Королева

Мэг

История Нордланда, – утверждает её историк, Гай Гэролд Хлоринг, – таинственным и роковым образом тесно переплетена с историей рода Хлорингов». Он так и назвал свою книгу: «История Нордланда и Хлорингов»; Это был труд всей его жизни, ради создания которого он изучил сотни рукописей, побывал во всех уголках острова и отыскал множество забытых могил и надписей. Он слыл беспристрастным историком, и в его книге равно отражены как страницы семейной славы, так и семейного позора. Он, первый из Хорингов, посмел признать, что вся история этого рода – это цепь бесконечных преступлений против собственной крови. На протяжении трёхсот лет до его рождения Хлоринги истребляли друг друга, с умыслом либо случайно, пока Генрих Фрэнсис и его сводный брат Арне Гуннар Хлоринги не разорвали этот порочный круг и не сняли со своей семьи старинного проклятия. Недрогнувшей рукой писал Гай Гэролд об убийствах, предательствах и изменах, свершённых своими дальними и близкими предками; он писал о том, как век от века росло и возвеличивалось Зло, и в конце концов едва не погубило Остров.… Но одну историю в свою книгу он не включил. Мало того. Найдя древнюю рукопись с описанием тех событий, он не колеблясь, уничтожил её; та же участь ожидала и надпись на старинной могильной плите. Вместо древней надписи он велел вырезать просто имя: «Мэг», – и год: «1078 от РХ». Остаток времени перед своим последним отплытием в Ирландию он посвятил тому, чтобы отыскать оставшиеся на острове упоминания о Мэг и уничтожить их. И только много позже, по просьбе Генриха Фрэнсиса, он по памяти записал эту историю и прислал ему с просьбой сохранить её в величайшей тайне. Ни он, ни брат его так и не рискнули обнародовать её и бросить тень на священные для Нордланда имена святого Аскольда и Карла II Основателя.

Глава первая

Берсерк

1

Элодис готовился встречать свою будущую королеву. Прошло восемь месяцев с тех пор, как Скульд, дядя короля, уехал в Ирландию; за это время он заключил союз с королём Колем и сосватал юному принцу Элодиса дочь Коля, Моргаузу. Прибытие Скульда и невесты ожидалось со дня на день, и на высоких белых утёсах Элодиса круглые сутки дежурили часовые, поджидая корабль. Не так давно пришли вести от Скульда: невесте пятнадцать, она отличается добрым нравом и не дурна собой. Но, кажется, обрадовались только король и королева, что же касается принца, Карла, то он вёл себя демонстративно безразлично.

Дети Аскольда и Зуры несколько лет умирали один за другим, и мальчики, которых было больше, и девочки, пока однажды отчаявшемуся королю не пришло видение: дважды он увидел на рассвете белую голубку, стучавшуюся в окно. На третий раз голубку увидала и Зура; а через день она призналась королю, что вновь беременна. Ей было уже двадцать девять лет – в этом возрасте женщины Элодиса уже ожидали первых внуков. Король и королева вместе приняли христианство, и свято уверовали, что именно благодаря этому мальчик не только родился, но и вырос здоровым и крепким. Карл с рождения привык думать, что он Наследник, главное сокровище семьи и королевства, и даже, как прямой потомок Бъёрга Чёрного, всего Острова, и вёл себя соответственно. Впрочем, держаться с достоинством ему было не трудно: как почти все мужчины в роду Хлорингов, он был высок ростом и силён, а после того, как его дед, король Карл Первый, взял в жёны эльфу Дрейдре из Элодисского леса, к достоинствам Хлорингов добавилась и редкостная красота. В это лето Карлу должно было исполниться девятнадцать, он мужал и становился причиной девичьих слёз и грёз всего Элодиса. Но мечты стольких девушек были тщетны: Карл должен был достаться ирландской принцессе.

Нельзя сказать, что Карл был совершенно равнодушен в момент свершения его судьбы; но родителям его казалось, что гораздо больше волновало принца, будут ли среди приданого Моргаузы знаменитые ирландские волкодавы? Он особо напоминал Скульду о них перед отплытием того в Ирландию, и теперь всё гадал, не забыл ли своё обещание дядя. Королева даже попрекнула сына тем, что он совершенно не понимает важности происходящего, а король счёл нужным напомнить, до чего важен и почётен для Элодиса союз с таким сильным и могучим королевством, как Ирландия. Ведь вокруг Элодиса враги, главный из которых – король Анвалона Эрик Одноглазый, когда-то захвативший власть в Нордланде после смерти Карла Первого и много лет охотившийся на маленького Аскольда. Сейчас Элодис – большое королевство; но две трети его населения – это дикие, враждебные Хлорингам племена, и почти все земли заняты непроходимым Элодисским лесом. Лучшие земли Нордланда, Междуречье Снейка, Лав и Вопли, принадлежали Одноглазому, и вот уже десять лет Аскольд вёл с Одноглазым войну за эти земли.

– Золото, которое принесёт Моргауза, поможет нам выиграть войну. – Внушал сыну Аскольд. Карл сидел боком на стуле с высокой резной спинкой по правую руку от королевы, и, слегка выпятив нижнюю губу, катал хлебные мякиши. Рот у него был крупный и красивый, но несколько капризный, а когда он ещё и кривил его, вид его становился прямо – таки вызывающе высокомерным. Принц был настолько уверен в себе, что даже его лёгкая картавость ничуть ему не мешала.

– Я уже много раз слышал, насколько все здесь рады союзу с Ирландией, и как это выгодно. – Упрямо произнёс принц, когда отец потребовал, чтобы тот хоть что-то сказал. – Но никто ещё не заикнулся, чем это выгодно лично мне! Что я получу?

– Чем ты слушаешь! – Возмутился король, а королева мягко сказала:

– Ты получишь молодую красивую жену!

– Спасибо, мама. – Карл бросил хлебным мякишем в собаку. – Мне никакой пока не хочется! – И, не дожидаясь новых родительских поучений, перемахнул прямо через стол и побежал к выходу, сопровождаемый сворой собак и двоюродным братом, Олле Ульвеном, всюду с самого рождения сопровождавшим принца. Олле, чуть замешкавшись, чтобы проглотить кусок и запить его, побежал вслед за Карлом.

Тот уже был во дворе.

– Пошла она к дьяволу, эта принцесса! – Заявил подбежавшему Олле. – Поехали к Юне!

– Король будет не доволен!

– А мне по фигу!

Юна была дочкой Аши, женщины, сбежавшей из Леса в Гранствилл, как десятки таких женщин в те дни. Законы диких племён в отношении женщин в те дни были страшно суровыми; не зная другого закона, они терпели, но как только появились первые завоеватели-викинги и построенные ими города, как женщины стали массово бежать к ним из леса. Аша появилась в Гранствилле уже с дочкой, и теперь жила с небогатым саксонским рыцарем Торкиллем, чей каменный дом стоял в конце единственной улице Гранствилла.

Триста лет спустя, во времена Гая Гэролда и Генриха, Гранствилл был большой столичный город, славный своими колоколами и ювелирами, и находился уже на правом, а не на левом берегу Ригины, далеко от замка. Во времена Аскольда же город был намного меньше и располагался прямо под замком, вдоль дороги к Фьяллару. Скульд ещё в юности, завоёвывая для своего брата Карла Первого Элодис, наткнулся на заброшенную эльфийскую дорогу в Элодисском лесу, мощёную местным желтовато-белым известняком. Дорога привела Скульда в глубь Элодисского леса, к огромной круглой башне, неведом, кем и зачем выстроенной здесь. Ведь эльфы Элодис не строили из камня, и не жили в каменных строениях. Дикари тоже не строили таких башен; одни из них рыли себе землянки, другие плели на деревьях хижины, а на островах, образованных протоками Фьяллара на южной оконечности Нордланда, племена пастухов устраивали себе жилища меж гигантских валунов, издавна стоявших группами на равнинах, поросших вереском. И ни одно из этих племён не способно было не то что башню, но даже крепкий каменный дом выстроить.

Скульду полюбились и башня, и река, и лес. В Элодисском лесу были какие-то чистота, и ясность, и свежесть, хотя это был настоящий дикий лес. После страшной войны с драконами эльфы Нордланда находились на грани исчезновения, и помощь Карла Первого была им очень кстати; само собой, они не препятствовали завоеваниям Скульда, заключив негласное соглашение не вторгаться в чащобы Элодиса. Впервые увидев Ригину, Скульд в тот же миг поклялся себе, что присоединит Элодис к королевству Карла Первого и станет герцогом этого края, а замок построит здесь: вокруг этой невиданно-высокой башни, золотистой при солнечном свете, и призрачно-белой при лунном.

Случилось так, что королевство распалось, смута и чума погубили большинство новых городов. Вместо одного королевства на Острове стало три, враждующих друг с другом. Скульд много лет скрывался при помощи эльфов в Элодисском лесу, копя силы, растя племянника, собирая по крупицам людей, золото, силы, земли. Он мечтал сохранить род Хлорингов и вернуть ему силы и влияние, а там и весь Остров. Практически из ничего Скульд в короткий срок создал королевство, способное соперничать с сильным Анвалоном, но сам предпочитал держаться в тени, приписывая заслуги Аскольду. Не ради него, ради славы рода, ибо род, кровь, семья были понятиями, священными для Скульда, на совести которого тяжким грузом лежало убийство родного брата, Хельга. Под его опекой Гранствилл, который двадцать лет назад был населён крысами, истлевающими чумными трупами да горсткой выживших людей, сейчас по тем меркам был вполне приличным городом, вёл выгодную торговлю мехами, воском и лесом, выстроил у себя постоялый и торговый дворы, имел каменную христианскую церковь, первую в Нордланде, и конечно же, замок, самый красивый замок Острова, который Хлоринги приобрели, потеряв Урт в Блэкбурге; величественный белый замок, с вершины древней башни которого виден был весь Элодисский лес…

2.

Торкилль радушно встретил принца и Олле. Не то, чтобы ему нравилось, что принц волочится за его приёмной дочкой, но выбора у него всё равно не было, и, взвесив плохое и хорошее с чисто саксонской рассудительностью, Торкилль решил остановиться на хорошем: принц был щедр. Правда, он унаследовал порок мужчин из рода Хлорингов, берсеркское бешенство; порой на принца накатывала чёрная ярость, и тогда он не понимал, что делает, кроша и ломая всё перед собой, как бешеный бык. А Юна как раз умела, как никто, спровоцировать эти приступы, так как была вздорной, избалованной и не особенно умной красавицей. Светловолосая, пепельная, с серыми глазами, которые при определённом освещении казались лиловыми, стройная, немного сухопарая, как большинство уроженок Леса, грациозная, с кудрявыми волосами, которые вечно выбивались из причёски и вились по длинной шее соблазнительными прядями, Юна крепко знала себе цену, очень гордилась тем, что Карл выбрал её, и отнюдь не считала, что он сделал ей одолжение – скорее, наоборот. Не смотря на уговоры Торкилля и Аши, Юна ни в какую не желала стать благоразумной, не смотря даже на то, что уже не раз Олле выхватывал её из-под носа принца буквально в последний момент. Да и выгодно оно было: после такой вспышки Карл всегда раскаивался, и заваливал Юну и её семью подарками. На зависть всему Гранствиллу, Юна щеголяла золотыми украшениями и дорогими тканями; в доме не переводилось дорогое вино, дичь и экзотические сласти; но чем сильнее баловал принц свою подружку, тем чаще дулась и выделывалась Юна.

Сейчас она дулась из-за того, что Карл собирается жениться. У неё уже были по этому поводу разговоры и с отчимом, и с матерью, но Юна категорически не желала принимать всё, как есть. Сначала она вообще не хотела выходить и накрывать на стол гостям; а когда Торкилль приказал ей всё же выйти, она так фыркала, швыряла на стол посуду и блюда и огрызалась, что Карл сам начал закипать. Но держался до последнего – именно сегодня ему хотелось доказать самому себе и семье, что он сам выбрал себе женщину; и пока что надеялся, что после небольшого отпора Юна всё таки подарит ему то, ради чего принц сюда и ходил.

– Все твои предки женились на местных женщинах. – Быстро и ловко двигаясь по комнате, передёргивая выразительными плечами, с восхитительным местным акцентом говорила Юна. – Один ты не таков! Какой король был Карл Первый, другого такого не было и не будет, а он взял в дом Дрейдре из Леса!

– Юна, я не ссориться пришёл.

– А зачем? Зачем ты вообще ко мне ходишь? Девушки твоей родины тебе ведь уже нехороши! Тебе подавай лебединую кровь, хоть сам ты был и будешь сын волчицы из Леса!

– Не нужна мне ирландка! – Обиделся Карл. – Ты прекрасно знаешь, что я не хотел…

– Как же – как же!!! Вся семья тебе пятки лижет, и тут вдруг насильно женят тебя! Ха-ха! – Юна перебросила косу на спину. – Ха-ха-ха! Расскажи это Зуре!

– Дрейдре эльфа. – Ревниво заметил Олле. – А не дикарка.

– И что?! – Запальчиво возразила Юна. – Сам-то ты кто? Карлова шестёрка, кто твой отец?! Ульвен, мама дорогая! Да у неё пузо на глаза лезло, когда она с Ульвеном на…

– Заткнись! – Вспыхнул Карл. – Не тронь мою родню! Я сто раз говорил – не тронь мою мать!!!

– А я не прошу, чтобы ты меня трогал! – Тоже вспылила Юна. – Если я тебе не хороша, то и не надо; я не служанка, и не подстилка на ночь!!! Если думаешь, что я буду ублажать…

– Юна, иди к себе! – Мягко, так как заметил первые признаки, произнёс Торкилль. – Давай, девочка.

– Ненавижу эту дуру! – Крикнул Карл, швырнув о стол медный кубок так, что тот погнулся, а вся посуда на столе попадала. Тёмно-красное вино попало на светлую юбку Юны, как кровь. Олле мгновенно схватил Юну за плечи и вытолкнул за дверь, а Торкилль осторожно отодвинулся в угол.

– Ненавижу эту невесту!!! – Бесился Карл. – Всё это ненавижу, всё!!!

– А не съездить ли нам лучше к Енсену? – Как ни в чём ни бывало предложил Олле. – У них в этом году эль лучше всех!

– Пошёл ты… и эль туда же!

– А ты не ори на меня! – Тоже рявкнул Олле, и Карл вдруг успокоился. Иногда это срабатывало: если сохранять хладнокровие, принц впадал в ярость, если же так же разозлиться, то Карл странным образом успокаивался сам. Сработало и теперь: он успокоился, дал Торкиллю серебро за помятую посуду и поехал с Олле пить эль.

– Какая же она дура, а?! – Запальчиво и чуть больше обычного картавя, говорил Карл. – Нет, я порой убить её готов! Большей дуры я в жизни не видел!!! Не будь она так красива… Красивая ведь, да? – С тоской признал он, жалея, что не получил ласки от Юны, которой по-прежнему хотел. – Вот была бы королева!

– Юна? Брось! – Олле сделал губами пренебрежительный звук. – Юна – королева! В ней никакой породы нет, никакого величия. Соблазнительная и никчёмная… Она не достойна занять место Зуры!

– Скажи, – мгновенно завёлся Карл, – как она смеет трогать мою мать?!

Королеву Карл безумно любил. Не смотря на возраст, Зура была по-прежнему красива и преисполнена достоинства; многие признавали, что с возрастом она становилась только красивее. Аскольд получил Зуру в качестве военного трофея, после того, как убил вождя одного из диких племён и захватил в плен его семью. Дочь вождя, гордая и строптивая красавица, встретила Аскольда дикой ненавистью и попыткой убить… Но не прошло и года, как она полюбила полуэльфа, сына Белой Волчицы Элодиса, всем сердцем, всей душой. Аскольд отвечал такой же любовью и преданностью жене: как ни требовал Скульд, чтобы король избавился от бездетной королевы, тот, обычно беспрекословно подчиняясь дяде, здесь оказался твёрд, как скала. Карл гордился родителями, гордился своим родом, собой, и задевать его гордость было рискованно. Несмотря на юность, он уже давно показал себя и свой характер; даже со Скульдом принц уже начал понемногу делить власть, хотя Хозяина Элодиса боялся даже король. Так что Юна действительно рисковала, касаясь святых для Карла вещей.

У Енсена их нашёл гонец короля. На побережье развели костёр: высоко над лесом поднялся столб жёлтого дыма, и это значило, что пора было встречать корабль из Ирландии со Скульдом и невестой для принца. Почти против его воли, Карла известие это взволновало. Аскольд ждал какой-нибудь подлости со стороны Одноглазого, и Карла сопровождал большой отряд копьеносцев; ехать предстояло долгим кружным путём – хорошей дороги через Элодисский лес не было. Путь лежал по древней дороге к Фьяллару, потом по опушке леса вдоль спорных территорий, за которые воевал Элодис, к эльфийскому побережью, которое до сих пор ещё не восстановилось после войны с драконами. Карл надеялся встретить невесту где-нибудь на середине пути.

Собрались и выехали в тот же день, и ехали быстро. Ночевали уже на опушке леса, на берегу широко разнившегося в этом месте Фьяллара. Карл нервничал, и не умел это скрыть. Олле пытался спать – ему было любопытно, но не более того, – а Карл спать не мог.

– Я не хочу жениться. – Жаловался он. – Ну, по крайней мере, не так. Мне нравится моя жизнь! А жена, она будет что-то требовать от меня…

– Что-то весьма приятное! – Захихикал сонный Ульвен. – Не понимаю, чего ты страдаешь? Она молодая и красивая, как говорят, а жениться тебе всё равно нужно. Или ты из-за Юны?

– А если и из-за неё?! – Обиделся Карл. – Мой прадед, мой дед, мой отец – все женились на местных женщинах, и все по любви, один я, как дурак, должен жениться на политике! Кто она такая, эта Моргауза, а?! Скульд сказал, что она красивая… Старый чёрт! Это он так решил, не я! А Юна… Она красавица, как раз такая, как я люблю, согласись?

– Угу…

– Когда вижу её, у меня мурашки такие, и внизу, ну, ты знаешь, щекочется так приятно. А когда долго её не вижу, у меня тошно на сердце, вот и всё. – Карл лёг навзничь, закинув руки за голову. – Как некстати она появилась, эта принцесса… Только всё стало получаться с Юной…

– Будешь спать и с той, и с той, делов – то. Все так делают.

– А если она не пустит?

– Пустит.

– Она гордая… – Усомнился Карл, который искренне так думал.

– Она просто вредная.

– Знаешь, чего я хочу? – Сказал вдруг Карл, когда Олле уже засыпал.

– Ну? – Вымученно спросил Олле.

– Чтобы Одноглазый украл Маргаузу и сам на ней женился! Я даже хотел помолиться, чтобы корабль затонул, но там же Скульд…

– А вот теперь ты фигню какую-то собираешь, опасную! Спи!

3.