Еще минут пять я стояла перед собственным подъездом, позабыв про холод и вновь начавшийся дождь. А потом ринулась домой. Минут за двадцать я переоделась, высушила волосы, умылась и, не тратя время на макияж, побежала на улицу. Такой роскоши, как интернет, у нас не было. Надо было найти какое-нибудь кафе, откуда можно выйти в сеть. Я знала одно поблизости. Благо идти было недалеко.

Интернет-кафе встретило меня легким полумраком и придирчивым взглядом охранника. За столиком рецепции сидела молоденькая девушка и каждую минуту зевала во весь рот. Клиентов было человек пять, и все они, надев наушники, сражались в виртуальных баталиях с разнообразными монстрами. Оплатив компьютер на час, я быстро ввела пароль и вышла на страничку поисковика.

«Евгений Сергеевич Измайлов, журналист», – набрала я и приготовилась ждать.

Ссылок было много. Я нажала на первую попавшуюся. Через несколько секунд страничка загрузилась. С экрана на меня смотрело знакомое лицо.

«Евгений Измайлов, 20 апреля 1975 года рождения. Сын Сергея Афанасьевича Измайлова, известного миллионера, сколотившего состояние на игорном бизнесе и открывшего сеть казино и ресторанов в нескольких крупных городах России. Год учился в закрытой школе в Великобритании. После окончания учебы вернулся в Москву. Поступил на факультет журналистики МГУ, который окончил в 1996 году с отличием. Все ожидали, что Евгений пойдет по стопам отца, но молодой человек решил строить карьеру по полученной специальности. Он устроился работать на телевидение и в первый год после выпуска ездил с различными поручениями к местам чрезвычайных ситуаций. Несколько раз его отправляли за репортажами в горячие точки. После блестящего интервью, добытого Измайловым-младшим у одного видного политического деятеля…»

Я перевела дыхание. Сын миллионера… Школа в Англии… МГУ с отличием… Горячие точки… Блестящие интервью… Это было уже слишком. От подобного знакомства я впала в настоящий шок.

Пропуская имена, которые мне ровным счетом ничего не говорили, я принялась глотать текст, словно от этого зависела как минимум моя жизнь.

«…друга своего отца, Евгения заметило крупное информационное агентство, которое занимается преимущественно тем, что взрывает раздутые репутации личностей власть предержащих. Молодой журналист отличился уже через месяц, собрав целую коллекцию сенсационных сведений о…»

Сколько же имен! Я начинала злиться. Я хотела читать только о Жене, а люди, репутация которых разбилась о его профессионализм, меня не волновали. Больше всего меня интересовала личная жизнь моего Аполлона, но, просмотрев с десяток сайтов, я не нашла ни одного упоминания о женщинах, с которыми Евгений Измайлов состоял в интимных отношениях.

Вечером я вернулась домой и, отказавшись от ужина, прошла к себе в комнату. Я пребывала в странном состоянии, полуяви, полусна. Меня знобило, а мысли крутились вокруг Жени и его предложения. Я уже точно знала, что позвоню и соглашусь на все, что угодно, лишь бы еще раз его увидеть.

Уснула я прежде, чем стрелки часов показали десять, а утром проснулась с осипшим голосом, соплями и температурой тридцать девять и три. Валяние в грязи не прошло бесследно – теперь мне предстояло минимум неделю провести дома под заботливой и такой надоедливой опекой мамы. Естественно, в столь жалком состоянии о фотосессиях и встречах с красавцами журналистами нечего и мечтать.

Пять дней я послушно пила все лекарства, которые мне предлагали, позволяла ставить себе горчичник и даже банки, брызгала в горло какой-то горькой гадостью и тоннами ела витамины. Мне надо было выздороветь побыстрее, и ради этого я была готова на все.

Когда голос наконец вернулся, я набрала заветный номер, который благодаря ежедневному разглядыванию визитки успела выучить наизусть. Мобильного у меня не было. Пришлось дожидаться, пока Лерка не закончит трепаться со своим очередным бойфрендом. И только после этого я смогла добраться до телефона. Часы показывали половину двенадцатого. Я немного поколебалась, опасаясь, что уже слишком поздно для звонков. Но мне же сказали звонить после десяти, а до которого часа – не оговаривалось. Пока смелость меня не оставила, я нажала девять заветных цифр, уверенная в правильности выбранного порядка.

– Алло, – голос на том конце провода звучал бодро. На заднем плане раздавалась громкая музыка и женский смех. В сердце впилась игла и несколько раз провернулась против часовой стрелки.

– Привет, – промямлила я. – Это Ксюша, ты спас меня от одноклассниц дней пять назад.

– А, привет! – Казалось, Женя искренне обрадовался. – Выключите этот кошмар! – крикнул он кому-то, кто находился поблизости.

– Ну, Женечка, это же просто супер. Мы танцуем! – возмутилась некая безликая женщина. В такт ее негодованию прозвучало еще несколько замечаний, но музыку убрали.

– Я уж думал, ты не позвонишь, – сказал Аполлон, обращаясь уже ко мне. – Надумала все-таки.

– Я болела, – призналась я. – Грязевые ванны в ноябре не полезны для здоровья.

– Ясненько. Севка еще никого не нашел, так что мое предложение в силе. Кстати, он сейчас рядом. Могу передать ему трубку, договоритесь о времени.

Сердце ухнуло вниз и замерло в районе пяток. Мне предлагали напрямую связаться с фотографом, а я-то, дуреха, надеялась, что Женя лично представит меня своему приятелю.

– Давай, – буркнула я, стараясь говорить ровным, спокойным голосом.

В конце концов, я так давно мечтала стать моделью, что глупо было бы не попробовать, коли появился шанс.

Несколько секунд длилось шуршание и гудение. Женя что-то шептал кому-то, но слов я не разобрала.

– Алло, – низкий, густой бас резко контрастировал с баритоном моего первого собеседника. Казалось, он наполнял собой все пространство от места, где сейчас находился говоривший, до моей комнаты, где я все еще валялась в постели.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась я, не имея ни малейшего представления, что говорить дальше.

– Женька мне рассказывал о вас, – первым нашелся собеседник. – Меня зовут Сева. И я ищу девушку-модель. Судя по описанию, вы мне подходите идеально, но, конечно, надо сперва встретиться лично. Когда вам удобно?

Деловая манера этого человека меня немного напугала. Он перешел к сути быстро, изъяснялся коротко и четко.

– Завтра, послезавтра, когда скажете, – тут же ринулась я в атаку. Пусть я не увижу своего идеального мужчину, зато хоть фотосессию у профессионала получу.

– Отлично, давайте в субботу в восемь.

– Хорошо, куда мне подъехать?

– Женя вам все расскажет, передаю трубку.

Басаргин мгновенно отключился, и я услышал дыхание Аполлона. Сердце тут же учащенно забилось о ребра.

– Я заеду за тобой в пять. Буду ждать у подъезда, – заявил Женя.

Мне показалось, что кислород в моей комнате кончился. Стены вокруг закачались в разные стороны, а кровать в одну секунду взлетела в воздух. Он… Заедет… За… Мной…

Это просто не укладывалось в голове. Окончание разговора я не запомнила. Несколько ничего не значащих фраз, которые терялись по сравнению с тем, что в субботу в пять он за мной заедет.

Когда я снова научилась дышать, первым делом подбежала к календарю и посмотрела, какой сегодня день. Только среда… Еще двое бесконечно долгих суток отделяло меня от долгожданной встречи.

Он заедет за мной… С этой фразой я уснула лишь под утро и засыпала в четверг и в пятницу.

В субботу я проснулась, и первое, что увидела, – это белые снежные шапки, которыми за ночь обросли деревья во дворе. Вся семья в выходной была в сборе. Отец читал за столом на кухне какую-то газету, мать готовила яичницу, а хмурая Лерка, заявившаяся домой далеко за полночь, клевала носом над конспектами.

Оглядев знакомую картину, я отправилась в ванную. Сегодня мне предстоял самый важный в жизни день, и я должна была выглядеть на все сто. Я не знала, что меня волнует больше: встреча с фотографом или с Женей. В любом случае я должна была хорошо зарекомендовать себя. Я как-то забыла думать, что одна фотосессия, пусть даже с очень популярным мастером, не может ни из кого сделать профессиональной модели, а двадцатипятилетние мужчины не обращают внимания на шестнадцатилетних девчонок.

Тем утром я витала в облаках и готова была поверить в самое невероятное.

К часу дня я была полностью готова. В два до меня дошло, что я забыла спросить у Басаргина, что из одежды надо взять с собой для кастинга. В три я в отчаянии глядела на телефон, раздумывая, позвонить за уточнениями Жене или нет. В четыре я так и не решилась набрать номер, но кинула в небольшую, очень изящную сумочку открытый и весьма откровенный купальник, который позаимствовала у сестры. Саму сумку я взяла у мамы. Естественно, ни та, ни другая не знали о моем маленьком самоуправстве. К счастью, до вечера обеих дома не будет. Валерия отправилась с подружками опохмеляться, а мать с отцом поехали по магазинам.

Без пятнадцати пять я кругами ходила по маленькой прихожей, сомневаясь, стоит ли выходить на улицу заранее или разумнее подождать, когда часы покажут ровно пять. Без десяти мое терпение лопнуло, и, нацепив длинное, до щиколотки кашемировое пальто, сапоги на высоких шпильках, обмотавшись ярким розовым шарфом и в последний раз пригладив волосы, я вышла на лестничную клетку. Захлопнув дверь, я вспомнила, что забыла ключи. Черт с ними, я вернусь позже домочадцев, так что волноваться не о чем. По крайней мере, я сильно на это надеялась.

Что если Женя, увидев меня во второй раз, решит, что ошибся, и оставит прямо тут кусать от досады локти? Мысль пришла в голову, когда я спустилась на последний пролет лестницы. По спине поползли мурашки, а сердце испуганно ухнуло в груди и застыло.

Я осторожно выглянула в окно. Из него открывался вид на заснеженный двор и площадку перед подъездом. В паре метрах от опустевших в честь первого снегопада лавочек стоял роскошный спортивный автомобиль. Я не очень хорошо разбиралась в машинах, особенно таких дорогих, но значок «ягуара» узнала сразу. Только не шикарная тачка привлекла мое внимание. Нет. На капоте восседал, болтая длинными ногами, он – мой идеальный мужчина и, с интересом разглядывая доску объявлений, кое-как прибитую возле входной двери, неторопливо курил. Сегодня Женя был одет по спортивному – в короткий темный пуховик с капюшоном, отороченным рыжим мехом, и синие простые джинсы. Я не могла отвести взгляд от открывшейся мне картины. Сердце отплясывало в груди что-то невероятное.

Мой Аполлон поднял глаза и уперся взглядом в оконный проем между первым и вторым этажом. Я испуганно отпрянула в сторону, прижавшись спиной к холодной стене. Так, надо взять себя в руки и выйти на улицу.

Ровно в пять я стояла перед Евгением Измайловым и, стараясь казаться взрослой, умеющей общаться с мужчинами девушкой, усиленно краснела от его комплиментов.

Салон «ягуара» пах сигаретами и одеколоном. Там было тепло, из динамиков лилась приятная, расслабляющая музыка. Женя что-то оживленно рассказывал о работах своего друга-фотографа, но я не слышала ни слова, отдавшись во власть его колдовского голоса. За окнами проплывали пейзажи полупустого города. Фонари уже зажгли, и они кидали на первый в этом году снег мягкий, желтоватый свет, который отражался в кристалликах льда разноцветными искорками. «Чем не Новый год?» – подумала я. А рядом со мной сидит самый настоящий Дед Мороз или, вернее, самый желанный на свете подарок.

Вот так при второй встрече, глядя на знакомые с детства улочки, я поняла, что окончательно и бесповоротно влюбилась. Только в шестнадцать лет можно сойти с ума от человека, не зная о нем практически ничего. Но мне и было шестнадцать, и я не задумывалась над тем, как повела бы себя, будь мне тридцать или хотя бы двадцать.

Женя остановился возле высотного дома где-то в районе Каховки. Точнее я не рассмотрела, увлеченная собственными новыми переживаниями. Он вышел из машины первым и приоткрыл передо мной дверцу, словно я и правда была взрослой девушкой, равной ему.

Когда я неуклюже вылезала из автомобиля, тонкий каблук поскользнулся на корочке льда, спрятанной под снегом, и я совсем не изящно завалилась назад. От падения меня спасли две сильных руки, кольцом обившиеся вокруг осиной талии. По телу пробежал электрический ток. Мне показалась, что воздух накалился градусов до пятидесяти по Цельсию. Дышать стало нечем. Я вцепилась дрожащими пальцами в скользкую ткань куртки Жени и замерла, мечтая, чтобы этот момент не кончался никогда.

– Осторожнее, так и ноги переломать недолго, – пожурил меня мой идеал и выпустил из крепких объятий. Я чувствовала себя примерно так же, как в тот раз, когда мы с Настей решили попробовать крепленое вино, утащив одну бутылку из бара ее взрослого брата. Мир кружился перед глазами, ноги не слушались, а сделать хотя бы шаг казалось задачей не просто трудной, а невыполнимой.

– Идем, – Женя ухватил меня за локоть и потащил к единственному подъезду, имевшемуся в доме.

Почему-то именно сейчас я вспомнила о девушках, которым обещали карьеру модели, а потом заманивали в притоны и заставляли делать страшные вещи. Я встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли.

Нам пришлось подняться на шестнадцатый этаж. Женя уверенно свернул от лифта направо и остановился у последней в ряду двери. Протянув руку, он нажал на звонок. До моего слуха донесся легкий перезвон колокольчиков, а следом за ним шаги.

На пороге появился очень высокий, выше даже Жени, мужчина с курчавыми каштановыми волосами, под светом тусклой лампочки отливающими рыжиной. У него был мощный раскачанный торс. Рельефные бицепсы выглядывали из рукавов слишком узкой футболки, а светлые джинсы так обтягивали бедра, что мне стало неловко. Всеволод Басаргин оказался фигурой эффектной. Но самой запоминающейся чертой в нем, безусловно, были глаза. Не серые, зеленые или карие, а самые настоящие янтарные, с крошечными черными вкраплениями по всей радужке. Тигриные глаза, другого сравнения я не смогла бы подобрать.

Фотограф сделал рукой приглашающий жест и, растрепав всей пятерней кудрявые волосы, исчез в соседней комнате.

– Раздевайтесь! – крикнул он из своего укрытия.

– Давай, помогу, – предложил Женя, заметив, что трясущиеся пальцы не справляются с верхней пуговицей пальто.

Он осторожно отодвинул мои руки и помог раздеться. Потом достал из ящика комода забавные пушистые тапочки в форме мишек и протянул мне. Я не была уверена, что это самая подходящая обувь для кастинга, но вся обстановка была неформальной, а от того расслабляющей. Я сунула ноги в теплую домашнюю обувь и почувствовала себя немного лучше. Женя уже успел стянуть с себя куртку и ботинки. Всеволод так и не вышел из комнаты, но там то и дело что-то ухало и гудело.

– Пойдем. – Женя взял меня за руку, отчего она тут же стала мокрой, и потянул за собой. – Севик, что-то ты невежливо встречаешь гостей, – заявил он, когда увидел друга развалившимся на диване с пультом в руках, дергающим сильно сопротивляющийся музыкальный центр.

– Выпил бы ты вчера столько, посмотрел бы я на тебя, – буркнул фотограф. – Голова трещит адски, – пожаловался он, повернувшись наконец к нам лицом. – Вы – Ксения.

Это был не вопрос, а, скорее, утверждение. Я смущенно кивнула. Сегодняшний вечер я представляла себе совсем по-другому. Думала, что Женя привезет меня в огромную студию, лощеный мужчина станет оценивать мои достоинства и недостатки предвзятым и очень суровым взглядом. Здесь же все было совсем иначе, и я не знала, радоваться этому или нет.

– С Пархоменко бухал? – сочувственно уточнил Женя и, выпустив мою руку, рухнул в ближайшее кресло. Я так и осталась стоять, не зная, что делать дальше.

– С ним родимым, – подтвердил Всеволод. – И лучше бы я остался дома и лег спать.

– А помнишь, на прошлой неделе я то же самое говорил, а ты смеялся, – Аполлон погрозил другу указательным пальцем. – Алкоголь – это зло! – нравоучительно добавил он, и оба мужчины покатились со смеху.

– А ты чего стоишь? – удивился фотограф, когда взрыв смеха сошел на нет. – Садись давай.

Я осторожно умостилась на край кровати и замерла в неудобной позе с выпрямленной спиной и ногой, закинутой на ногу. Если бы я была на каблуках, выглядело бы это эффектнее. Тапочки-мишки портили всю картину, превращая меня в совсем уж маленькую девочку. Я пожалела, что не отказалась от этой неуместной обуви.

– Красивая… – изрек Всеволод, обращаясь то ли ко мне, то ли к Жене, то ли к самому себе.

– По-моему, как раз то, что ты искал, – серьезно кивнул Измайлов. – Молоденькая, очень красивая, с правильными чертами лица и невинностью в глазах.

– Пожалуй, – согласился Всеволод, окинув меня тем самым взглядом, который я ожидала с самого начала, – взглядом профессионала. – Ты когда-нибудь фотографировалась раньше? Я имею в виду не любительское фото.

– Нет, но всегда мечтала об этом, – честно призналась я.

– Хорошо. Тогда сегодня мы сделаем несколько пробных кадров. Я посмотрю, как ты выглядишь на пленке. И, если все будет хорошо, в следующий раз встретимся в моей студии. Я планирую фотосессию в стиле Набокова, только без пошлости. Естественно, ничего лишнего не будет, не бойся. Никаких откровенных кадров. Короче, все очень целомудренно. Это заказ для одного американского журнала, название вряд ли тебе скажет о многом. Но в Штатах он очень популярен среди подростков.

Я кивнула. Фото для журнала… Всеволод все же не удержался и сказал, какого именно. Он ошибся, когда предположил, что его название мне ничего не скажет. Я очень увлекалась всем, что связано с модельным бизнесом, и знала наперечет все крупные издания по всему миру. От открывающейся передо мной перспективы закружилась голова.

– Я… мне… Как вы хотите сделать сегодняшние фотографии? – промямлила я, стараясь не встречаться взглядом с тигриными глазами собеседника.

– Так, для начала отставить церемонии. Обращайся ко мне на «ты» и зови просто Сева, – вместо ответа сообщил Басаргин. Я в который раз подряд кивнула, опасаясь, что, если так пойдет дальше, я к концу вечера превращусь в болванчика.

– Сегодня я просто тебя сфотографирую, неважно как, главное, мне нужно увидеть, есть ли в тебе задатки модели. Только сначала давайте выпьем чаю, а то у меня во рту кошки повесились.

Чаепитие прошло отлично. Я никогда не думала, что в обществе двух взрослых мужчин, каждого из которых можно было бы назвать эталоном красоты, к тому же мужчин богатых и известных, может быть так комфортно. Я чувствовала себя с ними гораздо уютнее, чем со своими одноклассниками, которые все время матерились, смущались и совершенно не знали, о чем говорить, кроме школьных сплетен и уроков. Иногда они еще обсуждали дворовые драки и последние фильмы. Женя и Сева, в отличие от моих старых знакомых, не говорили ни о чем конкретном. Просто шутили, смеялись, подтрунивали друг над другом и надо мной.

Когда чашки опустели, Сева принес откуда-то большой фотоаппарат с огромным объективом. Он установил его на штатив прямо на кухне и направил на меня.

– Я хочу увидеть простую девушку, которая пьет чай, – сообщил он мне.

Я, скорее, почувствовала, нежели увидела, как Женя отодвинулся от меня, чтобы уйти из кадра. Но сейчас меня это нисколько не расстроило. Как только я почувствовала себя в фокусе, окружающий мир перестал для меня существовать. Меня попросили быть обычной девочкой, пьющей чай. Это проще простого. Потому что я именно такая. Я сосредоточилась на миг, а потом расслабилась, встретив чуть насмешливым взглядом вспышку фотоаппарата. Затвор щелкал еще раз пятнадцать. Каждый раз я выдавала немного иную позу, но не уклонялась от полученной темы. По крайней мере, мне так казалось.