Эрик придержал коня и привстал в стременах, разглядывая убегающую в лес дорогу. Впереди в получасе езды находился единственный в округе мост через речушку, неширокую, но глубокую и быструю. Рядом на высоком берегу ютилась заброшенная водяная мельница. Неделю назад, когда отряд проезжал мимо, река и не думала замерзать, и Эрику крепко запомнился унылый скрип колеса.
Местные крестьяне рассказывали, что мельница не работает с лета. В причинах свидетели путались: одни говорили, будто мельник спился и утоп, перебрав грибной настойки, другие уверяли, что он повесился, третьи намекали, что был он колдуном и знался с нечистой силой, которая его и уморила, а кое-кто прибавлял, что с тех пор в реке утонуло пять человек.
Нехорошее место. Идеально для засады.
Конечно, можно было выбрать и другую дорогу. Широкий Королевский тракт на развилке надёжной путеводной нитью уходил влево, к горам, нанизывая на себя бусинки городков и постоялых дворов. Если поехать по нему, то уже через две недели можно было добраться до замка герцога…
В любое другое время года.
Близился сезон снежных бурь, обоз едва-едва успевал проскочить. Эрик заранее посоветовался с магом-погодником и предусмотрительно заложил на обратный путь три лишних дня, но на Королевском тракте они не помогли бы, слишком большой крюк приходилось сделать, чтобы обогнуть Заповедные хребты. А если метели застанут их в пути, придётся торчать в какой-нибудь глухой дыре до середины весны, а то и дольше.
Эрик сплюнул в придорожный сугроб, глянул через плечо на карету и возки, посмотрел на лес. Бьорн сказал, что гном сговорился с вампирами – новость была, разумеется, паршивой. День, как назло, выдался пасмурным, тяжёлые тучи висели чуть ли не над самой головой: казалось, протяни руку и коснёшься. В такой день рисковый кровосос может устроиться на заброшенной мельнице и даже ненадолго выбраться наружу, предусмотрительно закутавшись в плащ с головы до пят и замотав лицо шарфом. Боевые качества его всё равно снизятся, и Эрику доводилось отлавливать таких шустриков, благо стрел с серебряными наконечниками у его бойцов хватало. Но упоминание вампирского барона исключало мысль об отчаянном одиночке. Да и о надёжных людях в докладе разведчика говорилось…
Эрик с удовольствием допросил бы Храбропузика лично, а то и с применением силы. Однако герцог вёл дела с гномьей общиной, а те весьма щепетильно относились к оскорблениям, нанесённым сородичам, пусть и самым дальним. Даже если б Гобуса поймали на государственной измене, королю пришлось бы немало потрудиться, чтобы убедить коротышек в законности применения наказания и не разорвать с ними дела. Поэтому пришлось притвориться, что командир отряда понятия не имеет ни о заговоре, ни о засаде, а уехать торопится исключительно по причине коварной погоды. Впрочем, хозяин не настаивал ни на задержке, ни даже на беседе. Выглядел он так, будто накануне пытался утопиться в бочке с собственноручно произведённым мерзким капустным пойлом, и пах соответствующе. Едва кивнул уезжающим гостям, позеленел лицом ещё сильнее и почти упал за порог парадного входа собственного замка.
Хелен перед отъездом небрежно бросила, что гном и сам за ними не поедет, и предупредить об этом никого не сможет, и тут же умело перевела разговор, а то и применила чары, так что о своих вопросах Эрик вспомнил уже после того, как отряд покинул замок. Оставалось лишь скрипеть зубами и надеяться, что ведьма знает, что делает, и уж точно не позволит обидеть подопечную.
К слову, в спальню принцессы Эрика ночью никто не пустил. Не то чтобы ему сильно хотелось туда попасть, однако ведьма пробыла там куда больше времени, чем понадобилось бы для извлечения одной мелкой собаки, и вышла не с пустыми руками, а с объёмным свёртком. Самым же неприятным было то, что попытка подслушать разговор успехом не увенчалась – едва войдя внутрь, ведьма что-то пробормотала и до Эрика изнутри не донеслось ни единого звука.
Женские секреты Эрик бы простил. Но при чём тут, спрашивается, телохранитель?
Увы, допросить Бьорна в отсутствие Хелен Эрик не успел. Едва парень выдал информацию про гнома и вампиров, ведьма заявила: «А теперь оба спать, живо!», и Эрик сам не понял, как очутился под одеялом. И давненько же ему так хорошо не спалось!
Добраться бы скорее до дома. Там-то все окрестные ведьмы знают имя Эрика Йоханссона, и попробовала бы хоть одна применить к нему чары, не рискуя поссориться с герцогом! Ну, разве что кроме Матильды, уж больно хороши её заклинания от похмелья, и сама она весьма…
Эрик скривился и поспешил отогнать воспоминания. Он снова обернулся: рыцари вслед за командиром сбавили скорость, отправленные вперёд разведчики должны были встретить отряд у леса. Думать, что будет, если они не вернутся, не хотелось.
Повод сорвать раздражение появился немедленно: карета тоже покатилась медленнее, и кое-кто счёл, что на такой скорости можно открывать двери. Бьорн, по обыкновению ехавший совсем рядом, успел раньше: придержал дверцу, что-то негромко сказал. С утра принцесса капризничала насчёт того, чтобы тоже ехать верхом, и Эрик развернул коня, опасаясь, что слушаться телохранителя избалованная красотка не станет, а тот не сможет достаточно твёрдо возразить. Конечно, сегодня в карете ехала и ведьма, чьё здравомыслие не подвергалось сомнениям, но вдруг ей понадобится помощь?
Однако обошлось без его вмешательства. Дверь закрылась, телохранитель немного отстал, и ведь из окна его не видно…
Ага.
Эрик аккуратно обогнул карету. Застать оборотня врасплох не удалось, Бьорн встретил его появление мрачным взглядом исподлобья и, не дожидаясь вопроса, мотнул головой:
– Нет.
Эрик не стал изображать непонимание. Внутри плеснуло раздражение, но стоило попытаться договориться по-хорошему.
– На время путешествия ты подчиняешься мне, – напомнил он. – Скрывая информацию, ты подвергаешь её, – кивок на карету, – опасности.
Бьорн немного подумал и кивнул в ту же сторону:
– Госпожа Хелен.
Досада на ведьму вырвалась из груди Эрика шумным вздохом. Вот ведь навязалась на его голову, и не возразишь ей. А будешь возражать – пузырёчек с зельем в дорожном мешке лежит, и рекомендованную дозу он с утра принял.
– И не стыдно тебе бабу слушаться, – проворчал он.
– Ведьму.
– Тем более.
Бьорн философски пожал плечами и уставился куда-то за горизонт, давая понять, что разговор окончен. Эрик немного посверлил его взглядом и почувствовал, что начинает звереть.
– Я обязан довезти к герцогу её в целости, – напомнил он. – О том, что творится на этих дорогах, не имеют ни малейшего понятия ни ведьма, ни девчонка, а ты…
Бьорн резко развернулся.
– Она – принцесса, – напомнил он с угрозой в голосе. – Следи за языком… капитан.
Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза.
– Ты же понимаешь, – медленно и негромко произнёс наконец Эрик, – что я не могу доверять в бою человеку, который отказывается мне подчиняться?
Бьорн отвёл взгляд первым. Лицо у него при этом сделалось несчастным, и Эрик даже немного посочувствовал – ему на собственной шкуре довелось испытать, что значит разрываться между разными приказами недовольных друг другом начальников. Однако дураком парень не был.
– Хорошо, – глухо проговорил он. – Вечером. Покажу. Сейчас не время.
С этими словами он хлопнул коня по шее, заставляя прибавить шаг, и снова поехал вровень с окном кареты. Эрик поглядел ему в спину, скрипнул зубами, но на дороге у кромки леса уже показались фигурки разведчиков, и пришлось переключиться на более срочные вопросы. Он почти надеялся, что на старой мельнице прячется вооружённый до зубов отряд, и можно будет с чистой совестью развернуться и поехать обратно. В конце концов, досидеть до весны можно и в столице, вряд ли король откажется приютить сестрёнку…
Но реальность была неумолима – ничего, кроме сугробов и ворон, разведчикам не встретилось.
Судьба упорно вела отряд вперёд.
***
Хелен выставила девиц прочь из кареты принцессы, и те, надув губы, расположились в более скромной повозке ведьмы. За обнаружение вампира в сундуке можно было не переживать: Теобальд днём спал как убитый, а зеркалу пригрозили расправой, если будет орать. Но на всякий случай замотали в меха. Так что вампир лежал в обнимку с ворованным зеркалом на дне сундука, а сверху были навалены вещи, к которым придворные и пальцем не прикоснутся – закопчённые сковородки.
– Фи, какая гадость, – скривила губки Долли, и Элли её поддержала.
– Я те дам гадость! Это прабабки моей ещё сковородка, хоронить с ней собирались, я из гроба достала, – сурово сдвинула брови Хелен, и они поверили. И заклятий никаких не надо.
Ведьма, кряхтя и охая, поднялась в карету с помощью молчаливого, сосредоточенного Бьорна и накрепко закрыла дверцу.
– Нянюшка, что-то стряслось? – зевнув, спросила Беттина.
– Ты мне скажи, золотко. Бледна ты стала. Боишься чего?
– Так ночью не спали, – улыбнулась принцесса. В её глазах мелькнула искра озорства, ночной секрет она обещала сохранить и не выдавать «этому противному Эрику». – Я не боюсь дороги – Бьорн всех врагов один может победить!
Хелен заметила, как взгляд принцессы застыл, губы приоткрылись, и она тихонько вздохнула.
– Что, замечталась? – понятливо кивнула Хелен.
Ещё один нежный вздох.
– Няня, ты же тоже когда-то была молода. Ты видела, какой он. А меня везёт немуж к старому дряхлому мужу. От одной мысли об этом мне плохо и зрение меняется чаще обычного.
– Как меняется? – осторожно уточнила Хелен.
Она уже знала ответ, но необходимо было убедиться… А вдруг ошибка, вдруг всё-таки обойдётся?
– Как обычно, – пожала плечиком принцесса. – Всё становится красным, когда я злюсь или… знаешь… щекочет в животе при взгляде на Бьорна. Как у всех.
Ведьма сдержала фразу «у всех такого нет» и как ни в чём не бывало продолжила:
– Может, тебя ещё что-то беспокоит?
Беттина нахмурилась, помолчала и с неохотой призналась:
– Сны. Такие тяжёлые… Я как будто испытываю жажду, которую ничем не утолить, просыпаюсь – болит живот и в горле сухо. Или багровый туман, в котором кто-то меня зовёт, – она поёжилась и отвернулась к окну. – Может, у тебя найдётся средство от дурных снов?
Хелен взяла в ладони руку принцессы – ледяная, – и ласково погладила.
– Солнышко, а давно это началось?
– Как шестнадцать исполнилось, – снова зевнула Беттина. – Я почти привыкла. А сны – совсем недавно. После свадьбы.
Хелен неслышно вздохнула и помянула про себя пару морских демонов, а вслух произнесла:
– Жаль, деточка, что твой брат выставил меня прочь, и я не могла за тобой присматривать последнее время. – Она улыбнулась и постаралась придать взгляду участливость, а голосу лёгкость. – Сварю тебе настой, полегче станет, милая.
«Только бы доехать, а там уж я разберусь», – подумала она. Сейчас стоило предложить девочке поспать, сонные чары отлично справятся с кошмарами, и карета качается так уютно, и ёлки за окном тянутся монотонно, усыпляюще…
В следующее мгновение карету тряхнуло так, что у пассажирок лязгнули зубы – и окна залепило белым по самую крышу.
О проекте
О подписке