Глава 11 – Воплощение отсутствия пороков

Стена, представляющая границу между Марилией и Свободной землёй, никак обладала магическими свойствами. Она расчертила пространство и будто не пропустила на другую сторону разногласия, сгладила некоторые конфликты. Стена оказалась даже эффективнее очередного понедельника, на который принято планировать новую жизнь.

Джек благодарно отметил, что настроение его спутников улучшилось, едва они преодолели ворота. Фокус внимания сместился от рефлексии к наблюдению за увлекательным окружающим миром. Джек ещё не до конца определил, насколько дружественно этот мир к ним расположен, поэтому на всякий случай взял Грэйс за руку. Другой рукой он то и дело проверял медальон на груди. Прикосновение к тёплому металлу странным образом успокаивало.

Вириен оказался небольшим, но густонаселённым городом. Крыши его зданий с высоты полёта норклифского дракона, должно быть, напоминали разноцветную мозаику. Небрежно рассыпанные в форме солнца лучи соединялись в центре яркой россыпью, образуя такие извилистые улочки, что и тридцати шагов нельзя было пройти совершенно прямо. Город вырос сразу за стеной: через сто шагов появились первые здания, а через двести всё вокруг наводнилось местными жителями. Складывалось ощущение, что после длинного пустого коридора путники очутились в зале, где отмечали какой-то весёлый праздник.

Первое знакомство с жителями Вириена у Джека произошло, когда один из играющих в мяч мальчишек зафутболил этот мяч ему в голову. Случайно. Пока Джек считал звёздочки перед глазами, проказник уже скрылся в переулке за углом, а друзья его только невинно пожимали плечами.

– Вы отдадите нам мяч? – спросила девочка, эдакий маленький ангелочек с белыми кудряшками и чумазым носом.

– Если вы не будете играть на дороге, – ответил Джек, потирая шишку на голове. Он чуть было не сказал «на проезжей части».

– Не будем, обещаем! – торжественно соврал её рыжеволосый веснушчатый друг, протягивая руки.

– Здесь всё почти как дома, – пробормотала Грэйс, когда они двинулись дальше.

– Если ты про невоспитанных детей, то я согласен, – ответил Джек.

Он не мог разделить эти ощущения. Он чувствовал себя совсем не так, как дома. Другое восприятие действительности имело, возможно, психосоматический характер: Джек внушил себе, что здесь всё иначе, и отмечал несовпадения. Вот, например, эта причудливая геометрия. Почему дома такие разные? Овальные, круглые или многоугольные… некоторые тонкие и многоэтажные, как башни; другие будто лежат на земле – можно дотянуться до крыши, если подпрыгнуть.

Между жилыми домами встречались магазинчики. Они были выкрашены ярче и пестрили зазывающими вывесками: «Одежда из самого качественного шёлка, действительно самого качественного» или «Только сегодня и завтра небывалые скидки на меха, если не придёте – жалеть будете всю жизнь». Реклама казалась несуразной, но она работала: частенько какой-нибудь прохожий останавливался, читал вывеску и заходил купить «самый вкусный и свежий хлеб», даже если ему это было не нужно. Джек подумал, что здесь замешано какое-нибудь волшебство, но Самира объяснила, что влиять на желания людей с помощью магии противозаконно и вообще некрасиво.

– Да если бы кто-нибудь из владельцев этих магазинов попался на подобном, он бы одним днём лишился всего добра, – возмущённо сказала она.

– А почему мужчины не делают магию? – спросил Джек, вспомнив разговор с Рейком.

Самира фыркнула.

– Это неприличный вопрос, не вздумай никому его задавать.

– Я не буду, если ты мне всё объяснишь, – невинно ответил Джек.

Он увидел, что и Грэйс с Тони навострили уши.

Самира подождала, пока мимо них пройдёт обнимающаяся влюблённая парочка, завёрнутая в один на двоих плащ, и тихо сказала:

– Официальная версия такова, что каждый мужчина искусно владеет разнообразными видами оружия, он силён духом и физически, поэтому в магии не нуждается.

– А неофициальная? – спросил Тони.

Они втроём обступили Самиру, чтобы лучше слышать её приглушённый голос.

– Правильнее будет объяснить так, что мужчины на это попросту не способны.

Самира закончила фразу почти шёпотом, и Джек поневоле проникся правилом помалкивать на эту тему.

Они неожиданно вышли из узенькой улочки на большую круглую площадь. В центре её возвышался высоченный фонтан, в котором три закрученных столба воды переплетались и разлетались мелкими брызгами.

У фонтана выступали уличные музыканты. Двое мужчин виртуозно играли на скрипках, симпатичная девушка в воздушном бирюзовом платье подыгрывала им на дудочке. Четвёртый участник коллектива, мальчик с огненно-рыжими волосами, напевал весёлую песню и пританцовывал в такт, время от времени хватая за руки слушателей и заманивая их в зажигательный пляс.

Артисты были прилично одеты, выглядели сытыми и вполне довольными жизнью. Наверное, потому, что большущая шляпа для подаяний была полна монет.

– Дай мне денег, – Самира протянула Джеку руку и защёлкала пальцами.

– Зачем это?

– Нужно поблагодарить музыкантов.

Джек взвесил кошелёк и убедился, что в сравнении с их тоскливо позвякивающими монетками добыча артистов представляла собой несметные богатства.

– Мне кажется, это они ещё могли бы дать нам денег, – заметил он.

Джек искал поддержки у друзей, но те вдруг начали бурно обсуждать систему водоснабжения. Решив не подвергаться гневу рассерженной ведьмы, которая ещё не успела объяснить принцип работы магии и могла сделать с ним всё, что угодно, Джек всё же положил в протянутую руку Самиры маленькую медную монетку.

Девушка помчалась к фонтану, чтобы внести вклад в заработок артистов, а любознательный Тони последовал за ней.

– Это первый и последний раз, больше она у меня денег на всякую ерунду не получит, – буркнул Джек.

Он ошибся. В этот же самый день ему пришлось нарушить слово ещё два раза.

Магазины на площади выглядели дороже и престижнее: витрины зазывали, рекламные уловки на вывесках граничили с непристойными предложениями. Владельцы ресторанчиков и постоялых дворов грешили тем же. Описания блюд на деревянных дощечках были такими красочными и аппетитными, что голод напомнил о себе после первой же строчки: «тефтельки под сливочным соусом с хрустящими картофельными шариками, веточками розмарина и чесночными гренками в топлёном масле».

– Ох, я бы сейчас это съела, – вздохнула Грэйс.

У них ещё оставался хлеб и другие съедобные закуски, но на фоне заманчивых предложений они казались заплесневелыми объедками.

– Предлагаю отметить наш первый день в Марилии сытным обедом, – чуть ли не торжественно провозгласил Джек, – даже если придётся отдать все деньги.

– Если что, мы теперь знаем, как их можно быстро заработать, – подхватила Грэйс и указала на музыкантов.

– Ты будешь петь? – спросил Джек.

– Нет, я буду танцевать.

В подтверждение своих слов Грэйс покрутилась на месте.

– Выходит, петь буду я, – обречённо сказал Джек, – тогда нам в любом случае заплатят, хотя бы для того, чтобы я прекратил.

Грэйс рассмеялась, а Джек почувствовал, как у него внутри заработала ржаная закваска.*

*По общепринятым представлениям у каждого человека есть душа, и расположена она где-то в районе солнечного сплетения. Воображение неотрывно связано с пережитыми впечатлениями и подсмотренными образами, поэтому на определение души – для простоты её представления – натягивается какая-нибудь физическая форма. Чаще всего это шар света разных оттенков. У хороших людей окраска души варьируется от белоснежной до золотистой, у злобных грешников она, разумеется, чёрная.

Свою сущность я представляю в виде ржаной закваски. Эта постоянно растущая субстанция давным-давно жила у нас в стеклянной банке и почему-то с первого взгляда произвела на меня впечатление. Если закваску добросовестно подкармливать мукой, она живёт и работает, прикольно скрипит воздушными пузырьками при помешивании и даёт вкусный пышный хлеб. А если её забросить, то она скиснет и сдуется.

Вот что-то такое заброшенное и перебродившее сидит у меня внутри вместо красивого светящегося шара. Но когда Грэйс смеётся над моими шутками, я чувствую, как начинают лопаться воображаемые пузырьки.

Дневник рассказчика – Примечание

Талантливые уличные музыканты, конечно, завладели всеобщим вниманием, но Джек заметил вдруг, что он сам является не менее интересным персонажем. Двое мужчин, которые всё это время неторопливо прохаживались вокруг фонтана, теперь остановились и решили его обсудить. От остальных жителей и посетителей Вириена их отличала одежда: строгая, неброская и одинаковая.

– Кажется, мы заинтересовали стражей порядка, – шепнул Джек.

– Ты тоже их заметил? – спросила Грэйс, продолжая кружиться под музыку.

– Их трудно не заметить: у них форма, оружие, и они идут сюда.

Кроме этих очевидных признаков служителей закона выдавал их взгляд. Такой можно назвать профессиональным, и всё станет ясно. Игра в гляделки здесь изначально сулит проигрыш, потому как сразу хочется уставиться в пол и не поднимать головы. Стражники подошли и поприветствовали их вполне доброжелательно.

– Добрый день, – вдохновенно ответил Джек. Его рука привычно дёрнулась для пожатия, но Грэйс на полпути её перехватила.

– Ты рассказчик? – сразу спросил тот, что моложе. Отсутствие опыта он компенсировал чересчур ровной осанкой и, видимо, предпочитал действовать напрямик.

Джек кивнул.

– Откуда ты? – спросил второй.

– Из Корфа, – ответил Джек.

Синхронный кивок собеседников обозначил эту информацию удовлетворительной.

– И что нового в Корфе?

Джек пожал плечами.

– Не могу сказать, давно там не был, – он на всякий случай ещё раз пожал плечами, ведь два раза куда убедительнее одного.

– А правда, что… – начал молодой, но осёкся при взгляде на Грэйс и понизил голос до шёпота, – а правда, что в Корфе женщины, ну… ты понимаешь?

Они с напарником многозначительно переглянулись.

– Конечно, неправда! – возмутился Джек.

– Ну ладно, раз не хочешь рассказывать, твоё дело, – опытный стражник, уделявший больше внимания порядку, чем глупым сплетням, переключил внимание на Грэйс. – А ты откуда?

Разумно ей было ответить, что отсюда, из Вириена, думал Джек. Маловероятно, что попросят назвать точный адрес.

– Я из Элминдэйла, – ответила Грэйс.

Джек сглотнул подступивший к горлу комок и покосился на неё. Грэйс выглядела так уверено, что он засомневался в настоящем месте её рождения.

– Элминдэйл далеко, – неопределённо прокомментировал стражник.

– Я путешествую с рассказчиком, – Грэйс улыбнулась. В остальном вид у неё был скучающий.

Молодой напарник не удержался от ухмылки. Вероятно, фантазия подсказала ему возможные причины, преимущества и радости подобного совместного приключения.

– Приятного вам путешествия, – пожелал его опытный товарищ, и оба отправились дальше прогуливаться по площади в поисках других потенциальных нарушителей.

Джек выдохнул. Он только сейчас почувствовал, как разволновался.

– Что такое Элминдэйл?

– Слово, которое я сегодня утром увидела на карте, – ответила Грэйс, – мне понравилось, как оно звучит.

– Слово? То есть, это могло быть какое-нибудь озеро или непроходимое болото?

Грэйс нахмурилась.

– Ну нет, больше похоже название города.

Её беспечность удивила и взволновала Джека. Он не мог приветствовать такое поведение в незнакомом мире, но вместе с тем находил его по-новому привлекательным.

Сам он тоже почти ничего не знал о далёкой стране, которую назвал своей родиной. Если Джек внешне походил на корфийцев, то они были темноволосыми, сероглазыми и светлокожими. Неудивительно для королевства, расположенного на севере. Он в самом деле отличался от жителей солнечной Марилии и понял теперь, что даже самый качественный поддельный документ не помог бы ему сойти здесь за своего.

Тони и Самира вернулись как раз вовремя – Джек только начал сожалеть о том, что не успел обесцветить волосы. Друзья сразу согласились с предложением вкусно поесть и выбрали самый тихий и удалённый от центра ресторан. К ним незамедлительно подлетел тощий говорливый юноша. Несколько минут он расхваливал разнообразные изысканные кушанья, но ушёл разочарованным, записав в блокнот только четыре недорогих блюда.

– А пока мы ждём, – Джек потёр руки, – расскажи уже, как делать магию.

Самира снова фыркнула.

– Как делать магию? Что за выражение! Чтобы понять, вам нужно сначала избавиться от ошибочных представлений, навязанных вашими сказками.

Она строго оглядела их, ожидая то ли вопроса, то ли возражения, но увидела только интерес.

– Волшебство – это не то, что можно сделать при помощи деревянного бруска, – тут Самира снисходительно скривилась, – или бессмысленной абракадабры. Его вообще не нужно делать. Оно и так повсюду – существует само по себе.

Тони заёрзал на стуле, словно пытался найти и ухватить кусочек.

– Ты можешь почувствовать, – Самира обернулась к Грэйс и внезапно схватила её за руку. – Закрой глаза.

Грэйс послушалась. Девушки одновременно закрыли глаза и замерли.

– Чувствуешь? – почти сразу поинтересовалась Самира.

Грэйс приоткрыла один глаз, ища какую-нибудь подсказку.

– Если честно, то совсем ничего, – искренне извиняющимся тоном ответила она, – я не понимаю, что нужно искать.

Её волосы вдруг шевельнулись. Узел на затылке, который Грэйс наспех соорудила после сна, начал медленно раскручиваться. Сохранившие спиральную форму локоны взметнулись вверх, замерли на миг и плавно опустились на плечи.

– Не старайся искать, не ныряй глубоко – всё на поверхности, – умиротворённо произнесла Самира, открыв глаза. – Тучи собираются и проливаются дождём, деревья окрашивают листву в золото, сбрасывают её, чтобы, отдохнув под снегом, вновь пробудиться весной. Люди рождаются, живут и умирают…

– Волосы встают дыбом, – подсказал Джек.

– …это и есть магия – непрерывный поток энергии.

– Как эндотермическая реакция? – вклинился Тони.

Джек размяк. Позволь он себе расслабиться чуточку сильнее, перешёл бы из твёрдого состояния в вязкое и растёкся под стулом бесформенной довольной лужицей. Он не подозревал, какое умиротворяющее воздействие оказывает рисунок из переплетённых пальцев двух девушек, которые прежде и смотреть друг на друга боялись.

Приятнее только вид четырёх тарелок с дымящимся и восхитительно пахнущим содержимым. Джек заказал себе наваристый суп с тремя видами мяса, корнем сельдерея и клёцками. Все наслаждались вкусным обедом. Все, кроме Тони. Его вопрос так и повис в воздухе, а пока не прозвучавший ответ тревожил больше, чем урчание в животе.

– Потрясающе вкусно, – промычал Джек. Если бы где-то хранился подписанный контракт на продажу его души, то по совокупности факторов именно это мгновение претендовало на роль самого прекрасного и последнего перед путешествием в преисподнюю.

Тони догадался, что обед сейчас в приоритете. Он быстро проглотил еду, едва замечая её вкус, и выжидающе уставился на Самиру. Его пальцы отбивали на крышке стола «Болеро» Равеля.

– Значит, эндотермическая реакция, хорошо, – Самира отложила вилку и широко улыбнулась, словно их беседу не прерывала мучительная пауза, – поговорим на твоём языке. Всё правильно, есть энергия, необходимая для какой-нибудь реакции. А я, представь, что я катализатор.

– Ты ускоряешь и направляешь в нужное русло, – воскликнул Тони чуть громче, чем нужно. Некоторые посетители демонстративно заозирались и зашептались о манерах.

Самира кивнула. Они смотрели друг на друга, так низко наклонившись над столом в неосознанном желании сблизиться, что рубашка Тони угодила в тарелку.

Под бахромой скатерти Джек незаметно протянул Грэйс руку, а она, сохраняя бесстрастное выражение лица, хлопнула по его ладони.

– Я добавляю ещё немного собственных ресурсов, – добавила Самира, – иначе не получится. Здесь важно не пытаться прыгнуть выше головы, а то можно себя убить.

– Убить? – переспросила Грэйс.

Звук её голоса напомнил представителям волшебства и науки, что они не одни. Самира взглянула на Грэйс и, заметив какую-то дисгармонию, заправила локон ей за ухо.

– Ты не можешь взять слишком много, что-то нужно отдать из… себя. Это правильно, это контролирует. Не получается совершить что-то слишком грандиозное, разрушительное. Поэтому магия не дана мужчинам.

– Не вижу связи, – буркнул Джек и с укоризной посмотрел на Самиру. Та усмехнулась.

– Ну как же! Вы ведь хвастуны, – так, теперь она обращалась непосредственно к нему, – вы не умеете себя сдерживать. «У меня магия больше», «Нет, у меня магия больше!». Постоянно так делаете.

Грэйс расхохоталась.

– Нет, – прошипел Джек, – вопреки распространённому женскому заблуждению мы так не делаем.

– Делаете, – заверила Грэйс, всё ещё смеясь, – наверное, это бы называлось здесь «мериться магией». Теперь я понимаю, почему вопрос неприличный.

– Добавьте к этому ещё неумение реально оценивать свои силы, упрямство, примитивные желания…

– Хватит на меня пялиться, словно я воплощение всех мужских пороков! – Джек прервал нелестный список.

– Не расстраивайся, – утешила Самира, – если ты будешь над собой работать, то ещё сможешь стать достойным представителем своего пола.

Только было успокоившаяся Грэйс снова прыснула.

– Не хочешь, справедливости ради, ещё Тони уделить внимание? – Джек послал недовольный взгляд Грэйс, а потом, превратив его мысленно в молнию, перенаправил Самире в голову.

Самира не шелохнулась.

– Что я могу сказать про Тони… – будто его и не было за столом, – а он как раз воплощение отсутствия пороков. Да, так и есть, Тони я бы доверила магию.

Грэйс перестала смеяться. Джек случайно вырвал ниточку из бахромы на скатерти. Вот сейчас, вот это мгновение пусть остановится, потому что оно воистину прекрасно.

Когда к их столу вновь подбежал тощий официант, Тони попросил два стакана воды и выпил их содержимое залпом, едва заказ принесли.

– А что делает золотая пыль? Усиливает магию? – спросил Джек. Он бы с удовольствием и дальше развивал тему о достоинствах друга, но тот ещё не оправился от потрясения.

– Можно сказать и так, – ответила Самира. – Магия кроется везде и во всём, поэтому она рассеяна. Говоря математически, на одну единицу объёма её приходится не так много.