Глава 2. Призраков не бывает (?)

Волконский

1.

…Донеся девчонку до своей машины, он устроил ее на заднем сиденье, после чего извлек из дорожной сумки бутылку воды (всегда держал при себе на всякий случай) и немного побрызгав водой ей на лицо, осторожно похлопал ее по щекам. Длинные ресницы дрогнули, она открыла глаза (слава Богу), поначалу взгляд был рассеянным, расфокусированным, потом сосредоточился на его лице. Сергей постарался ей ободряюще улыбнуться, но, похоже, безуспешно, поскольку ее темно-серые, с отчетливым синим оттенком глаза (не глаза – просто-таки глазищи) немедленно наполнились ужасом, и она сделала попытку приподняться (он поддержал ее за плечи).

– Слушайте, неужели я настолько страшен, чтобы вы меня боялись? – ему определенно не нравилось то, что девушка потеряла сознание, а теперь смотрела на него откровенно со страхом. Признаться, в прошлый раз, когда они столкнулись (к счастью, лишь в фигуральном смысле столкнулись) вечером на зимней дороге, она не показалась ему неадекватной, отнюдь, и тем более – употребляющей вещества, но чем иначе объяснить ее обморок, а сейчас поистине дикий взгляд, которым она смотрела на него?

– Вы же погибли, – прошептала она пересохшими губами.

– С чего вы решили? – он ощутил нечто, похожее на раздражение, по крайней мере – досаду. Протянул ей бутылку с водой. – Сделайте несколько глотков, это поможет вам прийти в себя.

Она послушно, не сводя с него опасливого взгляда, выпила воды и повторила, уже громче, не шепча, правда, с легкой хрипотцой в голосе:

– Вы разбились в аварии. Нет?

Сергей тяжело вздохнул. Неспроста день начался наперекосяк, и на кладбище ехать ему совершенно не хотелось, однако, следовало почтить память бывшего друга и сослуживца, погибшего на чужбине, выполняя мифический “долг перед Родиной”, нет, родиной (с маленькой буквы), которая не стоила того, чтобы отдавать за нее жизнь, совершенно не стоила, в чем Сергей сам убедился гораздо раньше, потому и ушел из Конторы, подался в частный бизнес, однако, цепкие лапы Конторы нет-нет, да и давали о себе знать, своих она никогда до конца не отпускает, нет, и надеяться нечего…

Словом, он буквально заставил себя приехать на погост, возложить гвоздики на могилу бывшего товарища (что он сделать раньше попросту физически не мог, да хватит о неприятном) и, возвращаясь к воротам кладбища, увидел хрупкую фигурку девушки в сером демисезонном пальто, с пышными темными волосами, которая, покачнувшись, схватилась за могильную ограду рядом с металлическим крестом, он машинально бросил взгляд на табличку, какой-то Волнушкин С. П., годы жизни – 1975-20…, нет ни фото, ни полного имени-отчества. Девице определенно стало дурно, это было заметно по ее побледневшему лицу, и он “на автомате” подхватил ее за предплечье, а потом память услужливо включила функцию узнавания, что, конечно же, было неудивительно, такое лицо было трудно забыть. Но вот ее реакция при взгляде на него, ее обморок – всё это не располагало к флирту от слова “совсем” (хоть девчонка и была чертовски хорошенькой, этого не отнимешь, да что там? Она была настоящей красавицей, даже се йчас, страшно бледная и со страхом в глазах).

– Успокойтесь, – сказал Сергей мягко, стараясь скрыть раздражение, – Разбился в аварии, да, как раз перед Новым годом, но, как видите, слухи о моей смерти были сильно преувеличены.

Она не улыбнулась (либо не слышала об этой марктвеновской шутке, то ли та не показалась ей смешной).

Он вздохнул.

– Слушайте, да вы с чего вообще взяли, что я покойник? Кто вам эту чушь сказал?

– Я вам звонила, – сказала она каким-то отстраненным, слабым голосом, – Вы мне вручили свою визитку, помните? Там были номера телефонов. Я позвонила и мне сообщили, что вы разбились в аварии, что вас нет…

– Меня не было в агентстве, – терпеливо пояснил Сергей, – Конечно, вы попали на номер агентства, и кто-то из сотрудников вам сообщил, что меня нет на месте, что я угодил в аварию… а вы, видимо, его неправильно поняли.

– Видимо, – эхом отозвалась Настя, наконец, принимая сидячее положение, – Неправильно поняла.

– Вы в порядке? Хотя, о чем я… Хотите, отвезу вас в больницу?

Она отрицательно помотала головой.

– Разве что в психушку, – и слабо улыбнулась, точнее, лишь растянула губы в улыбке (взгляд оставался напряженным), – Поскольку у меня, видимо, галлюцинации.

– Я реален, – Сергей осторожно взял ее ладонь в свою, –  Вот моя рука, можете пожать. Убедитесь.

Она послушно сжала его пальцы, потом выдернула свою прохладную узкую ладошку и как-то криво усмехнулась.

– Галлюцинации бывают и зрительными, и слуховыми, и тактильными.

Он в очередной раз выдохнул, нет, даже так – не выдохнул, а выпустил воздух сквозь стиснутые зубы.

– Вы неплохо подкованы по части психиатрии. Но тогда должны знать, что на пустом месте, без причин, галлюцинаций не бывает. Вы принимаете какие-то… вещества? – спросил уже осторожно, хотя на наркоманку она вовсе не походила, ухоженная, дорого и со вкусом одетая, чистое лицо, белозубая улыбка, да и зрачки если и расширены, то совсем немного, в пределах нормы.

Она отрицательно мотнула головой.

– Никаких.

– Ну, значит, пьете запоями и у вас сейчас как раз период воздержания и соответственно, белая горячка… опять нет?

– Слушайте, а вы хам, – сказала она не сердито, скорее задумчиво.

Сергей поморщился (нет, определенно в настоящий момент его грубоватые шутки не срабатывали, хотя… то, что она рассердилась, было уже неплохим знаком).

– Простите. Но вы тоже, согласитесь, ведете себя не очень адекватно, я не прав? С чего вы вообще решили, что я покойник?

– Я видела некролог. В и-нете, – сказала она уже не так уверенно, – Или это был фейк?

– Определенно фейк, – заверил ее Сергей (какой, к чертям, еще некролог? У кого из них двоих крыша едет? Определенно, не у него. Он-то себя чувствовал себя вполне нормально, а учитывая то, что всего две недели назад окончательно выписался из больницы, где провалялся с травмами и переломами почти два месяца, даже отлично.)

– Послушайте, Настенька, не знаю, кто вам предоставил всю эту информацию, но определенно тот человек делал это не из благих побуждений. Я жив, видите, и практически здоров, ну, если уж вы не верите ни своим глазам, ни своим ушам… Кстати, – осенило его, – Вы приехали сюда на своей машине? Если так, вам сейчас категорически нельзя садиться за руль.

Она слабо улыбнулась, похоже, начиная верить своим глазам.

– Нет, я сюда добралась на рейсовом автобусе, – повернулась, потянулась к дверце машины, – Спасибо, что в очередной раз меня спасли, но, пожалуй, мне ни к чему вас задерживать…

– Не говорите ерунды, – он снова постарался убрать из голоса вполне объяснимое раздражение, смягчить тон. Может, действительно девчонка просто слишком впечатлительная? Раньше она ему таковой не казалась, но много ли он о ней знал? Совсем немного. Только то, что она учится то ли на филфаке, то ли на факультете иностранных языков, и у нее есть парень, кажется, Денис… еще что-то? Если что-то еще и было, он не помнил. Увы, после аварии, пережив трехдневную кому, он не мог не страдать амнезией (в легкой форме).

– Я вас сейчас довезу до дома, и не надо со мной спорить. Вы сейчас не в том состоянии… – неожиданно его “осенило”, – Простите, но вы, случаем, не беременны?

Вот сейчас в ее взгляде действительно появилась адекватная эмоция – удивление.

– Нет, – ответила она уже вполне нормальным голосом. – Случаем, нет.

– Уверены? – на всякий случай переспросил он, – Обморок, знаете ли, без причины тоже вряд ли возникнет…

Она уже решительнее отрицательно помотала головой.

– Процентов на девяносто девять.

– Тогда… слушайте, у меня здесь есть коньяк, вам спиртное не противопоказано? Если нет, сделайте пару глотков, это поможет.

– Да, я знаю, расширяет сосуды… – она слегка поежилась, – Ну давайте…

Сергей потянулся к “бардачку”, извлек оттуда флягу с коньяком, там же нашарил початую упаковку горького шоколада, протянул ей.

– Вы не диабетик? Простите, что так расспрашиваю, возможно, у вас просто резко упал сахар в крови?

– Нет, – она в очередной раз мотнула головой, – Просто я сегодня почти не завтракала, может, еще поэтому…

– Ладно, – он проследил за тем, как она глотнула коньяку (ее передернуло, определенно не привыкла к крепким напиткам), потом протянул ей дольку шоколада. – А это вместо закуски…

Она опять же послушно положила шоколадку в рот.

– Спасибо, – наконец на ее бледные щеки начал возвращаться легкий румянец, что не могло Сергея не порадовать, как и то, что взгляд серо-синих глаз сделался более уверенным, в них даже мелькнули какие-то озорные искорки.

– Значит, вы не призрак?

Ее улыбка говорила о том, что говорит она, конечно, шутя. Или полушутя. Сергею неожиданно пришло в голову, что ее слова о “некрологе” могут быть правдой, какая-нибудь гнида могла ему таким образом подсуропить, подгадить. Мало ли у него недоброжелателей? Пожалуй, не просто немало. Уж чего-чего, но этого “добра” всегда хватает…

– Что вы тогда делали на кладбище?

– Навещал могилу товарища, – он слегка откашлялся, изгоняя из голоса неуместную хрипотцу, – Больше месяца назад погиб на Ближнем Востоке, но прах, разумеется, доставили на родину… Сегодня как раз сорок дней. Его фамилия Горенков. Илья Горенков. Можете навести справки в интернете, он имеет награды… посмертно.

Она чуть задумчиво смотрела на него (и так же задумчиво слушала), пару раз кивнула.

– Простите, а что делали здесь вы?

– Хотела навестить папу, но… могилы не нашла, – она вскинула на Сергея теперь уже по-настоящему панический взгляд, – И где… цветы? Я сюда шла с гвоздиками…

Он припомнил – кажется, рядом с тем местом, где ей стало дурно, валялись гвоздики, штуки четыре, он еще удивился такому совпадению, такой синхронности – в один и тот же день, в одно и то же время они с Настасьей являются на одно и то же кладбище и сталкиваются… пожалуй, дурная примета. Впрочем, в приметы он не слишком верил.

– Только не говорите, что хотите вернуться назад, – сказал он довольно резко, потом постарался смягчить тон, – Приедете сюда в другой раз, когда будете совершенно уверены, что вам не станет плохо. И лучше вам вообще одной по кладбищам не ходить. У вас, вроде, вы говорили, есть парень?

– Он поехал к матери, – отстраненно ответила Настенька (определенно, мысли о парне ее сейчас волновали в самую последнюю очередь). Подняла на Сергея глаза, – Да, пожалуй, вы правы, одна я больше сюда не приеду. Дэн-то уж точно галлюцинациями не страдает.

– И вы не страдаете, – устало сказал Сергей (ей Богу, в прошлый раз она показалась ему куда умнее!), – Может, просто излишне впечатлительны. Ну что, называйте свой адрес… улицу я помню – Космонавтов, а вот номер дома – увы.

– Девяносто шесть, а. Вы вовсе не обязаны меня везти, я могу вызвать такси…

– Да ладно, мне несложно, – он в очередной раз постарался ей ободряюще улыбнуться. – А если вы опасаетесь, что я стану к вам приставать, то можете быть совершенно спокойны – не стану.

– Я не опасаюсь, – ответила она отчего-то немного рассеянно, потом чуть прикусила нижнюю губку (и наблюдательный Волконский неожиданно отметил крошечный шрам у нее на подбородке, как раз под припухшей нижней губой, вероятно, в детстве она неудачно упала и прикусила себя до крови верхними резцами).

– Послушайте, в прошлый раз я не захотела вам давать номер своего телефона, когда вы пригласили меня поужинать… помните?

– Разумеется, помню, – кивнул он, – Вы передумали?

Она тоже улыбнулась в ответ. Вполне естественно, не напряженно.

– Телефон я вам назову. Или так – вы мне назовете свой, а я вам сейчас наберу… идет?

Он неопределенно пожал плечами.

– Давайте.

Извлек из внутреннего кармана своей куртки мобильник, она в свою очередь достала телефон из сумки. Сергей продиктовал ей номер, и через несколько секунд услышал трель своего смартфона.

– Отлично, теперь и у меня есть ваш номер. Как вас обозначить в “контактах”? Анастасия… Воронцова, правильно?

Она кивнула. Снова слегка улыбнулась, убрала телефон в сумку, извлекла оттуда пачку тонких сигарет с ментолом. Вскинула на него глаза.

– Вы не против?

– Закуривайте, – вздохнул Волконский, потом уже “на автомате” протянул ей свою зажигалку, чиркнул, она прикурила, после чего ее тонкие пальцы опять сомкнулись на его запястье.

– Можно?

– Что можно? – он тоже улыбнулся в ответ. Напряжение, возникшее между ними изначально, когда она с ужасом на него посмотрела и спросила, не призрак ли он (действительно забавно, если вдуматься) начало стремительно рассасываться.

– Вы мне не оставите свою зажигалку? Я ее вам верну, к примеру… – на секунду задумалась (и опять донельзя сексуально прикусила губку), – Дня через три.

– И приглашение на ужин на сей раз примете? – подыграл он ей полушутя, ловя себя на мысли, что был бы совсем не против снова увидеться с ней. В другой обстановке.

– Не обязательно на ужин, можете пригласить меня… да куда угодно, только не в кино и не в ночной клуб, – одарила его очередной улыбкой, и на этот раз сердце у него легонько екнуло. Трудно было не поддаться ее чарам, очень трудно… особенно, мужику одинокому и относительно молодому (тридцать шесть – еще не старость, во всяком случае он надеялся, что стариком в ее глазах не выглядит).

– Тогда на вернисаж? В картинную галерею? Или просто прогуляться по городу?