– Даже лень было волосы укладывать. Но я совершила этот подвиг, – Полина заходит под тент, скидывает капюшон кардигана-паутинки, и встряхивает волнистыми локонами.

– Правильно! Давай запостим фотку. Пусть Марат локти кусает.

– Нет, я выключила телефон, – плюхается рядом.

– Пишет?

Кивает:

– Даже тридцать пропущенных.

– Ого! – подаюсь вперёд, чтобы заглянуть Полине в лицо. – Марат, оказывается, умеет звонить?

– За полтора года мне столько раз не набрал, сколько за сегодня.

– Нет, нет, нет, – я хватаю её за руки. Вглядываюсь во влажные серые глаза. – Пусть мучается! Он пиздец как накосячил.

– Поэтому я и выключила телефон, – подруга вытерла слезу, гордо вскинула голову. – Понимаю, что могу сдаться, – с отчаянием на меня посмотрела. – Я его ужасно люблю, лапуль.

Она разрыдалась.

Да у меня у самой слёзы навернулись на глаза. Я обняла её.

И мы просто сидели так, пока её всхлипы не стали затихать.

– Спасибо, выплакалась, легче стало, – Полина откидывается на спинку качелей. Вытирает лицо натянутыми на пальцы рукавами. – Я думаю, что вечером включу телефон и напишу ему, что всё кончено. И чтобы больше не пытался со мной связаться. Никогда. И поставлю его в чёрный список.

– Отличная идея.

– Спасибо, что поддержала меня. И забрала с собой сегодня. Мне нужно было это физическое расстояние между нами. Вечером водитель меня заберёт.

– Оставааааайся… Никита заказал шашлычника. Поедим. Посмотрим хоррор какой-нибудь.

– Лучше с Никитой время наедине проведёте. Вам это полезно.

Я представила наш с Никитой вечер и глубоко зевнула.

Полина добродушно хмыкнула.

– У вас просто секса нет, – приближает лицо, пристально смотрит мне в глаза. – И о чём Никита думает? Ты же голодная как мартовская кошка.

– Я плотно поела, ничего подобного.

– Лапуль, ну тебе уже скоро девятнадцать. Правда пора. Это целый мир удовольствия. Хватит уже тормозить.

– Никто не тормозит. Просто Никита ужасно боится моего папу. А я не умею соблазнять. Наверное, всё так или иначе случится, когда мы оба будем к этому готовы.

– Вы с Никитой сто лет знакомы. Куда готовее? Уже перемариновались давно. Ну вот что ты чувствуешь, когда Никита к тебе прикасается?

– Ну… мне приятно.

Полина выжидающе смотрит.

– Что?

– Приятно – и всё?

– Этого недостаточно? – хмурюсь.

– Ладно, не противно – уже хорошо. Шутка. А как же, – Полина откидывается на спинку качелей, и начинает раскачивать нас, – электрические разряды, подгибающиеся коленки, тяжесть внизу живота?

– Тяжесть внизу живота у меня после сегодняшнего полдника. И зачем я столько съела?

– Ну какая ты скучная. Может, хоть мурашки по коже бегают, когда он тебя трогает?

Вдруг вспоминаю, как странно я себя почувствовала, когда сегодня Дём ко мне подошёл. Как шибко задышала. Как сильно застучало сердце.

Но это ведь явно не про то, что Полина говорит?

Как он интересно сказал, про мою манеру держаться.

…будто ты готовишься к броску… Но никак…

Начинаю вспоминать все свои брошенные, не доведённые до конца проекты и идеи. Понимаю, что это безнадёжно – их слишком много. И тогда пытаюсь вспомнить хоть что-то, что я довела до конца.

Ну… я закончила школу. Это считается, как думаете?

…метко Дём сказал.

Такое лицо у него хитрое. Как у иллюзиониста, который только рассказывает, что сейчас произойдёт, но уже заменил шёлковый платок на кролика.

Я же понравилась ему? Иначе бы он не предложил встретиться вечером.

Понравилась сама по себе, без вот этого вот всего, что меня софитами выгодно подсвечивает.

«Инопланетянка, что ли?»

– Ты чего так улыбаешься? – Полина хитро щурит глаза.

– И вовсе я не улыбаюсь, – насупливаюсь.

Склонила голову набок:

– Да что ты задумала? А ну выкладывай, хитрая сучка.

Стреляю в неё взглядом исподлобья.

– Ладно, – выдыхаю. Облизываю губы. – Я кое-кого встретила.

Глава 7

– Ты обещала не делать глупостей, – Полина фиксирует меня взглядом из окна автомобиля.

– Ты тоже.

Мы синхронно улыбаемся довольные друг другом, и водитель увозит мою подругу.

Кованые ворота закрываются, и я начинаю движение по липовой аллее к саду.

Почему-то мне кажется, что мы обе не выполним данного обещания.

Полина уверена, что Дём не приедет. Он ведь даже не взял номер моего телефона. Не узнал моего имени.

– И ты как дура будешь его там ждать. А он уже наверняка поспорил со своими дружбанами-нищебродами, что богатая сучка на него запала. Из кустов будут снимать видео, как ты у своей тачки кукуешь с пирожками.

Мои попытки убедить её, что Дём понятия не имеет о моём материальном положении, провалились.

– Они это считывают: по обуви, по сумочке, по украшениям, которых на тебе всегда как на рождественской ёлке. Да хоть бы ты там голая и вся грязью вымазанная стояла – по манере держаться считывают.

…у тебя манера держаться интересная…

Нет!

Он другое имел в виду!

Убыстряю шаг.

Когда аллея расступается и я выхожу в сад, спокойствие окончательно рассасывается.

Все мои ощущения теперь таранятся роскошью.

Ядрёные цвета орхидей. Навязчивый запах роз. И до головной боли въедливый аромат лилий. Упрямое журчание мраморного фонтана. Идеально гладкая дорожка к широкому порогу дома. Исполинские белые колонны.

Статус хозяина как бельмо на глазу.

Я хочу, чтобы меня перестали через призму всего этого рассматривать. Говорить и обращаться со мной с оглядкой на моего отца.

Как Полина, например.

Как Дём.

А я должна заставлять его ждать.

Стоп… ведь если я не приеду, я больше и не увижу его.

И тогда…

…я даже остановилась.

Меня словно сквозняком пробрало.

Стало так не по себе. Будто закончился праздник. Или уезжаешь оттуда, где ты так здорово провела время.

Тоскливо.

Тааак… Вопрос лишь в том, как слить Никиту вместе с его мангальщиком?

Начинаю снова быстро идти, вторя своим хаотичным мыслям.

Прикинуться больной? Никита до трясучки боится болезней.

Но он просто останется ночевать в охотничьем домике, как обычно.

Сказать, что у меня срочная встреча по работе?

Никита знает и тех, кто со мной работает, и как я к работе отношусь.

Могу сказать, что по другой работе.

Он опять начнёт ныть, что я должна бросить свой бренд спортивной одежды, и сосредоточиться на бренде украшений.

Да блядь!

Почему я вообще должна что-то выдумывать, вместо того, чтобы проводить время так, как мне хочется?!

А мне хочется увидеть этого чумазого здоровяка ещё раз!

Просто увидеть.

Какая же я идиотка!

Юркаю внутрь дома. Иду по длинной некрутой лестнице через ступеньку.

Мягкий жёлтый свет каскадных люстр остаётся позади. Я почти добралась до своей комнаты.

– Лилюша! – раздаётся с первого этажа.

Никита поднимается за мной.

Раздражённо разворачиваюсь и спускаюсь навстречу.

– Ты чего? – он с тревогой смотрит на меня.

Останавливается на две ступеньки ниже.

– Ничего.

– Так быстро бежала по саду. Я тебя зову-зову.

Трёт лоб.

– Мне нужно, – виновато улыбается, – будет уехать.

– Сейчас?! – я не верю своему счастью.

Никита настолько эгоцентричен, что принимает мою радость за возмущение.

– Прости. Прости, пожалуйста, – поднимается, раскрывает объятия, – переругался с отцом уже. Очень нужно быть сегодня в восемь в Москве.

– Как жаль, – прижимаюсь щекой к его плечу. – Ну, в другой раз устроим шашлыки на ужин, ничего страшного.

– Обязательно.

После получасового провожания, которое уже рисковало стать выпроваживанием, Никита, наконец, уехал.

Я вернулась в гостиную. Из поленницы рядом с бежево-чёрным камином пахнет берёзой. В кухне Саша разговаривает с кем-то из работников. Из распахнутого окна поют птички в саду.

Закончился дождь.

Я свободна.

И… меня как будто ждёт нечто интересное.

Давно не чувствовала такого… воодушевления.

Захожу на кухню. Саша пьёт кофе, стоя у маленького витражного окошка. А Иви записывает под диктовку названия продуктов.

– Саш…

Оба поворачиваются ко мне.

Саша удивлённо поднимает седую бровь. Пристально смотрит, пока я пытаюсь сформулировать пожелание.

– Меня пугает твоё выражение лица. Кажется, ты собираешься попросить подать сию минуту рождественский штоллен, который готовится несколько недель.

Как он так угадал моё предновогоднее настроение?

– Луковые пирожки.

Изумлённо поправляет очки.

– Только я сама хочу приготовить.

– Пташка моя, что с тобой сегодня такое?

– Просто, – пожимаю плечами. – Хочу чего-нибудь новенького.

– Ну что ж. Иви, подай-ка нам два фартука.

Два часа! Битых два часа я пыталась это сделать.

В муке было всё: кухня, Саша, мои малиновые шорты из тончайшей вискозы.

Запах лука с кожи мне вывести удалось только с третьего мытья рук.

В половину восьмого я выхожу из дома.

Конечно, я не могу взять мою малышку. Не хочу, чтобы она одна там стояла в темном опасном месте.

И не хочу, чтобы Дём знал, на чём я езжу.

Поэтому такси везёт меня к магазинчику, у которого мы познакомились.

Мне так страшно, что Дём не приедет.

Когда сворачиваем с шоссе в посёлок, я даже зажимаю ладонью глаза. Как будто пустота, которая может меня ждать – это страшная сцена из хоррора.

Нас подбрасывает на кочках. И меня саму потряхивает от напряжения.

Наконец, мы останавливаемся, и водитель спрашивает:

– Здесь?

Я разлепляю пальцы.

Вижу магазинчик. Мимо проходит бабулька с тележкой на колёсиках – сумка в клеточку буквально танцует чечётку, подпрыгивая на колдобинах.

А затем я вижу…

…вишнёвый Соболь!

И так радуюсь этой машине!

Не меньше, чем в тот вечер, когда друзья вывели меня из отеля с завязанными глазами, а там, под вековыми липами, с фиолетовым бантом на капоте, стояла моя малышка.

Подарок от папочки, который он даже сам не смог вручить.

Но откупился как всегда успешно.

– Да, спасибо! – выбираюсь из такси.

Умоляю себя не идти так быстро.

Где моя гордость?

Дём выпрыгивает из машины. Опять поднимает пыль своей тяжестью.

Как появление демона в клубах дыма из какого-нибудь фильма.

Идёт мне навстречу.

Мы останавливаемся в шаге друг от друга. И просто молча улыбаемся.

Как будто оба не верили, что встреча будет. И рады, что ошиблись.

Нас окутывает запах лука.

Улыбки становятся шире. Я вижу его в меру широкие, ровные и естественно-белые зубы.

– И ты не думаешь, что я могу тебя отравить?

Забирает протянутый ему свёрток.

– И вправду сама готовила? – щурит один глаз.

Приближает свёрток к лицу. Втягивает запах.

Мне нравится, как подрагивают его прикрытые густые ресницы, такие чёрные, что даже солнце не смогло их выбелить за половину жаркого лета. И нравится довольный взгляд исподлобья, который он бросает на меня. Как будто мы состоим в заговоре.

Дём озирается по сторонам. Смотрит на меня внимательно. И спрашивает:

– Поужинаешь со мной?

2 3 4

...

Премиум

(1 оценка)