Задание было странное и выполнять его приходилось нам с Кешкой. А странное оно было тем, что мы должны были залезть в дом какого-то типа и что-то там взять. Вообще-то домушничеством мы не занимались – для этого были другие люди, причем взрослые и мы им никогда не переходили дорогу. Наша вотчина была – карманные кражи и прочая мелочь.
– Нам хорошо за это заплатят! – вещал Кешка и, пронзительно глядя мне в глаза, добавил, – Пумочка, ты ж у нас самая-самая! Ты справишься! А я тебя поддержку, подстрахую. Там такие деньжищи обещают!
Ну разве я могла отказать в помощи другу? И я согласилась.
Дом, который на первый взгляд казался обычным, внутри оказался… странным. Комната, в которую я пробралась через окно, была вся заставлена столами и шкафами. На столах лежали всякие железки, колбочки, трубочки, проволочки и прочие, порой неизвестные мне вещи. В шкафах тоже были колбочки и трубочки, но по большей части они все же были забиты книгами. Так забиты, что порой книги туда не влезали и стояли стопками тут же на полу.
– Ты должна взять маленький камушек, – объяснял мне Кешка перед тем, как идти на дело.
Он описал, как примерно выглядит этот камушек, но когда я влезла в комнату, я поняла, что это – дохлый номер. Ну нереально в таком хаосе и нагромождении вещей найти какой-то там маленький камень. Но я начала внимательно осматривать все шкафы и полки. Ничего подобного нигде не было. И только когда уже хотела плюнуть на все и вернуться ни с чем, вдруг увидела: на столе, на котором мне и в голову не пришло бы искать что-то ценное, рядом с тарелкой, на которой лежал недоеденный бутерброд, лежал тот самый камешек. Я обрадовалась, схватила его, сунула во внутренний, скрытый кармашек брюк и полезла обратно в окно.
Вот только у дома меня уже ждали.
Вернее, не меня. Банда Псов Картена, которых я узнала по кожаным жилеткам и кожаным штанам, уже направлялась в сторону стоящего неподалеку Кешки. Тот, увидев надвигающуюся опасность, закричал, тыкая в меня пальцем:
– Это она, она украла то, что вам нужно.
И когда наемники развернулись и двинулись в мою сторону, резко рванул в сторону и помчался подальше от места преступления. И я тоже побежала.
Я мчалась, удирая со всех ног от Псов, но им все же удалось загнать меня в тупик. И тогда я исчезла. Сама не знаю, как это произошло. Вот она я, стояла и до безумия боялась этих страшных типов и вот они меня потеряли. А потом я и сама поняла, что меня никто, совсем никто не видит. Даже я сама.
Я спустилась к реке, села в скрытом от прохожих развесистой ивой месте и задумалась: что мне теперь делать? Во-первых, что делать с моей невидимостью? Неужели это навсегда?
Во-вторых, куда мне теперь идти? Возвращаться домой, к ребятам, к Кешке? О нет, только не это. Я ж не совсем идиотка! Очевидно, что раз Кешка меня уже подставил, хоть и твердил мне все время, что он – мой друг, он сдаст меня Псам сразу же, как только я появлюсь в доме. Ну либо Псы меня уже там ожидают, что даже более вероятно. Ясно одно – возвращаться мне нельзя. И в городе оставаться тоже. Если… или когда я стану видимой, меня тут же поймают и что со мной сделают, я боялась даже думать. Псы гуманностью не страдают. Оставался один вариант. Но для того, чтобы его применить, нужно вернуть свою видимость. И как мне это сделать?
Я так вымоталась, что сил о чем-то думать уже не осталось. Я прилегла на траву и под шелест листьев ивы и шум воды в реке, задремала. Хорошо, что ночи нынче теплые, не очень замерзла. Да и привыкла я уже спать в холоде за последний год.
Проснулась я уже на рассвете, спустилась к реке, умылась и пригладила растрепавшиеся волосы. Мне стало легче после сна и умывания. Я опустила голову, посмотреть на воду и… увидела свое отражение. Итак, я снова видимая!
Ну что ж, надо подождать еще несколько часов в укромном месте и постараться незаметно пройти туда, куда я собиралась.
К счастью, именно тут меня Псы не ждали. Им просто в голову не могло прийти, что мне хватит наглости явиться в полицейский участок. Да только мне некуда было деваться. Уж лучше в тюрьме оказаться, чем на том свете. Добиралась я до полицейского управления окольными путями – по дворам и подворотням, благо, за этот год успела изучить город, как свои пять пальцев.
В участке было людно, шумно. Все куда-то спешили, что-то бурно обсуждали. Я подошла к дежурному на входе:
– Здравствуйте, мне нужен следователь!
– Какой именно следователь тебе нужен, девочка? – мягко спросил дежурный.
– Самый умный! – ответила я.
Тот хохотнул, но выгонять меня не стал, а только крикнул куда-то в другой конец коридора:
– Перчик! Это к тебе!
– Сколько раз тебе говорить, я не Перчик, а Перченцов Николай Васильевич!
– Ну все равно к тебе! – не смутился дежурный и пропустил меня, указав направление, куда мне идти.
Мужчина, который встретил меня в кабинете, если и напоминал перчик, то сушеный. Длинный, сутулый, далеко уже не молодой и с сетью морщин на лице. Он выглядел уставшим и на лице его была какая-то обреченность. Все в нем говорило о том, что он не очень рад тому, что к нему приперлась какая-то девица с очередными глупостями.
Я молча положила камешек на стол, он удивленно посмотрел сперва на него, потом на меня и спросил:
– Ну и что это?
И я рассказала. Все, начиная с того, как, оказавшись одна в этом городе, попала в банду малолетних воришек, как меня взяли “на дело” и как я украла этот камень. А также о том, как потом на меня охотились Псы.
– И как же ты от них сбежала? – удивился Перчик.
Тогда я рассказала о том, как стала невидимой и смогла сбежать.
– Ну ты и фантазерка! – хохотнул Николай Васильевич.
Конечно, он мне не поверил. Но протянул мне лист бумаги и ручку и велел:
– Пиши адрес того дома, откуда камешек вытащила.
Я написала. Тогда он предупредил:
– Я пока запру тебя в камере. Это нужно в первую очередь для твоей безопасности. Во всяком случае, если все, что ты мне сейчас рассказала – правда.
Я не спорила, только кивнула головой. Мне и правда, не стоило даже выходить из полицейского управления. Слишком велика вероятность, что я и двух шагов за ограду сделать не успею, как окажусь уже в руках Псов.
Перчик вызвал охрану и меня под конвоем сопроводили в камеру. К счастью, запихивать меня в переполненный “обезьянник”, где я успела разглядеть каких-то сомнительных личностей, меня не стали, а отвели в маленькую одиночку. Там я и растянулась на скамье и стала ждать.
Оставшись одна в тишине камеры, я, наконец, получила возможность спокойно подумать. А подумать было о чем. Весь последний год я считала Кешку своим другом. Даже почти влюбилась в него. А он вдруг взял и в сложной ситуации предал меня. Не просто бросил, спасая свою жизнь, а еще и направил за мной Псов.
Он ведь знал, что мне не выжить, если я вдруг понадобилась Псам. Значит, отправлял меня на верную смерть. Боль сжимала мое сердце. И я не знала, от чего больше – от того, что человек, которого я считала лучше, чем он есть, разочаровал меня или от того, что он подставил меня, по сути приговорил к смерти. И снова в моей жизни возник тот миг, когда я ощутила, насколько никому не нужна.
Наверное, я еще долго рефлексировала бы, предаваясь боли и тоске, но в замке камеры заскрежетал ключ – за мной пришли. В кабинете Перчика помимо самого Николая Васильевича был еще один человек. Он занял лучшее кресло и выглядел так, будто он в этом кабинете главный, а не Перчик. Мужчина был немолодой, не обладал яркой красотой или помпезностью, обычный такой мужчина. Но в этой его обычностью все же угадывались аристократизм и достоинство. Я даже не могла объяснить, как они угадывались. Возможно, в горделивой осанке или в небольших и неярких, но явно дорогих запонках. И сам его взгляд излучал уверенность и указывал на властность фигуры.
– Это граф Пинский Владимир Иванович,– представил мне мужчину Перченцов, – он управляет службой внутренней безопасности при императоре.
Я округлила глаза: что такую шишку вдруг заинтересовало в маленькой и скромной мне?
Граф улыбнулся мне ободряюще, а потом вдруг выдал:
– Полина Сергеевна Юделевич по кличке Пума… Пятнадцати лет от роду, приехала в столицу год назад и все это время находилась в компании малолетних преступников под руководством некоего Иннокентия. Все верно?
Я сглотнула и кивнула. Мне вдруг стало страшно: этот человек знал обо мне достаточно много и, кажется, ничего хорошего меня впереди не ждет. Впрочем, уж лучше, и правда, тюрьма, чем попасть в руки Псов. А Пинский меж тем продолжил:
– Я хочу услышать ваш рассказ о том, откуда у вас этот камешек. В подробностях и с самого начала. И лучше рассказывать только правду, это существенно облегчит вашу ситуацию, поверьте мне.
Он был спокоен, доброжелателен, ничем не угрожал, но ясно понимала – с этим человеком лучше иметь хорошие отношения, раз уж никаких отношений не иметь с ним не получается. И я все рассказала.
– Значит, ваша задача состояла в том, чтобы залезть в дом, найти камешек и вылезти из дома. Ничего о том, кому и как вы его должны были передать, вам не говорили?
– Нет.
– А теперь расскажите подробнее о том, как вам удалось сбежать от Псов Картена. Задача весьма нетривиальная и я несколько удивлен тем, что вам это удалось.
И я рассказала о том, как, загнанная в тупик, вдруг стала невидимой.
– Как интересно! – протянул граф. – И часто вы вот так… становитесь невидимой?
– Это было в первый раз. Я сама не ожидала этого.
– А когда и как вы смогли вернуть свое состояние?
Я рассказала, как пряталась на берегу под ивой, как задремала и когда, проснувшись, умывалась у реки, то поняла, что снова стала видимой.
– То есть, когда смогли успокоиться и расслабиться, – понял граф.
Они переглянулись с Перчиком, который почему-то выглядел весьма удивленным, хотя я уже рассказывала ему эту историю. Похоже, тогда он не поверил мне и только сейчас осознал, что мне действительно удалось стать невидимкой на какое-то время.
– Вы очень необычная девушка с очень особенными способностями, – продолжал граф Пинский. – И нам еще стоит с ними разобраться. Но сейчас, я думаю, стоит в общих чертах объяснить вам ситуацию, в которую вы попали. В доме, в который вы влезли, проживает некий молодой ученый. Юный талант, стоит отметить. В свои двадцать лет он уже закончил Академию и обрел специальность артефактора.
Я вспомнила многочисленные колбы, трубочки, пробирки и проволочки в доме, куда я влезла и поняла, почему ими были завалены шкафы в комнате. Похоже, влезла я в лабораторию того самого юного таланта.
– Последняя его разработка, – продолжал граф, – это некое записывающее устройство, которое может записывать и затем воспроизводить разговоры. Пока технология несовершенна и требует доработок, но мальчик решил проверить свою разработку, когда находился со своим отцом в гостях у… скажем, так, одной высокопоставленной особы. И, как это нередко случается с юными непоседливыми дарованиями, сумел огребсти проблем на свою бедовую, хоть и очень талантливую голову. Он умудрился записать разговор двух… хм… скажем так, не очень лояльных к управляющей династии лиц.
Я сидела, выпучив глаза. Похоже на то, что я оказалась втянута в события, связанные с неким заговором. Против императора? Да кто ж мне скажет. Хоть намеками что-то все же решили сообщить, и то хорошо. А граф меж тем продолжал:
– Кто-то из этих лиц узнал, что появились свидетельства их разговора и решил уничтожить единственное доказательство – тот самый артефакт. Как вы понимаете, речь идет о камешке, который вам было поручено выкрасть из дома ученого. Проще всего было отправить туда ничего не понимающую и ничего не знающую девчонку. А когда артефакт был украден, от девочки стоило избавиться. На это уже отправили Псов. Если даже будут обнаружены следы юной грабительницы, они не приведут к заказчику. А поскольку девочку нашли бы… ну, скажем, на дне реки, то и рассказать о том, кто отправил ее в этот дом, она не смогла бы. Просто мелкая воришка, залезшая в чужой дом и прихватившая камешек, не понимая, что ворует.
Я умирала от страха, слушая достаточно жесткие слова графа. Вот это я влипла! Ну Кешка, в какую гадость ты меня втянул!
– У Псов не было цели отобрать у вас артефакт, – рассказывал граф, – им нужно было избавиться и от вас, и от артефакта. Так что наилучшим способом было бы, видимо, сделать так, чтобы вы вместе с камешком пропали где-то насовсем. Вам очень повезло с вашей вдруг открывшейся способностью.
– И что со мной теперь будет? – дрожащим голосом спросила я.
– Вы правильно поступили, что пошли в полицию, – вдруг вступил в разговор Перчик. – Теперь, когда артефакт в нужных руках, вы не интересны бандитам.
– Тем не менее, отпускать вас обратно в вашу банду не стоит, – добавил Граф, – и у меня к вам есть предложение. По сути у вас есть несколько вариантов развития событий. Первый: вас возвращают домой в вашу семью, из которой, я так понимаю, вы сбежали год назад, прежде чем явиться в столица.
– Я не вернусь! А если вернут силой, опять сбегу. Уж лучше тюрьма!
– Похоже, не очень хорошо вам было в вашей семье, – вздохнул Пинский. – Второй вариант событий – собственно озвученный вами. Вас обвиняют в воровстве и участии в хулиганских выходках вашей банды малолетних преступников и вместе с ними отправляют в колонию для малолетних преступников.
– А их туда отправляют? – удивилась я.
– Да, наряд для задержания уже отправлен, – опять вклинился Перчик. – Кого-то отправят по приютам, а кого-то, чья вина в преступлениях будет доказана, в колонию.
– Я правильно поняла, что у вас в запасе есть еще третий вариант? – спросила я.
О проекте
О подписке