Небольшая доработка. Над самокрутками и фляжкой Виант расчистил ещё немного места и закрепил «Справедливость». Главное, не потревожить пыль на греве. Виант просунул руку в нычку, пальцы нащупали корешок общей тетради. Пока, по крайней мере, её никто не трогал, а кум на профилактическую беседу или тем паче на вербовку, не вызывал, хотя обязан по должностной инструкции. Хуже наркоты и бухла может быть только желание заключённого сделать ноги.

Наконец…, Виант вытащил наружу толстую тетрадь. На лицевой обложке наискось красным фломастером выведено «Справедливость». Правда, буква «Т» и мягкий знак едва влезли.

Николай Павлович, или кто он там на самом деле, прав – Вианта осудили не по тяжести преступления. Несправедливое наказание тяжелее втройне. Да ещё нелепый запрет Агронома работать с компьютерами. Буквально в первую же ночь в Облаке, когда Луна заглянула в казарму через решётку в окне, Виант решил сбежать. Ради этой заветной цели ему удалось сделать «карьеру» и перевестись с общих работ в швейном цехе в прачечную. Так он получил возможность вкалывать в одиночестве, а заодно исчезнуть с глаз многочисленных стукачей как минимум на девять часов в день.

Мечта, мечта, вот уже третий год Вианта держит на плаву надежда свалить из Облака и разобраться. Теперь его никто и ничто не удержит. Если потребуется, то он взломает хоть личный компьютер президента Путина. Двадцать четыре года – это слишком много. Даже если удастся откинуться по УДО (условно-досрочное освобождение), то Вианту всё равно придётся отсидеть как минимум шестнадцать лет. Точнее, всего четырнадцать. И то никакой гарантии. Но за шестнадцать лет следы злосчастных тринадцати миллионов долларов окончательно затеряются. Больше всего на свете Виант жаждет справедливости. Любой ценой. Но-о-о…

Это только в кино дёрнуть из тюряги легко и просто. Главному герою достаточно прокапать подземный ход или перемахнуть через колючку, по которой пущено четыреста вольт. Реальность оказалась иной. Вот уже второй год Виант вкалывает в прачечной, вот уже второй год по девять часов в день готовится к побегу и… И у него до сих пор нет ни одного худо-бедно реалистичного плана этого самого побега. Вообще ничего.

Больше года назад Виант завёл специальную тетрадь и вывел на её обложке единственное слово «Справедливость». Тогда же он принялся старательно и скрупулёзно заносить в тетрадь собственные наблюдения за системой охраны Облака. С упорством маньяка Виант ищет и ищет, ищет и ищет уязвимости в этой самой системе. А они должны быть. В мире вообще нет ничего идеального, в любой системе по определению должна быть хотя бы одна уязвимость. Весь хакерский опыт Вианта говорит об этом. Вот и сегодня ему удалось рассмотреть часть внешнего периметра, причём именно ту самую, бывать возле которой приходится реже всего.

Пока память свежая. Фиолетовой ручкой, а где нужно и простым карандашом, Виант старательно записал и зарисовал увиденное. Не забыл и о подвале административного здания. Там видеокамеры контролируют не только каждую лестничную площадку, но и часть коридоров. Понадобится или нет – бог его знает. Однако информация лишней не бывает.

Самую последнюю точку фиолетова ручка крутила особенно долго и тщательно. Увы, Виант бросил шариковую ручку на стол, вывод напрашивается неутешительный: возле кабинета начальника колонии караул бдит как никогда. Причём окончательно подтвердилось давнее наблюдение: чем ближе пост охраны или вышка к окну кабинета начальника, тем меньше солдатам срочной службы осталось до дембеля.

Духов, которых только-только привезли из учебки, специально ставят на самые дальние вышки. Расчёт верный: по молодости новички бздяд со страшной силой, а потому службу бдят строго по уставу. Чёрт побери, очень хорошо бдят. Так, Виант несколько раз специально ходил после отбоя в туалет и наблюдал за часовыми через окно. Совсем молоденькие солдаты всю ночь пугливо озирались по сторонам. Причём чаще и пугливей всего они смотрели вовнутрь периметра. Даже в четыре часа утра , когда самый крепкий сон и голова похожа на чугунный шар, ни один из них так и не привалился к столбу, не говоря уже о том, чтобы сесть или уснуть прямо на вышке.

По мере службы солдат продвигают всё ближе и ближе к дорожкам, по которым всё чаще и чаще бродит начальство. Как апофеоз, на вышках возле центральных ворот караулят сержанты Гюншер и Ерлаев, дембеля, которые уже летом отправятся домой. Виант с треском захлопнул «Справедливость». Общий вывод всё тот же – систем устойчива и явной уязвимости найти не удалось. Опять не удалось.

Память очищена, информация сохранена. Словно крыса в доме, Виант бросил пугливый взгляд в проход между стиральными машинами. Никого. Входная дверь плотно закрыта. Да, информацию о побеге лучше всего хранить в голове, в самом недоступном месте. Если кум найдёт «Справедливость», то личное дело Вианта тут же украсит красная полоса – чёрная метка склонного к побегу заключённого. Так могут работы в прачечной лишить и отправить обратно в швейный цех, где бугор трясётся над своим УДО и гораздо бдительней охранников на вышках следит за подневольными работниками.

Но, с другой стороны, «Справедливость» – хоть какая-то отдушина. Общая тетрадь в клеточку давно стала для Вианта своеобразным «бумажным компьютером». Ведь в ней тоже можно работать с информацией, собирать её, сортировать и анализировать. Вот почему Виант не обращает внимания на липкий холодный страх вдоль позвоночника и старательно записывает все свои мысли и наблюдения в тетрадь.

Виант вновь бросил взгляд в проход между стиральными машинами. Прежде чем закончится программа мойки, у него есть минут десять. Можно подумать. Страница за страницей Виант принялся листать «Справедливость», перечитывать собственные заметки и бог знает в какой раз искать, искать, искать уязвимость в системе. А вдруг в записи годовалой давности он натолкнётся на свежую мысль. Вот, например, указательный палец коснулся карандашного рисунка, задний двор столовой выходит на ворота. Когда-то там был то ли запасной, то ли задний выезд с территории колонии. Может, получится пролезть под воротами? Виант пощупал собственные бока. На тюремных харчах он заметно похудел, будто вытянулся в длину. Помимо собственной воли его тело всё больше и больше напоминает классическую фигуру уголовника, поджарой, но физически плохо развитой. Для полной и окончательной картины не хватает куполов во всю грудь, ровно двадцать четыре штуки. По меркам бывалых сидельцев, это была бы очень внушительная коллекция.

Хотя… Нежданная мысль бешеной крысой завертелась в уме. Виант поднял голову, глаза уставились в угол закутка. Ну хорошо, вот он пролезет под задними воротами. Пусть не забудет прихватить с собой вместительный баул с мясными консервами, макаронами, чаем и сахаром. Пусть дорога окажется чистой, и он без проблем доберётся до Перми, а то и до самой Москвы. А что дальше? Дальше что?

Ледяной озноб скатился от макушки вдоль позвоночника и ушёл в ноги. Как в стылую лужу босиком вступил. Виант будто в первый раз уставился в исписанные листы «Справедливости». Сейчас, буквально только что, до него дошла главная уязвимость ещё не придуманного плана побега. Вот уже третий год он ломает голову как удрать из Облака, как перебраться на ту сторону колючей проволоки, а о том, что делать после, никогда не думал вообще.

Это же, это же… Пальцы задрожали, Виант нервно захлопнул тетрадь. Велика вероятность, что ему придётся удирать от погони со стрельбой и собаками как в кино. Так ведь и убить могут. Как рассказывали бывалые сидельцы, солдату-срочнику за поимку беглого зека полагается десять суток отпуска, не считая дороги до родного города и обратно. А это очень, очень ценный приз, который с лихвой перевешивает никчёмную жизнь беглеца. Для Агронома застреленный при рывке зек куда как меньшая головная боль, нежели осуждённый, который благополучно сделал ноги. А что потом?

Даже если он успешно удерёт и от собак, и от солдат-срочников, которые только и мечтают об отпуске, то ему всё равно придётся уходить от погони всю оставшуюся жизнь. Придётся как-то обзаводиться фальшивыми документами, как-то зарабатывать на элементарное существование и каждый раз пугливо вздрагивать при виде полицейской машины с мигалками или даже стука в дверь. Такая штука, как справедливость, поиск настоящих похитителей тринадцати миллионов долларов, отойдёт на задний план. Легко мечтать о мести, когда кормёжка три раза в день и койко-место в тёплой казарме тебе гарантированы. А если нет?

Это звучит как парадокс, но… Николай Павлович, или кто он там на самом деле, предложил ни много ни мало, а самую настоящую альтернативу. Да, дело мутное и воняет грязными подштанниками. Да, риск. Вот, только это ещё нужно выяснить, где риск больше – на секретном правительственном задании, или при попытке перебраться по ту сторону забора с колючей проволокой и вертухаями на вышках. В конце концов в каком же ещё качестве его можно использовать, если не на должности системного администратора или иного специалиста по компьютерам? Ну не в качестве прачки, в конце концов. А там, где есть компьютер, там обязательно найдётся Интернет, вожделенная Всемирная паутина. А там, где есть Сеть, то…, сердце бешено заколотилось, Виант провёл ладонью по влажному лбу, у него появится возможность найти справедливость, настоящих похитителей злосчастных тринадцати миллионов долларов.

От волнения трясутся руки. Виант едва-едва сумел аккуратно запихать «Справедливость» обратно в тайник и поставить на место кафельную плитку. Так и хочется рвануть со всех ног в административное здание, схватить Николая Павловича за грудки и выразить ему согласие. Виант кое-как натянул на руки хлопчатобумажные перчатки. Только не стоит торопиться, да и заблуждаться тоже. Кем, кем, а другом Николай Павлович никогда не был и вряд ли когда-нибудь станет. А пока самое время вытащить из сушилок сухое бельё, загрузить на их место влажное, достать из стиральных машин чистое и вновь загрузить грязное. Работа, что б её.

Только, как выяснилось на следующий день, майор, или кто он там на самом деле, и сам горит желанием услышать ответ. Прямо в столовой, когда Виант едва-едва успел проглотить порцию перловой каши и залить её жиденьким чайком, Кепка передал ему требование Агронома явиться к нему в кабинет. Как и в прошлый раз, начальник колонии лично проводил Вианта в подвал в комнату для допросов.

В народе недаром говорят: утро вечера мудренее. За ночь Виант остыл и взял себя в руки. На нетерпеливый вопрос Николая Павловича он для вида немного поломался и ещё раз потребовал уточнить условия сотрудничества.

– Хорошо, – недовольно фыркнул Николай Павлович. – В случае выполнения очень важного государственного задания я уполномочен гарантировать вам пересмотр вашего дела и полную амнистию в связи с исключительными заслугами перед Российской Федерацией. Так вы согласны, наконец?

Майор, или кто он там на самом деле, взвинчен и напряжён, как бык при виде красной тряпки. Похоже, ему самому позарез нужно согласие Вианта.

– Если я правильно вас понял, то вы собираетесь использовать меня в качестве системного администратора, хакера или геймера?

– Да, да, это так, – Николай Павлович торопливо кивнул. – Вам придётся работать с компьютером. Да, именно с компьютером.

– Хорошо, чёрт с вами, я согласен, – на едином дыхании выпалил Виант.

Кажется, будто стены, пол и потолок камеры для допросов пошли рябью нереальности, а Солнце за окном на миг погасло, но тут же вновь вспыхнуло с новой силой. Виант скрестил пальцы наудачу. Столь важное и опасное согласие дано. Всё остальное в руках господа.

Николай Павлович облегчённо улыбнулся, как мошенник, которому, наконец-то, удалось впарить доверчивому лоху бутылочку воды из-под крана под видом чудодейственного эликсира от всех болезней.

– Отлично, уважаемый, – Николай Павлович захлопнул ноутбук, – вы не пожалеете. А пока, увы, вам придётся немного подождать. Будь моя воля, то я забрал бы вас прямо сейчас. Но, увы, бюрократия, – Николай Павлович развёл руками.

Виант машинально кивнул. Фраза «вы не пожалеете», едва не вогнала его в уныние. Ну точно из лексикона мошенников на доверии. Зато слова о бюрократии, как ни странно, вселили уверенность. Любая разводка обычно начинается сразу. А так его освобождение и в самом деле пройдёт через громоздкий государственный аппарат.

– До встречи, уважаемый, – Виант на прощанье улыбнулся.