Глава 3. Вечно вонючие подштанники

– Кнопка! Для тебя есть работёнка!

Наглый до тупости каптёрщик по кличе Дикобраз втолкнул через широкую входную дверь пятую и последнюю на сегодняшнее утро металлическую тележку на вертлявых колёсиках.

– Нужно написать программу для стирки этой кучи грязного, вонючего белья, – потёртый ботинок Дикобраза со звоном ткнулся в стальной бок тележки. – Справишься?

Виант бросил на каптёрщика презрительный взгляд. Главное не обращать внимание на его тупые шуточки и на ещё более тупые выходки внимания. А бельё и в самом деле как на подбор, будто Дикобраз специально искал самое грязное и вонючее. Некогда белые подштанники заляпаны чем-то серым, жёлтым и местами красным. Что это за пятна – лучше не думать. Будто и этого мало, от тележки исходит умопомрачительное амбре из мочи, пота и блевотины. Виант склонился над тележкой, что поделаешь, заключённые колонии общего режима «Облако» пристрастием к гигиене не отличаются.

– Давай, пересчитывай, – ботинок Дикобраза вновь ткнулся в металлический бок тележки, – а то мало ли недостача будет, – каптёрщик вновь заржал мелко и противно.

Как обычно Дикобраз тупо шутит и сам же ржёт над своими тупыми шутками. «Не дождёшься», чуть было не ответил Виант, но вовремя подавил в себе эмоциональный порыв. Вместо этого он молча развернул тележку и толкнул её в глубину прачечной. Вонючими подштанниками больше, вонючими подштанниками меньше – какая разница.

– Не забудь добавить функцию осенней свежести с мятой и запахом соснового леса. – Дикобраз с важным видом подпёр дверной косяк, это он так косит под блатного. – Не забудь сложить подштанники правильным геометрическим образом ширинками в верх!

Мелкий противный смех Дикобраза вновь наполнил прачечную. «Только не обращать внимания. Только не обращать внимания». Виант всё так же молча подкатил тележку с вонючими подштанниками к зеву промышленной стиральной машины. Когда этот придурок наорётся, то сам уйдёт. «Только не обращать внимания».

– Ну, Кнопка, бывай. Если захочешь ещё больше вонючих шмоток, только свисти, – дверь за Дикобразом наконец-то захлопнулась.

Виант закатил глаза. Сработало как всегда: тупой каптёрщик свали-таки в свою вонючую каптёрку. Но вонючие подштанники и прочее не менее ароматное бельё остались.

Пачкать пальцы о серые, жёлтые и красные пятна категорически не хочется. Виант натянул хлопчатобумажные перчатки с синими пупырышками. Защиту для рук приходится покупать в магазине колонии за свой счёт, едва ли не с кровью и слезами выдирать драгоценные рубли из без того тощего личного кошелька. Правой рукой Виант подцепил мятую штанину, к горлу тут же подкатил кислый ком. Но нет, тошнота нехотя отступила. Без хлопчатобумажных перчаток с синими пупырышками Виант вообще не смог бы работать в прачечной.

Один за одним вонючие подштанники полетели в барабан стиральной машины. Но тут руки сами собой замерли на половине пути. Штанина очередных подштанников подозрительно толстая. По спине тут же скатилась дрожь, а желудок скривился от отвращения. Виант осторожно запустил руку во внутрь… Пронесло. На этот раз Дикобраз запихнул в штанину всего лишь розовую тряпку, очередная тупая шутка тупого каптёрщика. И где только сумел её достать?

Каждый раз своими дебильными шутками Дикобраз упорно намекает на особое предрасположение Агронома. Игорь Агриев, начальник колонии, специальным приказом запретил подпускать осуждённого хакера к каким бы то ни было компьютерам. Виант печально вздохнул. Для того, кто на воле был системным администратором, заядлым геймером и почти удачливым хакером это очень тяжкое наказание. И это тяжкое наказание длится вот уже третий год подряд.

Последние особо вонючие и грязные подштанники улетели в жерло стиральной машины. Большая круглая дверца захлопнулась с тяжким вздохом. Стиральный порошок с яркими синими гранулами от неизвестного производителя точно один мерный стаканчик засыпать в специальный приёмный ящичек. Режим – «Обычный», продолжительность стирки – «Обычная». Пальцы привычным образом пробежались по бледным кнопкам с цифрами и символами. Виант печально улыбнулся. Контроллер промышленной стиральной машины – единственный компьютер, который ему доверили.

Стиральная машина, внешне похожая на огромную стальную бочку, мерно загудела. По мутному стеклу круглой дверцы заструились тонкие ручейки воды. В недрах стальной бочки что-то громко щёлкнуло, барабан тут же резко закрутился. Стирка началась.

Во второй металлической тележке на вертких колёсиках чуть менее противные и вонючие простыни. Виант развернул самую верхнюю. На них тоже хватает противных серых, жёлтых и красных пятен. Как бы не хотелось, но именно в стирке вонючего белья заключается его ежедневная работа. Скомканная простынь улетела в зев стиральной машины. Вот уже третий год Виант стирает рубашки, подштанники, простыни, наволочки и прочее бельё заключённых колонии «Облако». Работа несложная, даже тупая, и на свой манер противная. Очередная простыня комом улетела в жерло стиральной машины. Зато Виант работает один, без навязанной компании, если не считать тупого Дикобраза, конечно же. Именно этот очень важный плюс с лихвой компенсирует вонючие подштанники и прочие минусы.

За окном с металлической решёткой наступило утро 31 мая 2016 года, вторник, последний день весны. Указательный палец ткнулся в кнопку «Старт», последняя стиральная машина загудела и затрещала. Как обычно в первую очередь Виант запустил в работу все четыре стиральных агрегата. Часа через полтора бельё нужно будет переложить в сушилки, но это позже. Первая утренняя пауза самая длинная, от чего самая ценная и любимая. Можно передохнуть, либо заняться любимым делом.

В дальнем углу прачечной две сушильные машины почти соприкасаются полутораметровыми барабанами. В узкий проход едва можно протиснуться. Зато за ними находится уютный закуток, почти отдельная комната. Предшественники Вианта затащили в него широкую самодельную скамейку, старый обшарпанный стол и не менее молодое кресло с продавленным сиденьем. Они же повесили на стену самодельную полку из двух досок на стальной цепочке.

Закуток за сушильными машинами – ещё одна веская причина, по которой Виант в своё время приложил массу усилий, лишь бы только перевестись на работу в прачечную. Это же его личная территория. Для колонии, где частная недвижимость не полагается осуждённым по определению, это большая роскошь.

В отряде, по сути в казарме с длинной и просторной комнатой, что плотно заставлена двухэтажными армейскими койками, в личной тумбочке лишних вещей лучше не держать. Так-то прямое воровство по законам блатного мира карается довольно жестоко. Пойманному с поличным могут и зубы выщелкать, и почки отбить. А за систематическое крысятничество могут и в петухи перевести. Зато во всю процветает воровство тихое. Так, если в личной тумбочке оставить зубную пасту, то тюбик иссякнет гораздо, гораздо быстрее, чем это обычно происходит на воле. А зубной щёткой неизвестно кто может почистить не только собственные зубы, а всё, что угодно.

В личном закутке тот же тюбик с зубной пастой «худеет» куда как медленней, а из тетради не пропадают чистые листы. По этим причинам Виант предпочитает хранить личные вещи в прачечной, здесь же чистить зубы и бриться.

С тихим вздохом Виант опустился на широкую лавку. Хлопчатобумажные перчатки привычно шлёпнулись на фундамент сушилки. Пока никого нет, пока стиральные машины работают сами по себе, то… Виант, чуть повернув голову, покосился на закрытую входную дверь. То можно подумать над «Справедливостью».

Предшественники Вианта не только благоустроили закуток. Кто-то из них соорудил в фундаменте сушилки тайник. Четвёртую плитку во втором ряду снизу можно поддеть ногтем и вытащить. По-своему тайник оборудован с умом. Изнутри к плитке приклеен толстый слой резины, так что простым простукиванием найти нычку сложно. Виант потому и нашёл тайник, что пялился на фундамент сушилки несколько месяцев.

Перед фундаментом сушилки Виант опустился на корточки. Ноготь на указательном пальце привычно зацепился за край кафельной плитки. Теперь слегка ковырнуть, и… Сквозь мерный гул стиральных машин пробился тихий стальной лязг входной двери. Тело быстрее мысли, Виант испуганной крысой метнулся на широкую лавку. Толстый томик правил ТБ под голову вместо подушки, ботинки, чтобы не чиркать каблуками доски, свесить с края скамьи. Что может быть привычней, чем подневольный работник, который решил прикорнуть в закутке, пока стиральные машины работают сами по себе.

За два года Виант настолько привык к шуму и лязгу стиральных машин и сушилок, что перестал замечать их вовсе. Даже больше – мерное гудение электродвигателей и стук стальных барабанов успокаивают нервы и настраивают на рабочий лад. Зато любой посторонний шум, тем более лязг входной двери, тут же взрывается в ушах словно раскат грома посреди ясного неба. Ведь новую партию вонючих подштанников и прочего белья каптёрщик притаранит только после обеда.

Стук каблуков по кафельным плиткам замер перед входом в закуток.

– Кнопка, тебя Агроном кличет.

Виант с излишней наигранностью распахнул глаза и приподнялся на локтях. По ту сторону узкого прохода между барабанами сушилок стоит Кепка, один из заключённых колонии лет пятидесяти. Никто не знает, за какие заслуги или прегрешения он работает у начальника зоны мальчиком на побегушках: подай, принеси, отнести или, как сейчас, вызови кого-нибудь на профилактическую беседу.

– Чего ему нужно? – Виант свесил ноги со скамьи.

– Вот сам у него и спросишь, – Кепка развернулся и зашагал прочь.

Входная дверь с треском захлопнулась за спиной посыльного. Виант задумчиво нахмурился. Идти к начальнику колонии ну никак не хочется, но надо. Это не просьба, это приказ. Отказаться будет себе дороже. В «Облаке» Агроном и царь, и бог в одном флаконе. Сердце пронзила ледяная игла беспокойства. Два года Виант старательно и целенаправленно изображал из себя смиренного заключенного, который «поймал тишину», прилежно тянет срок и очень надеется на УДО. Глаза уставились на заветную кафельную плитку в фундаменте сушильной машины, или не прокатило? Неужели не повезло нарваться на профилактическую беседу. Впрочем, Виант поднялся на ноги, к чему гадать и накручивать самого себя, сейчас всё выяснится и так.

Костяшками пальцев Виант как можно более вежливо и смиренно постучал в добротную дубовую дверь в кабинет начальника колонии.

– Входите, – долетел изнутри приглушённый голос.

Игорь Тимофеевич Агриев, невысокий и тощий мужичок лет пятидесяти. На массивном носу сидят очки в ещё более массивной оправе. Серый с отливом пиджак сшит на заказ. За головой возвышается кожаная спинка кресла. Как это часто бывает с людьми маленького роста, Агроном обставил кабинет не просто большой, а громоздкой мебелью. Чего только стоит широкий и тяжёлый стол ручной работы.

На столешнице, недалеко от левого локтя Агронома, стоит он… Сердце сперва сжалось от тоски, а потом забилось с утроенной силой. Он – персональный компьютер. Намётанным глазом Виант сразу определил специальную клавиатуру с мягким нажимом специально для тех, кому приходится много печатать. На круглом индуктивном коврике замерла беспроводная «мышь».

Кончики пальцев защипало от предвкушения, а по мышцам рук и ног прокатилась нервная дрожь. Виант с трудом устоял у входа в кабинет. Хочется, охренеть как хочется, в два прыжка подскочить к столу, двинуть кулаком Агроному по морде, спихнуть его нелепую фигурку с массивного кресла и самому сесть за стол. А потом рывком придвинуть к себе клавиатуру, «мышь» и-и-и… Виант непроизвольно облизал сухие губы. И погрузиться в глубины Интернета, в такую родную, в такую любимую и напрочь недоступную за три последних года другую реальность.

Виант с трудом, через силу, через колено, отвёл глаза от персонального компьютера. Лишь господь на небесах ведает, как же ему обрыло изо всех сил не обращать внимание на тупые приколы Дикобраза и стирать вечно вонючие подштанники. Но не стоит даже пытаться. Как Вианту поведали бывалые сидельцы, Агроном люто ненавидит всех хакеров. А всё из-за того, что года три-четыре назад его сильно нагрели. Что именно произошло и на какую именно сумму кинули начальника колонии – то есть самый грязный секрет Агронома. Однако все без исключения сидельцы сошлись на том, что начальник потерял не только деньги, было что-то ещё очень личное. На свою беду Виант стал физическим воплощением мести Агронома. Хотя в качестве системного администратора Виант был бы в разы полезней прачечника. Но нет, ничего сложнее контроллера стиральной машины и сушилки ему не доверяют по прямому приказу начальника колонии.

– А-а-а… Заключённый Фурнак, – Агроном не сразу соизволил оторвать взгляд от бумажек на столе, – вас ждут. Так и быть, лично провожу вас.

С ловкостью макаки-резус Агроном выбрался из-за массивного стола. Виант молча направился вслед за начальником. И куда его ведут? Длинный коридор административного здания, над лестницей сверкает глазок видеокамеры. Жаль, так и не успел прикинуть сектор её обзора. В окне мелькнула асфальтированная дорога возле ворот колонии. Второй этаж. Первый. Над каждой лестничной площадкой также висит полусфера видеокамеры. Если глянуть за угол? Виант быстро наклонил голову. Перед глазами торопливо проскочила входная дверь в кирпичную будку КПП. Нужно, всё нужно запомнить. Виант редко бывает в этой части колонии, а любуется на ворота и внешний периметр из окна административного здания и того реже.

– Открывай, – голос Агронома вернул Вианта к действительности.

Они уже спустились в подвал административного здания. Виант глянул поверх головы начальника. Охранник в серой форме сдвинул массивный засов и с лязгом распахнул железную дверь. А вот здесь Вианту бывать не приходилось вовсе. Тем более интересно, куда же его завёл Агроном? На профилактическую беседу уже не тянет.

Впереди по коридору показалась ещё одна металлическая дверь. На лакированной табличке короткая надпись: «Камера для допросов». Ну конечно! Виант с превеликим облегчением перевёл дух. Как и в любом другом исправительном заведении, в «Облаке» имеется специальная камера для допросов. У следователей, прокуроров, адвокатов и прочих юристов регулярно возникает потребность допросить уже осуждённого по старым делам или вновь открывшимся обстоятельствам. Хотя, Виант нахмурился, рано он расслабился.

Холённая ручка начальника колонии толкнула металлическую дверь.

– Он здесь! – громко произнёс Агроном в приоткрытую дверь и повернулся к Вианту. – А ты заходи, давай.

Камера для допросов – та же обычная камера. Те же бетонные стены и стальная решётка на маленьком окошке под потолком. Только вместо шконок металлический стол, стул с прямой спинкой и табурет. Вся мебель наглухо вмонтирована в бетонный пол.

– Прошу вас, присаживайтесь.

Из-за экрана раскрытого ноутбука выглянул мужик лет сорока-сорока пяти. Короткая стрижка, лицо тщательно выбрито, острые скулы и квадратный подбородок. На плечах незнакомца дорогой пиджак из шерсти, из бокового кармашка торчит белый треугольник носового платка. Хотя этому типу в гораздо большей степени подошёл бы серый мундир полицейского и майорские звёздочки на погонах.

– Благодарю, – Виант опустился на круглую табуретку.

Следак, Виант чуть склонил голову на бок. Типичный следак из прокуратуры по особо важным делам. В душе робким мотыльком встрепенулась надежда. А вдруг и в самом деле справедливость всё же существует? Однако циничный разум огромной стальной кувалдой тут же пригвоздил робкого мотылька к полу. Как же? Держи карман шире. Это всего лишь очередной ретивый следак очень захотел заработать очередную звёздочку на погоны и найти злосчастные тринадцать миллионов долларов. Виант чуть опустил голову, чтоб им всем пусто было.