«Ну конечно» – наконец до меня дошло. – Муравьев, обладая современными знаниями, может захватить власть в технически отсталом веке. Он может подвергнуть цензуре знания, и не дать хода открытиям, необходимым для создания машины времени. В умозаключении проглядывался парадокс: он обладает машиной времени, но изобрести ее невозможно?! Но ведь я тоже появился на свет от умершего в младенчестве предка, которого я, можно сказать воскресил?!»

– Я готов остановить Муравьева.

Я действительно не мог позволить какому-то психу переписать Историю, а главное, уничтожить меня. Без путешествий во Времени я не мог вылечить своего предка. И тогда не появился бы я. Так что в основе моего героизма лежал крепкий фундамент эгоизма.

– Мы очень надеемся на тебя, Иосиф. Только будь максимально осторожен, не попади в новую ловушку. Муравьев опасен, он, ты сам убедился, ни перед чем не остановится.

– Не беспокойтесь, уже ученый, – ответил руководству и рефлекторно куснул виртуальную блоху на левом предплечье.

Иона, в который раз хихикнула, в ее глазах вновь вспыхнула шальная искорка и переросла в огромную насмешку, а я густо покраснел. Как жаль, что я не покрыт густой шерстью! А она увидела неестественный румянец, и он растекся от пяток до макушки, став еще сочнее. Один пес меня поддержал, потерся рыжей головой о колено. Он-то знал насколько приятно щелкать зубами кусачих паразитов. Эх, мне бы собачью невозмутимость.

Литва

Сейчас на Земле один язык и один народ, хотя он и представлен индивидами из разных расовых групп. В Африке и сейчас большинство составляет негроидное население, а в Европе значительно больше европеоидов. Но мы, несомненно, один народ. Меня всегда удивляло, насколько мужественно народы в древности отстаивали свою самобытность. Зачем?! Вот мы слились в одно целое и счастливы. Зачем же столько крови пролили угнетатели и борцы за независимость? Вопрос оставался без ответа. И я опять прыгнул в агонизирующую Литву. Не только за Муравьевым, но и за ответами. Почему один народ уничтожал не только государственность, но и культуру, веру, язык и, даже, название другого народа? Помимо воли я симпатизировал Литве-Беларуси. Наверно потому, что знал: в меня вплетены гены этого древнего народа. А каждый подсознательно влюблен в самого себя, и все плохое и хорошее эгоистично лелеет в себе.

Вынырнул я уже в 1836 году. Раньше никак не получалось. Муравьев стремительно расширял недоступное нам пространство Времени. В Литве свирепствовала реакция. Восстание уже было подавлено, и сейчас все усилия угнетателей направлялись на уничтожение самобытности народа: уничтожали или переманивали православных униатских священников в Московский патриархат, и в храмах все чаще звучали проповеди на чуждом русском языке вместо родного литовского (белорусского) языка. А в 1840 году литвинов вообще переименуют в белорусов, а их язык вообще запретят. А те, кто писал на родном языке, рисковал угодить на каторгу. Даже большинство местных святых оказались под запретом, а их место заняли новые навязанные Москвой.

Впрочем, мое задание в быстрой поимке Муравьева, а не изучение политики в регионе. И чем позже я нейтрализую сумасшедшего полковника, тем больше он натворит бед. Приборы точно указывали, что он не сидит на месте, а скачет по векам, хоть и избрал своей вотчиной 19 век. Что он творит во Времени можно только догадываться, но после каждого такого скачка увеличивается недоступное нам время.

На сей раз, я сменил одежду богатого шляхтича на мундир офицера оккупационной армии. В мое новое кольцо вмонтировали антирадар, не позволяющий определить мое местонахождение в пространстве. Муравьев наверняка уже знает об очередном визитере из будущего, но устроить засаду с пушкой практически невозможно. А пистолет и сабля едва ли пробьют броню, замаскированную под мою кожу.

Модернизированный «Аладдин» нежным голосом Ионы проинформировал о полковнике. У кольца оказался не только тембр, но и насмешливые интонации Ионы. Зачем Острожский пошел на поводу у психиатров, почему кольцо не обезличено, как в прошлый раз?

«В меня ввела программу Иона! – хохотнуло во мне колечко, прочитав последние размышления. – По своему образу и подобию».

Что-что, а именно это подобие сразу внесло нотку нервозности. И я, на интуитивном уровне почувствовал, что тут уж Иона поиздевается надо мной по полной программе. Это же надо: специалистов из дурдома допустили к «одушевлению» машины времени?! Да это все равно, что безропотного джина из сказки об Аладдине превратить в свихнувшегося злобного ракшаса из фантастических легенд древнего востока.

«До полковника осталось около десяти километров», – подсказали виртуальные губки Ионы. Сообщение предельно информационное, но даже несколько простеньких слов имели эмоциональную окраску. Сами догадываетесь, какую. А что тут удивительного, когда в колечке сидит женщина холерик.

Я уже собирался посетить шинок подкрепиться, но вместо этого пришпорил ничем не повинную лошадь. Не пойму, как ей удалось меня разозлить?

Животное заржало, колечко еще раз хохотнуло. Оно-то знало, почему я пустил коня в галоп. А я, совсем распсиховавшись, впился зубами в рукав, хоть блохами там и не пахло. Тут уж Ионина программа не просто хихикнула. Но верный пес меня поддержал радостным вилянием хвоста. Хоть один надежный друг бежал рядом со мной. Острожский поручил перебросить собаку в его родное место, не плодить же пространственно-временные парадоксы.

«Да оно издевается надо мной!? Не бывать этому!»

Несчастная скотина опять заржала, не понимая, почему я ее пришпорил и почти сразу натянул уздечку. А пес в небо сердито гавкнул.

В шинке никого не было, только два шляхтича сверлили меня злыми глазами. Я устроился за самый чистый стол, хоть и без скатерти, но с гладко остроганными дубовыми досками, впитавшими в себя следы множества былых застолий.

Шинкарь, старый еврей, довольно резво подбежал ко мне, предложив не весьма богатый ассортимент питья и закусок. Старик с трудом подбирал русские слова, смешивая их с литовскими выражениями. А я переспрашивал, прикидываясь совсем не знакомым с их речью. Шляхтичи, подслушав наш диалог, отпустили несколько колких замечаний в мой адрес. Шинкарь побелел со страху, крамольные речи доведут до виселицы. А я усердно «не понимал» реплики за соседним столом.

Пил крамбамбульку довольно крепкое, но весьма приятное питье, а тушеное мясо, хоть и нехитрая еда, но идеально совместилось с питьем. Не зря отправился в путь на пустой желудок, в мое время даже мясо синтетическое. Синтетика даже в подметки не годится в сравнении с настоящей едой. Даже настырное хихиканье в мозгах не испортило ползущий вверх настрой.

Шляхта перешла на совершенно неуловимый ухом тихий шепот, обсуждая оккупантов, но ушастый электронный помощник не пропустил и полслова из их опасных сплетен.

Я с печалью узнал историю об убийстве униатского священника в соседнем селе. А кто убил? Даже колечко не услышало. На этот вопрос рассказчик многозначительно промолчал, но его товарищи поняли. Публичное сожжение библий Франциска Скорины вызвало сожаление, а что еще мог всколыхнуть в душе нынешний век? Меня по-настоящему интересовало задание, Муравьев, и его тоже не забыли болтливые соседи.

С инспекцией из столицы недавно приехал генерал, и сразу стало жить намного хуже. Но я с первых слов увидел идентичность в генерале и моем убийце-полковнике. Ведь он прослыл колдуном. Его замечали практически одновременно в разных местах, а кто в сей век, без пространственно-временной машины способен на красочно описанные шляхтичами чудеса. В недавней дуэли его мундир изрубил соперник, но сам генерал остался цел, даже капли крови не протекло. Из окон его дома льется колдовской яркий свет, который затмит и сотню свечек.

И дураку понятно, зачем он бегал по векам. Несомненно, из более поздних времен выкраден электрогенератор с лампочками, броня, подобная моей и еще неведомо что. Он преступно нашпиговал свою резиденцию ужасными противоречиями. Он с каждым днем набирает силу и опасность. Сейчас уже генерал, спустя пару лет займет трон императора, а чуток погодя весь мир покорится сумасшедшему. Генерал уже спровоцировал мощнейший парадокс во Времени, и его разрастание способно изменить ход Истории, а то и уничтожить саму цивилизацию, жизнь и, даже, само Пространство-Время.

«Верно, соображаешь, – прочитало мои опасения колечко. – Спеши, герой, пока генерал не натворил непоправимое».

Я бросил на стол серебряный рубль и покинул шинок. Вслед мне старый шинкарь склонил голову в почтительном поклоне. Он взаимно ненавидел русских, но не мог не оценить щедрость клиента.

Генерал.

«Никогда бы не подумал, что бытовые вопросы, так помешают в осуществлении главной цели – захвате власти. Не до власти, когда нет электрокамина, когда пиво отвратительно-теплое, а не из холодильника, когда…

Уже несколько лет топчу века и страны, а всего лишь генерал. Но сейчас мое дело пойдет быстрее, ведь у меня появился электрогенератор, освещение, холодильник, кольт 45-го калибра, – на мысли о кольте, рука погладила мощное оружие. – Конечно, он не пушка, но пробьет бронежилет преследователя. А идиоты из будущего и не догадаются, что я защищен не хуже их».

В зеркале отразился генерал с отлично сидящим мундиром. Никто не догадается о бронежилете под сукном. Особенно нравились залихватски закрученные по нынешней моде усы, но один ус чуток потерял форму. Специальными щипчиками пришлось наводить порядок, но рука дернулась от неожиданно-пронзительного зуммера.

«Началось!!! Не успокоятся?! Хотят еще одного покойника? Хорошо, пускай Острожский со своей камарильей строгают очередной гроб!» – прокрутилась бравада в голове, но подсознание выплеснуло еще несколько не оформившихся в мысли волн нервозности, неуверенности, а может быть, даже, страха. Но я легко справился с неосознанным бунтом в глубинах души.

Я отключил противный сигнал. Да, несомненно, прилетел гость. Но где он? Стрелка направления сошла с ума, да и цифры расстояния до посетителя из будущего постоянно менялись. Я постучал по прибору, но он по-прежнему «врал».

«Взяли с собой антирадар. На сей раз, они поумнели, но со мной тягаться все одно слабаки».

Генерал нервно прошелся по кабинету, поправил холодное оружие на стенах. Перезарядил кольт и положил его в верхний ящик стола.

«Чего я нервничаю, ведь давно готов встретить нежданного гостя из будущего? Разве есть люди способные справиться со мной? Нет! Я умнее, я все предусмотрел! У меня за спиной поддержка империи, а он – одиночка!»

Я звякнул колокольчиком. Вошел ординарец. Он не успел отрапортовать, как я приказал:

– Дом охранять круглосуточно. Посетителей принимать только с моего разрешения. Свободен.

Затем я подошел к своему варианту машины времени. Он, конечно, более громоздок, по сравнению с разработкой Острожского, но не менее надежен. Улыбнулся и включил антирадар.

«Я не знаю, где противник, но и меня найти не просто. Пусть помучается, поищет».

12.Дуэль.

Лошадь с места пустил в галоп, но вскоре сообразил, как бы, не загнать животное, все же не машина, и перешел на легкую рысь. Пес увязался за мной. Это его век, здесь его отпускаю восвояси. Хочет бегать за мной – его дело, он тут хозяин. Но меня радовала собачья привязанность. В конце концов, он мне не чужой. Пожив в собачьей шкуре, и сам сроднился с четвероногим другом, а века тоже оставили свой след в сердце. Говорят, для дружбы надо не один пуд соли вместе съесть. А мы с псом не один век рядом. Время, думаю, круче любой соли. Да что соли?! Мы вообще жили в одной шкуре – не разлей вода.

«Он включил антирадар, – проинформировало кольцо. – Но он создает не очень большое искажение. Помимо того, включена система помех не сразу, я засекла местонахождение Муравьева около минуты назад».

Чем мне нравится модернизированный вариант исполнения кольца, так это своей активностью. Оно не ждало пассивно моих распоряжений, а само активно анализировало обстановку.

– Туда и едем, – приказал вслух, рядом не было ни души. – Корректируй курс.

«Слушаю и повинуюсь, о, мой господин!» – с ехидцей промурлыкало кольцо.

«Ну и стерва ты!» – помимо воли сорвалась мысль, но я забыл: мы с кольцом единое целое на время задания, и нет от него никаких секретов.

«Не стерва, а лучший друг, твоя лучшая половинка, можно сказать: суженая!» – продолжало издеваться в моем сознании насмешливое колечко.

Я лишь скрипнул зубами, пытаясь выбросить из головы все, что думаю о кольце и Ионе. Но лишь потерял на миг контроль над собой и зло брехал пару раз ввысь. Пес из солидарности поддержал протяжным воем.

«Предлагаю принять лекарство, успокоительное!» – наигранная заботливость звенела в голосе моей «половинки».

«Обойдусь».

Первое кольцо, хоть и не уберегло от ядра из засады, но с ним было на порядок спокойнее. К Иониной начинке у меня проявилась аллергия. Кому понравится копошение электронного механизма в каждой мысли. Я, как был голым на операционном столе для Ионы, так и остались обнаженными все желания перед компьютерной душой. Один пес вел себя настоящим товарищем, и я подсознательно радовался верному спутнику. Жаль, но в будущее я должен забрать лишь сумасшедшего Муравьева, и обязан оставить друга-пса. Не плодить же в Истории парадоксы.

Дом Муравьева легко определялся без подсказки кольца. У порога стоял часовой. Ясно, пост выставят у дома генерала, да и советчица на пальце указала именно сюда.

Ординарец провел к филенчатой двери. Между дверью и потолком крепилась архаичная для моего времени и нереальная здесь камера видеонаблюдения примерно из 20-21 веков. Ординарец постучал в филенку. Бесшумный сервомеханизм слегка повернул телекамеру, направив стеклянное око прямо на меня.

Я послал наблюдателю озорной воздушный поцелуй.

– Впустите гостя, – приказал динамик.

Ординарец перекрестился, открывая дверь. Он никак не мог привыкнуть к игрушкам будущего.

«Да, натворил дел генерал! Я боюсь, что даже пес внесет парадокс, попав в чужое время, а Муравьев ни черта не боится?! Еще пару парадоксов, и что произойдет со Временем?! Изменится История? Окуклится пространство-время, я и так едва протиснулся в этот век? А если парадоксы Муравьева вообще уничтожат Вселенную?!»

«Нечего гадать, мудрец! Напяль смирительную рубашку на маньяка и доставь в дурдом!» – в приказном тоне, женщины иначе не советуют, подсказала Ионина электронная личность.

Меня всего даже передернуло, но волевым усилием заглушил все, что едва не всплыло в сознании. Надеюсь, колечко не добралось до потаенных ниш подсознания.

Дверь за мной почти бесшумно закрылась. На меня насмешливо глядел Муравьев. Над ним сверкала полудюжиной лампочек накаливания люстра из тех же веков, что и система видеонаблюдения. На столе в мониторе бормотал молитвы ординарец. На другом конце стола гонял по комнате воздух вентилятор.

«Чего уставился! – зудела Иона. – Вкати в него ампулу усыпляющего».

Она упрямая, но и я еще никогда не плясал под назойливые дудки.

– Не ждали? – завел, вообще-то бессмысленный разговор, но почему бы не поговорить, все равно беглец в западне. Куда он денется?

– Ну почему же? Давно жду не дождусь посланника Острожского. Хотя не скрою, весьма удивлен вашим воскрешением. Можно сказать, двойным воскрешением.

– Почему же двойным? Ядро меня пробило всего раз.

– Вы, кажется, Пиотух?

– Да. У вас не плохая память.

– Не плохая?! Отличная! Когда я вас увидел мертвым, с вывалившимися потрохами, то узнал вас и решил себя обезопасить.

– Боялись покойника?

– Покойник лучше бы не родился, так еще безопаснее. Я отравил вашего прародителя еще в утробе. Но почему вы опять здесь?!

– Пути Господни и пространства-времени неисповедимы! – я развел руки.

Теперь мне стала понятна смертельная болезнь едва появившегося на свет предка. И может быть, излечив младенца, я не создал парадокс, а ликвидировал его?!

– Действительно не понятно? Впрочем, исправить ошибку никогда не поздно. Или… зачем вам работать на Острожского?

– Вы предлагаете перебежать к вам?

«Предатель, прекрати сговор с преступником!» – истекала ядом Иона.

Конечно же, я не обратил внимания на абсурдное обвинение истеричного характера блондинки. Я уже привык, что в мозгах моего колечка осталась глубочайшая борозда, заложенная прекрасной, но взрывной натурой Ионы.

– Именно. Вы кто у Острожского? Кажется, старший научный сотрудник?

Я кивнул.

– И дорасти, вы сможете до руководителя группы, а в исключительном случае до зама Острожского. Какая смешная карьера.

– Обыкновенная.

– Именно обыкновенная! Здесь же я стану повелителем планеты. Ну а вас поставлю своим премьер-министром или подарю в правление одно из вассальных королевств, а то и целый континент. Вот это настоящая карьера.

– А к власти придется шагать по трупам, как некогда переступили мое тело?

– Через врагов – да, а друзей приласкаю. По методу римлян применю политику кнута и пряника.

Как легко у него получалось? Недавно убивал, а теперь соблазняет подарками. И тут у меня всплыла догадка.

– Муравьев? Муравьев-вешатель – это вы?!

– Какого вы низкого обо мне мнения?! Он то и повесил всего несколько сотен, а мне придется вздернуть миллионы. Но почти угадали, он мой предок.

«Так вот от кого патология маньяка? Через века гены бесчувственного убийцы всплыли».

– Яблочко от яблони…

Муравьев вскочил из-за стола весь красный. Рвущаяся ненависть мешала произнести хоть слово, из его нутра шло одно невразумительное рычание.

– Пора в дурдом, лечиться, – в противовес спокойно добавил я, доставая пистолет со снотворными капсулами.

«Вот это дело, давно бы пора, а то лясы точить!» – порадовалось за меня колечко.

Ампула усыпляющего вонзилась в грудь генерала, но он лишь усмехнулся. В ответ оглушительно рявкнул пистолет, но пуля прошла мимо.

«У него бронежилет!» – несколько запоздало подсказало колечко, о чем уже догадался сам, целясь в шею.

– Как я мог промахнуться с такого расстояния?! – изумился вслух генерал, растворяясь на фоне драпированной шелком стены.

Генерал вновь исчез, а казалось, уже в моих руках. Вторая порция снадобья вонзилась в стену, окрасив ткань темным пятном размером с небольшую монету.

Стрельба заставила ворваться в комнату ординарца и постового. Пришлось усыпить обоих.

«Бежим!» – неопределенно приказал кольцу.

Конь заржал, неожиданно почуяв седока, а собака приветствовала задорным лаем. Мы сразу перешли в галоп, а вслед ухнуло 3-4 выстрела. Одна пуля продырявила мундир, но не справилась с защитой, слившейся с моей кожей. Лишь кожу словно ошпарило, но бок еще долго болел и на нем выскочил почти черный синяк.

«Ты видела, какой у генерала пистолет? Ручная пушка! Попади он, и я – покойник! Просто счастье, что он промахнулся».

«Он не промахнулся. Это я исказила реальность, создала иллюзию. А вообще-то генерал попал точно в сердце твоего виртуального прототипа».

Я вспомнил боль, ужас умирания, и впервые нежно подумал о моем кольце-хранителе и о светлокудрой Ионе, даже, хотелось радостно тявкнуть. Но сдержался, не щенок я, в самом деле.

13. Опять погоня.

Уже в лесу спрыгнул на землю. В который раз отправился в век лошадей, а никак не привыкну к седлу, в уютном кресле машины несравненно комфортнее трясучего и жесткого седла. Лишившись седока, мой гнедой весело заржал.

– Тихо, уймись, – опасался, как бы нас не нашли преследователи.

«Не бойся, за нами не гонятся».

Словно опровергая Иону, послышался шелест подлеска. Я вытащил из ножен саблю, но сквозь густую зелень выбрался всего лишь пес. Он шумно стряхнул налипшую на рыжие бока лесную дрянь. Оскалился собачьей улыбкой, подбежал тереться о ногу. Он заискивающе повизгивал, счастливо вилял хвостом.

Мы оба сроднились. В нас остались крупинки друг друга, словно у близнецов. Я тоже обрадовался, что пес не потерял меня. И сам бы вильнул хвостом, но меня лишили мохнатой веревки, и я лишь куце дернул задом.

Иона мигом откликнулась на оплошность издевательским смехом, чем перестроила на деловой лад. Глядишь, и блох искать отучит.

«Муравьев далеко?»

«В начале 5-го века. Около Рима».

«Ну и выбрал время? Зачем?»