Я закричала и растопырила руки, Лодин схватил меня и прижал к себе, умудряясь чудесным образом балансировать между потолком и сидением. Но когда телегу перевернуло и завертело, его руки разжались и меня снова стало швырять по повозке. Потом послышался звук разбиваемого стекла. Фил вылетел в боковое окно. Затем оторвалась дверца со стороны Лодина и его будто высосало из повозки. А меня продолжало крутить, как в молотилке.

Перед глазами проносилась вся жизнь. Мама, походы в лес, разжигание костров на праздник весны, пастуший сын и его выбор не в мою пользу. Даже верховный маг с огнекрылым.

В груди страшно ухает и жжет, будто там расплавленная глыба, которая не может найти выход. Сквозь зум в ушах слышу собственные крики, а перед глазами мутная круговерть.

Время от времени, смазанная и размытая, в воздухе появляется физиономия Ферала. Кажется, он меня видит и перепуган так, что глаза превратились в плошки.

Откуда-то донеслось:

– Не смей погибать! Ты моя!

– Т-тебя только не хвата-ало-о! – прокричала я, пытаясь растопырить конечности, чтобы не швыряло на стены.

Когда телега остановилась, я с вытаращенными глазами застыла, пытаясь понять, жива ли, или уже попала в Верхний мир. Видение Ферала исчезло.

Попробовала пошевелиться, но ногу пронзила острая боль, будто ее жевал дракон.

Попыталась отодвинуть прижавшее ее сидение и заметила, как впереди в выемке рядом с рычагом плавится что-то маленькое и прямоугольное. Оно быстро сморщилось, когда поверхность пошла дырами, телега наполнилась резковатым запахом, затем накидка сидения вспыхнула.

Я охнула от неожиданности. Несмотря на то, что огонь моя суть, дышать чем-то едким стало трудно, словно горит не привычное дерево или солома, а нечто демоническое.

Когда оглянулась, в оторванную дверь увидела Фила, быстро хромающего к телеге, и Лодина. Он держится за бок, но тоже торопится к повозке.

– Вылезай! – закричал Фил, размахивая руками. – Машина горит!

– Я заметила, – буркнула я и снова повернулась к креслу.

Накидки и сидения охватило пламя. Оно быстро перекинулось на заднее место, и я оказалась охвачена огнем.

Когда кожа ощутила ласковое прикосновение оранжевых языков, я облегченно вздохнула. Это означает, что моя суть действительно никуда не делась, а лишь скрылась под неожиданно затвердевшей плотью. Но пламя все такое же родное и уютное.

Фил остановился в нескольких шагах от телеги, пытаясь закрыться руками от жара. Время от времени порывается броситься вперед, но видимо чувство самосохранения не пускает.

Потом подошел Лодин и стал спокойно смотреть, пока я тужусь, пытаясь отодвинуть охваченное огнем сидение.

До ушей донеслись испуганные слова Фила.

– Машина рванет! Ее надо вытаскивать! Она сгорит!

– Не сгорит, – произнес Лодин.

– Да ты спятил! – заорал Фил. – Звони в службу спасения! Мой смартфон остался в машине!

Когда я все же смогла приподнять сидение и вытащить ногу, Лодин произнес, указывая на меня:

– Смотри.

Подмирец охнул, Лодин довольно сложил руки на груди. Они наблюдали, как я переворачиваюсь и ползу на четвереньках по полыхающей телеге, как выбираюсь из двери, а потом с недовольным лицом иду к ним.

По мере приближения лицо Фила вытягивалось, глаза круглели, а челюсть рисковала упасть в траву. Зато Лодин стоит с победным видом, словно только что доказал самому верховному магу не правоту.

Подойдя к ним, я произнесла:

– Мое платье испорчено.

Лодин окинул меня критичным взглядом и сказал:

– Честно сказать, в таком виде ты куда привычней, леди-пламя.

Я посмотрела вниз. Подол прогорел до самых бедер и ноги теперь бесстыдно видны, на рукавах дыры, а руки черные, будто пол дня чистила трубы.

Фил все еще таращится, как на привидение, которые вообще-то обычно мирные, если не лезть без просу в их дома. Мне стало не уютно, попыталась запахнуться, но вспомнила, что плаща нет. Пришлось подойти к Лодину и встать у него за спиной.

Фил, наконец, обрел дар речи. Голос прозвучал хрипло и сбивчиво.

– Это как… Это кто… Как это… – забормотал он.

Лодин оглянулся на меня, потом произнес:

– Послушай. Она говорил правду, когда назвала нас ветром и огнем. Пламя ей безвредно. Но нам действительно нужна помощь.

– П-помощь?

– Да, – согласился Лодин. – Помощь. Так случилось, что в этом мире у нас нет никого, кто мог бы объяснить, как тут все устроено. Кроме тебя.

– Кто вы такие? – пробормотал подмирец, шумно сглатывая. – Что вы такое?

Лодин сделал шагу в сторону и положил мне на плечо прохладную ладонь, затем произнес, глядя в глаза подмирцу:

– Мы стихии.

Фил зажмурился и с силой потер ладонями щеки. Несколько мгновений стоял, словно надеялся, что мы исчезнем, как дурной сон вместе с его сгоревшей телегой. Но когда открыл глаза и обнаружил нас на месте, из груди подмирца вырвался стон. Он резко развернулся и пошел в сторону деревьев.

Я крикнула:

– Ты куда?

– Домой, – отозвался Фил, не оглядываясь. – Через защитку.

– А мы?

– Вы… – долетело до нас. – Чем бы вы ни были, вам лучше следовать за мной, пока машина не взорвалась.

Лодин цапнул меня за руку и потащил следом за Филом. Едва отошли на пару десятков метров, сзади грохотнуло, нас подкинуло понесло вперед. На лету Лодин успел обхватить меня и спрятать, как в коконе. Я моментально ощутила себя в безопасности, словно сам воздух окутал, как бывает, когда от ветра разгорается пламя. В эту секунду поняла, мы действительно родственники, а его шутки, всего лишь шутки.

На землю упали в таком же положении. Лодин быстро подскочил, приводя меня в вертикальное положение, и покрутил головой. Я тоже стала смотреть по сторонам. Когда увидела в траве Фила, указала пальцем и крикнула:

– Там! Смотри, он там!

Мы подбежали, я стала быстро проверять его, нет ли ранений. Только коснулась низа спины, Фил резко поднял голову и стал отплевываться от травы.

– Надо было идти быстрее, – пробормотал он.

– Ты не ранен? – спросила я.

Фил не ответил. Молча встал, отряхнулся и, не оглядываясь двинулся в том же направлении. Я посмотрела на Лодина, мол, что дальше. Тот пожал плечами и кивнул в его сторону.

Через пару секунд мы снова шли за нашим спасителем, стараясь держаться на некотором расстоянии.

То, что он назвал защиткой, оказалось вполне приятным леском с птицами и белками. Одна бесстрашно спустилась по стволу и с поднятым хвостом подбежала ко мне. Но когда поняла, что у меня еды нет, упрыгала обратно.

– Думаешь, он нам поверит? – спросила я Лодина.

Тот идет с приподнятой головой. Настроение значительно улучшилось, выражение лица время от времени становится привычно лукавым и шутовским. Лишь, когда замечает мой взгляд, снова делает вид, что суров и серьезен.

Он проговорил:

– Думаю, он у же начинает верить. Как бы ты себя вела, если бы вдруг узнала, что к тебе пожаловали гости из Подмира?

– Уж точно не молчала бы, – проговорила я. – Завалила бы их вопросами. Еще бы. Это же гости из Подмира. Да хоть из любого другого. Утром я вообще только Трехмирье знала… Так что, да. Мне было бы очень любопытно.

Лодин хмыкнул.

– Видимо, наш спутник не такой любознательный.

– Знаешь, – проговорила я, глядя в небо сквозь листву, – теперь я понимаю, откуда во мне такое любопытство. Всегда считала себя человеком, пусть и ведьмой, а оказалось…

– Стихия.

– Да.

– И что? – спросил Лодин. – Это что-то изменило?

Я попыталась объяснить:

– Огню положено стремиться захватить как можно больше. Расширяться и полыхать до самых небес. Потом у и хочется узнавать все новое. С начала робко, как лучина, а потом превращаться в настоящий пожар.

– Ты с пожарами аккуратней, – посоветовал Лодин. – Значит, тебе нравится твоя новая ипостась?

Я кивнула и произнесла:

– Да. И новоприобретенные родственники тоже.

Ветер ухмыльнулся и легонько толкнул меня в плечо. По коже от его прикосновения прокатился холодок, я провела пальцами, смахивая мурашки и улыбнулась. А Лодин сказал:

– Ну, мне тоже нравится новая родственница, леди-пламя.

– Надеюсь, не в смысле…

Он отмахнулся.

– Не переживай, леди-пламя. Я чту родственные узы. Тем более, такие. Вот если б не были родней… Хо-хо. Даже немного жаль… Но поверь, ни с кем ты не можешь быть в большей безопасности, чем со мной. Я ветер. Воздух. Я везде.

Я смущенно насупилась и проговорила:

– Хм, надеюсь. Но одно смущает.

– Например, – поинтересовался ветер.

– Мы ведь и познакомиться не успели, как следует, – сказала я. – Фарбус просто вытолкнул с миссией, не дав опомниться.

Лодин прищурился и хитро посмотрел на меня, лицо на секунду стало таким же беспечным, каким было возле Вормхола.

– Хочешь познакомиться? – спросил он.

– Было бы не плохо, – ответила я. – Ты часто меняешься. Хотелось бы понимать, с кем имею дело.

Он прыснул.

– То есть, моего обещания защищать тебя не достаточно?

– Не достаточно, – сообщила я. – Давай. Рассказывай.

Лодин снова окинул меня таким взглядом, от которого по коже пробежали огненные муравьи, а в груди часто застучало. Я мысленно возблагодарила богов за то, что он мой родственник, а не чужой мужчина, разбивающий сердца.

– Ну хорошо, – сказал Лодин. – Слушай. Мое имя ты знаешь. Родился в семье богатого купца из Верхнего пути, это долина такая, если не в курсе.

Я буркнула:

– В курсе. Думаешь, раз я девушка, значит сразу глупая?

Лодин засмеялся.

– Почему глупая? – спросил он. – Я вообще люблю девушек. Как же их не любить? Дальше рассказывать? Ну так вот. Жил и рос, не зная лишений, всего было в достатке. Отец торговал с верховными магами других долин, а те платят очень щедро.

Я спросила с ухмылкой:

– Поэтому ты ведешь себя, как избалованный шут?

Улыбка Лодина стала шире, и я подумала, что с такой внешностью ему нужно быть королем, только с характером придется что-то сделать. Он заметил, как разглядываю его и проговорил довольно:

– Именно. А еще потому, что в двадцать лет узнал, что вообще не человек.

– Как? – выдохнула я.

– Вообще было забавно, – стал рассказывать он. – Две недели кашлял. Никто не мог помочь. А кашлял так, что слуги на нижних этажах спать не могли.

Я протянула впечатленно:

– У тебя и слуги есть?

– Есть, – сказал он. – Но я не об этом. В общем, кашлял, кашлял. Маг Верхнего пути ничего не нашел, сказал, переживаю много. Или наоборот, бездельничаю. От того и кашель. Дал какое-то снадобье и отправил домой. Снадобье я выпил. Но кашель как был, так и остался. Тогда мать в тайне от отца, отправила меня к одной ведьме в Гнилую пасть.

Я охнула, прижав ладонь к губам, а Лодин продолжил:

– Да-да. Именно туда. О дороге говорить не буду. Скажу лишь что девушкам туда лучше не соваться. В общем, эта ведьма возилась со мной неделю, а на седьмой день вдруг давай орать. Мол, вздумал над ней шутить.

– Почему? – удивленно спросила я.

Лодин переступил поросший мхом пенек и сказал:

– Не знаю. Говорит, я вообще не человек, а ветер, принявший человечий облик. И пришел подшутить над ней, а она старая и уставшая. В общем отругала, сказала, чтоб в таком виде больше к ней не являлся.

– Как-то несправедливо, – заметила я. – Ты ведь сам не знал. Какое право она имела на тебя кричать?

Он сдвинул плечами и усмехнулся.

– Значит, ты на моей стороне? Приятно. Но вообще у нее было интересно. Много нового услышал. Точнее, подслушал. Ты, например, знала, что коты, вороны и яги могут перемещаться между мирами без Вормхола и цветков?

Я даже охнула, прикрыл рот ладонью. Потом спросила, не веря ушам:

– Но как это? Почему Фарбус ничего не сказал?

Лодин отмахнулся и произнес:

– Он и не должен был. Коты, вороны и яги это… как бы… Слово какое-то ведьма говорила… тренценде… трансцендентальное… Не помню. Они, вроде, и во всех мирах, и одновременно не принадлежат ни одному. Она еще кого-то называла. Но я не запомнил. Слишком замороченная ведьма.

– А разве они не могут сами забрать этот цветок? – спросила я.

Ветер показал головой.

– Видимо, не могут, если стихий посылают. Да и не видел я котов, который букеты рвут.

– А яги? – не отступала я, не имея понятия, кто это такие.

– Не чувствуют, – уверенно сообщил Лодин. – Фарбус говорит, только стихия может ощутить запах цветка. Да и кто знает, может, в Подмире их нет. Как в Гнилой пасти или в Верхнем пути. Кто знает, где яги еще остались. А вообще, мне жилось спокойно, пока та ведьма не вправила мозги. Но я не жалуюсь.

Он подмигнул, а я вздохнула. В голове промелькнули образы из детства, когда никто из детей не хотел со мной играть после того, как случайно подожгла волосы пастушьему сыну. Всего лишь макушку, а он вопил так, словно обожгли, как петуха перед варкой.

Когда заметила, как Лодин на меня вопросительно смотрит, проговорила:

– Что ж, тебе повезло больше.

Он пожал плечами, подняв взгляд на спину Фила, который идет далеко впереди и даже не оглядывается.

– Может быть, – сказал ветер. – Твоя очередь вещать.

– Да нечего вещать, – бросила я. – Ты почти все знаешь.

– Но все-таки.

Я покосилась недовольно, но он смотрит выжидательно, такой точно не отстанет.

– Ладно, – сказала я. – Слушай. Но тут ничего интересного. Родилась в той избе, где ты сегодня продырявил крышу. Мать растила меня одна. Друзей нет. Все с детства боялись, что подожгу. А дом и так находится на самом отшибе. Так что общения с собой было предостаточно.

– Сочувствую.

– Да нечему, – фыркнула я. – Уж лучше одной, чем с толпами зевак, которые хотят поглазеть на вспыхивающую девушку. Потому, что платье на ней сгорает до нитки.

Лодин снова расплылся в улыбке. На плечо села жирная муха, он замахал на нее, муха поднялась и с недовольным жужжанием улетела в ветки.

– Я бы тоже поглазел, – произнес он. – Ну так, для эстетики. Мы же, вроде, как родственники.

– Я тебе поглазею, – пригрозила я, отведя руку назад, но с запозданием вспомнила, что в этом мире огонь не вызвать. Пришлось опустить. – Тебе жениться надо, чтоб усмирить ветреность.

Ветер замахал руками.

– Не поможет, – сказал он, усмехаясь. – Ты давай, рассказывай. Не уходи от темы.

Я сделала глубокий вдох и продолжила:

– Потом выяснилось, что с моей помощью можно избавиться от огнекрылых. Когда нагрянул Ферал, меня пообещали отдать ему в ночь Лунного сияния. Я согласилась, иначе моя любимая Звенящая Долина превратилась бы в пепел. Вот и все.

Лодин нахмурился. Лицо быстро потемнело, как готовая прорваться грозовая туча, жвалки заиграли, а в глазах завертелись вихри.

Он отвернулся и проговорил:

– Это жестоко и не честно.

– Они сказали, что у меня был выбор, – горько усмехнулась я.

– Не было, – процедил Лодин.

– Вот и я о том же.

Лесок резко кончился. Перед нами возникла грунтовая дорога, будто кто-то проложил ее ровно до деревьев, но дальше возиться не стал. Впереди небольшой дом с несколькими постройками пониже. Фил быстро шагает в направлении к нему.

Мы поспешили, боясь, что запрется и не впустит. Но едва поднялись на порог, Фил прошел к столу, на котором сверкает бутыль с коричневой жидкостью, выпил прямо из горла и повернулся к нам.

– Так, – сказал он. – Теперь рассказывайте.