Первым же предавшим меня мужчиной был мой отец. Нет, я его никогда не видела. Он исчез с поля моего зрения еще до моего появления на свет. И хотя мама в запале спора отчиму, который пытался назвать меня ублюдком, кричала, что я не ублюдок, что я родилась в законном браке, я как-то очень в этом сомневалась. Если я рождена в законном браке, то где мой папочка и прочие родственники? И почему тогда мама живет с отчимом, а не с ним?
Если же мой отец умер, то почему маме честно мне об этом не сказать? Почему она вообще ничего про отца мне не рассказывает? В-общем, я так поняла, что не было у меня никакого законного отца, просто мама оправдывалась передо мной и отчимом. Какое-то время, в детстве. я еще хотела узнать, кто он – мой якобы законный папаша, но довольно быстро это желание сменилось некой обидой: если он обо мне ничего знать не хочет, то и я о нем ничего знать не желаю.
Мы вполне неплохо жили с мамой вдвоем. Я не знаю, откуда у нее были деньги, вроде она какое-то время и не работала совсем, но нам на жизнь хватало. Не шиковали, но и не бедствовали. Собственный не очень большой, но уютный двухэтажный домик стоял в центре нашего небольшого города. Я ходила в приличную школу.
Когда мне было лет двенадцать, в нашем доме появился дядя Костя. Он красиво ухаживал за мамой, дарил подарки и мне. Он мне сразу понравился и я не имела ничего против того, что он со временем переехал к нам. Но потом все изменилось: дядя Костя потерял работу, но все деньги, что у нас были, он пропивал, либо проигрывал в карты. Мама пошла работать. Но поскольку особых навыков у нее не было, она устроилась в богатый дом горничной-прачкой. Работая с утра до ночи, она зарабатывала совсем немного.
Что произошло с моей бойкой и жизнерадостной мамой, я не поняла. Она стала тенью своего нового мужа, выполняя все его прихоти. “Неужели это такая любовь?” – думала я озадаченно. Я была совсем еще ребенком и не могла правильно оценивать ситуации.
Дядя Костя требовал все больше и больше денег, вытягивая из мамы все, что можно. Мы с ней сидели впроголодь и мне пришлось сменить школу на попроще, в то время, как отчим вовсю пьянствовал с друзьями. Какое-то время он злился и срывал на мне свою злость, всячески обзывая меня. Потом вдруг притих и,напротив, стал как-то ласково разговаривать со мной и смотреть на меня каким-то масляным взглядом.
Однажды я пришла из школы чуть раньше обычного – учитель заболел и нам пару занятий отменили. Поднимаясь в свою комнату по лестнице на второй этаж, я услышала пьяный разговор отчима с соседом Витьком. Сперва я хотела пройти, не обращая внимания на разговор, но вдруг услышала свое имя и прислушалась.
– Какая девка ладная становится! – хвалил Витек меня. – Худющая только, откормил бы ты ее. Хоть будет, за что подержаться.
И как-то противненько хохотнул.
– Но-но! – вдруг возмутился дядя Костя. – Ты лапы-то к Польке не тяни. Я с нее хорошо заработать собираюсь. Пока она девка, можно весьма неплохой куш срубить. Потом уже буду продавать чуть дешевле.
– И как же ты ее кому-то подкладывать собираешься? Она у вас с характером, упрется же рогом, ничего не сделать.
– Да ладно! Зелья всякие есть. Есть такие, с которых она покладистая, да послушная станет. Сама ноги раздвинет.
– И что, нашел уже покупателя на ее целку?
– А то ж! – самодовольно заявил дядя Костя. – Завтра как раз встречаемся. Думаю, завтра же все и провернем. Кстати, денег до завтра займешь? Тут дело верное, отдам завтра же – железно!
Я тихо, как мышка, юркнула в свою комнату и заперлась. Упав прямо на пол, на пушистый ковер, до продажи которого еще не дошли руки дяди Кости, я судорожно глотала воздух, пытаясь совладать со своими нервами. От шока я просто забыла, как дышать. Мне было четырнадцать лет, и я, конечно, еще была достаточно бестолковой, но и совсем идиоткой не была. Сразу поняла, что отчим решил сделать из меня малолетнюю проститутку.
А чтобы не сопротивлялась, он просто будет подпаивать меня каким-то зельем, так что я сама буду идти на все это, становясь постепенно беспрекословным овощем. От таких перспектив темнело перед глазами.
Я на цыпочках, через черный ход вышла из дома и кинулась к маме на работу. К кому еще мне обратиться? Она, конечно, странно ведет себя в последнее время, но я же ей дочь, разве она позволит такое сделать со мной?
Я примчалась к богатому особняку, где мама работала и попросила служанку позвать ее. Мама вышла. С обветренными руками, усталыми глазами и каким-то потухшим взглядом, она уже мало была похожа на себя прежнюю.
– Поля? Что ты тут делаешь? – удивилась она.
– Мама! – кинулась я к ней. – Мама, дядя Костя, он…
Я начала рыдать и мне трудно было что-то сказать.
– Что, что с ним случилось? – испугалась мама.
– С ним ничего. Это со мной может случиться. Мама, он хочет сделать из меня шлюху, продать мою девственность и зарабатывать на мне таким образом деньги!
– Поля! – возмущенно воскликнула мама. – Как ты можешь так говорить о человеке, который заменил тебе родного отца! Он не ангел, но рассказывать о нем такие гадости! Даже не смей!
– Мама, ведь я твоя дочь, как ты можешь мне такое говорить! – рыдала я.
– Если ты будешь так относиться к моему мужу, ты мне не дочь! – резко оборвала она меня.
Я потерянно посмотрела на женщину, которой всецело доверяла и.. не узнавала ее. Целью всей ее жизни стал дядя Костя, все его желания, все его прихоти она готова была выполнять по первому его зову. Я развернулась и побрела обратно домой.
На цыпочках вошла в дом, боясь встретиться с отчимом, но услышала громкий храп из его спальни и выдохнула с облегчением. Напился и вырубился, теперь проспит до утра. Значит, время есть.
Я собирала сумку, кинув туда лишь пару смен самой нужной одежды, взяла мешок с сухарями – их удобно будет нести, фляжку с водой. Денег в доме не было, взять их было неоткуда. Хотя…
Я вспомнила разговор, при котором дядя Костя просил денег у Витька. Пробралась в спальню, где прямо в одежде поверх покрывала громко храпел отчим. В кармане его штанов явно что-то лежало. Замирая от страха, я протянула руку к этому карману. Дядя Костя повернулся на бок, а я чуть не умерла от страха. Но в карман руку все же сунула и вытащила оттуда несколько не очень крупных купюр. Немного, но на первое время хватит. Взяла сумку и выскользнула из дома.
Прятаться от отчима в родном городишке смысла не имело. Так или иначе, рано или поздно – все равно найдет. Городок-то совсем небольшой, все друг друга знают. Идти в полицию тоже было бессмысленно. Во-первых, никаких доказательств – всего лишь подслушала разговор. Во-вторых, слово подростка против слов взрослого, да тем более – двух взрослых, ничего не значило. А в том, что мама окажется на стороне отчима, я уже не сомневалась. Заявят, что мне что-нибудь не то померещилось или обиделась на отчима и придумала всякие небылицы.
Значит, надо было уезжать из города и как можно дальше. Куда? Конечно, в столицу. Там город большой, можно затеряться в толпе. Придется, конечно, искать работу и как-то устраиваться. Наивная, я тогда полагала, что четырнадцатилетняя девчонка может легко устроиться в незнакомом большом городе. Денег на первое время хватило бы, но впритык. При очень скромных расходах можно было протянуть пару недель. Правда, я толком не знала, сколько стоит снять жилье в столице. Но у меня не было выбора: бежать надо было, однозначно. И там уже разбираться с ситуацией.
Я помчалась на вокзал, благо, через наш городишко проходили поезда до столицы. Мне повезло – удалось купить самый дешевый билет в сидячем вагоне на поезд, который проходил нашу станцию уже через час. Этого времени мне как раз хватило, чтобы купить у какой-то тетки на вокзале несколько пирожков, из которых один съела тут же, а остальные взяла с собой в дорогу.
Вагон был набит битком: шумные семейства с детьми, какие-то бабки с баулами, мелкие торговцы со своими тюками. Все толкались, кричали и устраивались поудобнее, распихивая свои сумки и тюки по всем возможным углам.
Мне удалось с трудом пристроиться между двумя такими тюками на своем боковом сиденье и, когда поезд тронулся, я даже умудрилась задремать, приткнувшись к уютному и мягкому мешку, в котором один из мелких торгашей вез шерсть на продажу. Ехать предстояло часов десять. Сквозь сон слышала гудок паровоза. Подъехали к какой-то станции, постояли, поехали дальше. Все это я отмечала, не выплывая из дремы.
Через пару часов я проснулась, поняв, что проголодалась. Полезла в свою сумку за пирожками и водой и обмерла: сумка была раскрыта нараспашку, хотя я хорошо помню, что плотно закрывала ее. Кинулась искать в ней кошелек и поняла страшное – кошелька не было. Меня попросту обокрали. Где-то уголком сознания даже поразилась уловкам судьбы: я обокрала отчима, а какой-то неведомый воришка обокрал меня. В-общем, осталась я одна, без денег, без связей и знакомств, направляющаяся в чужой незнакомый город.
В городе было шумно и многолюдно. Все же разница с моим маленьким городишком чувствовалась. Там каждый второй встречный – твой кум, брат или сват. А каждый первый – так или иначе знаком. А тут – огромная толпа незнакомых людей. Все куда-то бегут, снуют, торопятся.
Я вышла на перрон и застыла: куда идти? Денег нет, последний пирожок был прикончен перед выходом на вокзал. И я уныло побрела по незнакомым улицам. Даже глазеть по сторонам не хотелось. Не было настроения.
По дороге увидела на большой доске объявления. “Продам”, “Куплю”, “Обменяю”… О, вот, “Требуется”. Прочла объявление: “Требуется няня… опыт работы… рекомендации… “ М-да, не годится. А вот: “Вакансия продавца”. Адрес… Огляделась по сторонам – ага, вот оно, совсем недалеко. Подошла к небольшой лавке скобяных товаров:
– Это вам требуется продавец?
– Это ты, что ли, в продавцы наметилась? – спросил немолодой уже серьезный мужчина.
– Ну… да.
– Тебе хоть восемнадцать-то исполнилось, продавщица?
– Скоро исполнится!
Не стала объяснять, что это скоро свершится года через четыре.
– Ну-ну! Вот когда исполнится, тогда и придешь. Да и не бегай, не ищи! Никто тебя несовершеннолетнюю на работу не возьмет, не по закону это! Возвращайся лучше к мамке с папкой, гулена!
И я совсем поникла. Нельзя мне возвращаться. Да и не на что уже. Побрела дальше.
На улице уже совсем стемнело и надо было куда-нибудь устраиваться на ночлег. Я попыталась устроиться на скамейке в парке, но тут же появился полицейский и спросил, кто я такая, что тут делаю и почему не иду домой. Пришлось сказать, что я вот только на минутку присела и сейчас уже пойду домой, к маме.
Вышла на набережную реки, присела на скамейку у причала и задумалась. Сколько я протяну в таких условиях? Ну хорошо, сейчас конец мая и на улице тепло, не замерзну. А есть я что буду, когда сухари в мешке закончатся?
Я сидела, сжавшись комочком, прижав к себе колени и по моим щекам текли слезы. Настолько одинокой и никому не нужной я себя еще никогда не ощущала. А также беззащитной и совсем не понимающей, как жить дальше.
– Ты что тут делаешь? – вдруг раздался голос позади меня.
Я подскочила. Рядом стоял парень на пару лет меня старше. Одет он был, как обычный уличный мальчишка. Смотрел на меня внимательно и как-то подозрительно. Я смахнула непрошенную слезу и буркнула:
– А тебе какое дело?
– Это наша территория! Либо работаешь на нас, либо катись в другой район. Тут нам чужие попрошайки не нужны!
– Я не… – захлебнулась я от возмущения, пытаясь сказать, что я не попрошайка.
А потом оглянулась и увидела, что рядом со мной стоит какая-то коробка, в которую, похоже, кто-то сердобольный успел кинуть мелкую монетку. Надо же, я даже не увидела и не услышала этого.
– Я не попрошайка! – уже тверже заявила я.
Но монетку из коробки все же забрала.
– И что же ты тут делаешь посреди ночи?
– Сижу! Не видно? – я начала злиться.
– Ты чего, потеряшка, что ли? – голос мальчишки вдруг смягчился.
– Ну… как сказать. Меня никто не терял.
– Из дома сбежала? – понимающе уточнил он.
Я молча кивнула.
– Понятно. Есть, куда идти?
Отрицательно помотала головой.
– Ладно, пошли, пристрою тебя, – вздохнул парень и махнул рукой, мол, двигай за мной.
По дороге он представился:
– Меня Иннокентием зовут. Можешь просто Кешкой звать.
– Меня Полиной, – представилась я в ответ.
– Полька, значит, – кивнул он.
Мы пришли к какому-то небольшому заброшенному дому. На его двери висел замок, но Кешка просто подошел его и дернул, замок раскрылся. Он был не закрыт на ключ. Просто видимость.
В доме была всего одна комната, но довольно просторная. У стены стояла большая железная кровать с панцирной сеткой, на которую было накинуто старенькое драное одеяло. На полу везде лежали матрасы разной степени потрепанности. В-основном, старые и драные. На них также валялись какие-то тряпки. Стоял и стол, на котором лежала нехитрая посуда вроде нескольких жестяных тарелок, гнутых ложек и кухонного ножа. Еды на столе не было.
– Вон, – ткнул пальцем Кешка в какой-то тоненький и тоже драный матрас в углу комнаты, – это место сейчас свободно. Можешь занять.
Я осторожно пробралась мимо валяющегося повсюду хлама к этому матрасу.
– Ребят пока нет, все на деле. Скоро начнут подтягиваться, – пояснил он. – Рассказывай пока, как на улице оказалась.
И я почему-то рассказала. Просто нужно было хоть кому-то довериться. Почему бы и не этому странному Кешке.
– Мда… – выдал парень, когда я умолкла. – Даже ума не приложу пока, что с тобой делать. Ладно, завтра сходишь со мной на дело, посмотрю на тебя, там решим. Но если ты про это наше место хоть кому-нибудь проболтаешься!
И он сделал движение, как будто перерезает горло. Мне даже стало вдруг жутко и я отчаянно замотала головой:
– Никому, ни в жизнь!
Вскоре и правда стали подтягиваться другие ребята. В-основном, это были мальчишки разного возраста от 10 до 15 лет. Все в разной степени потрепанности, лохматости и чумазости. Всего их набралось человек десять. Была в этой компании и девочка. Скорее девушка примерно моего возраста.
– Это Сова, Хилый, Крысеныш, – представлял ребят Кешка.
В этой компании Иннокентий был самым старшим, и, как я поняла. самым старшим. Все они промышляли всяческим попрошайничеством, мелкими карманными кражами и хулиганством. В-общем, изымали финансы различными не очень легальными способами. Или очень нелегальными. Чем промышляла девочка, я не поняла, а она не особо стремилась мне рассказывать. Кстати, девочку звали красивым именем Мальвина, хотя на вид она была совсем простушкой с куцым, каким-то сереньким хвостиком. Я бы ее назвала скорее Мышкой.
О проекте
О подписке