– Я знала, что мы опоздаем, мы всегда из-за тебя опаздываем, – яростным шёпотом бранила Мари супруга, когда они выходили втроём из дома, чтобы сесть в экипаж и отправиться на праздник.
– Мы опаздываем из-за любви, моя прелесть, – запечатлев на шее жены лёгкий поцелуй, прошептал князь над самым её ухом. От чего Мари, поёжившись, рассмеялась и в шутку незаметно ущипнула за локоть Влада.
Кити, следовавшая за ними, совершенно не понимая, что происходит с отцом и Мари, просто с удивлением смотрела на них, радостно улыбаясь.
Этим вечером Кити была ошеломляюще хороша. Её довольно смелый и посему ослепительный наряд вызвал много вопросов у отца, которые он так и не посмел задать дочери, чтобы сохранить в семье праздничное настроение. По этой же причине наряд Мари оставил все комментарии князя и вопросы также при себе.
Супруга князя, вознамерившись, судя по всему, ему отомстить, выбрала яркий костюм цыганки, от чего её колдовские глаза, томно взирая из-под маски, затягивали смотревшего в них в пьяный омут. Тёмный каскад свободно ниспадающих волос вызывал почти непреодолимое желание коснуться их и ощутить ласку щёлка. Свободный ворот алой шёлковой блузы, расшитой самоцветными камнями, приоткрывал жадному взору тонкую ключицу и свободно спадал с одного плеча Мари. Длинная пышная юбка, расшитая преимущественно розами, при шаге, словно ласкаясь, льнула к ногам и бёдрам идущей.
Единственное, что смог вымолвить князь, увидев жену, было скорее недовольством, чем восхищением:
– Надеюсь, ты не босиком, милая? Можно простудиться.
– Ты считаешь, нужно было подробнее проработать образ? – как можно наивнее постаралась спросить Мари.
– Да куда уж подробнее?!.. – не сдержался тот.
Сказав это, Влад более не произносил ни слова, пока они ехали в экипаже.
Он только рассматривал своих спутниц, как бы пытаясь оценить, на ком из них в этот вечер было больше одежды.
В этом негласном состязании победил костюм Кити, ибо дочь князя обрядилась на великосветский бал в костюм наложницы гарема.
Пока она шла к экипажу, лёгкий ветер играл шёлковой тканью её тёмно-синей вуали и восточные шаровары из голубого тончайшего шифона при каждом малейшем порыве ветра плотно прилегали к телу, подробно обрисовывая все восхитительные черты и формы загадочной восточной красавицы в тёмно-синем платке и полумаске.
Когда троица опоздавших вошла в зал и они поднялись по небольшой мраморной лестнице, дабы поприветствовать хозяев и виновников празднества, князь окинул взором собравшихся гостей. Его нервозность и гнев относительно внешнего вида своих дам заметно поутихли. Бальный зал буквально пестрил и переливался женскими нарядами, в которых, казалось, присутствовали только два критерия: яркость и откровенность. Главным преимуществом было то, что узнать кого-либо из присутствующих женщин было практически невозможно. Пользуясь этим моментом, благородно воспитанные жёны высшего общества осмелились позволить себе в этот вечер абсолютно недопустимые вещи.
Огромных размеров огненные перья жар-птицы – это было всё, что составляло вечерний туалет самой хозяйки маскарада Баронессы Лихониной.
Расплывшись в яркой улыбке, она поспешила к новоприбывшим гостям:
– Добрый вечер, добрый вечер, мои дорогие, – грациозно, как бы подплывая, поприветствовала она князя и Мари.
Подобно невиданной тучной птице, она протянула свою руку-крыло князю для поцелуя.
– Я сразу же узнал вас, баронесса, – не без иронии заметил князь, склоняясь над протянутой рукой дамы в перьях.
– Я осознаю, что некоторые сочтут мой наряд довольно легкомысленным… – откровенно, даже чрезмерно кокетничая и желая тут же услышать опровержения своим опасением, пожаловалась она.
– Ну что вы… – угадав её желание, подхватил князь фразу баронессы. – Вы словно дивная птица в этом… Огненном перьевом облачении.
Щёки баронессы под маской стали такого же оттенка, как и её костюм.
А князь продолжил:
– Если бы вы не улыбнулись мне вашей дружеской улыбкой, мне бы пришлось весь вечер гадать, кто же эта таинственная незнакомка в столь волшебных перьях?! Вы лишили бы меня сна и покоя, баронесса.
Влад почувствовал лёгкий толчок в бок со стороны, где стояла Мари. Он и сам понимал, что зашёл уже слишком далеко в своём красноречии, но хозяйку праздника это ничуть не смутило. Полностью обратившись в слух, она даже подступила ближе, так, что её дрожащие на сквозняке перья начали щекотать князю подбородок.
Мари ничего не оставалось, как поспешить супругу на выручку. Сделав шаг вперёд с распростёртыми объятиями, она заключила баронессу в крепкое кольцо своих рук.
– Дорогая вы наша, как мы рады! Даже не сомневайтесь в своём костюме. Он великолепен.
Наконец, выпустив баронессу из своих нарочито дружественных и довольно крепких объятий, Мари, подтолкнув к женщине Кити, прибавила:
– А вы узнали малышку Кити?
– Добрый вечер, баронесса, – сделав реверанс, поздоровалась девушка.
– Здравствуй, дитя моё. Тебе, должно быть, не терпится поздравить Анну?
– Как и нам всем, – ухватилась за предложение баронессы Мари, – где же она?
– Она, должно быть, вышла с Анри на террасу или в парк. Тут такая толчея и скука, что сил нет…
В высшем свете всегда было модно жаловаться на хандру и царившую вокруг скуку, но в этом году невозможно было сделать и шага на балу или светском приёме, чтобы не услышать фраз: «ужасная тоска» или «безумная скука».
– Это был на редкость скучный год, вы не находите? – обратилась баронесса Лихонина к Мари.
Та кивнула.
– То ли пять-шесть лет назад…
– Было веселей? – удивилась Мари.
– Да, нет, – ответила баронесса, – было ещё более скучно.
Мари вопросительно взглянула на мужа.
– Только не спрашивайте меня, – поспешно сказал Влад, – я старался избегать подобных… Шумных компаний в то время.
– Уж не хотите ли вы сказать, милый князь, что ваше отсутствие явилось причиной всеобщей скуки?
Баронесса весело посмеялась своей шутке.
– Я даже не мог бы мечтать об этом, – заверил её Влад с обезоруживающей улыбкой, – но в каждой шутке есть доля шутки.
Баронесса вновь рассмеялась:
– Какова бы ни была причина, я умирала со скуки. Барон! – воскликнула вдруг баронесса Лихонина, поманив к себе проходившего мимо мужчину.
– Вы согласны со мной?
На лице барона Корфа промелькнула паника, но, сообразив, что сбежать ему не удастся, он обречённо подошёл к группе беседующих гостей во главе с хозяйкой.
– Я взял себе за правило всегда соглашаться с вами, баронесса, – сбивчиво заметил барон, водружая обратно на переносицу спадающее пенсне.
– Я всегда радуюсь, когда замечаю, что мужчины умнеют, не то что пять, шесть лет назад, – поделилась своим наблюдением с Мари баронесса.
В ответ Мари только пожала плечами, а Влад снисходительно улыбнулся.
Барон Корф, вновь потеряв своё пенсне и поймав его на лету, спросил:
– А с чем же я так опрометчиво согласился на этот раз?
– С тем, что этот сезон ужасно скучный, – любезно подсказала Кити.
– О, княжна, – оживился барон, – извините, я вас не узнал. А что касается скучного сезона, то вы совершенно правы.
Кити заметила двух дам в одинаковых костюмах, присоединившихся к их компании, активно выражавших своё согласие по поводу данного высказывания:
– Такая скука, – заявила одна дама, – просто она потрясающая.
– Ты хотела сказать: «ужасающая?» – поправила её другая. – Мне ещё не приходилось бывать на более нудных балах, – драматически вздохнула она.
– В таком случае, может, вам следует убраться отсюда, милочка, – воинствующе ответила ей баронесса.
– О, не этот бал, – поспешила добавить женщина, – этот бал – светлое единственное пятно в череде унылых приёмов. Я как раз это хотела сказать…
– Лучше помолчите, – оборвала её хозяйка бала.
Женщина тут же замолчала.
– Странно, – пользуясь случаем, шепнула Кити Мари.
– Что странно?
– Что высший свет не находит других развлечений, кроме как скучать и сетовать на отсутствие развлечений.
– На мой взгляд, многие неплохо проводят время, просто разглагольствуя о том, как им скучно.
Мари произнесла это чуть громче задуманного, и её реплика была встречена молчанием. Барон Корф продолжал в замешательстве смотреть на Мари, а одна дама стала странно активно мигать глазами.
– Единственное, что заслуживает интереса, – это «Титулованный Соловей», – деловито изрекла вторая дама.
Кити тут же побледнела. Мари инстинктивно подхватила её под руку. А Влад театрально закатил глаза, но, вспомнив о предстоящей встрече в парке с этим самым Соловьём, стал озираться, заранее готовя ходы для отступления.
– У меня потрясающая идея, – громко заявила баронесса.
Кто-то в нетерпении наигранно ахнул.
– Великолепная идея, – продолжала баронесса.
– Как и все ваши идеи, – галантно, с большой долей нескрываемого лицемерия заметил Влад.
– Так вот. Говорю вам, здесь и сейчас… Вы все будете моими свидетелями… Изумрудное колье, – сняв с шеи драгоценность, прогремела баронесса.
Толпа вокруг них разрасталась.
– Изумрудное колье получит тот… – повторила баронесса, повысив голос.
Казалось, весь бальный зал притих, напрягая слух.
– …кто сорвет маску с Титулованного Соловья!!!
Весь зал ухнул. Кто-то начал возбуждённо спорить, кто-то нервно засмеялся.
– Но что-то мне подсказывает… – чуть склонившись к Мари и князю, прошептала хозяйка вечера. – …Что я сама у себя выиграю это пари.
Мари и Влад удивлённо вскинули брови, а она продолжила:
– Я давно вас разоблачила, князь, – победно заулыбалась баронесса, – вы и есть Титулованный Соловей.
Влад, запрокинув голову, от души рассмеялся на это предположение.
– Уверяю вас, баронесса, ещё в глубоком детстве со мной произошёл трагический случай – достаточно крупный медведь наступил мне на оба уха.
– Я вам не верю, князь, – упорствовала она, – вас выдал костюм. Взглянув на вас теперь, я без слов всё поняла. Просто не у всех хватает смелости вам это сказать.
– Я польщён, баронесса, – улыбнулся ей Влад одной из своих самых чарующих улыбок.
– Но где же всё-таки Анна? – вмешалась в разговор Кити.
– Немедля отыщу её, – заверил баронессу князь, неспешно отдаляясь к выходу на террасу.
– Передайте, что я её зову… – повысив голос, бросила баронесса князю, так как он уже был от неё на порядочном расстоянии.
– Мари, не хотела бы ты чего-нибудь прохладительного? – учтиво поинтересовалась Кити, ища предлог, чтобы оставить это общество, возглавляемое баронессой, чьи перья и такие же экстравагантные идеи слишком уж привлекали внимание окружающих.
– Не отказалась бы… – ответила Мари, параллельно пытаясь тоже придумать предлог для поспешного расставания с баронессой.
– Я бы тоже не отказалась от бокала холодного шампанского, – подтвердила баронесса.
– Тогда я принесу, – не скрывая радости, поспешно отозвалась Кити и тут же скрылась в костюмированной толпе гостей.
Мари даже не успела ничего понять. Только когда подруга удалилась с молниеносной скоростью, она поняла, в каком незавидном положении оказалась.
– Ну-с, моя золотая, – не заставив себя долго ждать, начала расспросы баронесса, – как ваш младшенький?..
Оказавшись оставленной в таком незавидном положении, Мари мысленно поклялась отомстить обоим Ольденбургским: и отцу, и его предусмотрительной, такой чрезмерно заботливой, очаровательной дочурке.
– Неплохо.
– А Пьер?
– Чудесно!
– Он смышлёный мальчик.
– Совершенно согласна…
Кратко, но учтиво ответив на все возможные расспросы баронессы, Мари вскоре покинула её общество. Новоприбывшие гости увлекли внимание радушной хозяйки, и Мари, пользуясь моментом, поспешила ретироваться.
Подойдя к столу с прохладительными напитками, она, окинув зал взглядом, попыталась отыскать падчерицу и очень изумилась, увидев Кити в центре зала в компании жениха Анны, виновника сегодняшнего торжества.
В растерянности оглянувшись по сторонам, Мари задержала своё внимание на высоком, крепко сложенном мужчине… Стоя за колонной, он буквально не сводил взгляда с Кити и Анри.
Мужчина стоял, широко расставив ноги и заложив обе руки за спину, будто сдерживая себя, чтобы не подойти к объекту своего пристального наблюдения. Он был красив, даже очень красив. Его гладко зачёсанные волосы были перехвачены на затылке чёрной лентой, лицо скрывала полумаска, но очертания плотно сжатых губ и волевой подбородок свидетельствовали о том, что ему не доставляет удовольствие увиденное.
«Кити… Кити… Кити…» – в мыслях произнес её имя Щербатский, его сердце исполнило музыкальный отрывистый штрих – стаккато. Он не мог отвести от неё взгляд. Ему давно уже следовало быть на месте встречи с Владом, но Вольф был бессилен оставить её.
Оставить Кити сейчас с мужчиной, так настойчиво пытающимся завладеть её вниманием. А она словно далеко в мыслях. Её явно что-то тревожит и огорчает.
Он не видел её долгие пять лет. Все эти годы он пытался забыть её, между тем только благодаря воспоминаниям о ней, желанию хоть раз ещё увидеть эту вздорную, но такую любимую Кити ему и удалось спастись и выжить. Вспоминать их расставание ему не хотелось, слишком тяжёлым и мучительным оно было. Она тогда посмеялась над ним и над его чувствами, над его признанием.
Он стоял, не решаясь уйти и наблюдая за той самой, которая теперь стала прекрасней дневной звезды. Увидев её впервые после длительной разлуки в театре, Щербатскому потребовалась немалая выдержка, для того чтобы не броситься к ней и не заключить её в свои объятья. Мир для него опять наполнился любовью и надеждой в тот момент, когда он позволил себе единственный раз за весь вечер взглянуть на неё. Вот и теперь он смотрел как прикованный и не мог оторвать свой взгляд, когда рядом кто-то негромко произнёс:
– Почему вы не пригласите её танцевать?
Щербатский обернулся на голос и увидел хорошенькую цыганку, в которой безошибочно можно было угадать Мари – супругу его друга и бывшую компаньонку его возлюбленной.
Пара красивых карих глаз с любопытством смотрела на него из-под ярко раскрашенной полумаски.
– О ком вы, позвольте узнать? Если вы имели в виду себя, то я искренне прошу прощения за невозможность это сделать сию минуту.
Щербатский учтиво поклонился и попытался уйти, дабы не быть рассекреченным.
– О, нет, я говорила о Кити Ольденбургской. О той, на которую вы смотрите, не отрываясь, уже четверть часа.
– Ольденбургская? – сосредоточенно нахмурился мужчина, пытаясь убедить собеседницу в её ошибочном наблюдении.
– Неужели вы незнакомы с Ольденбургской? – удивлённо вскинула брови женщина.
– Я должен Вас разочаровать. К сожалению, нет, – глядя спокойно и доброжелательно, ответил он.
– Очень жаль. Кити Ольденбургская могла бы составить Вам хорошую партию и стать Вам прекрасной княгиней.
Щербатский резко повернулся, пристально посмотрев на стоявшую рядом женщину-цыганку, он не был готов к тому, что эти слова вызовут в его сердце такое волнение. Это была надежда, надежда неутраченного счастья с любимой. С Кити, о которой теперь он мог мечтать только тайно, не позволяя себе даже думать о возможном счастье с ней.
– С чего вы решили, что…
– Я только предположила, но то, что вы весь вечер не сводите глаз с Кити Ольденбургской, – это очевидно, – почувствовав волнение собеседника, Мари решила разрядить обстановку, перейдя на шутливый тон.
Мужчина не замедлил её поддержать в этом:
– Я обратил на неё внимание лишь потому, что она не танцевала, – честно ответил незнакомец в маске.
– И вы собирались с духом, чтобы её пригласить?
– Ничего подобного, – возразил он.
– Значит, вы просто любуетесь её красотой?
– Нет.
– Вы не находите Кити красивой? – продолжала цыганка.
Её собеседник отрицательно покачал головой:
– Она довольно красива, как и большинство присутствующих здесь дам. Но я выделил её из толпы лишь потому, что она не танцевала.
– Я тоже не танцевала, но вы не обратили своего внимания на меня…
О проекте
О подписке