Храм находился в центре города. Он был большим, круглым и разноцветным. Другие дома – темные, серые, коричневые. А это место сияет, словно радуга в небе. Камешки переливаются на солнце причудливым цветом. Я здесь уже пять лет и ни разу не видела, чтоб храм красили или еще какие работы проводили.
Кстати, попаданцы всегда появляются в храмовой беседке, расположенной позади здания. Мужчины никогда не попадают, одни женщины. Будто драконам своих не хватает.
Но, как говорит Наташа – наши красивее. У Яухтурей определенно есть чувство юмора – вся святыня украшена мозаикой с изображением глаза, обрамленного пушистыми ресницами. Большая сестра следит за тобой.
Странное воодушевление окутало меня, и я шагнула вперед. Хоть и не была ни разу в Китае, но ощущение создалось, что попала в Шаолиньский монастырь – лысые храмовники в робах сидели на полу и молились статуе… Статуе золотого дракона с оскаленной пастью и глазами, обрамленными пушистыми ресницами. Даже несмотря на свою красоту, она казалась безумно устрашающей. И вроде хочется улыбнуться, но ощущаешь поток энергии, сковывающей тело. Богиня в Ветлунге считалась живым существом. Древние драконы даже видели ее. Но древних драконов уже давно нет.
А еще, если верить автору фолианта, то приложения к книге испытаний записывала лично Яухтурей. Просто после фразы «И взлетела я над лужей, и упал котел, разбив два крыла», я поняла: либо она так диктовала, либо действительно так и думает. Просто при попадании в мир местный язык начинают понимать все. Да, когда я училась писать, именно такие фразы и выходили, но потом научилась. А может, слова Яухтурей записывали иномирянки?
– Добрый день, – позади раздался мягкий ласковый голос. Именно с таким обволакивающим тембром пристают на улице, предлагая книги.
Помню, было такое…
Подошел мужик на улице и протянул книгу:
– Это вам подарок!
Я ее и взяла.
– А вы знаете, что наша религия предусматривает взаимное одаривание? Всего лишь энная сумма способна подарить мне радость.
Я посмотрела на него и на книгу.
– Вот возьмите, подарок от чистого сердца, – передарила ему его же подарок.
– Добрый. Что ж вы так пугаете, – улыбнулась легонько.
– Прошу простить меня. А вы кто будете?
– Герцогиня Загорулько Алла Петровна, – протянула ему бумагу с разрешением короля.
– Перед ликом богини мы все равны, – сказал он, принимая бумагу. Пробежался взглядом, шевеля кустистыми бровями. – Озаренный ждет вас. Только несколько правил: никакого шума, не препираться, не перебивать. И главное!
Он посмотрел на меня так, что круглые зрачки превратились в вертикальные.
– Если он откажется отвечать – вы уходите немедленно.
– Хорошо.
Мы прошли через огромный зал и вошли в небольшую дверь слева от статуи дракона. Казалось, что меня посвящают в какой-то тайный орден. Наши шаги эхом отдавались в проходах с высокими потолками. Вскоре мы дошли до ярко освещенной комнаты.
На полу, перебирая какие-то костяшки, сидел старик с длинными седыми волосами, стянутыми в конский хвост.
– Это великий озаренный, послушник самой Яухтурей.
– Пустик… – прошептал старик. – Мямлит крохи.
– Что это с ним? – тихо спросила на ухо храмовника.
– Он озаренный, – также тихо ответил тот. – Немного не в себе. С тех пор, как Яухтурей наказала ему жить в человеческом облике, все ее слова передавались через Ярмира, но с каждым предсказанием, посланием, насланием его мозг ухудшается.
– Книгу испытаний он писал? – я наблюдала за стариком, не обращающим на нас никакого внимания.
– Когда только-только сменил облик – да. Но, видимо, только в драконьем облике воля Яухтурей может быть полностью услышана, – печально ответил храмовник.
– Агу-гу. Она придет, обязательно придет. Нельзя обманывать богиню. Они все заплатят. Дорого заплатят.
Стало немного скучно слушать бессвязный бред, но храмовник дал понять, что старик вот-вот либо начнет, либо его опять шарахнет молнией.
– Яухтурей все передает через молнию. И, как понимаете, дракону легче ее принять, чем человеку.
Оу, мне даже жалко стало старика. Всю жизнь шарахан… озаренным жить.
Морщинистая рука зависла над костяшкой, а Ярмир поднял голову и глянул на меня серыми, бездонными глазами с отсутствующим взглядом.
– Пришла. Она пришла, – подвывающий голос сковал меня словно цепями – не пошевелиться. – Нет, она же человек. Они столько не живут.
– Скажите ему, что вам надо, – вновь шепот храмовника на ухо.
– Ярмир, – я подошла поближе, присаживаясь на корточки. – Расскажите предсказание отбора.
И вновь пронзающий насквозь взгляд, и мне показалось на секунду, что в нем промелькнула осмысленность.
– Дитя, дитя другого мира, – он схватил меня старческой рукой с далеко не старческой силой. – Боль утраты рано так познала. Соленая лужа кругом. Слишком далеко залетел воин бравый. Вы оба связались, боль разделив. Но ваши пути не рядом шли, и вовсе не должны были идти.
Он замолк, закрыв глаза. Закачался взад-вперед. Значит, мы с драконом не должны были вообще быть вместе?
Алла, соберись. Потом проанализируешь все.
– Благословлены дети мира сего, но все обернется вспять. И нужно лишь брать только ту, что отмечена невинностью. И невеста будет не одна у алтаря стоять, глядя в глаза благословенные.
Он замолк, склонив голову набок. Не одна – их много будет? Не одна жена? Я пролетаю, как фанера над Парижем, с такими предсказаниями.
– Из другого мира будет та, что будет здесь. И содрогнутся небеса, и горы взвоют над простором, лужи высушатся вмиг. Но Яухтурей ужасно зла, и зверь по воле ее забудет все. Дается шанс один, второй. Но выбор сделать должен он. Их будет всего десять.
Печеный лосось.
Невинность света падает на пол, когда узрит дракон в немом молчании свою судьбу, свое призванье. И упадет отчаяньем душа, что мучили при жизни. Магма, жареный петух.
Сильный телом воспрянет духом, возразивши мудрейшему раз.
Волна и земля схлестнутся вновь.
Сквозь похоть и обман меняется судьба. Мокрые штаны.
А умный обретет отраву.
И мать утерянную найдет душа со светлыми мозгами.
Целебные травы.
Не откажется святыне, что серебро на шее носит как всегда.
Следи за той, что ищет вне угла, ведь золото – наше все.
Средь ликов ищет обожание, но забывает о себе, и ей укажет лик созданья, что дан в рождении той.
Смерть пришла с той, что вину не несет.
Соединятся мира два, благодаря лишь той, что поведет всех за собой. И к алтарю они придут в самый праздный день. Лишь когда сбудется то, что предназначено для десятерых.
Прознают все, что за дела – богиня так хотела. Испытаний месяца два даны от первого числа. Успей, дракон.
Сладкий перец.
Чистое сердце – тяжкая ноша, но Яухтурей верит в вас очень.
Первая мысль, что возникла в моей голове – Ярмир – или дальний родственник, или создатель гугл-переводчика. Хоть бы записать дал. Как я это все расшифровывать буду?
– Вот, возьмите лист с предсказанием, – протянул монах мне запись.
– А вы раньше не могли дать? – спросила, пробежавшись взглядом по тексту. Все, что сказал старик. Сложила листок с предсказанием вдвое и убрала в сумку.
– Ой, нет, что вы. Я записывал за ним. Просто всегда есть часть, относящаяся к предсказанию, – он показал рукой на выход. – А есть часть, необходимая нам.
– Это про печеного лосося? – уточнила, выходя из комнаты.
– И про мокрые штаны.
– Спеши, дитя другого мира! Ведь можешь не успеть! – позади раздался инфернальный голос старика. Его белесые глаза крутились по кругу, не в состоянии сфокусироваться. – Зачать дитя способна вновь, но поспеши – нифрейтин в крови течет.
А это еще что такое?
Только обернулась, как врезалась в храмовника, вылупившего на меня глаза.
– Что?
– Вы хоть понимаете, что вы натворили? – спросил он.
Я повернулась к старику, но тот развернулся к стене и захрапел. Сильно захрапел. Ну, раз не умер, значит все хорошо.
– Вы о чем?
– О нифрейтине, – невозмутимо ответил храмовник.
– А что это? – сложно объяснять дракону, что чего только в крови может не быть, особенно с нашими прививками, лечением и питанием.
– Сильнейшая трава для непристойных действий. Людям его принимать вообще воспрещается.
Я себя хорошо чувствовала. Хотела спросить, что он имел в виду, говоря о непристойных действиях, но мы проходили мимо толпы народа.
– Это очень редкий цвет. Он чуть ли не полностью исчез, – храмовник задумчиво молчал, пока мы шли к выходу. – Обратитесь в лечебницу. Они вам помогут.
Прям гордость берет за ветлунговских святых людей. Нет никакого – помолитесь богине, и она обязательно поможет. Вот прям вот-вот. Не послали к бабке-гадалке в лес, к которой пока дойдешь, уже умереть можно. Правда, драконья медицина тоже похожа на народную, но тут и магия все-таки явление обыденное, и ты точно знаешь, что вылечишься. У Наташи хронический насморк был – один раз сходили в лечебницу – все. За последние полгода ни разу не чихнула.
Лечебница так лечебница.
Серое неприветливое здание встречало угрюмыми дверями с черной кованой решеткой. На ресепшене, если так можно назвать деревянную стойку, сидела угрюмая дракониха.
– Здравствуйте. Мне бы анализ крови.
– Что? – рявкнула она, уставившись карими глазами с вертикальными зрачками.
Как же у них это называется? По-драконьему?
– Разбирательство крови.
– Имя, фамилия, статус.
– Загорулько Алла Петровна, герцогиня.
– Записала. Приходите через месяц, – нудным голосом пробурчала она.
– Извините, но мне нужно сейчас, – а я думала, это у нас в государственных клиниках очереди. У драконов – все хуже.
– Приходите через месяц или обращайтесь к частному врачу.
– Девушка, мне нужно как можно быстрее.
Она подняла на меня усталый взгляд.
– А у нас все по записи. Если вас что-то не устраивает, обращайтесь к лекарскому министру.
– Я герцогиня…
– Да хоть королева – ваша очередь через месяц. У нас запись, что ваши анализы будут готовы через два дня, от врача Алана Стемфри. Следующие вы сможете сдать через месяц.
Я уж было хотела повозмущаться. И толку? Взятки тут нельзя давать.
Какова бы ни была моя степень недоверия к Алану, придется ждать его результатов.
Грета мне дала какой-то отвар. А что, если там этот нифрейтин и был?
Вернувшись домой, первым делом пошла на кухню. Горничная прибиралась где-то в доме. Я перетрясла все шкафчики, все баночки – ничего подозрительного. Все, что знаю – все было на кухне.
– Аллочка, вы проголодались? – услышала позади, когда протянула руку к склянке, стоящей на верхнем шкафу.
– Грета, – степень моей нервозности скакнула до критической точки. – Поклянись Яухтурей, что на один мой вопрос ты ответишь правду.
Я увидела, как Грета сжалась, а в глазах промелькнул страх.
– Алла, я ни в чем перед вами не виновата. Что с вами?
– Поклянись, – я слезла со стула, крутя в руках баночку с молотым перцем.
– Клянусь, – она нервно сглотнула. – Богиней Яухтурей.
Зеленоватый свет вспыхнул рядом с ней и погас, заключая в оковы клятвы.
– Что ты… Какой отв… – как же так спросить. – Из каких трав был отвар, который вы мне давали выпить позавчера?
– И все? – она выдохнула облегченно. – Мак, корица, весмайт, мята, грифзик.
Хмм, нифрейтина нет. А все остальное – сильное успокаивающее. Королева-мать такое пила.
– Что случилось, герцогиня? – Грета нахмурила брови, подойдя ко мне.
– Грета, что такое нифрейтин?
– Трава, чтоб драконица не беременела, но цвет редкий, и ее никто не пьет уже, – она выложила овощи на стол. – Раньше особо рьяные драконицы часто пили его. Но у него свойства странные. То ли бесплодные они становились, то ли еще что. Спроси у лечебника. Они это все изучают.
Да что ж такое? Я и так себе места не нахожу в последнее время. У меня словно землю из-под ног выбивают с каждым днем. Уже хочется закутаться в одеялко и забыть все проблемы. А когда было легко? Мне в мои годы жаловаться, что жизнь скучна и однообразна?
Так, Алла, успокойся.
Дождемся ответа Алана. Может, богиня ошиблась? Вон, все предсказание на бред сумасшедшего похоже. Возможно, и здесь ошиблась?
Я упорно не позволяла себе пускаться в раздумья по поводу бывшего. Зачем? Опять накручивать себя, что три года прошли впустую, что даже богиня была против. Как же тяжело расстаться и похоронить то, что было так дорого, а еще ужасней согласиться с тем, что этого не должно было быть.
О проекте
О подписке