– Доброе утро, уважаемый, – следак соизволил объясниться. – Меня зовут Николай Павлович Деев. Можно просто Николай Павлович.

От удивления Виант вытянул шею. Странно. Очень странно. Обычно вслед за именем, отчеством и фамилией следует звание и место работы. Николай Павлович с первых же слов нарушил процедуру допроса, раз решил ограничиться только собственным именем. Не к добру.

– Для начала разрешите убедиться, – глаза Николая Павловича соскользнули на экран ноутбука. – Вы – Виант Сергеевич Фурнак 1988 года рождения. Место рождения – город Рыбинск, Ярославская область. Осуждён по статьям 272, 273 и 274. Общий срок заключения…, – глаза Николая Павловича хитро прищурились, – двадцать пять лет колонии общего режима.

– Да не крал я эти злосчастные тринадцать миллионов! – затаённая обида едва ли не криком вырвалась из глубины души. – Я невиновен, – чуть более спокойно добавил Виант.

Виант родился в семье потомственных интеллигентов. Его детство и юность прошли вполне благопристойно. Никаких приводов в полицию, никакой наркоты или дешёвого бухла по подворотням. Учился Виант хорошо, пусть и без блеска. С пятёрками в его аттестате было негусто, но и тройка затесалась всего одна по физкультуре. А всё потому, что ещё в четвёртом классе Виант конкретно подсел на компьютерные игры, программирование и хакерство, особенно на хакерство.

Это смешно, но Виант потому и не попал на учёт полиции, ибо все без исключения свободные часы проводил в своей комнате за компьютером в обществе сетевых друзей. Виртуальный риск и адреналин на радиоактивных пустошах или в кабинах космических кораблей вполне заменили ему риск и адреналин реальных улиц и подворотен.

После окончания школы Виант решил продолжить образование в Москве. Правда родители упёрлись рогом и ни за что не захотели отпустить его в столицу. Противостояние закончилось тем, что однажды утром Виант просто уехал и с концами. Без особых проблем ему удалось поступить в Московский технический университет связи и информатики на специальность «Информатика и информационные технологии». Пусть не самый престижный и крутой ВУЗ Москвы, но более чем приличный университет. Через пять лет Виант защитил диплом и решил окончательно осесть в столице.

Москва, огромный мегаполис с кучей возможностей, соблазнов и пороков, действует на молодых людей по-разному. Кого-то совращают радости жизни, ночные клубы, наркотики и легкодоступные девицы. Кто-то делает карьеру в различных фирмах, начиная с инвестиционных фондов и до потогонных страховых компаний. На удивление ни карьерные перспективы, ни порочные радости Москвы Вианта так и не прельстили. Зато буквально с головой его затянули соблазны и возможности мира виртуального.

Как толковый специалист с хорошим дипломом Виант без проблем нашёл хорошую работу системным администратором в фирме «Информсистем». Со временем он вполне мог бы сделать карьеру, занять должность начальника отдела, жениться на дочери владельца (благо Ольга то и дело глазки строила), завести детей, купить бюджетный «Рено» и влезть в ипотеку. Но не судьба. Все два с половиной года после окончания университета Виант прожил в съёмной однокомнатной «хрущёвке» на Жерданской улице на юге Москвы.

Съёмная квартира в типичной «хрущёвке» обладала двумя большими достоинствами. Во-первых, благодаря шумной железной дороге буквально под самыми окнами арендная плата была относительно низкой. Далеко не всем потенциальным съёмщикам может прийтись по душе постоянный стук колёс и уханье тепловозов. Во-вторых, благодаря железной дороге буквально под самыми окнами Виант тратил всего сорок минут в день на дорогу до офиса «Информсистем» и обратно. Для огромного мегаполиса, который раскинулся по берегам Москвы-реки на десятки километров во все стороны, где в порядке вещей добираться на работу лишь в одну сторону полтора часа, скорость просто фантастическая.

Работа в коммерческой фирме особо не напрягала. У Вианта вполне хватило ума не пренебрегать служебными обязанностями. Наоборот. Он очень быстро усвоил простую истину – чем лучше он следит за компьютерами фирмы и быстро устраняет все возможные проблемы, тем больше у него остаётся времени и меньше нареканий от начальства. Другое дело, что настоящую жизнь Виант начинал тогда и только тогда, когда возвращался домой на Жерданскую улицу. Он настолько погрузился в Интернет и в компьютеры вообще, что на постоянную подружку не осталось ни времени, ни денег, да и желание хромало на обе ноги. Его вполне устраивали случайные связи раз в два, а то и в три, месяца. Ольга, дочь владельца фирмы, в конце концов нашла себе другого жениха.

Виртуальная жизнь затянула Вианта с головой и прочими конечностями. Просторы Интернета оказались ни чуть не хуже зелёных или бетонных джунглей. У него тупо не было потребности буянить в кабаках или приставать к девицам с непристойными предложениями. Жизнь на грани закона и без того доставляла Вианту массу эмоций и адреналина. И это всё без прямых разборок с патрульными полицейскими.

Виант всегда прекрасно понимал, чем могут закончиться незаконные проникновения в чужие информационные системы и компьютеры. А потому никогда не мечтал сказочно разбогатеть и прикупить «скромное бунгало» где-нибудь на Гавайских островах. Виант всегда прекрасно понимал разницу между тем, чтобы просто хакнуть какую-нибудь фирму и крупной кражей. В первом случае велика вероятность, что местные админы просто замнут инцидент. Если ничего не пропало и ничего фатально не испорчено, то никому не захочется рисковать квартальными премиями, а то и тёплым местечком. Во втором случае его будут искать. Причём интенсивность и настойчивость поисков будут прямо пропорциональны украденной сумме. Вот почему Виант никогда ничего не крал и не портил.

В злосчастном 2013 году Виант хакнул некий «Шинбанк», очередной ничем не примечательный банк, коих в Москве сотни. Как обычно, после кропотливой и очень увлекательной работы, ему удалось проникнуть во внутреннюю сеть и, прикола ради, пошарить в компьютере директора банка. Как обычно, Виант не увёл на левый оффшорный счёт ни одного доллара и не испортил ни одну базу данных. Каково же было его удивление, когда через неделю вежливые полицейские в новенькой опрятной форме предъявили ему обвинение в краже тринадцати миллионов долларов и надели на руки стальные наручники прямо в офисе «Информсистем».

Несколько позже, на нарах в Изоляторе временного содержания, до Вианта дошло, что его тупо сделали козлом отпущения. Да, он действительно хакнул «Шинбанк». Но в ту злосчастную ночь кто-то ещё решил воспользоваться моментом и реально украл тринадцать миллионов долларов. Как и следовало ожидать, деньги благополучно растворились в оффшоре где-то на Багамских островах. Даже самые ретивые следаки из прокуратуры так и не смогли отыскать их.

Виант до последнего упирался руками и ногами, но так и не признал себя виновным. Да и как было признать, если он реально не крал тринадцать миллионов, а потому не мог ни вернуть их, ни указать, где их искать. Только судья ему не поверил. Даже адвокат и тот буквально до самого последнего момента уговаривал покаяться и вернуть деньги.

Словно контрольный выстрел в голову оказался приговор: двадцать пять лет колонии общего режима. Как? Как оно получилось? С какого перепоя, бодуна или наркоманской ломки ему впаяли ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ! У Вианта сложилось впечатление, что сей прискорбный факт не понял даже судья. Чего уж говорить о прокуроре, который от удивления разинул рот и вылупил глаза.

В конечном итоге Виант оказался в «Облаке», в Исправительной колонии №10 в Пермском крае. Будто и этого мало, уже здесь Агроном, начальник колонии, личным приказом запретил подпускать Вианта к каким бы то ни было компьютерам.

– Буду с вами откровенен: – Николай Павлович пропустил эмоциональную реплику Вианта мимо ушей, – я считаю, что вынесенный вам приговор слишком строгий, нереально большой. Даже с учётом украденной суммы вы уже должны были выйти по УДО. Я уже успел глянуть ваше дело. Нареканий и претензий со стороны администрации колонии у вас нет. Вы, несомненно, образцовый заключенный.

Что за? Виант растерялся. Былые гнев и ненависть к очередному ретивом следаку тут же испарились. Между тем Николай Павлович продолжил медовым голоском:

– Более того, в моих силах добиться пересмотра вашего дела. Двадцать пять лет – это же ни в какие ворота. Как вообще так вышло?

– Понятия не имею, – Виант пожал плечами. – Я, когда эту цифру услышал, так онемел от удивления. А позже никто так и не удосужился объяснить мне, как оно так вышло. Я так понимаю, никому из служителей Фемиды это нахрен не нужно было. Бездушная система всосала меня, перемолола и высрала. Да и не крал я эти тринадцать миллионов, – тихо добавил Виант.

– А вот с этим, при всём желании, помочь вам я не смогу, – ответил Николай Павлович. – Так или иначе эти тринадцать миллионов висят на вас. И вам как-то придётся с этим жить. Так вы хотите выйти на свободу или нет? Если уж на то пошло, то на воле найти истинных похитителей этих денег вам будет не в пример легче, чем сейчас из-за колючей проволоки. Уж не знаю, за какие такие грехи, однако Игорь Тимофеевич лично запретил подпускать вас к компьютерам.

Виант насупился. Специально или нет, но Николай Павлович ударил разом по двум самым больным местам.

– При всём уважении, – осторожно начал Виант, – но мне как-то не верится в справедливость нашей судебной системы. С чего это вдруг мне должны скосить срок, если даже вы не берётесь хотя бы попытаться доказать мою невиновность? – Виант пристально уставился на Николая Павловича. – Чего вы хотите?

Николай Павлович расслабленно улыбнулся. Не иначе своим вопросом Виант существенно облегчил ему некую задачу.

– Уточню специально и особо: – Николай Павлович махнул указательным пальцем, – я не из полиции, не из прокуратуры, а из некой правительственной организации. Какой именно, вам знать незачем. Пока, по крайней мере, незачем. Я уполномочен предложить вам принять участие в неком секретном эксперименте. На благо нашей общей родины, разумеется, – торопливо уточнил Николай Павлович. – И никакого криминала, это я вам гарантирую.

– Кого-то нужно замочить? Или что-то нужно взорвать? Могу попробовать поднять на воздух какую-нибудь атомную электростанцию в любой точке мира. Серьёзного заражения обширных территорий и вод не гарантирую.

Неожиданное предложение Николая Павловича выбило Вианта из колеи до такой степени, что из него, помимо воли, полез самый ядовитый сарказм.

– Что вы, – Николай Павлович как ни в чём не бывало лучезарно улыбнулся, – никого убивать, тем более что-то там взрывать, не нужно.

– Тогда в качестве кого я вам нужен? – с нажимом спросил Виант. – Если эксперимент секретный, то вам нужны либо головастые учёные, либо крутые парни с большими пушками. Ни тем ни другим я не являюсь.

– Откуда в вашей голове столь глупые стереотипы? Впрочем, не важно, – Николай Павлович махнул рукой. – Уверяю вас, вы нужны нам исключительно по вашей основной профессии системного администратора. Более того, нам очень даже пригодятся ваши навыки хакера и даже геймера.

Если вы согласитесь работать на нас, то, после завершения очень важного секретного эксперимента, я уполномочен гарантировать вам пересмотр вашего дела и полную амнистию в связи с исключительными заслугами перед Российской Федерацией. Так вы согласны?

Последний вопрос прозвучал как категорический приказ тут же согласиться. Виант наморщил лоб и отвёл глаза в сторону. Пересмотр дела и полная амнистия – звучит очень даже заманчиво. Пусть его не оправдают полностью, зато простят тринадцать миллионов долларов. Но-о-о… Фраза «в связи с исключительными заслугами» реально напрягла. Правда, не только она одна.

Ещё года три назад Виант не задумываясь и с превеликой радостью согласился бы на столь щедрое предложение Николая Павловича, кем бы он там не был на самом деле. Это же такая выгода! За раз скосить двадцать два года за колючей проволокой. Но-о-о… Виант невольно напрягся, словно крыса при виде голодного кота. Эти самые три года ему довелось более чем плотно общаться с уголовниками. Николай Павлович сладко поёт, заманивает самым натуральным образом. А это, между прочим, типичная тактика мошенников на доверии – наобещать лоху золотые горы без трудов и забот. Ну а если лох начнёт ломаться, то следующий шаг – надавить на него, припугнуть.

– Понимаете, такое дело, – Виант как мог изобразил на лице неловкость и неуверенность. – В общем, к сожалению, мне нужно подумать.

– К сожалению, принять решение вам необходимо здесь и сейчас, – голос Николая Павловича враз высох и затрещал от лютого мороза. – Эксперимент очень важный и не терпит никаких отлагательств, а претендентов принять в нём участие очень много. Поэтому я не намерен терять время на ваши сомнения и раздумья. Так что давайте, соглашайтесь.

Ладонь едва ли не сама метнулась прикрыть рот, Виант едва сумел подавить столь неуместный смешок. Вот она типичная тактика мошенников на доверии: «здесь и сейчас». То есть не дать лоху времени одуматься и передумать. Виант прочистил горло, это ещё надо выяснить, насколько много желающих принять участие в неком очень важном эксперименте в некой очень секретной правительственной организации.

– Всё равно, гражданин начальник, – Виант упрямо мотнул головой, – мне нужно подумать. А вы пока можете побеседовать с другими претендентами. Я всё прекрасно понимаю: вам нужен наиболее достойный.

– Повторяю: принять решение вам следует здесь и сейчас, – Николай Павлович мастерски сделал вид, будто предложение Вианта пролетело мимо его ушей.

Последние сомнения развеялись дымом по ветру: классическая разводка лоха на бабки. Сам того не желая Николай Павлович загнал в ловушку сам себя.

– Гражданин начальник, – Виант усмехнулся, – а имеются ли у вас другие претенденты? А? В «Облаке» только я сижу за хакерство. Остальные заключённые специалисты по пьяным разборкам, мелкому воровству и наркоте.

Николай Павлович ничего не ответил. Лицо сотрудника какой-то там государственной конторы окаменело, глаза собрались в узкие щелочки, а на щеках проступил едва заметный румянец.

– Понятно, – Виант вытянулся на неудобной стальной табуретке, – нет у вас других претендентов и не было никогда. Сюда, в глушь, вы припёрлись исключительно ради меня. А это 280 километров по прямой от Перми, по дорогам будет ещё больше. Это слишком много и слишком далеко всего лишь для очередного не слишком важного претендента, одного, по вашим же словам, из очень многих. Впрочем, не важно, – Виант резко сменил тон и даже успокоился. – Я не принимаю вашего предложения.

– Предпочтёте отмотать все двадцать пять лет от звонка до звонка? – спросил Николай Павлович.

– Не двадцать пять, а двадцать два, – поправил Виант. – Три я уже отсидел, осталось ещё четырнадцать до УДО. Как вы сами признали, я образцовый заключённый. А как выйду на волю, так открою собственную прачечную. Опыт уже сейчас у меня богатый.

– Но почему?

Показалось? Или в голосе Николая Павловича и в самом деле звякнуло раздражение.

– Ваше предложение слишком мутное, – пояснил Виант. – Главное, вы врёте мне прямо в глаза. Пытаетесь развести как лоха на бабки. Да только вы не учли, что меня уже не раз и не два разводили. Опытный, битый уже.

Это и в самом деле так. Опыт, печальный опыт общения с уголовниками не прошёл для Вианта даром. Только и остаётся радоваться собственной прозорливости, ибо ещё в самый первый день в КПЗ он наотрез отказался играть в карты.

– Хорошо, – коротко выдохнул Николай Павлович, – у вас есть время подумать до завтрашнего утра. А сейчас можете идти.

На звонок явился тот же охранник, что пропустил Вианта и начальника колонии в подвал административного здания.

– Руки за спину и на выход, – охранник распахнул железную дверь.

– Прощайте, гражданин начальник, – Виант с блатной ленцой поднялся с железной табуретки.

В ответ майор, или кто он там есть на самом деле, лишь грозно стрельнул глазами.