Who is who

В феврале морозы ослабли, тут и дядя Митя вышел из госпиталя в боевом настроении, не то что из больницы.

– Коля, давно хочу спросить, как там Митя со Славой поживают, давно ты виделся с ними?

– Давненько, а что, если повидаться хочешь, можно позвонить, да и подъехать к ним в гости.

Так и быть, бляха-муха, звони давай, – раздухарился дядька, так ему надоело в больницах маяться, мочи нет, хотелось разнообрузия, как выражался он в подобных случаях.

Если бы не рисунки и пейзажи на стенах, книги кругом, Николай подумал бы, что он не в своей комнате, а как у дяди Мити в Алатыре, атмосфера та же, везде его присутствие ощущается, и его дух витает в воздухе. Ну да ладно. Потерпим.

Он вышел в коридор, и набрал номер телефона, еще не забыл.

Мимо шныряли соседи из коридора на кухню и обратно, но ему это до фени, он ждал звонка. Услышав знакомый до жути голос в трубке, сообщил: – Привет, тут ко мне дядя Митя приехал, хочет внуков посмотреть, ты как, не возражаешь?

«Приезжайте, вам повезло, они оба дома. Жду через час», – голосом, не терпящим возражений, приказала бывшая, и Николай следом за ней положил трубку на рычаг.

– Што, по гостям собрались? – зубоскалил сосед Валерка, весь в предчувствии скорой выпивки, – и мы тоже решили посидеть по-человечески, – хрюкнул он и побежал на кухню, там стоял дым коромыслом, несло пережаренной картошкой с луком.

– Пошли, дядя Мить, нас уже ждут, – затворил Николай за собой дверь поплотнее, – в магазин только заскочим, тут все рядом.

– Иду-иду, – заторопился одеваться дядька.

Спустя малое время, купив в магазине бутылку коньяка и конфет, они уже пилили в транспорте по Ленинскому проспекту до улицы Новаторов, дядя бесплатно, как инвалид ВОВ, Николай зайцем, на авось, тут недалеко.»

«Кажись, пронесло», – подумал он, сходя с троллейбуса на остановке, дядька кряхтел следом, стараясь не отставать.

– Вон, видишь 9-этажка прямо по курсу, там они и живут, – показал он рукой на новый красивый дом с лоджиями, – уже пару лет поди, если не больше. Довольны, особенно теща. А уж я-то как рад за них, до сих пор не верится, что свою комнату имею.

– Согласен, одному спокойнее, сам себе хозяин, – кивал дядька, поспешая за резвым говорливым племянником, – и даже кинотеатр под боком, удобно.

– Пришли, дом 34, пятый корпус, нам на пятый этаж, – они зашли в лифт и он вознес их на нужный этаж.

На звонок дверь открыла Надежда. Принаряженная.

– Проходите, здрасьте, дядя Митя, давно не виделись. Раздевайтесь, будьте как дома.

– Да-да, здрасьте, – раздевался дядька, оглядываясь, – хороша квартирка у вас, большая, – и улыбнулся внукам, подмигнув:

– Привет Митя, привет Слава, – поздоровался с ними за руку, как со взрослыми, это было им приятно, сразу видно.

Из дальней комнаты выглянула сама Мария Михайловна, поздороваться: – С приездом вас, посмотрите, как мы живем.

Дядя Митя кивнул, заглянул в комнату братьев, захромал по коридору, зашел в дальнюю с балконом и несказанно удивился, увидев четыре отопительные батареи, выстроившиеся вдоль стены:

– Ого, не жарковато ли будет? Я такого еще не видел.

– Квартира холодная, с балкона поддувает, – объяснила хозяйка, получившая квартиру как участница ВОВ, вне очереди. – Боюсь простыть еще с войны, на всю жизнь в окопах промерзла.

Фронтовики уважительно смотрели друг на друга.

– Мы вас ждем, – заглянула Надежда к матери, – стол уже накрыт, только вас не хватает.

Хозяйки постарались, на столе была даже красная икра, закуски, в центре стояла принесенная гостями бутылка коньяка. Взрослые выпили со встречей, подростки пили воду, хотя Слава завистливо поглядывал на бутылку.

Дядя Митя заметил это, но тут заговорила Надежда:

– Коля, ты обдумал мое предложение? Советую поторопиться, в этой комнате у окна будет твой уголок для занятий, а твою комнату мы будем сдавать. Кстати, дядя Митя, зачем вам в Алатырь возвращаться, живите у нас, моя мама еще не старая, подумайте об этом, – она раскраснелась, язык развязался от коньяка, даже улыбнулась.

– Обязательно подумаю, а ваш ковер я помню, и мебель та же, люстра ваша Юре покойному очень понравилась, он даже хотел купить такую же для нас, но не нашел, – дядя Митя умел переводить стрелки, это ему удалось и сейчас.

Все заулыбались, он продолжил:

– Прежняя квартирка у вас уютная была, Колины пейзажи, натюрморты, портреты висели на стенке, и здесь я портреты его вижу. В шахматы мы с Митей там играли, помнишь?

– Конечно помню, мама тогда рассердилась, что я дяде Юре проигрываю, – оживился Митя и замолк, глянув на мать.

– Тут обижаться не на что, мы с Юрой опытные шахматисты, теорию изучали, – прервал дядя воспоминания, пробуя икорку.

– А я где был, почему не помню? – расшумелся Славик, Митя напомнил: – Ты тогда в люльке пузыри пускал, младенец был.

– Ну хватит бузить, сейчас чай пить будем, – встала Надежда из-за стола, но Николай опередил ее: – Извини Надя, нам с дядей Митей пора ехать, он устал после больницы.

– Вы лежали в больнице? Тогда конечно, надо беречь себя.

– Два месяца, сначала в инфекционной, потом в госпитале, пора отдохнуть, да и стемнело уже, – поднялся и дядя Митя из-за стола: – Спасибо вам за угощение.

– На здоровье, но вы подумайте над моим предложением, а тебе Коля, пора решать. Даю неделю, ты меня знаешь, я не выношу обмана, не пожалей потом.

– Договорились, Надя. Ну а мы с дядей Митей поздравляем тебя, Митя, с успехами в спорте, – пожал руку старшему сыну Николай, и потрепал за вихры младшего. – Увидимся, пока.

Попрощавшись у двери с хозяйками дома, они заторопились к лифту, затем на остановку троллейбуса.

Всю дорогу до дома они молчали, и только когда оказались в своей комнате, дядя Митя не выдержал:

– Это надо же, тебе уголок выделила, а меня к матери своей сосватать хотела, обработать нас решила.

– Вовремя мы уехали, могло быть хуже.

– Больше меня к ним не зови, и тебе не советую там появляться, уговорят, и комнаты своей лишишься, будешь в уголке сидеть, – сердито хохотнул дядя Митя и замолчал, поняв, что сказал лишнего. Врагу не пожелаешь такой жены.

– Не хотелось ссориться, иначе она запретит видеться с сыновьями, ладно, забудем. Уже поздно, поеду домой, Ольга заждалась, – собрался на выход Николай, сказав напоследок с иронией: – Теперь ты видишь, кто есть кто? Маску сбросила, а под ней злобная фурия. До сих пор при звуке ее голоса вздрагиваю.

– У Оли душа добрая, это верно. Привет ей передай, – только и нашелся, что сказать в ответ, дядя Митя.

Закрыв за племянником дверь, стал готовиться ко сну, после такого похода в гости надо отдохнуть как следует.

Замкнув на ключ дверь комнаты от подвыпивших соседей, галдящих на кухне, он долго не мог заснуть, ворочаясь на неудобном диване и вспоминая злое лицо бывшей жены племянника. Как он оплошал со своей затеей, черт дернул его, не иначе. Все, спать будем. Аминь.

Отдохнуть от Севера

Ольга долго дулась на него, была обижена, даже не сказал, что собрались с дядей в гости. Тайком сходили.

– Дядя Митя захотел повидаться с внуками, ну и сходили на пару часов, не о чем говорить, – оправдывался Николай, – я и сам не рад, что был у них. Дядя тоже разочарован. Забудем. Тут другое дело, надо бы постричься, оброс, сама видишь.

– Сейчас позвоню Гале, узнаю, когда Ирочка сможет к нам подойти, – Ольга пошла звонить, ей самой надоело сердиться. Олина подруга Галя жила в соседнем доме, работала кассиром в «Весне» на первом этаже их высотки, ее дочь Ирочка после восьмого класса выучилась на парикмахера, очень хорошо стригла и клиентов у нее было хоть отбавляй.

После работы она зашла по-соседски, усадила Николая на табуретку посреди комнаты, и вскоре вместо прически под битлов у него была модная короткая стрижка, а его вьющиеся каштановые волосы устлали пол в комнате.

– Из ваших волос красивая коса может получиться, – улыбнулась Ирочка, укладывая принадлежности в саквояжик, и с интересом разглядывая рисунки на стене, портрет маслом в багетовой раме. – Вы художник?

– Художник-декоратор кино, – уточнил Николай, – спасибо, вы тоже мастер своего дела.

Ольга быстро подмела волосы с пола и увела Ирочку в большую комнату, там их ждала Тамара Федоровна, тоже стричься.

От матери из Мурманска пришло запоздалое письмо о том, что они с Игорьком скоро приедут отдохнуть от Севера, замучила полярная ночь, ждите, но ждать пришлось недолго, так как следом за письмом приехали они сами, к великому удивлению и радости скучающего в одиночестве дяди Мити.

Когда Николай встретил их на Ленинградском вокзале и привез к себе в Черемушки, на Кржижановского, дядя Митя сначала опешил от неожиданности, но не подал виду:

– С приездом, рад вас видеть, ого, Игорек как вымахал, скоро меня перерастет, – пожимал он им руки по очереди, мать была явно недовольна присутствием бывшего деверя в комнате ее сына, Игорек наоборот, рад, он помнил дядю Митю.

– Я вижу, ты обжился тут, Митя, как у себя дома. Почему воздух такой спертый, надо срочно проветрить, – подошла она к балкону, стараясь как можно быстрее открыть дверь, но это было непросто сделать, дядя постарался на славу, законопатил ее прочно.

– Тося, простыть можно, сквозняк будет, – заволновался он, поняв, что его самовластью пришел конец.

– Ну ладно, вы тут обживайтесь, места много, Игорь, вот здесь книги лежат интересные, словари, – подошел хозяин дома к столу, – читайте с дядей Митей, полезно для развития.

Игорь у нас в мореходке теперь учится, – пояснил он дяде, – в общем разберетесь, а мне надо срочно по делам ехать. Вечером созвонимся, – заторопился Николай на выход, пряча улыбку.

Вырвавшись на волю, он помчался было к метро, сообразив, что торопиться некуда, пошел ровнее. Пусть поживут, пообщаются, куда им деваться, притрутся.

Вечером он рассказал Оле, что привез мать с Игорем к себе домой, об их встрече с дядей Митей.

– Ты бы видела, как они оторопели, увидевшись, особенно дядя Митя. Правда, он обрадовался им, а мать рассердилась. Один Игорек доволен, так ему веселее будет.

– Коля, надо их к нам позвать в гости, – вдохновилась Ольга, – пусть Игорь с Кирюшей пообщается, расскажет о своей учебе в мореходке, ему это будет бальзам на душу.

– Тогда я позвоню им, лучше конечно ты, как хозяйка.

– Правильно, – чмокнув его, пошла к телефону.

Он слышал, как она разговаривала с его матерью, в конце сказала: «От Коли привет, ждем вас на обед. До завтра».

Недаром Олина бабушка Варя говорила про нее: скороделка.

С утра они пробежались по магазинам, отоварились, затем Ольга с матерью хозяйствовали на кухне, и когда гости приехали к обеду, стол уже был накрыт, как скатерть-самобранка.

– Ой, как нас встречают, весь стол заставлен, руки некуда положить, – одобрительно заметила Антонина Ивановна, когда все расселись за столом. Николай разлил вино по бокалам:

– Давайте со встречей, жизнь продолжается, за наше здоровье!

Никто не возражал, даже дядя Митя опрокинул фужер вина и одобрительно крякнул, мол, неплохое винцо.

– Забыла совсем. Оля, я ведь селедки мурманского посола привезла, пойдем покажу, – они вышли в Олину комнату, и Антонина Ивановна вынула из сумки сверток, развернула:

– Смотри, настоящая сельдь с икрой, такую в магазине не купишь. Бери к столу. Распоряжайся.

– Очень хорошая, сейчас разделаю, попробуем.

– Сохранила. Я боялась, Митя возьмет да сожрет втихаря, – явно с облегчением вздохнула Антонина Ивановна, вручая Оле сверток. – Не веришь? Уж я-то знаю его, архаровца хитрющего.

Ольга промолчала, не подала виду, что ей все это не особо понравилось. Колина мама все же.

– Знаешь, Оля, я всю жизнь кручусь как белка в колесе, все время работа, дети, а сейчас на пенсии, куда хочешь, можешь поехать, свободнее стало. Жаль только, старость подкрадывается.

Ольга глянула на нее, скрывая жалость:

– Ну уж нет, Антонина Ивановна, вы еще совсем молодая, бодрая, хоть снова замуж. Рано вам в старушки записываться.

– Ладно, пойдем к столу, куда уж там, замуж, поздно. Всему свое время, мое уже ушло.

Когда Оля принесла в блюде разделанную селедку под лучком, за столом оживились, задвигались.

– Кто же селедку ест без водки? – возгласил Николай, разливая в рюмки беленькую. Дядя Митя хохотнул, поддерживая племянника. Вечер явно удался, обстановка за столом семейная.

Игорь с Кирюшей вышли из-за стола, им было о чем поговорить, конечно, об учебе в мореходке.

– Сейчас чай будем пить, – Тамара Федоровна загремела чайной посудой, Оля принесла торт: – Мама испекла из коржей, по ее рецепту, – и ловко разрезала его на куски.

Дядя Митя попробовал и изумился: – Как вкусно, не ожидал.

Антонине Ивановне торт тоже понравился:

– Тамара Михайловна, дайте я запишу рецепт, дома испеку.

– Тамара Федоровна, – поправил ее тихо Николай, она кивнула, мол, поняла, и стала пить чай с тортом дальше.

Вечер подошел к концу, все были довольны.

– Наш Кирюша мечтает о море, тоже хочет в мореходку поступать, – с любовью посмотрела на внука Тамара Федоровна, Антонина Ивановна сразу откликнулась:

– Пусть готовится как следует, и приезжает в Мурманск, экзамены сдавать. Игорь ему поможет, остановиться у нас можно.

– Ну, это еще не скоро, сначала надо школу закончить, – Ольга всегда отличалась деловым подходом к планам, дядя Митя одобрительно покивал, мол, все правильно говорит, по делу.

– Я вспомнила, как в прошлый приезд не успела войти, а ваша бабуля мне тапочки несет: на вот тапочки надень, не то ножки простудишь, – умилилась Антонина Ивановна, Ольга с матерью глянули на нее с благодарностью.

– Нам пора ехать, путь неблизкий, – закряхтел дядя Митя, вставая из-за стола, – засиделись у вас.

Пока гости одевались, Тишка крутился под ногами, умильно заглядывая в глаза людям, мол, мне тоже гулять пора.

Николай проводил их до метро, и вернулся домой.

На душе его была полная тишь да гладь. Всегда бы так было.

…

Когда наступало время обеда, Оля приезжала из магазина домой, благо ехать недалеко, обедали, при этом она успевала рассказать новости, смеялась, шутила.

С ее приездом все в доме оживало, словно солнышко выглянуло из-за облаков, и даже успевала отдохнуть немного.

– А теперь пять минут поэзии, – объявляла Оля, примостившись на диване и мгновенно засыпала. В доме затишье.

Ровно через пять минут она открывала ясные, лучистые глаза и вставала бодрая, отдохнувшая. Снова светит солнышко.

Одевшись, весело махала всем ручкой: – До вечера, пока-пока, – и убегала на любимую работу в свой книжный магазин.

Николай часто звонил к себе домой узнать, как там поживают его мурманчане и алатырец, обычно к телефону первым подходил кто-то из соседей, и он слышал, как стучали в дверь его комнаты, выходила мама или Игорек и докладывали, как они отдыхают, куда ходили, где были и что делали.

Однажды зазвонил телефон, и Тамара Федоровна крикнула из коридора: «Коля, тебя Игорь спрашивает!»

Николай вышел и взял трубку: – Привет, что случилось?

«Коля, мы с дядей Митей изучали «Пословицы русского народа» Даля, потом он положил книгу на диван и вышел в туалет, а когда вернулся, сел на нее и сидит. Я говорю: дядя Митя, ты на пословицах сидишь, он вытащил книгу из-под себя и удивился. Снова стали листать, а книга вся покорежилась и переплет лопнул», – взволнованно рассказывал дотошный братец, и Николай понял, надо подъехать самому и посмотреть, что у них там произошло.

– Я сейчас приеду, вместе разберемся.

Быстро собравшись, сказал теще, что поедет к своим, приехал на Кржижановского, полюбовался на свой заснеженный балкон на четвертом этаже, и бегом во двор, к подъезду. Замерз. Ветрено.

– Как вы тут поживаете, не скучаете, я вижу, – улыбался Николай, не скрывая радость при виде своих близких, – в тесноте да не в обиде. Чисто у вас, уютно, кто на раскладушке спит?

– Кроме меня, некому, мужчинки на диване, валетом, – оживилась мать при виде старшего сына. – Ты у нас такой нарядный стал, настоящий москвич.

– Вот на эту книгу дядя Митя сел, – Игорь вручил брату испорченный том, тот осмотрел его: – Да, переплет треснул, но ничего, пока склеим изолентой.

– Я прилег отдохнуть, а Игорек подумал, что я сплю, и настучал тебе по телефону про меня. На самом деле это он сел на книгу, – перевел стрелки хитрый дядька, усмехаясь над наивным пареньком, который онемел от такого вранья.

– Он врет, Коля! Мама, чего он на меня наговаривает, – аж покраснел от несправедливости Игорь, взрослые засмеялись.

– Будет вам спорить, сейчас чай с пирожными пить будем, – захлопотала мать, и пошла на кухню ставить чайник.

Дядя Митя раскрыл книгу, пролистнул, нашел нужную страницу. – Вот Коля, послушай, какую умную поговорку я нашел:

«Хоть ты и мой брат, но ум у каждого свой!»

– Ага, а ты на нее сел, да еще на меня сваливаешь.