Глава VII. Кто враг?

Скиталец просмотрел еще несколько видеороликов. Рассказываемая там информация была ничем не примечательна. Лишь один драматичный момент состоялся из-за сложных родов Сэнди, но к счастью процедура завершились с положительным результатом. Мальчик родился здоровым и полноценным, а самой матери пришлось некоторое время восстанавливаться из-за большой потери крови. Но вот последний из всех ранее открытых файлов вызывал значительные опасенья. В нем Боб сообщила о событиях, которые существенно надломили команду:

– На этот раз у меня действительно плохие новости… – Девушка отвела печальный взгляд немного в сторону думая с чего начать. Её тревога чувствовалось через экран монитора. – Неделю назад, – она сделала паузу, шмыгнув носом. Глаза показались красными, видимо Боб не давно плакала. Собравшись духом она продолжила: – В общем буквально за несколько дней до отъезда команды акушеров случилось непоправимое. Расскажу об этом коротко, так как в подробностях нет нужды. Один из прибывших случайно проявил отклонение в поведение. На протяжении всего времени его речь была нормальной, но перед отбытием он стал заикаться. Парень был не особо общителен, но в тесном, подземном мире нельзя оставаться полностью закрытым в себе. Мы заметили, что в его речи начали, хоть и изредка, проскакивать запинки. – Боб сглотнула. Горло пересохло от волнения. – Все мы, живущие здесь, прекрасно знаем о симптомах неизлечимой болезни. Один из них, это не членораздельная речь и ей предшествующее заикание с постоянно увеличивающейся частотой. В итоге всех четверых мы заизолировали в одном помещение. Они в большинстве своем отнеслись к этому с пониманием и согласились на заточение… Если диагноз подтвердится, а шанс, что он окажется положительным, высок, то мы все в глубокой заднице… Черт возьми, – Боб повысила голос, дав волю эмоциям. – мы несколько месяцев дышали одних воздухом, разговаривали, пили чуть ли ни из одной кружки и… – сделав короткую паузу она выдохнула, будто выпустив пар. Через мгновение интонация приобрела оттенок усталости. – у меня просто нет слов, все в отчаяние. Когда я сообщила об этом в штаб, складывалось такое ощущение, как будто они уже слышали подобное много раз. Они там нисколько не испытали сострадания. Лишь пояснили: что все должно оставаться как прежде; никто не должен покидать бункер; сообщили о сокращение сроков доставки припасов и то, что эксперименты обязательно нужно продолжить. Приказали не падать духом и не сдаваться. В некоторых моментах я с ними согласна. Пока ясность сознания не покинула нас, мы будем продолжать исследование, может, мы всё-таки, что-нибудь придумаем… С Сэнди всё в порядке, она заботится о полугодовалом малыше, кормит его грудью и держится как может. Для неё эта новость оказалась, скажу прямо, приговором, и в душе она это понимает… Эта была Боб, пока еще в здравом уме. До связи.

Путешественник сразу же приступил к просмотру следующих видеоотчетов. И среди всего однообразия выделил для себя более информативный ролик с описанием ухудшения самочувствий заизолированной группы.

– Это снова я. Еще в здравом уме, но с отвратительным настроением. Буквально пару дней назад был сброшен груз с продовольствием. Мы перетащили всё в бункер и поняли, что наш склад переполнен. Пришлось загромождать соседнюю комнату. Для поднятия настроения Грета решила закатить целый пир из всего разнообразия поступившей продукции. Её старания оценили все. Вкусный ужин удался. У некоторых даже появилась улыбка на лице. Наши заключенные также отведали наивкуснейшее меню. Во время передачи еды со мной разговорилась самая опытная из изолируемых. Она поведала о видимых ухудшениях всех парней. Течение болезни происходило в разной прогрессии, в зависимости от иммунитета заразившегося. Хуже всего было её помощнику. Затем по шкале регресса шел его двухметровый друг. Каждый из них осознает трагичность ситуации и на всё это беспредельное уныние становится всё тяжелее и тяжелее смотреть. Сама же доктор пришла к выводу, что умственная способность её самой, также значительно снизилась за те несколько месяцев, что они провели здесь. Она добавила, что к худшему следует готовиться и нам. Её блестящие от поступающих слез глаза и этот потухший взгляд согласный на смертельный приговор, не даёт мне покоя уже несколько ночей. – По щеке Боб скатилась слеза. – В её глазах читалось: бессилия; осознание того, что помутнения рассудка не избежать; понимание того, что мысли исчезнут, растворяться в пустой голове будто их никогда там не было. А тело… тело будет жить, двигаться, биться за последние куски съестного, совсем как безмозглое, отвратное животное, существующие на одних инстинктах. Такое будущие сведет с ума любого. Многие перешли на постоянное потребление успокоительного. Я уже дала запрос на увеличение подобных препаратов в следующей поставке. Надеюсь, руководство отнесется с пониманием к этому моменту. По ребятам, я имею в виду постоянных жильцов бункера, пока не наблюдается эффекта изменения речи или другие симптомы обострения болезни. Все следуют рабочим инструкциям и периодически проверяют друг друга на симптомы… И еще кое-что, мы как-то в очередной раз обсуждали длительность инкубационного периоду вируса и пришли к выводу, что Марк… – Боб закатила глаза. – черт, – протянула она. – Проговорилась… а знаете, к дьяволу все псевдонимы! Они потеряли актуальность. Так вот, мы пришли к выводу, что акушер был заражен еще до прилета в наше убежище. То есть высока вероятность общей зараженности откуда собственно и прилетели сами гости. По каким-то странным причинам, они до сих пор скрывают предыдущее место пребывания. Остаётся надеяться, что все четверо не из штаба, который как раз обязан координировать все действия секретных лабораторий. Но если заражению подверглось и управление, то со всей ответственностью могу заявить, что всё потеряно и мы проиграли войну за выживаемость… На этом у меня всё.

Путешественник не заметно для себя начал сопереживать рассказчице, но, тем не менее, решил немного отвлечься от длительного просмотра и отстранился от монитора, потирая уставшие глаза. Заметив за собой излишнюю потливость и постоянно возникающий зев, он задумался о собственном состоянье здоровья. Встав с кресла, опасение подтвердилось легким головокружением. Скиталец добрался до кухни, налил воды из специальной цистерны для долгого хранения в кружку и с жадностью выпил. Отведя взгляд в сторону, путник обратил внимание на лежащего пса, тихо скулящего себе под нос.

– С тобой тоже творится какая-то ерунда? – уставшим голосом спросил хозяин у питомца.

Глубоко вздохнув, мужчина вдруг ощутил невозможность этого действия в полной мере. Дышать полной грудью было тяжело.

– Кислород. – предположил путешественник. – Надеюсь причина в нем.

В комнате техника скиталец развернул схему вентиляционных шахт. Сориентироваться в ней оказалось достаточно просто, и владелец бункера без промедлений приступил к замене фильтров и специальных мембран в системе воздухообмена. Бережное отношение Себастьяна к своему делу сильно повлияло на скоротечность поиска нужного оборудования. Путешественник в своих мыслях благодарил техника за порядок в подсобном помещение, где каждый предмет лежал на своем видимом месте.

Спустя пару часов беглых работ финальный результат не был ощутим. В бункере по-прежнему тяжело дышалось, да и фильтры оказались не в критичном состояние. Проблема явна не решена, а вот необходимость выйти на свежий воздух путешественник понимал отчетливо, ибо находится в помещение, а тем более отправляться в сон чрезвычайно опасно. Переваривая причину довольно нелепой проблемы, в голову пришла еще одна не затейливая идея по поводу отсутствия кислорода в бункере. Продвигаясь по коридору уже с намеченной целью, он окончательно сформировал версию.

«Если система вентиляций изнутри в порядке, а проблема остается, закономерно проверить забор воздуха снаружи» – думал он.

Схватив фонарь, путник подозвал животных. Все вместе поднялись по крутой лестнице и человек открыл дверь. Очутившись на поверхности, путешественник внезапно для себя ощутил всю прелесть свежего, осеннего воздуха. Вдыхая его, скиталец наслаждался каждым дуновением лесных ветров. Листва приятно шуршала на заднем фоне, а покачивающиеся кроны деревьев издавали протяжный скрип, делая лес мрачным, но при этом живым в этом бренном, потерянном мире. Пес перестал поскуливать и прищуривая глаза от очередного дуновения он приподнял морду принюхиваясь ко всему многообразию запахов неведомых для людей. Кот же, как всегда, на вид был безразличен, хотя скиталец предполагал о полифонии всех скрытых эмоций питомца.

Стоя на задворках гнилого сарая мужчина опомнился после короткой прострации. Видимо сказалось долгое отсутствие нормального воздуха. Но и на созерцание природы не было времени, близилась ночь. Включив фонарь, он направился к примерным координатам ближайшей вентиляции. Схему, нанесенную на бумагу в малом масштабе, он держал в памяти и по ней же, относительно бункера, ориентировался на поверхности. Со стороны ему казалось, что всё будет происходить гораздо проще, но на деле же на поиск ушел битый час. Для удобства пришлось взять в здоровую руку крупный сук. Блуждая среди сумрачного леса с палкой напоминающий посох, он словно слепец прощупывал путь впереди, фонарь же был направлен перед сбой для того чтобы очередная ветка не попала в глаз. К этому моменту вечернее время плавно перешло в ночное. Луна немного спасало от дезориентации. Разочаровавшись в поиске шахт, скиталец присел чтобы успокоиться и перевести дыхание. Необходимо было подумать почему он не смог найти ни одной вентиляции. Местоположения по всем расчетам были верны, и одна должно находиться здесь, прямо в этом месте, где находился он. На всякий случай путник обошел ближайшую область еще раз, но ничего похожего на рукотворный объект не нашел. Обломанная и полупрогнившая часть объемного ствола дерева вновь притянула пятую точку скитальца. Импровизированный порожек находился на не большой куче листьев вперемешку с ветками, и после отрицательного вердикта по поводу неудачного поиска шахт, единственным и последующим шагом оставалось вернуться в бункер, при этом, не запирая входную дверь. Опершись на посох, который в свою очередь пронзил всю эту кучу, путешественник прочувствовал что-то твердое, что-то стальное внутри. Отбросить часть ствола и расшвырять перегнивающую массу не составила труда и вскоре взору открылась та самая шахта. Он готов был расцеловать этот неодушевленный предмет, но вдруг осознал, что вентиляцию кто-то завалил специально. Это было очевидно. Но для чего? Для выкуривания людей из бункера? Если заваленными окажутся и остальные места для забора кислорода, то получится, что это диверсия. И она удалась, так как бункер был действительно открыт и больше не запирался. Скиталец распрямился, пытаясь понять цель саботажа.

«Для чего? Зачем? И кто вообще это сделал?» – задавался он вопросами.

Ночью поиск других шахт невозможен, а одной открытой вентиляции не хватит, чтобы обеспечить кислородом сокрытое помещение большой площади, поэтому, как было задумано ранее, всё же придется оставить вход в бункер распахнутым.

Причина засыпания мусором шахт оказалась не ясна. А вот следствие вероломного поступка как никогда понятно. Пока вход для людей был открыт, кислород поступал в подземный дом, но так как скиталец после поселения постоянно держал его закрытым, воздух внутри попросту закончился, а заваленные хламом вентиляции сказались на итоговом эффекте. Самокритично вспоминая последние дни: когда ему становилось хуже и хуже в физическом плане, а сопутствующие переживание подавляло и эмоциональное состояние, выясненная в итоге причина показала, что эти излишние неудобства можно было избежать, руководствуясь лишь любознательностью, которая всегда была частью характера путешественника, но не проявилась в нужный момент. Последствия, связанные с недостатком контакта с окружающим миром, скорее всего, привели и к нарастающей боли от пулевого ранения, ибо при ухудшение общего состояния в первую очередь страдает ослабленная часть организма. Так предполагал путешественник, опираясь на логические доводы, а также на медицинскую литературу отчасти касающиеся подобных ситуаций.

Инстинкт выживания подсказывал, что спать, не запирая на вентиль вход в бункер довольно опасно и лучше бы перетерпеть одну ночь без сна. Такое уже бывало и это далеко не самое страшное, что выдерживал скиталец. Рассчитывать на помощь в охране псу было нельзя, хоть животное гораздо чувствительнее человека, есть вероятность запоздалой реакции, а это ни к чему хорошему не приведет.

На всякий случай путник установил две звуковых ловушки. Одну на подходе – в сарае, а другую прямо на крутых, железных ступеньках ведущих в подземное укрытие. Из себя они представляли довольно простую конструкцию. Это были консервные банки, пронизанные леской и подвешены на определенной высоте.

В обесточенном пространстве, коим по решению путника оказалась лестница и часть коридора, и в отсутствие светлого времени суток, ловушки должны неплохо звучать в случае появления незваного гостя. А гостем может оказаться кто угодно, например, тот, кто выкуривал с какой-то невиданной целью жильцов бункера, но это маловероятно из-за истёкших сроков давности, скорее всего враждующий с этими людьми мертв, если конечно этот злодей вообще был человеком. Ну а если возможный гость действительно похож на зверя, столкнувшегося со всей троицей несколько лет назад, то вероятное соседство может повлечь за собой не желательные последствия. Эрудиция хищника, встреченного ранее, была поразительна. Такими умственными способностями мог владеть не каждый нормальный человек. Тогда зверь напоминал жестокого и расчетливого охотника на людей. Это воспоминание оставила неизгладимый след в памяти путешественника, но если отдавать отчет о том, что всех животных уничтожил сам человек, и охотиться кроме как на людей было не на кого, то поумневшее выжившее животное могло оказаться обычным выживальщиком. Таким же выживальщиком, как и сам скиталец, который так же убивал блуждающих, но из-за особенностей тела он поступал более лояльным методом, нежели разумный хищник. Можно было бы оправдывать давнего врага так, если бы не замеченная в окуляры бинокля игра зверя с одиноким блуждающими. Он играл с жертвой в смертельные прятки, развлекая себя от скуки. Для него человек представлял из себя мышь, а мышь для сытого кота не имеет ценности, и служит лишь развлекательным предметом с кратковременной заинтересованностью. Наигравшись, зверь не отпустил и даже не просто задушил, а жесточайшим образом разорвал жертву на части. Висевшие кишки и части тела на чем-либо явно оставили след в воспоминаниях путника. И вот, сидя за импровизированным постом охраны, недалеко от входа, путешественник вспоминал о тех пугающих поступках зверя преследовавшего в дальнейшем и их…

Среди ночи он также рассуждал и о многолетних наблюдениях за своими питомцами. Их интеллект рос несколько лет к ряду, а возможно продолжает развиваться по сегодняшний день, и если сравнивать с выдуманным фантазией врагом, то вырисовывается не радужная картина. Наверняка мнимый зверь также умнел все эти годы. И вообще он может явиться, откуда угодно, например, может прийти издалека или же сбежать из этой же лаборатории и преследовать цель отомстить захватчикам, ведь скиталец не знает, чем на самом деле занимались сотрудники бункера, особенно за тем самым изолированным участком. Также необходимо учитывать и возможное разделение конечностей зверя на ноги и руки, в отличие от четвероногого преследователя, встреченного тогда, у этого, судя по диверсионным методам, может быть более развитый мозг с конечностями напоминающие человеческие, что не может ни тревожить настоящего хозяина бункера. Внушаясь придуманной опасностью, путешественник просидел до самого рассвета, но выдержать более ему не дало подорванное самочувствие. Поддавшись давлению тяжелых век, он заснул.