Так что парочка хоть куда, это отметила про себя даже Антонина Ивановна, скрепя сердце.

Кирилл скромно сидел рядом с ними, уважительно поглядывая на штабеля книг по всей комнате, пейзажи, портреты на стенах.

– Игорек, хватит щелкать свои фотки, пельмени уже готовы, садитесь обедать, – мать принесла кастрюлю с пельменями из кухни и стала раскладывать их по тарелкам, не забывая и про бульон. По комнате разнесся аромат пельменей, приправленный душистым лавровым листом, так что уговаривать никого не надо было. Все уже сидят у своих тарелок.

Николай с грустью глянул на стол, с которого были убраны все книги, его труды, и вместо академического он стал обеденным.

– Какие же алатырские пельмени без водки? За всех нас! – возгласил он на правах хозяина дома, разлив водку по стаканам, мальчишкам лимонаду. Все выпили, и принялись за пельмени.

Мать не забывала и про шпроты, копченую колбаску, Ольга улыбнулась ей и сделала неожиданное предложение:

– Антонина Ивановна, мне обещали шарф мохеровый принести, для Коли, давайте сложимся по 25 рублей.

Николай увидел, что у матери сразу испортилось настроение, и возразил: – Да ладно, Оля, не надо мне никакого шарфа, у меня же есть вполне приличный, сойдет.

– Знаешь Ольга, я деньги не печатаю. Мы в Алатыре были, теперь в Москве, надо еще и до дома доехать, прожить до зарплаты.

– Поняла, мы как-нибудь сами справимся.

– Вот и хорошо. Кстати, Коля, пальто ты когда купишь?

– Скоро. В следующий раз приедете, я вас в новом пальто встречу, – все засмеялись, а мать добавила, уточняя:

– Еле уговорила Вову на пальто новое нашему Коле скинуться, хотя он хорошую зарплату получает. Говорит, пусть сам купит, нам же никто ничего не покупает.

Николай нахмурился, но промолчал. За время учебы он постоянно в простое, всем нужен работник, а не студент. Еще пару лет надо потерпеть. Он и так столько книг, альбомов по искусству, наборов открыток в букинист отнес, почти ничего не осталось.

Еще с них 25 % высчитают, вот и сиди зубри, зубы на полку.

Теперь хорошо, у него Оля есть, помогает даже в учебе.

Мать в это время снова рассказывала, теперь уже Ольге, как они пришли в гости к Марь Дмитриевне, там сидели дядя Митя и отец, выпивали. Как Колин отец протянул Игорьку мизинец при встрече, тот растерялся, и обеими руками почтительно пожал его.

Ольга встала и подошла к женскому портрету на стене:

– Это кто, не подскажешь? – спросила, сама догадываясь.

– Отец рисовал, не могу же я его выбросить.

– Вот как? – Ольга быстро оделась и ушла, не прощаясь.

Кирилл сидел, не зная что делать. Мать молча пожала плечами, мол, было бы из-за чего ревновать.

– Ладно мама, вы тут отдыхайте, хозяйничайте, а мы с Кириллом домой поедем. У меня контрольные горят, к сессии надо готовиться. Я вам мешаю, вы мне, а на проспекте Мира удобно заниматься, тихо. Как нагуляетесь, к нам приезжайте. Игорек, ты помнишь адрес, не заблудитесь?

– Конечно помню. Я вас сфотографирую, вместе с Тишей, потом из Мурманска фото пришлю, – вдохновился Игорек.

Соломоново решение найдено, и не без Олиной помощи.

Николай снова положил в пакет Олину подушку, они с Кириллом распрощались, и поспешили к метро, дома на проспекте Мира, их давно уже ждали…

Снова контрольные. Посылка

Николай за письменным столом заканчивал печатать рефераты, с трудом, но осилил и последнюю контрольную по английскому, скоро отвезет их во ВГИК, и тогда можно передохнуть. Оля на работе, ему никто не мешает. Лепота.

Он вздохнул. С английским у него особые взаимоотношения.

«Еще с первого курса, когда ему вновь пришлось начинать с алфавита, тогда он подумал, зря так плохо изучал язык в школе, считал, это ему никогда не пригодится. И напрасно.

Пришлось искать педагога, и ему снова повезло: соседка с третьего этажа, сама преподаватель русского языка и литературы, которая его готовила к вступительным экзаменам в институт, порекомендовала двух молодых учителей, молодоженов, и они с энтузиазмом принялись помогать ему, конечно, не за бесплатно.

С трудом он осилил основные правила, много трудов приложил, чтобы освоить произношение, главное, это словарный запас, и он зубрил слова, записывая их в общую тетрадь, с транскрипцией и переводом.

Переводы текстов делали его учителя: Татьяна с Павлом.

Они гордились, что помогают студенту ВГИКА, и прямо говорили: мы еще никогда не общались со сценаристом, пусть и будущим. Штудировали с ним чтение и перевод без словаря текстов, чтение и перевод со словарем незнакомого текста.

Устные сообщения и беседы в вопросно-ответной форме по темам: моя семья и я; мой институт; я работаю и учусь.

Занимался он по вечерам у них дома, расплачивался вовремя, что было немаловажно для молодой семьи.

До зачетов он проходил собеседования во ВГИКЕ с педагогом по контрольным заданиям, показывал тетради с письменными упражнениями «Моя работа над темами», получал «Задания для самопроверки», работал над грамматическими материалами и лексикой. С ума сойти.

Англичанка, так звали педагога И.А. Либерман студенты, обладала всеми нужными качествами: невысокая, миловидная, проницательная, зрелого возраста женщина, она с пониманием относилась к студентам, помогала и поощряла тех, кому трудно давался язык по тем или иным причинам.

Она видела, как он старался, по тетрадям с выполненными заданиями, и вот уже на четвертом курсе вполне сносно вел с ней беседу, разбирался в правилах, дотошно переводил тексты с листа.

– Ну что ж, вы многого достигли за годы обучения, надеюсь, на экзамене будете на высоте.

– Спасибо вам, он постарается, – пошутил Николай, как и полагается сценаристу, педагог оценила шутку улыбкой.»

Воспоминания студента прервал стук в дверь.

Вошла Тамара Федоровна с подносом, на котором рядом с чаем соседствовали бутерброды с колбасой, сыром, еще что-то.

– Коля, попей чайку, перекуси, отдохни от учебы малость, – она поставила поднос на журнальный столик.

Николай смутился было, он не привык, что о нем заботятся не только Оля, но и ее мама, поэтому улыбнулся благодарно:

– Спасибо, Тамара Федоровна, не откажусь.

После полдника настроение у него улучшилось.

Не сразу он распознал в Олиной матери такие редкие человеческие качества, как доброта, преданность своей семье, ради которой она пахала, не покладая рук.

Вначале она показалась ему грубой, резкой в выражениях, даже деспотичной, но со временем он понял, что за этой оболочкой скрывается чуткая, любящая своих близких женщина, готовая ради них на все. Уже имея достаточно большой жизненный опыт, он знал, что человек познается не по речам, а по поступкам.

Она уже подогнала Олину шапку под его размер, и теперь Николай щеголял в шикарной шапке не хуже пыжиковой, в фирменных очках, вместо старенького шарфика его шею грел новый мохеровый шарф, а потертое черное пальтецо модник заменил на драповое с плечами и прямыми карманами, которое он приобрел все в том же «Руслане», памятуя о первом реглане с косыми карманами, его он давно уже износил до дыр в карманах.

Нагулявшись по городу и находившись по магазинам, мать с Игорем приезжали к ним в гости, предварительно позвонив из телефонной будки, Игорька уговаривать не надо, он звонил с упоением. Николай встречал их у метро.

Увидев новый облик сына, мать обрадовалась:

– Коля, теперь ты настоящий москвич, солидный такой.

А Игорь выхватил свой фотоаппарат «Смена», и сделал несколько памятных снимков старшего брата-москвича.

Открывая им входную дверь, Ольга была довольна больше всех, наконец-то ее Коля выглядит так, как достоин этого. Еще ее радовал тот факт, что Игорек носил дубленку Кирюши.

После чего все обедали за столом в большой комнате, пили чай с тортом, Игорь фотографировал Ольгу с Николаем, Кириллом, и Тишкой у нее на руках, сидящих на диване, Ольгу со своей мамой, с Антониной Ивановной, в общем, нащелкал много.

А баба Варя в это время с интересом смотрела телевизор, и была тоже счастлива по своему в кругу дорогих ей, родных людей.

– Хорошо у вас, уютно, спасибо за гостеприимство, Тамара Федоровна, нам пора ехать, уже поздно, – заключила Антонина Ивановна, вставая из-за стола.

– Приезжайте еще, у нас веселее.

Коля с Олей проводили гостей до метро, и медленно возвращались домой по морозцу, умиротворенные и подуставшие.

– Как думаешь, они не в обиде на меня?

– Да нет, наоборот. Они гуляют по Москве, сами себе хозяева, к нам приезжают на ужин, потом к себе едут на отдых.

– Это верно. Умница ты моя разумница, как говорила бабуля Маресьева в таких случаях.

– Давай твоему папе посылку соберем и пошлем, согласен?

– Еще бы. Я ведь пока не посылал ему ничего. Все некогда, учеба заела. Ему летом 60 лет исполнилось, послал открытку. Николай помолчал, и добавил: – Я не сказал тебе тогда, что у меня два сына, Слава и Митя, побоялся, вдруг подумаешь, зачем мне этот многодетный папаша, разочаруешься.

– Я это сразу поняла, когда твоя мама растерялась, не знала, что ответить, и ты тоже глазками забегал.

– Ты обижена на меня?

– Теперь нет, где один, там и два, у них своя мама есть.

– Я очень рад, ведь я так люблю тебя…

Мать с Игорем были довольны проведенными каникулами.

Ольга работала, когда Николай провожал их на Ленинградский вокзал, посадил в вагон, попрощался, долго стоял на перроне и смотрел, как поезд «Москва – Мурманск» уходил вдаль.

Наконец, настало время, когда он сдал все контрольные на кафедру, на душе сразу полегчало.

Ольга тоже была человеком слова. Сказано-сделано.

Собрала посылку. Накупила копченой колбасы, тушенку в банках, консервы разные, сыр, мясо, Николай подготовил холсты, масляные краски в тюбиках, кисти, включая колонковые.

В выходной они пошли на почту, благо она находилась в соседнем здании, упаковали все в ящик, надписали адрес, и отправили в Алатырь.

Николай был рад, он отправил отцу посылку впервые. Понимая, что без активного участия Ольги этого бы не случилось, и был благодарен ей.

– Оля, пошли в кино сходим, я думаю, мы с тобой заслужили отдых. Столько важных контрольных я сдал, мать с Игорем проводил, посылку отправили под твоим чутким руководством.

– А что, давай подъедем в «Форум», это недалеко.

Ольга была легка на подъем, в кассе кинотеатра народу было немного, они купили билеты и прошли в фойе.

– Как сказал Шмага Незнамову: «Наше место в буфете!» – хитро прищурился Николай, – помнишь, откуда это?

– Еще бы не помнить, из пьесы Островского «Без вины виноватые», я очень люблю ее. Еще когда работала в пятом магазине, все пьесы перечитала, которые были в продаже. В основном, это «Библиотека драматурга», ее мало кто покупает.

– Пьесы трудно читать, прозу легче.

Спустившись в буфет, они купили два кофе, бутерброды с колбасой. Народу прибавилось, очередь разрослась, и вскоре раздался первый звонок. – Пошли на свои места?

Взяв шапки с шарфами, поднялись снова в фойе.

На эстраде пожилой и лысый певец в сопровождении небольшого оркестра, пел что-то из репертуара Льва Лещенко.

Они присели на стулья, послушали немного, и после второго звонка вслед за другими пошли в просмотровый зал.

На экране шел необыкновенно красивый фильм «Искатели приключений», Франция. Актеры Ален Делон и Лино Вентура играли мужественных охотников за морскими сокровищами.

– Ален Делон, это эталон актера, – шепнул Николай Ольге, она в ответ пожала плечами: – Красавчик, нечего сказать, но мне больше наш Олег Янковский нравится.

Выйдя после просмотра из кинотеатра, они решили пройтись пешком до дома, под ручку. Снежно. Тихо.

Ближе к дому прибавили шагу, все же зима на дворе. Озябли.

Дома тепло, светло, бабушки суетятся, Тишка радуется.

– Кирюша, с собачкой уже гуляли?

– Да, мама. Недавно пришли.

– Уроки все выучил, или как?

– Все. Иди проверяй, если не веришь.

Раздевшись, Ольга прошла в большую комнату, Николай к себе. За письменным столом удобно работать, свет от настольной лампы создавал уют и настроение, проверив свой рабочий график, вздохнул. Пора готовить второй вариант сценария к сдаче.

Ольга внесла поднос с вечерним чаем, едой.

– Коля, пора ужинать, чай пить.

– Чай пить, не сценарий писать, – оживился студент.

После ужина они подошли к окну, у которого любили постоять перед сном. Обнявшись, стали смотреть на ярко светившиеся окна в домах напротив, на улицу с трамваями взад-вперед, во дворе кто-то гулял с собаками.

Уже под утро Оля оторвала голову от подушки, глянула в окно: – Смотри, сумасшедшее окно все горит, одно-единственное.

Он поглядел в темноту, ничего не увидел и лишь еще крепче прижал любимую к груди: – Пусть горит, нам оно не мешает…

Письма из Алатыря

И вот однажды пришло редкое письмо от отца, из Алатыря. Он не любил писать писем.

«А что писать, живу, ем, пью, знаю, что ты в Москве, бывали у тебя не раз, и ты в Алатырь приезжаешь. Помним друг о друге», – написал он как-то сыну в ответ на его письмо.

Все равно Николай испытал радостное чувство, читая его короткое письмецо, обнаруженное им в почтовом ящике при очередной инспекции своей комнаты в коммуналке.

«Здравствуй дорогой сынок. Посылку получил, за нее очень благодарен, я очень рад. Краски, кисти, и питание. Самое главное просуществовать апрель, работа будет в Алатыре, в Атрати, в общем как бог даст, было бы здоровье. Поживем увидим.

Митя тоже пишет тебе письмо.

Мои документы Республиканский ВТЭК отослал в Ленинград для определения группы инвалидности? Надеюсь.

Желаю тебе успехов в учебе, и здоровья. Сам я дряхлею, пока креплюсь. Хотелось бы еще поработать в храмах.

Ну пока. До свидания, привет от нас твоей семье. Отец.»