ВАРЛААМ. Да так.

ФЕДОР. Нет уж, говори, раз начал.

ВАРЛААМ. Да что говорить-то… Видел я, что ты выщелкиваешься – руку целуешь. Да, коряв! В переписке могу накорявить, но искажать не стану! Всегда, зачиная, пишу так: «Книгу сию писал раб Божий Варлаам, и вы, Бога ради, книгу сию чтите со вниманием в сердце своем, и где-либо прописал внезапну и вы сами исправливайте, а меня многогрешного не кляните…»

ФЕДОР. Ну. Говори.

ВАРЛААМ. И скажу! Вот, смотри, Федор, вот! (Тычет пальцем в лист.) Раз, два, три, четыре, пять! Пять раз прописался. Слово опустил. А слово, оно – значит!.. После тебя другой такой скорый прописывать начнет… Так вы все и спустите! А ведь это не одним годом собрано, сам знаешь, каким усердием. Ты уж лучше откажись: не могу, мол, волнение нашло, пишите, братья, сами. Все поймут, и никто не осудит. Не дело это, Федор, не дело… У тебя всяк учиться рад, тебе впору хоть и золотом писать, да не прописывай только! Не сердишься на меня?

ФЕДОР молчит.

Рассердился! Ну да хоть и так. Посердись. Лишь бы толк взял.

ФЕДОР. Подай-ка сюда вон хоть тот лист.

ВАРЛААМ подает.

(Бегло просматривает его. Тычет пальцем в лист.) Так. Так. Так. Вот. И вот.

ВАРЛААМ. Что это, не пойму.

ФЕДОР. Погляди.

ВАРЛААМ (внимательно смотрит в лист). Эка! Да в уме ли ты, Федя?! Что это?!

ФЕДОР. Вот ты говорил – прописываю, мол. Есть такое. А есть – и подписываю.

ВАРЛААМ. Как это? Да что же это?! Да ты же… ты же… злодей!

ФЕДОР. Как это?

ВАРЛААМ. «По Божьему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению!» Слышишь ли ты?! По Божьему!!.

ФЕДОР. Да ты запой еще!

ВАРЛААМ. Да что же это ты надписал: «…должно быть»? Зачем ты это подписал, дурак?

ФЕДОР. Не поверил.

ВАРЛААМ изумленно молчит.

Видишь, сомнение меня тут взяло… Врут, поди. Ну и вставил.

ВАРЛААМ. Да кто ты таков есть?!.

ФЕДОР. Ты, брат, дело спрашивай.

ВАРЛААМ. А по рукам тебе не били, поганец?!

ФЕДОР (усмехаясь). Не били…

ВАРЛААМ. Молчи! …Как смог?

ФЕДОР. Моя воля. Что хочу – то и делаю.

ВАРЛААМ. Да знаешь ли ты, над кем вольничал?

ФЕДОР. Как не знать. То-то весело!

ВАРЛААМ. Ты – червь. А он – царь!

ФЕДОР. А воля-то – моя. Ты, брат, соврал сейчас. Сам понял, что соврал. Вот тут-то уж (тычет пальцем в лист) – тут-то он – червь! А я – царь. Моя власть. Несть власти, аще не от Бога! Всяка душа властем предержащим да повинуется!..

…Я вот если разойдусь душой… да возьму и напишу, что он… со скотом жил! Козу как бабу драл да прихваливал! Что он мне сделает? Всей власти царской не хватит – простую бумажку выправить! А кто прочитает – рухнет в уме у того и Казань его, и Астрахань, и Сибирь! Я их разрушил! Я – царь. (Смеется.) А он – говно печеное…

Молчание.

ВАРЛААМ (тихо). Тебе, Федька, Бог за это руку отсушит…

ФЕДОР. Так есть за что, не жалко! А я мальчонку возьму и ему писать велю!

ВАРЛААМ. …язык отпадет!

ФЕДОР. А мальчонка уж знать будет, что писать. А я кивать ему стану: так, мол, так!.. А помру – мальчонка есть. Я ему до того ум-то выправлю. Ага, еще бы! Кому не охота царем стать?! Он уж как нанюхается воли – не удержишь!..

…Вот сидит себе такой… мышонок… худенький… Сидит он в комнатешке плохонькой. Ножку под зад подвернул… А сам… А сам… Над людьми царствует! Припишет тебе, что умер, мол, двадцати лет от роду. Да ты хоть заживись до двуста лет – без тебя дело решено!

…А вдруг вздумается ему, – скучно ему вдруг сделается, – так он возьмет да и всех их на войне сразит! Либо земли под воду опустит!.. (Подумав.) Ведь так только Бог, если рассудит, то поступать волен…

Молчание.

ВАРЛААМ. А если ты царь… Если так… То знаешь ли ты, что ты – тиран! Тиран! И творишь ты произвол над душами и всяческое преступление! (Помолчав.) Тебя Бог осудит…

ФЕДОР. Вот невидаль! Тиран… Бумажку исчиркал – эка! – караул кричи!

Из-под кровати вылезает ГРИША, он пьян.

ГРИША. А что это, брат, твой мальчонка все такой злой будет? Зачем? Тиранить нехорошо! Можно и добром править. Вот, к примеру, – голод большой нападет. Писать, что амбары от хлеба, мол, – ломились! Нищих – Христа ради уламывали хлеба забрать с глаз долой!.. (Тихо.) Э-э!.. Вот ведь как можно! Я сразу-то и не додумался! Можно сделать такое государство, где одно добро и будет! Всем все поровну – пусть все смеются и поют. Все задружились и помирать не хотят…

ФЕДОР хохочет.

ВАРЛААМ. Так нельзя.

ГРИША. Почему? Уж сразу и нельзя…

ВАРЛААМ. Надо – как было, так все и писать.

ГРИША. А как было? Кто ж помнит?

ВАРЛААМ. Тогда… Как должно было быть!

ГРИША. Вот канитель!.. Да кто ж знает?..

ВАРЛААМ. Потому – нельзя сразу: вчера стряслось, а ты уж – с пером! По времени должно строго отстоять! Как время пройдет. Как видать все станет. Тогда только!..

ФЕДОР (вскинулся). Мне-то что делать, когда время идет?!.

ГРИША. Да в уме ли ты? Рыло тупое, рыло и есть! Кто ж сам от престола отказываться станет?!.

ВАРЛААМ. Да вы что?! Так ведь каждый переписчик престолом забредит. Комнатешка плохонькая, да и за нее спасибо!.. Нет, брат, я думаю, и поумнее тебя люди найдутся. Они так сделают, как ты и не думаешь. Поленницу дров тебе велят сложить – ты и клади! Что скажут – то и пиши! Пропись сделаешь – розги! А подпишешь чего… (Помолчав.) Голову напрочь! Да присмотр приставить! Приказная чтоб была – такими делами ведать! Вот это, я думаю, – по уму и будет.

ГРИША (вскакивая). Да ты что?! А как же… Вот он (тычет пальцем в лист), он разве не тираном был?! Скажи как на духу!

ВАРЛААМ. Ну? Ну хоть и был, а что?

ГРИША. Так что – хвалить, что ли? Неправда это!

ВАРЛААМ. Что? А молчи – вот что.

ГРИША. И что?

ВАРЛААМ. И то. Пусть другие хвалят, а ты – молчи! Вот умный человек заметил это и засомневался. Внуки засомневаются, а правнуки, глядишь, – и в голос скажут…

ФЕДОР. Ну, нет, не стану я ждать! Врешь ты все, скотина! Я вот все думал: чего ты все против мне говоришь… Может, думаю, он спорит для того только, чтобы мне тверже в своем сделаться?! А вижу – нет! Не для этого.

ВАРЛААМ. А что?

ФЕДОР. Ты, брат, умен, да я догадался!

ВАРЛААМ. Что?

ФЕДОР (горячится). А что?.. Что?.. Для чего тебе приказная изба понадобилась?.. (Взял себя в руки, спокойно.) У тебя рука корявая. А у меня – легкая. У тебя – хамская. А у меня – царская.

ВАРЛААМ молчит.

(Кричит.) Не говори! Я знаю, что так. Ты скотина и знай, что я – царь!

ГРИША. А я еще и наперед скажу: прав Федька! – народится племя царей, а не работного люда, – поленницы класть!!

ФЕДОР. Государь я по Божьему изволению!..

Молчание.

ФЕДОР ложится на постель лицом вниз.

ГРИША. Федя, что ты?!

ФЕДОР молчит.

ВАРЛААМ. Государь…

ГРИША. Ой, Варлаамка… Ей-богу, ему сейчас худо будет!..

ФЕДОР молчит.

ВАРЛААМ. Сунь ему тряпку в рот, чтоб языка не прикусил!

ГРИША. Голубь, голубь…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Близко к утру.

ФЕДОР лежит на кровати.

В кресле сидит ВАРЛААМ в глубоком молчании.

ГРИША (подперев щеку). А как же ты убил?..

ВАРЛААМ не отвечает.

Спасибо, не слышал никто. Докажи потом, говори разговоры. Кто поверит? Что сказано – то уж правда.

ВАРЛААМ (шепчет). Правда…

ГРИША. Рожа у тебя разбойничья. Всяк поверит.

ВАРЛААМ (шепчет). Правда. Убил…

ГРИША (помолчав). Не трогай ты меня, Варлаамушка. Дай ты мне только выйти. Я мышкой проскочу, уж Бога ради, позволь…

Тихо пробирается к двери.

ВАРЛААМ. Стой.

ГРИША. Да я ведь худа еще никому не делал, может, потом сделаю.

ВАРЛААМ. Эх, дурак…

ГРИША. Глуп. А тебе зла никакого не сделал…

ВАРЛААМ. Сядь. Не бойся.

ГРИША. Я сяду. Только не смотри ты на меня, ладно? За Федьку боюсь, не за себя, – вдруг вскрикну…

ВАРЛААМ. Ты спроси меня – я тебе и откроюсь. Ты чист, и тебе не пристанет…

ГРИША молчит.

Да что же ты тянешь, злодей?

ГРИША. Господи… Что же спрашивать-то… о чем? Не знаю, как и приступить…

ВАРЛААМ. А ты приступи, приступи. Добро сделаешь.

ГРИША. Я только с мыслями соберусь. Никак не пойму: откуда начать?..

ВАРЛААМ. Не бери, Гришка, греха на душу, спрашивай!

ГРИША. Не могу! Не могу я, вот!

ВАРЛААМ (с угрозой). Ну, парень…

ГРИША. Да? Начну я тебя спрашивать – как да чего… Да Федор! Федор-то! Забыл? А что из этого выйдет, ты уж сам знаешь… Не враг же ты…

ВАРЛААМ молчит.

Давай лучше с тобой о временах разговаривать. Что когда было, с кем да как… Вот, к примеру, – Борис Федорович Годунов. Верно ли, что он… ну, это… сам знаешь…

ВАРЛААМ. Что?

ГРИША (показывает малый рост царевича, а потом проводит ладонью по горлу; тут же мелко крестится). Ага?

ВАРЛААМ. Убил, что ли?

ГРИША (пугается; снова показывает рост и, ведя ладонью по шее, кричит). Да ты что?! Не в уме сделался?!

ВАРЛААМ. А хоть бы и так. Тебе-то – что? Он – царь! А ты судишь.

ГРИША. Все знают – ножичком игрался, убил сам себя! Что ты, что ты, у-у, разбойник! (Подмигивает.) Ага?

ВАРЛААМ кивает ему.

(Напуган.) Что же будет теперь?!.

ВАРЛААМ (пожимая плечами). Давно было. А ничего не сталось. И теперь не будет. Видно, это государству в пользу зачлось.

ГРИША (вздыхая). Как это люди не боятся ничего?

ВАРЛААМ. Стой, Гришка!

ГРИША (испуганно). Чего?

ВАРЛААМ. Некуда тебе деться? Спрашивай. А я тебе вот так же отвечать стану.

ГРИША. Ай! Не неволь ты меня! Зачем мне знать? Кабы не знать ничего!

ВАРЛААМ. Ну!

ГРИША (огрызаясь). Не торопи. Ишь какой… Вот не захочу – не спрошу. Что сделаешь? Еще греха брать не будешь… Ладно, ладно, это я так. (Тоскливо.) С чего бы это… Ну, значит… (Думает.) СЛУЧИЛОСЬ?

ВАРЛААМ. Случилось.

ГРИША (крестясь). Ведь заставил, злодей, заставил… А как, Варлаамка, случилось?

ВАРЛААМ пожимает плечами.

Потом показывает ему что-то, какие-то жесты делает.

Не води руками! И так в голове все помутилось тебя ради. А будешь, брат, руками водить – откажусь от рассудка! Я иначе начну, а? Вот, к примеру, скажем так: КТО?

ВАРЛААМ тычет пальцем в себя.

Знаю, мучитель, что ты! Не я же. КОГО?

ВАРЛААМ показывает.

Дядька?

ВАРЛААМ кивает.

Молодой ли?

ВАРЛААМ показывает.

Старый… Вот грех-то… (Вскрикивает.) Уж не отец ли?!

ВАРЛААМ (орет). Да ты что молотишь, дурак ты трижды! Старец! Келейник.

ГРИША. Келейник? А, к примеру, Варлаамушка, ГДЕ?

ВАРЛААМ. В Серпейске.

ГРИША. Вот знаю вопрос, да спросить боюсь: а каков, брат, был ход самого дела?..

ВАРЛААМ молчит.

(Шепотом.) Зарезал?..

ВАРЛААМ мотает головой.

Голову ему смял?.. Отравил?..

ВАРЛААМ злится.

Не злись! Нелегкое дело, устал я вдруг. Утопил, что ли?..

ВАРЛААМ злится.

Огнем зажег?

ВАРЛААМ кивает.

Ай! Ну, вот и все, Варлаамушка. Легче ли тебе стало теперь?

ВАРЛААМ. Спрашивай!

ГРИША. Да что же еще? Уж и не знаю… Я думал – все, а ты еще хочешь…

ВАРЛААМ (шепчет). Каменка топилась. А он и говорит: «Дождись, чтоб погасла, да дыру заткни, а до этого спать не ложись…»

ГРИША. А ты?.. (Губами.) У-ШЕЛ?

ВАРЛААМ кивает.

И дыру… (Губами.) ПРИ-КРЫЛ?

ВАРЛААМ (кивает). Никто и не подумал на меня… Я ведь громче всех плакал.

Молчание.

ГРИША. Скорей бы к заутрене… (Смеется.) Вот когда я убью кого – я сразу скажу… (Встает перед Варлаамом на колени.) Скажи, что соврал! Скажи: так, мол, и так, скучно мне сделалось, я и соврал…

ВАРЛААМ молчит.

А ты скажи! Пожалей меня, скажи!

ВАРЛААМ. Вру.

ГРИША. Вот я теперь и не знаю. Варлаамушка, как мне тебя благодарить за это?.. Вот смотри ж ты: раз сказал – «да»; другой раз – «вру»… Вот и вышло, что ни то ни се!.. (Вскидывается.) Молчи, молчи! Это я себе говорю, не тебе! Молчи, Варлаамка, не отвечай, хуже будет! Молчи, если умен… Я ведь слаб, не уймусь, пока кому другому не скажу, так и знай!..

ВАРЛААМ обнимает его. Гладит по голове.

А сам в это время из голенища вынимает нож.

(Видя нож.) Ай! Ай! Не надо! Все равно скажу!

ВАРЛААМ. Потешался я над тобой, а ты, дурак…

ГРИША. Врешь! Ты правду сказал! А если соврал – отчего во сне так по постели мечешься? Я уж давно чего подумал. Я долго крепиться буду, а все равно не удержу – скажу. Я себя знаю.

ВАРЛААМ. Вот и оговоришь.

ГРИША. Да почем я теперь знаю – не скажу: меня томить начнет, а скажу – оговор! (Тихо.) Ты нарочно, да? Нарочно? Тебе душа моя нужна?

ВАРЛААМ (отталкивая его). Поди прочь, дурак! Кому нужна твоя душа… Буди Федора!

Смотрит на ФЕДОРА, а он не спит– лежит с открытыми глазами. ВАРЛААМ замолкает, сидит в кресле неподвижно.

ГРИША (радуется у стола). Кабы я писать умел… Писали писаки, а читали собаки…

ФЕДОР. Тихо-то как… Вот бы так всегда…

ГРИША. Сейчас к заутрене позвонят.

ФЕДОР. Звон – это ничего. Это не нарушает. А вот бы сейчас: все умерли, мы одни и остались…

ГРИША. Жалко. И хороших много.

ФЕДОР. А хорошие – пусть их. Ведь кричат-то злые.

ГРИША. Да ты сам, Федька, первый крикун!

ФЕДОР. Я так спал хорошо… Будто кто пел надо мною.

ГРИША. Это мы с Варлаамкой о временах говорили.

ФЕДОР. А шел бы ты сюда, лапушка.

ГРИША. А и пойду. (Забирается к Федору на постель.) Как хорошо с тобой, Федя.

ФЕДОР. Еще голубем назови…

ГРИША. А и назову. Назову. Голубь ты мой серебряный…

ФЕДОР и ГРИША смеются.

ФЕДОР (тихо). Знаешь, Гришка, вроде кончилась болезнь моя. Такое ослабление внутри наступило… Говорят, у взрослых-то она кончается. А вот если, мол, и у взрослого не кончится – тогда навсегда. Хоть бы кончилась…

ГРИША. Да ведь сам же говоришь – все, кончилась.

ФЕДОР. А если опять? Удавиться впору.

ГРИША. А ты у Бога просил?

ФЕДОР. Не дает.

ГРИША. Плохо просил. Нужно хорошо просить. Он всегда даст.

ФЕДОР. А тебе все дается?

ГРИША (смеясь). Ага!

ФЕДОР. А мне – никогда.

ГРИША. А ты заходишься быстро, сердиться начинаешь.

ФЕДОР. Честное слово!

ГРИША. Да я тебя знаю – всего ничего и попросишь, а тут же думаешь: что это, мол, мне не дают! А я другой – я безнадежно прошу – мне грех не дать…

ФЕДОР смеется.

ФЕДОР. Вот был бы ты, Гришка, девкою – я бы на тебе женился! Ей-богу. Хороший ты…

ГРИША. А ты на парне женись!

ФЕДОР. Ай! Да кто ж позволит? Не говори, не думая! Вот, хоть бы Варлаам – что скажет?

ВАРЛААМ молчит.

Я б тебе, Гришка, подарки дарил.

ГРИША. Скажи, скажи.

ФЕДОР. Я б дарил не для богатства, а все для смеха!

ГРИША. Вот, к примеру, что?

ФЕДОР. Ну… Слона золоченого!

ГРИША (хохоча). Живого?! А где бы взял?

ФЕДОР. Из Индии пригоню. Я его прутиком стегать стану, а он идти будет.

ГРИША. А что мы с ним делать станем?

ФЕДОР. Ну, мало ли чего… На то он и слон!

ГРИША. А Грозный, говорили, одного слона велел на куски изрубить! Он перед ним на колена не встал. А тот и зашелся…

ФЕДОР. А хочешь – и ты изруби, если надо!

ГРИША. Нет. Слон – ведь это что? Это – чудо явленное! Да я сам перед ним на колена встану!

ФЕДОР. А он на тебя намочится, когда ты перед ним станешь! Вот приспичит ему!..

ГРИША. Да ты что, дурак?! Слон умнее людей. Уж если взять, то и голова у него больше. У нас вон какие крохотные, а у него – вон!

ФЕДОР. А чем ты его кормить станешь?

ГРИША. Ого! А трава-то на что?

ФЕДОР. А он, может, только индийские травы ест, а наши – нипочем!..

ГРИША. Ну, не знаю, не знаю… Где я ему индийской травы наберу? Понимать должен…

ВАРЛААМ (тихо). Федор! Прости ты меня, Федор! Сердце не на месте, прости!

ФЕДОР. Чего ты? Молчал-молчал…

ГРИША (тихо). Не говори ты с ним. Нехороший он. Давай опять про слона говорить станем.

ВАРЛААМ. Прости, Федор, не хотел я…

ФЕДОР. Чего ты вдруг прощаться стал?

ГРИША. Вот канитель…

ВАРЛААМ. Уж ты мне так врезал… Я такой раны не ждал. У меня рука – хамская, у тебя – царская…

ФЕДОР. Прости и ты. Волнение на меня нашло.

ВАРЛААМ. Видишь, Феденька, я и сам это знаю. Ну что же мне делать, если Бог не дал. У меня и чувства внутри обманутые: мне кажется – могу, мне кажется – чего бы и не мочь-то, вот уж почти и получается! А обман это!.. Видишь, наказание какое: руки не дали, и ум обманывается…

ФЕДОР (садится на постели). Да что же, Варлаам… Я вот, к примеру, лицом нехорош… Так что же: проси – не проси…

ВАРЛААМ. Нет, Федор… Я бы, кажется, и болезнь твою на себя взял, лишь бы…

ГРИША (вскакивая). Да вы что?! Такие дела только через диавола делаются!! Как дети малые…

ФЕДОР (в сомнении). Вряд ли…

ВАРЛААМ. Вот хоть мне и тяжело через это стало, больно, а… как сказал ты это словами… Я теперь об этом хоть думать не стану… (Смеется.) Поди ж ты, мол, когда зуб болит – руку надо укусить… Пожалуй, и так!..

ГРИША. Э-э… Такой-то методой – да я бы уж и самое себя съел…

ВАРЛААМ. Я вот даже Гришке велел допросить меня про…

ГРИША. Ну, так и ведет его, так и ведет…

ВАРЛААМ. …Про то, как убил.

Молчание.

ФЕДОР (в испуге). Убил?

ВАРЛААМ. Убил.

ГРИША. Ты его не слушай. Заморочит он тебя, Федя. Вот смотри: чуть что, скажет – нет не убивал! Видно, и твоя душа ему нужна. Зачем ты, Варлаамка, править над нами хочешь? Разве мы плохо жили?..

ФЕДОР (подавлен). Убил…

ВАРЛААМ. Я это затем словами сказал, чтобы легче было.

ФЕДОР. Не стало?

ВАРЛААМ. Не стало.

ГРИША. Я вот одно у тебя не спросил: за что убил-то?

ВАРЛААМ. Из гордости.

ГРИША. Из гордости?! Вот и гордился бы, а убивать зачем?

ВАРЛААМ. Молодой я был…

ФЕДОР. А пожалел?

ВАРЛААМ. Не знаю. Не знаю.

ФЕДОР. Пожалей.

ВАРЛААМ. Не могу что-то…

ФЕДОР. Э, брат. Либо забудь, либо пожалей.

ВАРЛААМ. Не могу! Ты бы смог. Я – не могу. Забыл же ты про ребеночка, а я бы не смог.

ФЕДОР (тревожно). Про какого – ребеночка?

ГРИША. Федя! Не верь ему! Он от скуки нас морочит!

ФЕДОР. …Про какого?..

ГРИША. Сон это был! Ничего не было!

ФЕДОР. …Что-то было… А я и забыл…

ВАРЛААМ. Вот видишь! Да ты, брат, злодей. А я вот мучаюсь!

ГРИША. Федя! Меня только слушай! Его не слушай!

ВАРЛААМ (Грише). Уйди!

ГРИША (схватился за Федора). Не гони меня, Федя, ведь он зарежет тебя, у него нож есть!

ВАРЛААМ. Тогда молчи.

ГРИША. Молчу. Молчу.

Пауза.

ВАРЛААМ. Ты, Федор, об этом не думай. Прав Гришка – не надо. Зачем тебе? Ты – царь. Тебе Бог дал. Захочешь – еще убей. А не думай. Моя бы воля – я б тебя на царство венчал!.. И первый к ногам лег. Тамошние цари и знать не знают: кто взаправду правит. Не смешно ли?! Он царь, а вот, к примеру, чума без его ведома людей казнит. Какой же он после этого царь, если она у него не спрашивается?! Глядишь, и его жизни лишит! А где она?! Кто видал?! И тебя… И тебя – никто не видал! Мы с Григорием знать будем. Да молчать. А ты – правь! Власти – от Бога, а Он, видно, одобряет. Раз молчит. Раз руку тебе не отсушил. Речи не отнял. Значит, правда. Царь!

Пауза.

Только послушай… Не станешь же ты по сто лет ждать, чтобы по-твоему вышло? У тебя приговор уж больно долог. (Смеется.) Это все равно – сейчас выпил, а к другой зиме – запьянел! Кому надо… Ага! Писала писака, а читала – собака. Я, видно, глуп был, что сердился: слова опускаешь! Слово – что? Плюнуть. Опусти хоть все, теперь не рассержусь. Видишь, Федя, как получается… Слову миром не править. Я это знал, да забыл. Делу править. Дурак, такую вещь забыть! А ты? Хорош. Слова-то помнишь, а ребеночка – забыл… Не смешно ли?

Звонят колокола к заутрене.

ФЕДОР (пугается). Ах! Да чтоб вас… Затрясло всего. Так тихо было, так хорошо. Нет, звонить им надо! Да что уж это нынче так ночи коротки?.. Нехорошо мне. Начинается. Вот ведь – думал, уж взрослый я – пройдет. А нет. Пусти-ка, Гриша.