Глава 3

Я смотрела на мелькающие в окне дома и думала о том, какая магия заставляет повозку двигаться самостоятельно, да еще с такой скоростью. Потом вспомнила, это Подмир, магии тут быть не может, и решила непременно узнать, как может действовать то, что действовать не может.

Мы с Лодином сидим на заднем сидении, черноволосый напряжен, сосредоточен и совсем не похож на шута, каким был в хранилище. Я хмыкнула. Ветер переменчив. Только что дул веселый легкий бриз, а через пять минут налетит шквал, раскидает телеги с сеном, посрывает крыши с домов.

На переднем кресле щуплый парень, который при ближнем рассмотрении не такой уж и щуплый. Если бы не заостренные черты лица и безразмерный балахон, который делает фигуру непонятной, можно было бы назвать симпатичным.

Сижу чуть по диагонали, поэтому вижу лишь часть лица. На щеках однодневная щетина, нос прямой, губы тонкие и плотно сжатые. Парень смотрит вперед, иногда поворачивая голову, тогда мне видно глаза цвета стали, задумчивые и внимательные.

– Я Фил, – сказал он не оборачиваясь. – Вообще Филлип, но так даже родители не называют.

Снова повисло молчание, которое прервал Лодин. Он спросил:

– Почему ты нам помогаешь?

Фил ткнул на цветную пластинку рядом с правой ногой, по телеге растеклась музыка, какой прежде не слышала. Словно сотни невидимых трубадуров играют на волшебных инструментах.

Я выдохнула восторженно:

– Что это?

Фил бросил небрежно:

– Станция «Инструментальная классика». В машине только это ловит. Хотя другого не слушаю. Классика на мозги хорошо влияет. А я люблю, когда мозги работают.

Мы с Лодином переглянулись, он повторил:

– Почему ты нам помогаешь?

– Да так, – произнес Фил, вертя баранку телеги и заставляя ее поворачивать направо. – По пути было. Видел, как вы улепетывали под шумок из отделения. Я, к стати, был занят тем же. Только у меня машина припаркована была. А у вас, как вижу, нет. Ну?

– Что «ну»? – не понял Лодин.

– За что вас? – пояснил Фил.

– А тебя за что? – вопросом на вопрос ответил ветер.

Губы Фила поползли в стороны, я решила, что улыбка ему идет, но все-таки подмирец не в моем вкусе из-за слишком острых черт и длинного подбородка.

– Подумали, что я украл данные с серверов одной компании.

– Ты разбойник? – спросил ветер.

Фил даже оглянулся, взгляд стал внимательным, а глаза прищурились. Он изучал Лодина, пока проезжающая мимо телега не загудела протяжно и неприятно. Тогда он резко развернулся, выравнивая баранку и сказал:

– Я не разбойник, а исследователь. Если бы у них на меня что-то было, они скорее всего, завербовали бы куда-нибудь. Я ничего не беру и ничего никуда не сливаю. Считайте это любознательным спортом.

Брови Лодина сдвинулись. Как и я, он ничего не понял, но видимо решил держать с этим Филом ухо в остро. Мне же он показался не опасным и, наверное, очень умным, раз может управлять такой телегой.

Откуда-то раздался мелодичный звук, я завертела головой, Лодин одернул меня и посмотрел строго, мол, не выдай нас своим невежеством. Пришлось замереть, ожидая, что источник звука сам проявит себя.

Фил ткнул на блестящую пластинку и поднес к уху.

– Да, – громко сказал он, перекрикивая волшебных трубадуров, которых назвал «станция инструментальная классика». – Еще два сервера? Вы там совсем обалдели? Я сутки поднимал предыдущий.

Я осторожно наклонилась к Лодину и спросила шепотом:

– С кем он говорит?

– Не знаю, – ответил он не оборачиваясь таким же шепотом. – Но если бы хотел нас убить, мы бы об этом уже знали.

Фил тем временем продолжал вещать, одной рукой время от времени поправляя баранку:

– Нет, погодите. Мы договаривались на один сервер в месяц. Остальное оплачивается по двойному тарифу… Нет, ночью не поеду… Что?.. Нет, я ночью тоже сплю.

Он оглянулся и бросил через плечо, виновато сдвигая плечами:

– Извините. Это с работы, так сказать. У них сервер грохнулся.

Потом снова развернулся, выравнивая телегу и продолжил говорить с невидимым собеседником:

– А вы мне не угрожайте, а то на удаленное администрирование уйду… Чего? Ну знаете, у меня своя резервная копия есть. Все-все, приеду, как будет время.

Он скользнул пальцем по пластинке и сунул ее в карман. Очень хотелось спросить, что это, с кем он говорил, и что все это значило, но взгляд Лодина заставил сидеть молча.

Фил снова повернул повозку, и мы выехали на широкую дорогу, где носятся телеги разных размеров и цветов. Иногда проезжают размером с дом, но встречаются и маленькие, еле один человек помещается.

Наша телега выехала к самому левому краю и помчалась, как сотни запряженных лошадей.

Я вжалась в сидение и вцепилась в ручку на двери. Она оказалась странной на ощупь, словно сделана из застывшего масла. Лодин заметил испуг и положил прохладную ладонь мне на пальцы. В этот раз скидывать не стала, в душе радуясь, что могучий ветряной родственник со мной.

Фила, похоже, скорость телеги вообще не волновала. Сидит расслабленный, откинувшись на спинку, правая рука на каком-то рычаге, левая повисла на нижней части баранки.

– Ну так что? – спросил он. – Хоть расскажите, кому помогаю. Кто вы, где вас высадить?

Я неожиданно даже для себя проговорила:

– Меня зовут Агата, я огонь. А это Лодин, он ветер.

Фил покосился на нас и присвистнул.

– Ролевики? – спросил он, потом сам же ответил: – Ролевиков-то за что в полицю? Вы же безобидные. Или нет? Что натворили?

– Мы ничего не творили, – произнесла я, чуть осмелев. – Просто чтобы найти цветок, нам нужна была одежда…

Лодин пнул меня в бок, я ойкнула и сердито посмотрела на него. Взгляд ветра потемнел, в глазах словно буря поднялась, и я поняла – внутри него заперт настоящий ураган.

Поежившись, замолчала и опустила взгляд в пол, где на ковриках из странного материла рассыпаны хлебные крошки.

Фила, похоже, мой рассказ не удивил. Он понимающе кивает и цокает языком. Спустя пару минут проговорил:

– Я раньше тоже занимался всяким таким. Костюмы там, сценарии. Выезжали за город и разыгрывали сцены из фильмов. Но потом как-то поднадоело. Тем более, я люблю качественную работу, а мой ролевой клуб как-то… Ну, в общем, просто наряжались во что попало и думали, они эльфы. Халтура в общем. Вот косплееры и реконструкторы – это да.

– Ролевики… – повторила я, размышляя над значением слова.

Фил снова кивнул.

– Ага. Но я уже не стал заниматься ни тем, ни другим. Когда понял, что можно зарабатывать мозгами, полностью ушел в, гм, свое дело. Ну и по старой дружбе помогаю то там, то тут.

Лодин сверлил затылок Фила, словно надеялся высмотреть его потаенные мысли, подловить на чем-то, но тот непринужденно управляет телегой и поглядывает по сторонам.

– Куда ты нас везешь? – спросил Лодин.

– А куда вам надо?

Черноволосый быстро глянул на меня, я пожала плечами. Тогда он произнес:

– Расскажи нам об… этом поселении.

Фил впечатленно выдохнул.

– Так, – сказал он, – а вот это уже любопытно. Вы не местные. И, судя по вашим круглым глазам, прибыли издалека. Прям очень. Где остановились?

– Пока нигде, – ответил Лодин.

– Зато успели побывать в полицейском отделении, – усмехнулся Фил. – Молодцы, ловко. За вами никакой интерпол не гоняется случайно? А то везу, на свой страх и риск.

Боясь, что единственный помощник в этом безумном мире может нас прогнать, я подалась вперед, схватившись за спинку переднего сидения и проговорила быстро:

– Честное слово, мы не знаем, кто такой интерпол. Мы никогда его не видели и не ссорились с ним.

Фил снова оглянулся на нас, на этот раз озадаченно. В глазах непонимание и настороженность, словно и впрямь размышляет, не высадить ли нас прямо тут, среди множества телег.

– Не знаете интерпол? – проговорил он с сомнением. – Это хорошо, что не знаете. Нечего его знать…

Потом повернул баранку направо, телега прижалась к правой стороне, потом свернула и поехала по кругу вниз. Через некоторое время дорога вновь пошла прямо, по краям стены деревьев, я на секунду почувствовала себя дома, где бескрайние леса, голубое небо и золотистое солнце.

Другие телеги исчезли, и мы мчимся по вечерней дороге куда-то вдаль. Я украдкой поглядываю на Лодина и на Фила. Если первый делает вид, что спокоен, хотя в глазах мелькают маленькие вихри, то второй напряжен и, время от времени, косится в зеркало под потолком.

Несколько минут ехали молча, погруженные в музыку невидимых трубадуров, потом они стали хрипеть, а затем вовсе превратились в шипение. Фил ткнул куда-то и в телеге стало тихо. Только небольшой гул колес и вибрация снаружи.

Он спросил, хмуря брови:

– Все-таки, откуда вы?

На этот раз ответил Лодин, который быстрее приспосабливается к условиям, как и положено воздуху:

– Из очень далекой страны.

– Такой далекой, – уточнил Фил, – что даже не называешь?

Лодин нарочно пожал плечами.

– Она так далека и так неизвестна, что название тебе ни о чем не скажет, – произнес он. – Но могу заверить, твой интерпол туда ни разу не приезжал.

Фил охнул и поплевал через плечо.

– Радуйся, – сказал он. – Уж лучше вообще о них ничего не знать. Хотя тут своих хватает… Так. Ну хорошо. Вы приехали из какой-то дыры. Извините, не обижайтесь. Попали в лапы полиции. За что?

Я вздохнула и произнесла тихо:

– Из-за одежды.

– Одежды? – не понял Фил.

Лодин строго посмотрел на меня, а сам проговорил:

– Девица не захотела брать нашу плату и вызвала стражей закона. А они затолкали нас в ту телегу и привезли в… сам знаешь куда.

Фил кивнул.

– Знаю. И понимаю. Не стали принимать вашу валюту. Надо было с начала в обменник, там поменяли бы на наши деньги.

Я пробурчала:

– Не уверенна, что это вообще возможно.

– Ну не с золотом же вы приехали, – усмехнулся Фил. – Хотя даже если с золотом. Его в любом банке можно продать и получить свое. Только нужны документы. Иначе решат, что краденое.

На пустой дороге машина набирает скорость, деревья мелькают быстро, даже не успеваю понять, дубы или клены. К движению немного привыкла и уже не вжимаюсь в сидение, но пальцы все еще сжаты на ручке.

Солнце серебрится на блестящем носу телеги, и Фил щурится, как кошка на пороге в летний вечер. Когда приоткрыл окно, в щель ворвалась тугая струя воздуха. Волосы Лодина затрепыхались, он блаженно закрыл глаза, словно вот-вот растворится в родной стихии. Но вместо того, чтобы стать прозрачным, как в хранилище, и взлететь на облачке, лишь выпустил из носа голубоватый вихрь. Тот ударился в спинку сидения и растворился.

Фил снова достал прямоугольную пластинку и стал что-то в ней тыкать, а я потерла зудящую шею и шепнула Лодину:

– Не получается? Ветром стать не получается?

Черноволосый покачал головой.

– Нет, – ответил он таким же шепотом. – Я чувствую, как внутри меня бушуют ветра, словно я пустая оболочка. Но они не могут вырваться на свободу.

– Понимаю… – отозвалась я. – Что нам делать? Этому Филу можно доверять?

– Не знаю. Это Подмир. Тут может произойти что угодно. Но нам нужен кто-то, кто сможет провести по нему. Здесь все не так, как у нас. Они даже говорят странно. Слова знакомые, но смысла нет.

– И что? – спросила я снова. – Мы ему расскажем?

Черноволосый поморщился, словно ему наступили на пальцы. По лицу, вижу, Фил ему не очень нравится, но все, кого мы встречали до этого, были еще хуже. А проводник в Подмире действительно нужен.

Лодин сделал глубокий вдох и произнес:

– Ты слышал о Трехмирье?

Фил отозвался, все еще тыкая пальцем в пластинку, из-за чего на дорогу смотрит урывками:

– Это РПГ или стратегия?

Мы переглянулись в очередной раз.

– Думаю, ни то и ни другое, – с сомнением произнес Лодин.

– Тогда не играл, – сообщил Фил. – Я сейчас вообще меньше играю. Раньше мог сутками из дома не выходить. Качал персов, одевал. Сами понимаете. А теперь… тоже могу не выходить, но по другой причине. Так что за игрушка?

– Игрушка? – не понял черноволосый.

Я подсказала шепотом:

– Наверное, он решил, что это какая-то забава. Что Трехмирье, это забава, игра.

– Ах вот оно что, – пробормотал Лодин, и уже громче произнес: – Нет, это не забава и не игра. Трехмирье это… Мир.

– Ну, все игры, это мир, – согласился Фил. – Разработчики стараются так все расписать, проработать, что ух!

Лодин прочистил горло, явно недовольный выводами подмирца, и сказал:

– Никаких разработчиков и игр, Фил. Кода я сказал «мир», я имел ввиду такой же мир, как ваш, только другой.

Фил покосился через плечо, забыв об управлении телегой и прямоугольной пластинке. Даже не знаю, как без лошади повозка умудрилась ехать прямо.

Потом снова обернулся к дороге и проговорил озабоченно:

– Вы, случайно, веществ не употребляете в своей далекой стране?

– Не понимаю тебя, – хмуро отозвался ветер.

– Ну, – попытался пояснить подмирец. – Чего-то, от чего могут привидеться всякие сказки. Трехмирье какое-нибудь или другая ерунда.

Внутри все закипело. В груди словно растеклась лава, и если бы мы были дома, запустила бы в этого Фила огненный шар потому, что начала терять терпение.

Я проговорила громко, чувствуя, как на языке пляшут частицы пламени:

– Трехмирье не сказка и не ерунда! Это наш дом!

– Он случайно не огорожен железным забором с током по периметру? – опасливо поинтересовался Фил. – А внутри не ходят люди в белых халатах?

По венам потекло раскаленное пламя, но ударившись о кожу, обиженно уползло обратно вглубь.

– Слушай, мы плохо понимаем твою речь, – проговорила я. – Но нам нужна помощь в этом безумном мире. Помощь, понимаешь? Мы посланы сюда с задачей. И если не выполним ее, может случиться большая беда.

Фил уже смотрел на нас, как на ненормальных, глаза округлились, и без того тонкие губы сжались, образовав едва заметную полоску.

– Вот так и помогая людям, – пробормотал он.

Я не отступала.

– Ты должен нам помочь! Должен! Нужно найти цветок и забрать его отсюда. Лодин – ветер. Настоящий. А я – огонь. А это безумный Подмир, откуда может грозить страшная опасность.

Фил побледнел. Но почему-то кажется, не от осознания возможной опасности. Он нервно косится на меня, на Лодина поглядывает в маленькое зеркало под потолком, а машина все набирает скорость.

Фил быстро глянул в пластинку, в этот момент дорога забрала в право, а когда поднял голову, машина уже летела с обочины по траве.