:
– И как же мне тебя уговорить?
– Сказать правду. Почему я?
– Потому что ты мне нравишься.
– Внешне?
– До твоего внутреннего мира я ещё не добрался. Грызть кактус – болезненное и неблагодарное занятие. Однако же грызу и не ворчу.
– Лгун.
Склонилась ещё ниже, схватившись за обрешётку кровати. Впилась взглядом в его глаза. Как же мне хотелось найти хоть одно подтверждение и уличить его во лжи. Подловить и уложить на лопатки.
Потребовать незамедлительной сатисфакции.
Обожаю это слово, так редко получается его использовать.
Сатисфакция… Вновь произнесла это слово про себя, словно пробуя на вкус.
Ледяные пальцы вцепились мои запястья. Стас схватил зубами меня за платье и притянул к себе, переворачиваясь на живот и подминая под себя. Его ноги с силой сжали мои бёдра, лишая последней возможности к побегу.
Выпустив платье и отплёвываясь, внимательно смотрел на меня. Я лишь недовольно выдохнула. Ну вот, опять.
– Ты же согласилась. Если ты не хочешь денег, давай переберём другие варианты.
– Я не против денег, но не таким способом. Будем считать, ты мне должен. Вот прям по гроб жизни обязан. Сделаешь всё, что я ни попрошу. Сделаешь?
– Если в рамках разумного…
– Нет, ты не понял. Я говорю буквально. На такое ты готов? – мои глаза опасно сузились, а лицо вновь изобразило привычную надменность.
– Готов.
Ласковый поцелуй в очередной раз обезоружил меня.
Ненавижу, когда он так делает. Поросёнок.
Глава пятая
ИЮНЬ 2016
Стас коснулся моей руки, и я невольно вздрогнула. Впервые его ладонь была тёплой. Я уже привыкла, что он всегда холодный, как лёд. Его руки словно постоянно напоминали о его прошлом.
Белоснежная дверь плавно отъехала в сторону. Наконец-то я увижу, что там.
Вся его квартира скорее напоминала склад. Не берлогу отъявленного холостяка, а именно склад. Эти коробки, бесчисленные пакеты. Самая дальняя и маленькая комната оказалась совершенно пустой. Там даже ремонт был какой-то черновой, что ли. Просто стены, пол и потолок. Даже на окне не была до конца снята защитная плёнка. В другой комнате всё было накрыто простыням, зайдя туда, чихала полдня. Стас, видимо, ею не пользовался совсем.
Любопытно сдвинув одно из покрывал, залезла в коробку. Там оказалась знакомая форма. Дотронувшись рукой до холодной синтетической ткани, сдержанно выдохнула. Тяжело жить рядом с таким напоминанием о прошлом. Наверное, именно поэтому я и не вернулась. И до сих пор делаю всё возможное, чтобы не оказаться вновь в родительском доме.
Я просто сойду с ума.
Закрыв коробку, накрыла её простынкой и молча вышла, пока Стас не заметил, что же я нашла.
Большая четырёхкомнатная квартира, и жилыми были только спальня и кухня. Не понимаю…
Моё любопытство было удовлетворено не полностью. Стас не пустил меня в одну комнату. Будущее место работы? Сюрприз? Ну и ладно.
Теперь же он был готов показать мне её.
Внутри царил приятный полумрак. Плотные тёмно-серые шторы на окнах хорошо глушили солнечный свет. К моему удивлению, здесь не было ничего особенного. Я ожидала чего-то более… интересного.
Слева от двери вдоль стены стоял длинный узкий шкаф из светлого дерева. Возле него низкий стол в восточном стиле. Пара больших чёрных не то пуфов, не то громадных подушек. Два тёмно-синих мата по центру и громадное зеркало на всю стену, оно висело как раз напротив шкафа.
Это не комната, а какая-то студия медиативных практик. Хм, да Стас полон загадок.
Мужчина впустил меня внутрь и махнул рукой на один из пуфов.
– Садись, я кое-что захвачу и сейчас приду.
– Хорошо, – неуверенно протянула в ответ и, аккуратно переступая через маты, направилась к самому дальнему пуфу.
Пыли в этой комнате практически не было. Всё стерильно. Он проводит здесь много времени? В задумчивости провела рукой по тёплой и приятной на ощупь обивке.
А вот это уже интереснее.
Царапнув пуф ногтями, бросила взгляд на нечто странное, стоящее прямо за шкафом в чёрном чехле. Со стороны двери этого не было видно.
Довольно-таки большое и увесистое нечто. Плотный чехол занимал весь угол от пола до потолка. И я совершенно не догадывалась, что это. Ни одной мысли или идеи.
Осмотрела комнату ещё раз и, повернув голову к столу, невольно почувствовала лёгкий, едва уловимый аромат. Спокойный, нежный и очень чувственный. Да, это тебе не отмороженный апельсин. Улыбнувшись, посмотрела на дверь: Стас задерживался.
Ну и чёрт с ним!
Встала и подошла к столу: тёмная полировка была сплошь в мелких царапинах. С одного края лежали две салфетки, напоминающие циновки, свёрнутые в рулон и уложенные одна на другую. В центре красовалась небольшая керамическая аромалампа в виде куба, тёмная, шершавая поверхность которой была украшена нарисованными стеблями бамбука.
В задумчивости обмакнула палец в воде, налитой в небольшое углубление сверху. Тёплая, как и сама лампа. Странно, почему тогда запах такой слабый.
Поднесла руку к лицу. Да, тот самый нежный аромат. Потёрла пальцы и принюхалась снова. До чего же вкусно и необычно.
Вот теперь меня Стас удивил.
Запах был знакомым. Он казался невероятно тёплым и успокаивающим.
Встала на цыпочки и, пританцовывая, дотошно осматривала каждый предмет. Для чего здесь эти маты? Он здесь спаррингом занимается? Или как?
Можно в шкаф заглянуть. Провела пальцем по белой матовой боковине. Осторожно потянула на себя левую дверцу. Ряд полок с коробками. Снова они. Он что, скопидом? Или новая версия Плюшкина? Что за мания распихивать всё по коробочкам?
Поджав губы, потянула одну на себя. Не успела я снять крышку, как меня остановил рассерженный голос:
– У тебя что, шило в одном месте? Ты даже пяти минут посидеть не можешь? – Стас резво подошёл, задвинул коробку на место и закрыл шкаф, смерив меня хмурым взглядом. – Обязательно свой нос сунуть нужно, куда не следует?
– Ты не запрещал. Чётче озвучивай свои желания, – мило улыбнувшись, вернулась к пуфу и села на него.
– Держи, – мне на колени упал непонятный свёрток.
С сомнением взялась за приятную красную ткань. Лен, очень мягкий и необычный. Это халат? Точно, только уж очень он напоминает кимоно. Та же лента вдоль ворота и широкие прямоугольные рукава.
Я непонимающе посмотрела на Стаса. Так, вот сейчас всё окончательно запуталось. Что происходит? Сам-то он уже давно переоделся: белые свободные штаны из какой-то натуральной ткани и такая же белая обычная футболка. Угу, уже недовольно постукивает босой ногой.
– Мне это надеть?
– Да.
Ладно. Модель так модель. Версия со Зверевым номер два отпала.
– И у меня к тебе будет просьба.
Хитро прищурившись, наблюдала за тем, как меняется лицо Стаса. Чую, сейчас будет что-то очень странное. Какой загадочный и таинственный у него сейчас вид. Это чтобы я клюнула? Так без надобности, слово своё я всегда держу.
– Валяй.
– Надень только вот это.
– То есть я должна быть голой под ним?
Похоже, Стасу немного не комфортно говорить об этом. И это после той забавы с наручниками? Едва сдержалась, чтобы не хихикнуть. Какое у него было тогда лицо. Это стоило того. Увидеть его таким, как говорится, бесценно!
Пожав плечами, встала и стянула с себя кофту, затем привычно расстегнула молнию на джинсах и, всё так же смотря на Стаса, приспустила их до колен. Наклонившись, поочерёдно качаясь, то на одной ноге, то на другой, сняла их.
Совершенно не стесняясь, сняла бюстгальтер и трусики. Сложила стопкой вещи на пуф.
Когда дело касается съёмки, мораль и стеснение отступают на задний план. В первый раз мне было очень неудобно и неприятно, а потом привыкла. Работа может проходить в совершенно разных условиях. Что такого, если мою грудь увидят люди, которые уже до одури привыкли к таким вещам. Жёсткие временные рамки, спешка и вечные форс-мажоры во время съёмок и показов сводили на нет всё смущение и стеснение.
Стоит ли говорить о таких вещах рядом со Стасом, с которым, как говорится, я уже успела разделить ложе?
Халат оказался очень мягким и приятным, в нем не оказалось той жёсткости льна, на которую я рассчитывала. Подпоясавшись, обернулась к Стасу:
– Так?
Ну вот, стоит и глаза таращит. Можно подумать он меня голой не видел… Или это из-за халата? Что-то темнит, товарищ.
– Ещё кое-что.
Мужчина медленно подошёл ко мне. Я, не мигая, смотрела ему в лицо: теперь его глаза напоминали сталь. Странный блеск сделал их гораздо светлее, чем они есть. А выражение было таким чудным, что я с трудом сдерживалась от улыбки.
Так дети смотрят на новогодний подарок. С восхищением, трепетом и благоговением. Они не торопятся снять обёртку и узнать, что же там внутри. Нет, будут лишь осторожные поглаживания. Робкий осмотр и догадки.
Хм, что с меня снимать будут? И какой в этом интерес? Стас – фетишист? Нет, это даже не смешно.
– Завяжи, пожалуйста, волосы повыше. Боюсь, они будут мешать, и я могу сделать тебе больно.
От слова «больно» я напряглась. Ощутимо так. Насчёт этого мы точно не договаривались. Я могу терпеть боль, но как же она мне ненавистна.
Аккуратно взяла резинку, не удержавшись, провела пальцем по его раскрытой ладони и удивилась: сейчас она горячая как кипяток. Как же хотелось, чтобы он прикоснулся ко мне. Да и я сама бы не отказалась вновь пройтись своими ладонями по его крепкому и мускулистому торсу.
Кровь прилила к щекам. Я краснею? С чего бы это?
Поджав губы, сделала как можно более безразличный вид и тремя быстрыми движениями стянула волосы в пучок.
– Можно?
У Стаса было что-то ещё в другой руке. Я несмело кивнула. Он бережно поправил мне волосы, его пальцы несмело укладывали пряди, пока моей макушки не коснулось что-то твёрдое. Гребень?
Я только хотела поправить его, но Стас решительно схватил меня за руку и не дал этого сделать.
– Не надо.
Проклятье, да что с ним? Почему он так смотрит на меня? Словно…
Ну, конечно, я подумала совсем не о том, когда он сказал, что я женщина его мечты. Нет. Вот сейчас Стас претворяет свою мечту в жизнь. Дьявол, это какое-то безумие.
– До чего же ты красивая.
От такого признания я невольно улыбнулась.
Я пришла к нему, заметно волнуясь. Вся эта таинственность наводила на определённые мысли. Я не была до конца уверена в хороший исход этой затеи.
Мы, как всегда, пили чай, когда Стас решил приоткрыть завесу тайны.
– Слушай, я не буду делать ничего такого. Успокойся.
– Да я не нервничаю. Просто… Ну я же должна знать, что буду показывать.
– В смысле? – Стас подпёр щеку рукой и озадаченно посмотрел на меня.
– Настрой будет разным. Знаешь, съёмка для магазина будущих мам и съёмка для секс-шопа разные вещи. Одним нужна теплота, мягкость и уютность. Я должна быть милой, чертовски милой. Другим нужна дерзость или покорность, помноженная на страсть. Настрой очень сильно влияет на результат.
– Ты снималась для секс-шопа? – в глазах Стаса появился неподдельный интерес.
– Да, всякую одежду демонстрировала. Но даже не надейся, моего лица там нет. Так что это останется тайной.
На лице мужчины промелькнула тень разочарования.
– Но мне важно только твоё доверие и спокойствие. Ты будешь демонстрировать эмоции.
– Эмоции? – я переспросила, толком ничего не поняв.
– Да. Эмоции, чувства. Будешь таким ретранслятором. Так что тут бессмысленно подготавливаться. Подробностей ты не дождёшься, иначе эффект будет не тот.
Ну и скрытный же он. Напустил туману, и водит меня как слепыша какого-то. Поди, догадайся, какую мерзкую пакость он задумал.
– Только сделай одолжение: в следующий раз, перед тем как мы начнём, умойся, пожалуйста.
– Умыться?
– Да. Смой с себя это вульгарный раскрас. Без него ты гораздо красивее и милее.
Невольно мне вспомнилась фраза из сказки: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?»
– Ты так действительно считаешь?
– Да. Поэтому увидеть тебя с утра в первозданном виде – истинное удовольствие.
Вот и сейчас он сделал мне очень приятный и неожиданный комплимент.
Я ему нравлюсь такой, какая есть. Ему не нужен весь этот маскарад, лишняя мишура.
Жар его рук заставил меня вздрогнуть, когда грубые мужские ладони коснулись моих щёк. От этого я только сильнее вспыхнула, заливаясь краской.
Теперь что-то ненормальное творится и со мной. Почему так тяжело дышать? Почему полыхает моё лицо? И почему мне так трудно смотреть ему в глаза?
– Ты мне веришь?
Дьявол.
Это какая-то извращённая игра. Чего он хочет? Откуда этот заискивающий тон?
Верю ли я ему?
Щёки болезненно зардели, их огонь словно обжёг мои глаза. Стало так горячо, что невольно выступили слёзы.
Вот только этого не хватало.
Я не могу плакать. Нельзя. Ведь я сильная. Сильные не плачут.
Шумно вдохнув носом воздух, еле слышно ответила:
– Верю.
– Тогда закрой глаза.
Сжав зубы, выполнила и эту просьбу. Что-то прохладное и немного шершавое коснулось моего лица. Плотная повязка легла на глаза.
Я не успела испугаться, как Стас поцеловал меня в шею и успокаивающе прошёлся рукой по моей спине.
Так, на это мы не договаривались.
– Успокойся. Я не сделаю тебе больно. Просто расслабься и ни о чём не думай. Хорошо?
Расслабиться и не думать? Легко сказать. Тело так напряжено, что я сейчас как заряженное ружьё: одно неловкое движение, и будет выстрел.
Он гладил мою спину и плечи, от жара его ладони я начала млеть. Лёгкие ласкающие движения напоминали массаж. Он словно втирал что-то в мою кожу. Теперь странное покалывающее тепло расползалось от моих лопаток к пояснице. Дыхание стало спокойным, но немного тяжёлым. С каких пор моё тело такое податливое и мягкое? И почему я не хочу, чтобы он останавливался.
– Встань, пожалуйста, на колени. Вот сюда.
Почувствовала холодное покрытие матов и поёжилась. Но Стас прижался ко мне и ласково обнял. Как же хорошо, будто тёплым пледом накрыли. Почему его объятия такие уютные, нежные и приятные? Не выдержав, положила голову ему на плечо. Запах его тела бередил ещё не угасшие желания и воспоминания, навевая странные мысли. Непонятная дрожь всё никак не хотела проходить. Он не отпускал меня до тех пор, пока я окончательно не успокоилась.
– Я спрошу тебя ещё раз: ты мне веришь?
Господи, что происходит? Что творится со мной? Что это за галлюциногенный сон? Я что, обкурилась или напилась? Или он травит меня чем-то? Гипнотизирует? Что творится?
Я ничего не понимаю…
– Верю. И не боюсь.
Страха нет. Томительное и пугающее ожидание затягивались, вызывая непонятную истому и нетерпение.
Работа. Он назвал это работой. Но сейчас это больше похоже на очередной наш взрыв страстей. Или это такое хитроумное соблазнение?
Проклятье!
Стас оставил меня, и я еле сдержалась от стона разочарования.
Крепись, Юлька. Это работа. Работа. Ты модель. Непонятно, правда, что будешь демонстрировать. Ну да ладно. Может, у него подпольный цех по пошиву халатов?
Улыбнулась, фыркнув себе под нос.
Ну, хоть немного разрядила ситуацию. А то совсем…
Мысль толчком вылетела из моей головы, Стас одним движением одёрнул халат вниз, освобождая мои плечи. Что-то мягкое, но в то же время колючее и жёсткое коснулось моих ключиц.
Верёвка?
Я хотела что-либо спросить, но вместо этого только ошарашенно молчала и нервно облизывала губы. Всё вылетело из головы. Первым порывом было желание бежать, бежать куда подальше. Но вместо этого тело расслабленно сдалось, неожиданно предав меня.
Юлька-а-а…
Второй виток выбил весь дух. Воздуха не хватало.
Нет, он не делал мне больно. Верёвка лишь намекала на своё присутствие и даже не сдавливала толком тело. Я так ничего и не сказала, замерев в каком-то странном оцепенении. Во мне появилась странная лёгкость. Но почему мне так тяжело дышать…
Третья петля легла над самой грудью, заставив просто трепетать. Я словно впадала в транс. Тот край верёвки, что касался кожи, просто сводил с ума. Казалось, я чувствовала каждый миллиметр, что сдавливал меня. Каждый завиток, что создавал иллюзию тёплого прикосновения. Каждую ворсинку, что так горячо впивалась и заставляла покрываться мурашками раз за разом.
Стас медленно стягивал верёвку, отчего я вдруг так остро почувствовала своё тело: руки, плечи. Каждая клеточка отзывалась непонятным трепетом, сладким наваждением и лёгким жжением. Я просто чувствовала…
Небольшой узел ощутимо надавил на позвоночник, отчего я моментально покрылась испариной.
И вновь эта беспощадная верёвка напомнила о себе: тугая петля легла под грудью, отчего та налилась и набухла под неплотной тканью. Случайно или нет, но Стас, делая очередной виток, задел мои соски.
Ослеплённая и оглушённая, я не сдержалась и тихо застонала. Этот предательский стон вконец уничтожил меня. Что он делает?
О проекте
О подписке