4 глава. Алиса

К третьей встрече я начала подмечать разные мелкие детали во внешности Феди. Например, что одна его бровь почему-то гуще другой. И что, в отличие от многих парней, ресницы у него совсем не длинные (хоть где-то восторжествовала справедливость). Я разглядела след от прокола на его левом ухе и сделала вывод, что раньше – вероятно, до работы в полиции – он носил серьгу. Волосы у него были самого скучного из возможных русых оттенков цвета. Но, когда на них падала тень, они становились темнее и хорошо сочетались с его карими глазами. Ему очень шла коричневая кожаная куртка, с которой он не расставался в ту осень. Не скажу, что он выделялся из толпы, но было в нем что-то приятное – как летящая на тебя белоснежная пушинка, от которой веет летом.

Как и в прошлый раз, он встретил меня у подъезда: стоял, облокотившись на багажник своего серого автомобиля.

– Завидуешь? – спросил Федя, заметив меня.

– А то! Сплю и вижу, как угоню твою тачку.

– Так здорово. Преступление еще не случилось, а у меня уже есть подозреваемый.

– Удобно устроился.

– Кажется, у тебя сегодня хорошее настроение.

Я и правда шагала размашистым и чрезвычайно бодрым шагом.

– Так и есть. Проверила все письменные работы, как следует выспалась и теперь чувствую одно сплошное умиротворение.

– Супер. А куда мы идем?

– Пройдемся по окрестностям, а потом можем зайти в мое любимое кафе.

– Мне нравится этот район, – сказал Федя, когда мы прошли через весь двор и вышли на территорию небольшого парка.

– Когда хожу на прогулку, всегда отдыхаю вон на той лавочке, – я кивнула в сторону деревянной скамьи, на спинке которой виднелась надпись, сделанная черным маркером.

– Что там написано?

– Dum spiro, spero. Это латынь. Я поэтому ее и выбрала.

– Как переводится?

– Пока дышу, надеюсь.

– Что-то в этом есть. И часто ты тут прогуливаешься?

– Каждые выходные. Выхожу подышать и иду, куда глаза глядят.

– Одна?

– Ага, хожу по любимым тропинкам, топ-топ, – ответила я и окинула быстрым взглядом гуляющих в парке. Никто из них не пришел сюда один. И хотя сегодня я ничем не отличаюсь от остальных, от правды не убежишь. – Но с тобой гулять гораздо интереснее. Могу представлять, что ты мой оживший воображаемый друг.

– А у тебя есть воображаемый друг? – уточнил Федя, даже не думая надо мной смеяться.

– Ну да, веду с ним мысленный диалог. Если бы не окружающие и риск загреметь в психиатрическую лечебницу, говорила бы вслух. Это, кстати, помогает совершенствовать ораторские навыки. Очень даже полезно для работы. Знаешь, как громко и четко мне приходится говорить, чтобы студенты обратили на меня внимание?

– Даже не представляю, я бы уже давно охрип.

– Хоть кто-то меня понимает, – благодарно улыбнулась я.

– И все-таки, почему ты гуляешь одна?

– Не нашлось кандидатов.

– И ты ни с кем сейчас не встречаешься?

– Не-а. Последние пару лет у меня вообще не ладится с людьми.

– Почему?

– Поняла, что хочу всегда оставаться собой. Без притворства, понимаешь?

– Конечно. Я и сам стараюсь так жить.

– Подруги мои, например, привыкли, что я все время шучу. Когда зовут на встречу, надеются повеселиться. Если же я прихожу грустная или веду себя чересчур серьезно или, скажем, завожу какой-нибудь непростой разговор, они на меня сразу злятся. Говорят: «Прекрати, ты портишь нам настроение». С коллегами в лаборатории – наоборот. Они терпеть не могли мой режим клоуна. Требовали быть сдержаннее. Что-то типа: «Не забывай, где находишься. Мы сюда не шутки травить приходим. Будь посерьезнее». Я отвечала, что только за счет этих шуток, может, и держусь, а то бы давно с ума сошла. Но они не понимали. Устала я от этого, вот и гуляю теперь одна. Мне так даже лучше, если честно.

– А в университете с этим как?

– Кажется, студентам нравится, когда я шучу. Это всегда разряжает обстановку.

– Наверное, видят в тебе соратника, который их понимает.

– Надеюсь, – порадовалась я его словам. – Знаешь, мне начинает казаться, что эта работа мне очень подходит.

– Я почему-то так и думал.

– Неужели?

– Да. Просто мне и самому на каком-то интуитивном уровне хочется тебе довериться.

– Ты поэтому позвал меня тогда с собой в ресторан?

– Наверное. Есть в тебе что-то такое, из-за чего кажется, что ты способна меня понять. Думаю, у многих рядом с тобой возникает подобное чувство.

– Если и так, то сказал об этом вслух только ты.

– Я с первого дня знакомства стараюсь быть честным. Не хочется это менять.

– Поддерживаю, – согласилась я, хотя была не до конца с ним честна и уже начинала об этом жалеть.

– Далеко еще до твоего любимого кафе? – поинтересовался Федя, когда мы остановились в ожидании зеленого сигнала светофора.

– Перейдем дорогу и останется совсем немного. А что, устал идти?

– Проголодался.

– Это хорошо. Больше блюд попробуешь. Еще и для десерта место останется.

– Когда бываешь там, заказываешь одно и то же или каждый раз пробуешь новое?

– Я там уже все перепробовала, а что?

– Да так, просто стало интересно. Есть люди, которые никогда не рискуют в этом плане.

– Теперь, когда я попробовала все, что у них есть, заказываю только самое любимое.

– Мне есть, чему у тебя поучиться, – сказал Федя, когда мы перешли на другую сторону улицы и двинулись прямиком к кафе с ярко-салатовой вывеской и логотипом в виде лайма. – Можно спросить?

– Ну разумеется. Что угодно.

– Почему ты никогда не спрашиваешь меня о Дине?

– М-м-м, – задумалась я. – Потому что у меня нет никаких вопросов.

– Совсем ничего не интересно узнать? Даже не спросишь, пытаюсь ли я ее найти?

– Во-первых, она бросила тебя самым некрасивым из всех способом. А я не хочу обсуждать людей, которые поступают подобным образом.

– А во-вторых?

– Не хочу портить тебе настроение, а эта тема точно не из приятных. Но если тебе нужно выговориться и чем-то поделиться, то я готова обсуждать это хоть днями напролет.

– Правда? – удивился он. – Прямо днями напролет? Даже в выходные?

– Конечно.

– Этого не требуется, но спасибо. – Благодарно улыбнувшись, он вдруг мимолетно коснулся моего запястья и сразу же одернул руку. – Я тоже с радостью тебя выслушаю, если нужно. Ты ведь не просто так продала свое свадебное платье. Наверное, оно причиняло тебе боль.

– Причиняло, – подтвердила я. Правда, совсем не по той причине, какую он себе представлял, но какая разница? Боль есть боль. И неважно, где находится очаг возгорания – в конечном счете пламя охватывает каждый сантиметр тела.

– Она тебе хотя бы заплатила?

– Что? – переспросила я, растерявшись.

– Дина. За платье.

– А-а, да. Заплатила.

– Хорошо, – кивнул Федя. – Много?

– Не скажу.

– Почему?

– Вдруг попросишь вернуть, – пошутила я. – Или арестуешь.

– За что арестую?

– Не знаю. Сам сказал, что люди не знают законов. Я ничем от них не отличаюсь. Может, нарушила что-то, и сама не знаю что. А ты только и ждешь, чтобы подловить меня на признании.

– Тебе бы книги писать с такой фантазией, – рассмеялся Федя.

– Да я бы с радостью. Если согласишься меня консультировать, может получиться неплохой детектив.

– Нет уж, увольте. Не хватало мне еще и в свободное время думать о расследованиях.

– Я ведь и обидеться могу, – пригрозила я.

– На что?

– Ты же только что разрушил мою воображаемую писательскую карьеру.

– Боже, мне так стыдно!

Мы остановились у входа в кафе, и вдруг замолчали. Я чувствовала, что должна сказать что-то еще. Про платье, да и вообще… Федя, похоже, считал точно так же. Его взгляд и даже поза требовали ответов.

– Я не знаю, сколько оно стоит, – заговорила я наконец. – Так что Дина в любом случае заплатила достаточно. Хотя в каком-то смысле это платье было бесценным.

– Тебе его жених купил?

– Нет. Мне его подарили.

– Какой необычный подарок.

– На самом деле, зная человека, который его сделал, скажу тебе: нет, вовсе он и не странный. Люди вообще довольно часто дарят то, что сами очень любят.

– Наверное, так и есть, – согласился Федя.

Осознав, что больше я ничего не скажу, он открыл дверь в кафе и жестом пригласил меня внутрь.

– Еда, мы идем! – воскликнула я и сразу же направилась к своему любимому столику у дальней стены. А когда мы устроились, добавила: – Извини, если кажусь тебе недостаточно открытой. Я не скрытничаю, просто пока не знаю, как об этом говорить.

– Или просто не хочешь это обсуждать. Не оправдывайся, я все понимаю.

– Спасибо, – поблагодарила я, улыбнувшись. – С тобой приятно иметь дело.

В тот вечер я в полной мере осознала, кем мы были и почему так много говорили. Два беглеца, коротающих время за поеданием пасты. Когда мы были вместе, все плохое почему-то забывалось. Я задавалась вопросом, когда это закончится, и приходила к выводу, что как только нам станет легче. Наши раны затянутся, и тогда мы сможем перестать убегать. А вместе с тем закончатся и наши, казалось бы, нескончаемые разговоры.

– Ты знала, что будет так остро? – спросил Федя, выпив второй по счету стакан воды.

– О да. Это же паста арабьята.

– Почему не предупредила, когда я заказывал ее?

– Хотела посмотреть, как у тебя из ушей пар повалит, – пошутила я и тут же поменяла наши тарелки местами. – Карбонара устроит?

– Конечно, но ты не обязана…

– Да брось, я душу продам за арабьяту, острые крылышки и том ям.

– Не перестаешь меня удивлять. – Покачав головой, он намотал на вилку спагетти. – Но ты заказала карбонару. Значит, любишь ее не меньше острой еды?

– Само собой. Бывает читаю лекцию студентам, а сама мечтаю, как зайду после работы в кафе и поужинаю карбонарой.

– Прямо мечтаешь?

– Ага, прямо с ума схожу от желания ее съесть.

Чуть не подавившись от смеха, Федя откинулся на спинку мягкого кресла такого же ярко-салатового цвета, что и вывеска у входа в кафе.

– Может, нам стоит сделать это традицией? – предложил он.

– Что? Смешить тебя, когда ты ешь?

Снова прыснув, он махнул на меня рукой.

– Не отмахивайся от того, кто поменялся с тобой тарелками. Это неприлично.

– Не буду, – пообещал он и снова выпил воды. – Я имел в виду совместный поход в кафе каждую неделю.

– Я не против.

– Хорошо. Только в следующий раз останови меня, если я соберусь заказать что-то несъедобное, ладно?

– Что? – ахнула я и, схватив тарелку со стола, прижала ее к груди. – Не слушай его, милая, ты самая съедобная и вкусная паста на свете. Только будь добра, не говори карбонаре, что ты моя любимица.

– Успокаиваешь пасту? – тихо уточнил Федя, подавшись вперед.

– Ты сказал про нее ужасные слова. Нужно было спасать ситуацию, – прошипела я в ответ.

– Боишься, что она отомстит тебе несварением, если не заступишься за нее?

– Тш-ш-ш! – Улыбнувшись, я поставила тарелку обратно на стол. – Спасибо тебе.

– За что?

– За то, что хотя бы раз в неделю я не буду ужинать в одиночестве. И за то, что не крутишь пальцем у виска, когда я разговариваю с макаронами.

– Думаешь, я бы смог? Ты так добра к этим спагетти, они тебя не заслуживают.

– Да, – согласилась я, – они даже не осознают, как сильно им со мной повезло.

– Вот именно, – кивнул Федя, широко улыбаясь. – И, Алиса?

– М?

– Я тоже не люблю ужинать в одиночестве. И рад, что хотя бы раз в неделю ты составишь мне компанию.

– Так и знала, что у тебя корыстные мотивы. Но я не против.

– Вот и решили.

Когда через пару часов мы прощались у моего подъезда, произошло кое-что очень важное. То, что определило наши дальнейшие отношения. То, что раз и навсегда установило между нами границу, которую мы, вероятно, никогда не нарушим.

– Я очень хорошо провел время, – признался Федя. – И, наверное, при других обстоятельствах я бы тебя сейчас поцеловал. Но мне кажется, нам не стоит этого делать. Что думаешь?

– По-твоему, я бы ответила на поцелуй? – Я занервничала от его прямоты, потому что уже очень давно ни с кем не встречалась и отвыкла от подобных разговоров.

– Значит, ты бы меня оттолкнула?

– Полагаю, теперь мы этого никогда не узнаем.

– То есть ты согласна с тем, что нам не следует переступать эту черту? Будем просто общаться и дружить?

– Меня вполне устраивает такой вариант, – кивнула я, спрятав дрожащие руки в карманы пальто.

– Ладно. – На мгновенье мне даже показалось, что он разочарован моим ответом. – М-м-м, да. Хорошо, что мы это обсудили, правда?

– Правда, – подтвердила я, чувствуя себя очень подавленно.

– Я хочу, чтобы ты знала, что мне еще ни с кем не было так интересно, как с тобой. Но наши свадьбы не состоялись, и мы… вряд ли мы готовы к новым отношениям.

– Однозначно не готовы, – повторила я за ним.

– Думаю, мы поступаем правильно.

– Несомненно.

– Отлично. Ух-х, – выдохнул он, будто до этого вообще не дышал. – Тогда спишемся позже?

– Обязательно.

– Ты немногословна, – заметил Федя.

– Я в шоке. Но это скоро пройдет.

– Почему в шоке?

– Не каждый день со мной заводят такие разговоры. Ты заставил меня понервничать.

– Прости. Я не хотел тебя тревожить. – Он взял меня за руку и притянул к себе. – Не поцелую, так хотя бы обниму, ладно?

– Валяй, – кивнула я, позволяя утащить себя в объятия.

Мы простояли так несколько минут, в течение которых меня мучил один-единственный вопрос. Не сдержавшись, я спросила:

– А сильно хотелось?

– Что?

– Поцеловать меня.

– Очень.

– Понятно. – На моем лице проступила грустная улыбка, но он ее не заметил, потому что я продолжала стоять, уткнувшись ему в плечо.

Не знаю, чем была вызвана та грусть, но прошло несколько дней, прежде чем я смогла от нее избавиться.

Спустя какое-то время я вспомнила этот наш разговор и подумала, что мы повели себя очень по-взрослому. Выяснили все до того, как точки начали превращаться в запятые.

Думаю, что во многом благодаря этому мы и стали лучшими друзьями.